Цвет снов (La couleur des rêves)

      На следующий день Дин с нетерпением ждал своего утреннего перерыва, чтобы попросить Дакоту набрать номер телефона, игнорируя её замечание о том, что он уже достаточно освоился, чтобы просить о таком — это абсурд, не научиться пользоваться телефоном. Она добавила, что есть даже специальные, разработанные для слепых, и Дин мысленно принял информацию к сведению.       — Просто печатай, пожалуйста.       — Могу хотя бы узнать, кому ты звонишь? — спросила она с лёгким раздражением.       Он улыбнулся чуть высокомерно:       — Касу!       — Диктуй эти чёртовы цифры, — немедленно скомандовала подруга. Набрав и вложив телефон в его руку, она осторожно подтолкнула его к подсобке. Стоило ей закрыть за ним дверь, как с губ слетела улыбка ребёнка, только что сделавшего маленькую пакость. Дин воображал, как Дакота гордится собой и не мог не вздохнуть над её отношением, хоть и находил это забавным. Но всё же главным для него была её поддержка.       — И кто скажет, что ты уже мать? — Дин говорил достаточно громко, чтобы она расслышала его через дверь.       Он замирал перед каждым гудком.       После первого он хотел повесить трубку.       После второго стало понятно — он не знает, что сказать.       После третьего он подумал: возможно, Кастиэль не хочет его видеть или слышать.       После четвёртого Дин решил — прав был Сэм, а не он. Сэм считал, будто у Кастиэля есть девушка, с которой тот сейчас проводит своё время, и возможно, Кас с трудом выносил минуты, когда находился рядом с Дином, потому как это удерживало его от встречи с ней.       После пятого гудка Дин услышал голос бывшего ангела, ответившего на звонок.       — Привет, Кас, — сказал Дин, у него в горле вдруг пересохло, а сердце попыталось вырваться из груди.       — Дин? — голос Кастиэля звучал удивлённо. Дин отчего-то расплылся в глупой улыбке. В мыслях ему послышался ехидный комментарий брата, не двенадцать ли ему лет, но Дину было всё равно: ему нравилось, как ангел произносил его имя. Совершенно не так, как его произносили другие.       — Да, это я. Я… хм… Прошло много времени с тех пор, как я тебя видел, и… — Дин тихо рассмеялся. — Надеюсь, ты понял, что я имею в виду, — и снова легонько засмеялся. Дин услышал тихий смех Кастиэля на другом конце провода, и его улыбка стала шире. — Я бы хотел, чтобы ты приехал. Если хочешь, конечно.       Дин ждал ответа от друга, с каждой секундой молчания сильнее прикусывая язык. Он тысячу раз услышал голос Кастиэля отвечающий ему: «Нет» с издёвкой, в представлении Дина он отвечал совершенно незнакомым, жестоким и насмешливым тоном.       — Я тоже хотел бы, — наконец ответил глубокий голос на другом конце провода.       На следующий день Кастиэль уже звонил в его дверь, и Дин поспешил открыть, проклиная себя за глупость. Он дал бывшему ангелу время войти и снять плащ, и сразу же захватил в плен рук. Обнял его и крепко сжал, уткнувшись носом в шею и вдыхая успокаивающий запах, по которому так скучал. Этот запах напоминал ему множество ночей, проведённых на затерянных улицах города, что становился для них всё более и более знакомым.       Когда они сели на диван, Дин устроился прямо рядом с Кастиэлем, и они снова оказались слишком близко друг к другу. Колено Дина инстинктивно прислонилось к колену друга, их руки соприкоснулись обнажённой кожей, так как оба носили футболки с короткими рукавами. Сосредоточившись на дыхании Кастиэля, Дин смог услышать, как оно дрожало каждый раз, стоило их коже соприкоснуться. Его усыплял чрезвычайно серьёзный голос ангела, пытавшегося оправдать своё отсутствие желанием побывать во всех местах, что они обсуждали. Дин не сомневался, что так оно и было — Кастиэль занимался именно этим, — но он не мог поверить, что это была настоящая причина его отсутствия.       Пока Кастиэль пытался объяснить, что хотел попутешествовать по стране, Дин повернул голову к другу. Он понимал, насколько их лица оказались близко, но ему было всё равно. Дин смотрел туда, где, по его мнению, были голубые глаза друга, пытался вспомнить их точную форму, оттенок, появлявшийся в них блеск и то, как они прищуривались, когда их обладатель не понимал происходящего. Дин слегка улыбнулся, почувствовав дыхание Кастиэля на своей коже, зная, что их разделяют лишь несколько сантиметров.       — А теперь что ты собираешься делать, Кас? — прошептал он тоном соблазнителя.       Кастиэль мог бы поклясться, что человек перед ним вновь видит. Потому как невозможные зелёные глаза утопали в его собственных и смотрели с такой силой, что он почти лишился воздуха, и сердце забилось даже быстрее, чем обычно от одного только присутствия этого человека.       Разумеется, Дин всё это почувствовал. Он не сдержал улыбку, когда понял: то, что он собирается сказать, совершенно искренне.       — Может быть, поцелуешь меня?       Мягкий голос и дыхание Дина на губах заставили Кастиэль распахнуть глаза, и зрачок поглотил голубую радужку. Ангел не мог сдержать на губах своё дрожащее дыхание, тепло от которого воспринималось Дином как сладчайшая ласка.       — Я могу? — неуверенно произнёс Кастиэль, спрашивая разрешения — гарантию того, что предложение сидящего перед ним человека реально, что у него действительно есть этот шанс.       Простых слов и звука его голоса оказалось достаточно, чтобы Дин сократил между ними расстояние, он только этого и желал. К сожалению, он не мог просто вообразить, как Кастиэль выглядит вблизи, а потому хотел это почувствовать. Он хотел прикоснуться к нему и заново открыть для себя изгиб его губ так, как никогда не смог бы раньше. И именно это и сделал. Попробовав кончиком языка мягкость его кожи, Дин прихватил его нижнюю губу своими, рукой коснулся щеки, обнаружив на ней лёгкую небритость. Руки Кастиэля вскоре легли на него, а язык проник в рот Дина. Тот был полностью сосредоточен на своих чувствах и мог с уверенностью сказать, что ни один из его прошлых поцелуев не был таким. Дин не понимал, что точно сейчас произошло, он просто был счастлив.       Он слегка оттолкнул Кастиэля и навис над ним, продолжив целовать. Ангел лежал на диване, положив голову на подлокотник, когда Дин скользил руками по его телу. Они плотно прижимались друг к другу, и каждый чувствовали сильное сердцебиение другого, словно они устроили соревнование, собираясь выяснить, какое из них ударит сильнее, и не могли выбрать победителя.       Затем Дин оторвался от губ своего ангела, чтобы поцеловать его щёки, линию челюсти и опуститься на шею. Кастиэль откинул голову назад, давая ему полную свободу, стон заставил его горло дрожать, когда Дин впился в его шею своими губами.       Внезапно руки Кастиэля замерли на его спине, а тело словно окаменело, из горла больше не вырывалось никаких стонов.       — Нет, — его голос был твёрдым, хоть и испуганным. — Стой, Дин, прекрати.       Дин послушно остановился, тут же прекратив поцелуи и ласки, слегка приподнялся и положил локоть на подлокотник рядом с головой человека, которого он целовал. Кастиэль зашевелился под ним, его сердце дико билось. Дин отодвинулся, позволяя ему сесть. Тысячи вопросов толкались у него в голове, но ни один не выбрался наружу. Он думал, какое выражение лица сейчас у Кастиэля: боль, ярость или неуверенность? Дин пытался слушать внимательней, но не мог понять, что ангел чувствовал.       — Дакота, — нарушил молчание ангел, имя звучало, будто в нём сосредоточился вес всего мира, будто оно было ключом ко всему, как величайшая гибель, повисшая над ними.       — Что Дакота? — растерялся Дин.       — Ты не можешь так поступить с ней. Она… очаровательная женщина. Я… я не хочу.       — Кас, что ты… Подожди, что? — практически закричал Дин от поразившего его откровения: — Ты думаешь, что я встречаюсь с Дакотой?       — Это… не так?       — Нет! Я… Нет, с чего ты так решил?       — В тот день она была в твоих руках, и вы выглядели такими… счастливыми… я думал… Вы так хорошо ладите. И ты обожаешь её сына.       — Я люблю Хэмиша и Дакоту тоже, но… нет, — сказал Дин, размышляя, о каком моменте говорил Кастиэль. Он вздохнул с пониманием, прежде чем продолжить: — Если ты говоришь о том дне, о котором я думаю, то я просто сказал ей, что я тоже влюблён в тебя.       Кастиэль молчал несколько секунд, превращая для Дина это время в вечность, ведь Дин всё ещё не знал, что может чувствовать человек перед ним. Потом ангел спросил неуверенным тоном:       — Ты влюблён в меня?       — А что, по-твоему, только что было? — нервно засмеялся Дин.       — То есть ты… хотел бы меня поцеловать?       — Ага.       — И ты… хочешь быть со мной?       — Ага, — повторил Дин с нежной улыбкой, но из-за молчания Кастиэля он вновь почувствовал смущение. — Чувак, сжалься, я не знаю, насмехаешься ты надо мной или нет, скажи что-нибудь.       Он почувствовал, как исчез вес Кастиэля с дивана, когда тот встал, и на секунду ему захотелось закричать. Потом он услышал, как ангел остановился перед ним, положил руку ему на щёку и медленно провёл ей ниже, проскользил пальцами по шее и остановился, лишь когда его ладонь замерла на плече, именно там, где ангел оставил свой след много лет назад.       — Кас, — прошептал Дин.       Ладонь сползла ниже, Кас схватил его за руку, потянул за неё. И снова они были в нескольких сантиметрах друг от друга.       — Мои глаза чуть ниже, — тихо поправил Кастиэль, и Дин слегка опустил голову, пока его не остановил шёпот: — Идеально.       Дин улыбнулся своему ангелу, его изумрудные глаза смотрели, не видя серовато-голубых глаз Кастиэля. А тот рассматривал лицо Дина, наслаждаясь возможностью восхищаться каждой деталью так близко. Но именно глаза захватывали Каса больше всего.       — Поцелуй меня, — попросил Кастиэль, и его голос жарким шёпотом обжёг губы Дина. Тот слегка наклонился вперёд, достаточно близко, чтобы точно знать, где находятся губы Кастиэля.       Они вновь медленно касались руками кожи друг друга, лаская и оставляя за собой электрические следы, сбивая дыхание. Потом Кастиэль усадил Дина на диван и опоясал его бёдра, расставив колени с двух сторон от его тела, заставил его наклонить голову, чтобы продолжить поцелуй. Дин снова укусил шею своего ангела. Тот зарылся пальцами в его волосы, горло ангела вибрировало от почти неслышных, но полных желания стонов.       В какой-то момент Дин опрокинул ангела на диван и навис над ним, придавливая весом своего тела. Он не мог не восхищаться Кастиэлем, задыхавшимся от его поцелуев. Когда ангел прижимал его руками так близко, Дин чувствовал родное тепло.       Оба были так погружены в свой мир, находясь настолько близко друг к другу, что звонок в дверь заставил их подпрыгнуть, словно от удара током. Кастиэль прикусил Дина за губу, когда тот выпрямился.       — Прости! — поспешно сказал ангел, когда они отскочили друг от друга, словно два подростка, пойманных на месте преступления. Дину потребовалась секунда на понимание того, что они не делали ничего плохого.       В дверь снова зазвонили, а следом раздался хорошо знакомый женский голос:       — Эй, Дин! Прости, что беспокою, но мне не с кем оставить Хэмиша, ты не мог бы изобразить няньку? Пожалуйста.       — Проклятье, — Дин провёл рукой по лицу, встал и начал обходить диван, чтобы открыть дверь.       — Хм… Дин… — поспешил остановить его Кастиэль, тоже поднимаясь.       — Что? — спросил Дин, повернувшись к нему. Кастиэль ничего не ответил, вероятно, пытаясь подобрать слова. — Всё так очевидно?       — Да, — подтвердил ангел.       Дин провёл рукой по волосам в попытке их пригладить, одёрнул рубашку.       — Я говорил не об этом, — прервал его занятие Кастиэль, в голосе слышались улыбка и что-то среднее между смущением и необыкновенной гордостью.       — У нас возникла проблемка, — признал Дин под тихий смех ангела.       — Дин, ты там? — снова позвала Дакота.       — Секунду! — крикнул он и обратился к Кастиэлю: — Прошу, скажи, что ты выглядишь так же.       — Хм… да.       — Всё ещё хуже, потому что никто из нас не может открыть эту чёртову дверь, — вздохнул Дин, его веселье от ситуации начало исчезать.       — Есть идеи, как это исправить?       — О да, но ни одной достаточно быстрой, — Дин качнул головой и прикусил губу, понимая, что такие действия ему не помогут. Он снова провёл рукой по лицу и вздохнул с раздражением, после чего засмеялся, пытаясь за ладонями скрыть звук. Вскоре Кастиэль присоединился к нему, но умудрялся скрывать смех с большим успехом.       — Дин, всё хорошо? — забеспокоилась Дакота по другую сторону двери.       — Да! Просто нужна ещё секунда! — проговорил Дин сквозь смех.       Через несколько мгновений, когда они успокоились, Кастиэль сообщил, что можно открывать, и Дин пошёл к ней, прихватив по пути солнцезащитные очки. Открывая дверь, он понял, что Кастиэль стоит немного позади, и не смог сдержать улыбки.       — Привет, Д… Кас? Что ты… о. О! Хм… извини, я… я могу найти кого-то другого присмотреть за Хэмишем, не…       — Нет, не беспокойся, я позабочусь о нём. Как дела, малыш?       — Я не маленький! — возразил Хэмиш, скрестив руки.       — Ты уверен, что это не помешает? — настаивала Дакота. — Хочу сказать, что всё понимаю, и я…       — Иди, мы о нём позаботимся.       — Окей, это круто. Действительно круто, — и Дин почувствовал, что говорила она не просто о согласии присмотреть за её сыном. — Рада была снова увидеться, до встречи, — сказала Дакота, прежде чем чмокнуть Хэмиша в макушку и попросить его быть умным мальчиком. После чего быстро ушла с — Дин был уверен — улыбкой на губах.       Он протянул руку Хэмишу, тот ухватился за неё и прошёл в квартиру. Мальчик взял с собой настольную игру, зная, что у Дина её нет. Они играли в Монополию, и Дин вынужден был полностью полагаться на своих соперников во всём, что касалось игры: сделки, место на доске, результаты выпадения кубика. Прошло больше часа игры, когда Дин обвинил их в жульничестве, и оба отрицали крайне неуверенно.       Они продолжили играть, на ходу вспоминая и меняя правила, если это могло сделать игру более увлекательной. Пока вдруг Хэмиш не спросил:       — Вы влюблены?       Мужчины какое-то время молчали, Дину казалось, что это был тот самый момент, когда они должны были бы обменяться взглядами и прочесть ответ в голове другого. Не желая рисковать ими, Дин выбрал честность, зная, что может без страха ответить за обоих:       — Да.       — Как любили друг друга мои папа и мама?       — Нет, — без колебаний ответил Кастиэль, чем несколько удивил Дина. Дин неловко выпрямился в кресле и нервно облизал губы, пытаясь нашарить кубик на доске. — Потому что я не уйду, — наконец добавил Кастиэль. И Дин не смог не улыбнуться.