Вспомни, Иисусе милосердный, Что я был причиной Твоего пути, Не погуби меня в тот день. Меня, сидящего в унынии, Искупил, приняв муку на кресте; Да не будет жертва бесплодной. Праведный Судия отмщения, Даруй прощение Перед днем Суда Виновный, со стоном взываю, С пылающим от стыда лицом; Пощади умоляющего, Боже. Оправдавший Марию И разбойника услышавший, Мне тоже дай надежду. Мольбы мои недостойны, Но Ты, Благой, сделай милость, Не дай мне вечно гореть в огне. Среди агнцев дай место, И от козлищ меня отдели, Поставив на правую сторону.
В голове было пусто. Неожиданно, даже очень. Хотя Гермиона и пыталась связаться с Люцифером, тот её проигнорировал. Она даже обрадовалась — вдруг он решил вернуться восвояси, оставив их всех в этом лесу, поэтому, возможно, они побудут здесь несколько часов и уедут? Наивная и обрадовавшаяся Гермиона почему-то была в этом уверена, когда Драко свернул с шоссе и поехал по небольшой дороге. Они были в другом графстве, уже почти на границе между Англией и Шотландией. Леса здесь были густыми, и Гермиона не представляла себе, как они попадут в «загадочный домик» на окраине леса. Пэнси спала и поговорить было не с кем, кроме странного Малфоя. — Он всё ещё здесь? — спросила Гермиона, даже не надеясь на внимание Драко, хотя глубоко в душе желая, чтобы ответ оказался: «Его нет, он исчез». — Здесь. И тут все надежды разом рухнули, как карточный домик на отцовском столе. Гермиона тяжело вздохнула, покрутилась на заднем сидении, оглядываясь на дорожные знаки, немного поржавевшие местами — здесь явно мало жителей или их вовсе нет. С одной стороны пустошь, с другой — непроходимый лес, а между ними односторонняя, неровная, вся в буграх и колдобинах дорога. Появилась тревога. Она медленно начинала расти, поэтому Гермионе нужно было как-то отвлечься. Достав телефон из рюкзака, она увидела, что сети не было. Отвлечёшься, конечно… — Ты не хочешь с ним поговорить? — она стала докапываться до Драко, потому что экзорцист стал единственным, хотя и опасным, спасением от скуки. — Нет, — сказал, как обрубил. — Почему? — она подняла бровь. — Всё, что нужно, я ему уже сказал, — от ответа Малфоя, произнесённого сквозь зубы, и воспоминаний об их «общении» в старой библиотеке прошлись мурашки по коже Грейнджер. — Тогда почему ты его видишь? — Гермионе нужно было дойти до сути, чтобы разобраться во всём и перестать подпрыгивать от каждого шороха. — Я таким родился. — Немногословно, — Гермиона прищурилась и поддалась вперёд. Конечно, она понимала, что сдаёт Паркинсон, возможно, единственную, кто может ей помочь, но ничего со своим любопытством поделать не могла: — Пэнси сказала, что Рон его не видит, хотя такой же, как ты. В любом случае, она же не о тех слухах говорит, а всего-то о его способностях. Пф, подумаешь, что здесь такого?.. Драко поджал губы и нахмурился, услышав её слова. Он снова аккуратно повернул и съехал с асфальтированной дороги на грунтовую, которая шла прямо через лес. — Не такой, — Малфой пытался говорить холодно и сдержанно. — У него нет благословения, а у меня есть. Большие лапы елей касались крыши машины, от чего в салоне Ауди возникал не самый приятный звук. Гермиона схватилась за спинку водительского кресла, когда Драко слишком сильно нажал на газ, от чего машина резко рванула вперёд, выбираясь, видимо, из лужи полной грязи. — Так всё дело в благословении… — Гермиона не удержалась от насмешки в голосе. — И кто его даёт? Отец Северус или ещё один служитель Богу рангом повыше? Было непонятно, что именно бесило Малфоя больше: поручение Северуса и дальняя, не самая лёгкая дорога, дьявол, сидящий на соседнем сидении и откровенно насмехающийся над незадачливым экзорцистом, или одержимая, приставшая к нему с нескончаемым потоком вопросов, которые были приправлены иронией и недоверием. — Ты самоубийца, одержимая? — мягко и очень спокойно задал он свой риторический вопрос. — Нет, благословение более значимо, чем простые слова. Оно в чистоте крови и в силе рода. Гермиона посмотрела в зеркало заднего вида, в котором отражались глаза Малфоя. — Значит, слухи верны, что ты не человек? — и откуда в ней столько веры во всепрощающую Пэнси и всесильный гипноз? Послышался смешок и оба его услышали, однако Гермиона сделала вид, что ничего не произошло, что она нормальная. Абсолютно нормальная, в отличие от этой парочки экзорцистов. Конечно, отрицать то, что она слышала, было бы глупо, но… Гермиона даже не успела закончить мысль, как вновь услышала слишком знакомый тембр. — Ложь — смертный грех, — голос теперь не звучал только в её голове, он наполнял пространство и пульсировал, прожигая кожу. — Почему молчишь? — переспросила она следом очень спокойно и ровно, хотя, наверняка, её голос дрожал, как и всё тело, просто Гермиона была настолько испугана, что… не могла позволить Малфою догадаться, что Люцифера она очень даже хорошо слышит. Вдруг это знание станет для чокнутого экзорциста спусковым крючком? Драко сильно напрягся. Гермиона видела, как он сжимал с силой руль, а в зеркале заднего видаи отражалось его побледневшее лицо. — Я смертен, как и все люди, — начал было он, а потом умолк на какое-то время. Если прислушаться, можно было уловить, как Малфой глубоко втянул воздух в лёгкие, а потом медленно выдохнул. — Я человек, но в моём роду были двое нелюдей. — Демоны? Почему-то только демоны приходили ей в голову, хотя, может быть, в этом мире есть ещё, например, какие-нибудь упыри или оборотни. Гермиона на миг представила, как все влажные мечты разных девчонок сбылись, так как их любимые персонажи оказались вовсе не выдумкой писателей и сценаристов. Хотя, с другой стороны, было бы как минимум странно, если бы правнук в каком-то там поколении демона стал экзорцистом, а тут не просто стал, так ещё и его предки все были экзорцистами, значит, можно сделать вывод, что экзорцистом просто так стать нельзя. Вот священником, монахом каким-нибудь — да пожалуйста, хоть прям сейчас, а демонов изгонять если захотел, так предъяви сразу чистоту крови, дар какой-нибудь и родословную крепкую. Какая несправедливая иерархия! — Один из них — да, но до того, как его низвергли. Низвергли… Значит, он был ангелом, что ли? Так Пэнси была права. Надо проверить, кого в библейском каноне низвергали за грехопадение, за любовь к женщине, вероятно. Интересно, а ангелы — только мужчины? Может, там есть и женщины? Или ангелы — бесполые существа? Странно, если они бесполые, то как?.. Гермиона, конечно, не решилась задать все эти вопросы Малфою, хотя по её выражению лица легко читалось, что она хотела доконать его окончательно, чтобы этот психованный садист сразу выложил ей всю подноготную его семьи. Но, к счастью, чувство самосохранения было ещё при ней. — А второй? — спросила Гермиона, когда их машина оказалась у развилки. — Не твоё дело. Драко остановил машину и вышел, не закрывая за собой дверь. В салон сразу же проникли лесные запахи: хвои, недавно прошедшего дождя, мокрой лесной земли. Гермиона буравила взглядом затылок Малфоя, который, стоя на развилке из трёх узких дорог, прямо как в старинных сказках, не мог, скорее всего, вспомнить, куда именно ему нужно свернуть. «Чудно, мы пробудем здесь весь день и вечер», — с явной издёвкой произнес голос в голове. Видимо, Люцифер был тоже недоволен случившемся, ну, или только сейчас обнаружившимся топографическим кретинизмом у юного экзорциста. У Гермионы в ответ на это заявление падшего ангела в животе предательски заурчало. На её щеках появились красные пятна. В мыслях она посылала всевозможные проклятья в адрес Малфоя, который отдал её продукты пьяным друзьям. — Не помню, — сказал Драко, усаживаясь на водительское сидение, — куда именно надо сворачивать. — Может быть, стоит разбудить Пэнси? — спросила Гермиона в надежде на благоразумие Малфоя. — Пусть спит, — обернулся Драко. — Не в первый раз я здесь. Мне кажется, что нужно направо. Двое в салоне тяжело вздохнули в ответ. — А ты уверен? — Гермиона осторожно коснулась его плеча указательным пальцем. — Может быть, не надо?.. — Теперь я точно уверен, что нам туда. — Ладно… Драко свернул направо. Дорога до тупика заняла всего полчаса, за которые в салоне не было произнесено ни звука. Гермиона только осматривала местность, подмечая, что местные зверьки не боялись машины. Ей удалось увидеть двух лисиц, несколько зайцев, белок, прыгающих по ветвям, и много разных птиц, которые казались почти ручными. Эту часть леса покрывали заросли папоротников, ели и лиственницы. Здесь не было слишком темно, в отличие от местности, открывшийся на двух других поворотах, но, приехав к «тупику», оказалось, что этот путь вел к обрыву, отдалённо напоминающему тот, где была статуя Люцифера. Правда, здесь не было ни жёлтой травы, ни отстраняющихся от этого места деревьев, да и города вдали не виднелось. — Как много обрывов в лесах, будто землю резали, как торт на именинах, — сказала Гермиона, когда Драко уставился на обрыв, будто это галлюцинация. — Да, обрывов много. Возвращаемся. На обратной дороге Гермиона вставила в уши наушники и включила музыку. Она достала из рюкзака небольшой скетчбук и еле устроившись так, чтобы ни её рука, ни бумага не дрожали, принялась делать по памяти быстрые зарисовки тех зверей, что встретились им здесь. Вернувшись обратно, Драко сразу же свернул на размытую лесную дорогу прямо по центру. Их путь длился ещё дольше, и постепенно стемнело. Гермиона положила скетчбук и карандаш обратно и почти вплотную прислонилась к стеклу, чтобы разглядеть лесную чащу. Деревья росли очень плотно друг к другу. Гермионе слышалось карканье ворон, и она вынула наушники. Драко зачем-то опустил стекло и из леса несло чем-то… Гермионе было трудно объяснить. Наверное, так пахнет земля, на которой много перегноя, при этом он всё время поливается водой и не успевает подсыхать, от чего покрывается плесенью. Неприятный запах. — Ты уверен, что нам сюда? Но Малфой ничего не ответил. Он молчал всю дорогу, а когда они добрались до конечной точки, оказавшейся пещерой, из которой несло тухлятиной, Драко отключил двигатель. Они так и сидели в машине несколько долгих минут. Гермиона набралась смелости и посмотрела в зеркало — глаза у Малфоя были плотно закрыты. — Эй, — Гермиона с силой схватила его за плечо и начала тормошить, — ты что?.. Спишь, что ли?! — Не спит, но можно и так выразиться. Допустим, находится в… трансе. Он всё ещё едет где-то в лесу, — сказал Люцифер, а Гермиона крепче сжала плечо Малфоя, впиваясь в него пальцами. Она повернула голову в сторону пассажирского сидения. Тёмная фигура. Да, она видит его, но всё ещё размыто. — Его тело или сознание? — тихо поинтересовалась она, одной рукой нащупывая ручку двери, чтобы, если что, сразу же открыть её. — Допустим, сознание. Что с того? Я бы хотел поговорить, дитя. Когда он в сознании, я не могу говорить с тобой, понимаешь? Гермиона кивнула. Конечно, ещё бы она не понимала. Если он будет говорить с ней, то Драко всё поймёт и наверняка убьёт её. — Славно. Я не хочу, чтобы ты строила какие-то иллюзии или думала, что я играю в игры, развлекаюсь с вами. Мне не до игр. Я первый правитель Преисподней и сейчас там заправляет делами моя жена. — Жена? — Гермиона искривила бровь. — Поколение невежд. Да, жена. Лилит. Неужели не слышала её имя? — Я вообще-то религию не… — она скривилась. — Мне религия неинтересна, честно говоря. — Придётся заполнять пробелы в знаниях, — он усмехнулся. — Могу стать твоим учителем. — Не надо, — Гермиона дёрнулась, — меня… этому учить. — Хорошо, твоё право. У меня есть цель, а ты — единственный способ обойтись без ненужных жертв. Я, конечно, могу ужесточить войну, привести человеческий мир к краху, устроить Апокалипсис. Так будет даже быстрее, но я не варвар и не хочу им быть. К людям я отношусь ровным счётом никак, для меня вы, как и всё живое, существуете из-за Его воли, под Его надзирательством. Как Он выразился, вы Его горячо любимые дети. Возможно, во мне есть ревность по отношению к вам и старая, как этот человеческий мир, злость, но гнев мой обращён не к вам, а к Нему. Поэтому, дитя, слушай меня внимательно: ты будешь жить дальше, чтобы ни случилось, как бы строга судьба к тебе ни была; ты будешь бороться за то, что тебе дорого, и перестанешь бояться видеть правду; ты станешь сильной, потому что слабая ты никому не поможешь; ты не будешь такой горделивой и в тебе исчезнет твоя заносчивость; ты будешь искренна и забудешь, что я говорил с тобой прямо сейчас. Хоть его слова были очень обидными, а на глазах Гермионы выступили слёзы, она всё же спросила его: — Почему вы этого хотите? Почему вы говорите такие вещи? Какое у вас право на это? Вы желаете мной помыкать? — Нет, этого я никогда не хотел. — Тогда что вам нужно для этой вашей «свободы»? — Комната и зеркало. — И как я вам зеркало заполучу? Куплю и отправлю посылкой прямо в Ад? — она рассмеялась. — Стань собой настоящей, а не этой фальшивой копией, которую из тебя слепил Он. — Вы говорите загадками. Я вам не верю. — Не верь. — Я вас боюсь. Гермиона открыла дверь машины и ступила на землю. Воздух был тяжёлым, казалось, чем больше она его вдыхала, тем меньше кислорода оставалось в крови. Голова начала кружиться, как только она ступила ближе к пещере, желая найти укрытие внутри. — Глупая, — произнёс он, оказываясь за мгновение перед ней, — ты не сбежишь от меня. — Такая самоуверенность, — еле прошептала Гермиона. Чем хуже она дышала, тем отчётливее были черты Люцифера: чёрные, немного вьющиеся волосы, серые, холодные глаза, прямой нос, будто высеченный из камня, аккуратный подбородок, высокие, острые скулы и пухлые, немного красные губы. Руки он держал на её плечах. — Ты будешь собой, дитя. Я обещаю тебе, что твои худшие черты исчезнут, будто их и не было. — Зачем? — Иначе он не полюбит тебя и не захочет обладать тобой, не склонит колени и не падёт в самом страшном грехе, как любой смертный перед любимым, превознося мирское над Ним. Гермиона медленно оседала на землю, поэтому дьявол обхватил её руками за талию, держа совсем близко к себе. — Он не захочет предать ради тебя всё, что ему дорого. Он не захочет сделать тебя своей. Он не захочет… — мужчина опустил голову так, что почти прикасался к её губам. Гермиона тяжело и отрывисто дышала. Грудную клетку, казалось, сжимали раскалёнными тисками, а всё вокруг пропадало во мраке.***
— Одержимая, — голос Малфоя прозвучал прямо над её ухом. Гермиона открыла тяжёлые веки. Перед её глазами было бледное лицо Драко. Она перевела взгляд с него на потолок машины, потом вдруг поняла, что лежит на его коленях. — Прости, — голос её охрип, — я… заснула? — Нет, ты разбила голову, ударившись о дверь, когда Драко резко свернул с дороги, — сказала Пэнси. — Ничего, мы уже почти приехали. Я обработаю твою рану. И, правда, голова гудела, а, прикоснувшись к правому виску, Гермиона почувствовала засохшую кровь на своих волосах. Через несколько секунд она села и тупо смотрела на кончики своих пальцев. — Всё в порядке, — сказала Гермиона. — Я рада, что мы нашли дорогу обратно. — И ты не хочешь мне отомстить? — удивлённо спросил Драко. — Нет, я же сама виновата, раз отказывалась пристёгиваться. Прости, что была упрямой. Малфой молча перевёл взгляд с Гермионы на Пэнси и обратно. — Ты уверена, что всё в порядке? — он показал три пальца. — Сколько пальцев я показываю? — Три. — А так? — Четыре. Да всё со мной хорошо, не волнуйтесь. Я жива, поэтому всё в порядке. Со мной всё в порядке. — Не считая демона и разбитой головы, — буркнул себе под нос Драко, уставившись на лес.***
Дом был, и правда, в лесу. Бревенчатый, двухэтажный с большими окнами. Современный. Высокие сосны и ели окружали его со всех сторон, а дорога вела прямо к гаражу, в который Пэнси и поставила машину. На первом этаже горел свет, когда Пэнси и Гермиона вошли в дом, который был не заперт. В просторной прихожей их встретил высокий полный мужчина. У него была большая борода и длинные волосы, которые он собрал в хвост сзади. Не такие уж и маленькие ростом Пэнси и Гермиона оказались ему по пояс. Великан протянул свою большую руку Пэнси и та пожала её, аккуратно вкладывая свою ладонь в его. — Добро пожаловать. Меня зовут Хагрид, я лесничий и слежу за этим домом, когда здесь никто не живёт, — он пожал руку Гермионы. — Меня о вас предупредили, но я думал, что вы приедете раньше. А где маленький Малфой? — Он достаёт наши вещи из машины, — сказала Пэнси. — Это Гермиона. — С тобой беда приключилась по дороге, — мужчина отступил, пропуская девушек внутрь. — Сейчас найду лекарства. Еда в столовой. Вы, наверное, проголодались. Вслед за Пэнси Гермиона прошла в столовую. Широкий стол был уставлен тарелками с ароматным угощением. Гермиона посмотрела на свои руки. После поездки в лесу она чувствовала себя грязной. — А где туалет? Пэнси сказала ей идти налево, а потом прямо до самой последней двери. Гермиона зашла внутрь и справила нужду, потом хорошо вымыла руки и посмотрела на себя в зеркало. Кровь запеклась на её виске и в волосах немного выше. Она склонилась над раковиной и умылась холодной водой, потом её взгляд скользнул по правой кисти. Тонкая чёрная полоса проявлялась с внешней стороны. Гермиона снова намылила руку, пытаясь смыть черноту, но ничего не вышло. Полоса переливалась на свету. Настойчивый стук в дверь вывел её из состояния усиленного трения своей кисти. Гермиона ещё раз обмыла руку и открыла дверь, выходя наружу. В коридоре стоял Драко, переступая с ноги на ногу. — Пошли, — Малфой взял растерянную Гермиону за руку чуть повыше кисти и потянул за собой. — А какого цвета бывают звёзды, кроме оранжевого и красного? — Зелёные, синие, фиолетовые… Кажется, любого. — А у тебя какая? — У нас день допросов? — он криво улыбнулся. — Ладно, белая с серебряным переливом. — А места тоже разные могут быть? — Да, звезда — как родимое пятно. С нею рождаются. — То есть у меня она появиться не сможет? Драко остановился и посмотрел на неё. — С чего вдруг такие вопросы? Гермиона молча подняла правую руку и указала на чёрную полосу. Малфой провёл пальцами по линии. Девушка невольно вздрогнула, ощутив, как тепло начинает разливаться от кисти к локтю. — Подождём немного, если это звезда, то она скоро проявится. Но чёрных звёзд я не видел ни разу, — он нахмурился. — Этот цвет, — Драко отвел глаза, — принадлежит ему.