Посрамив нечестивых, Пламени предав их адскому, Призови меня с благословенными. Молю смиренный и преклоненный, Сердце истертое словно пепел. Позаботься о моей кончине.
Она его видела. Видела отчетливо, как видит стены этого дома, пол под своими ногами, и окна, смотрящие на лес. Видела, как самого обычного человека. Как Драко, Пэнси и Хагрида. Он сел за стол, даже не повернув в ее сторону голову. Занял место возле окна и тут же отвернулся. Его взгляд был направлен на лес. Гермиона глазам своим не верила. Подумала, что он ей мерещится. С чего бы вдруг Падший решил показаться? Или от удара по голове ей виднее стало? Она сомневалась. Рука всё ещё горела, будто её растёрли разогревающей мазью. Пэнси подсела к Гермионе, положила на её тарелку еды и разговаривала с Хагридом об их неприятностях. И о том, что к Гермионе привязался Люцифер. Драко хочет пойти по следам отца и пресечь зло на корню, не дав демону завладеть девушкой, хоть и ценой собственной жизни, и как Пэнси тяжело его гнев усмирять, прямо настоящее испытание для неё. А ещё она говорила, что их сюда отправили для того, чтобы Малфой от гнева избавился окончательно и понял все свои ошибки, а Гермиона не потеряла ясность рассудка. — Что ж. Слышал, этот гость непрошеный, — почему-то Хагрид избегал имени Падшего, — время у людей отнимает, когда пробирается в этот мир. Испытываешь слабость, Гермиона? Она молча кивнула и посмотрела на наполненную тарелку. Только недавно она очень сильно хотела есть, а теперь от запаха еды тошнило. — Да. Хагрид нахмурился. — Нам отец Северус сказал, что одержимая… — начал было Драко, но осёкся, встретившись с хмурым взглядом лесничего, — то есть, Гермиона должна ходить на источники. — Мне об этом сказали, — мужчина кивнул и налил себе в бокал немного кагора. — Только источники эти непростые. Когда ещё земли эти населяли бритты, а Римская империя еще даже и не помышляла покорять Британию, здесь проводили обряды жертвоприношения на специальном алтаре. «Богам», которые были на самом деле нефилимами, не до конца смытым водами Всемирного потопа. Нефилимы стали бессмертными посредниками между полукровками обеих сторон, ратующими за равновесие. Они пользовались своей силой и знаниями, чтобы обучить людей и дать им то, о чём они молили богов. — И люди перестали быть дикарями, — кривясь, язвительно произнёс Люцифер, только для ушей Гермионы. — Нефилимы положили начало части экзорцистких родов, — Драко подпёр голову ладонью. — И охраняют врата в ад. — Да, у них много прообразов в фольклоре разных народов. Здесь им ближе всего эльфы с феями. Эти источники не совсем святые, как вы уже поняли. — Они принадлежат нефилимам и у них есть покровитель, — Пэнси посмотрела на Драко. — Я никогда не имела с ними дело. Малфой хмыкнул и положил перед Гермионой, пытавшейся заставить себя поесть, яблоко. — Они как торговцы. Делают только то, что им выгодно. Знаешь, у них есть любимая песенка о балансе, — Драко нахмурился и немного повысил голос, произнося нараспев: — Мир — это весы, на чашах которых находятся Добро и Зло. Добро не может уничтожить Зло, а Зло не может победить Добро. Вся природа живёт в равновесии и только люди и полукровки его нарушают, пытаясь эти чаши склонить на свою сторону, а то и вовсе сломать весы, как не единожды хотели сделать демоны и ангелы. Гермиона наконец заставила себя прожевать ложку салата. Запив его водой, она спросила: — А сейчас весы в равновесии или склонены в какую-то сторону? Все замолчали и посмотрели на Гермиону. Девушка снова опустила взгляд на тарелку, чувствуя, что вопрос был не по-адресу. — Никто этих весов не видел. Это, — Драко откинулся на спинку стула и медленно произнёс, — такая метафора. Но как по мне в мире слишком много зла, жестокости и несправедливости. Люди стали эгоистичны, скупы и самонадеянны, как никогда прежде, а стена между адом и нами слишком тонка. Если это равновесие и баланс, я даже не хочу знать, как бывает, если весы склоняются на сторону дьявола. — А почему вы все считаете, что падшие ангелы обязательно на стороне зла? Ответом снова стало всеобщее молчание. — Потому что их сделали олицетворением пороков? — Гермиона взяла в руки яблоко, что дал ей Драко. — Потому что они убивают ради убийства, — спокойно произнесла Пэнси. — А вы не думали, что они так защищаются? — Они хотят захватить этот мир, — возразил Малфой. — Может быть, зло заключено в самих людях? Людям проще поверить в то, что их толкает на злодеяние и совершение грехов какой-нибудь бес из табакерки, чем самим себе признаться, что именно они во всём виноваты, — Гермиона говорила быстро и с такой уверенностью в своих словах, что Драко не смог ей возразить, лишь молча сжал ладони. — За такие речи тебя сожгли бы на костре каких-нибудь триста лет назад, — Хагрид улыбнулся и встал со своего места, — как хорошо, что те времена прошли. Ты права, как прав и маленький Малфой. Зло есть зло, неважно, кем оно было до того, как стать собой. Но пока ты не увидела хотя бы малой части того, что увидели эти дети, не стоит говорить с таким предубеждением. Завтра на рассвете будьте готовы выдвигаться к источникам. Занимайте свои комнаты, отдыхайте. Вы очень сильно устали с дороги. А я пойду к себе. Спокойной ночи. Хагрид вышел из столовой, а через несколько мгновений за ним захлопнулась входная дверь. Гермиона отпила немного чая из своей кружки, ощущая, как атмосфера сразу же изменилась. — Покажи Пэнси кисть, — тон Малфоя не подразумевал возражений. Гермиона протянула руку и Пэнси стала рассматривать чёрную мерцающую полосу. — А почему мы не показали её Хагриду? — девушка переводила непонимающий взгляд с Пэнси на Драко. — Он лесничий, — но Гермиона этим ответом Малфоя не удовлетворилась. — Но Пэнси ему всё рассказала. — Не всё, а только ту часть, которую знаешь ты. — Вам не кажется, что лесничий не должен столько знать про экзорцистов и религию? Что столько он может знать только про лес? — вопрос этот поставил обоих её собеседников в тупик. Но не Люцифера. Немой свидетель разговора оторвал взгляд от созерцания ночного леса и улыбнулся: — Какая смышлёная девочка. — Насколько мне известно, Хагрид работает на католическую церковь, и мы каждый год видимся. Он оберегает этот священный лес. — А что, если он и есть нефилим? — Гермиона озвучила свою теорию, в ответ на которую Драко опустил голову на ладони, а Пэнси улыбнулась. — Чтобы нефилим служил католической церкви — никогда. Они же торгаши, — простонал Малфой не поднимая головы. — Почему ты всегда вешаешь на всех ярлыки? — Гермиона резко поднялась со своего стула и ударила ладонями по столешнице, от чего Пэнси вздрогнула. — На меня при первой же встрече повесил «одержимая», на тех же нефилимов — «торгаши», все люди у тебя «испорченные» и «грешные». Если такие, как ты, защищают незнающих людей, тогда я понимаю, почему чаши перевешивают на сторону зла. Разве в религии нет культа прощения и понимания? Пэнси кивнула: — Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших, — процитировала Паркинсон Евангелие и уставилась на Драко с таким видом, будто он был воплощением всех христианских пороков. Малфой пробубнил себе под нос, что вера и жизнь не одно и тоже, что ради великой цели можно и забыть о таком мягкосердечии. — Спокойной ночи, — Грейнджер надоело пререкаться и спорить. Гермиона развернулась на носочках и пошла к лестнице. Она быстро поднялась по ступенькам и открыла первую попавшуюся дверь. Плюхнулась на кровать, не желая больше ни с кем разговаривать. Раны ей обработали перед тем, как они сели за стол, вещи… Кстати, её вещи. Девушка перевернулась на живот и тяжело вздохнула, борясь с нежеланием выходить из комнаты и надобностью всё-таки выйти и забрать свои вещи. В это же мгновение дверь почти неслышно скрипнула и в комнату зашёл Малфой. Гермиона медленно повернула голову в его сторону и тяжело вздохнула, увидев лицо парня. Как же он ей надоел, кто бы только знал. — Уходи, — холодно произнесла она. — Вообще-то эта комната всегда была моей, я даже сюда свои вещи занёс, — он указал рукой на свою сумку, — поэтому уходи ты. — Отлично, — Грейнджер впервые ухмыльнулась, встала на четвереньки прямо на постели и, как ей казалось, с вызовом смотрела на него. — Замечательно, — она встала на ноги и отряхнула свою одежду. — Ненавижу, когда белая шерсть прилипает к одежде, — ответила она на немой вопрос Драко. — Ещё раз, — её голос был уставшим, — спокойной ночи. — Там есть ещё четыре комнаты, выбирай любую. Лучше подальше от моей. — Не дождёшься, — Гермиона рывком открыла дверь. — Я выбираю эту, — и пнула соседнюю стену ногой, — так что соседство с одержимой и дьяволом тебе обеспечено, козёл. — Это у меня-то проблемы с контролем эмоций? — Малфой вспыхнул. — И о какой белой шерсти ты только что говорила? Ответа на его вопросы не последовало. Гермиона захлопнула за собой дверь прямо перед его носом. — Ты не должна так раздражаться от его слов, — Люцифер стоял напротив. Он прикоснулся пальцами к её голове. — Рана заживёт к утру. — Я не помню, как ударилась, — девушка протянула к Люциферу руку, но ухватиться не смогла — ладонь прошла сквозь руку Падшего, будто он был плотной дымкой. — Это странно, что я смогла вас увидеть. Гермиона вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь. Нужно было найти вещи. Люцифер бесшумной тенью скользнул следом, но стоило девушке замереть посреди коридора, раздумывая, где искать сумку, прислонился к стене и скрестил руки на груди, опустив голову, так, что слегка растрепавшиеся волосы пересекли его высокий лоб. — Правда, дитя? Твоя сила удивительна, скоро ты сможешь видеть не только меня, но и других, а пройдёт время, сможешь сама переходить из этого мира в мой. Что может быть лучше? — Это сомнительно. Откуда такие способности у меня? — её голос дрогнул. — Молчи. — А? Дверь комнаты Малфоя снова скрипнула, и Гермиона сделала шаг в сторону лестницы. Драко был за спиной, она чувствовала его взгляд. — Что ты делаешь в коридоре? — Не могу найти свои вещи. — Они возле входной двери. Я помогу. Гермиона резко развернулась, схватившись рукой за перила. — Да когда ты уже поймёшь, что мне не нужна твоя помощь? — рявкнула она прямо в лицо Драко. — Ты всё портишь, понимаешь? Я и так устала. Не хочу с тобой бесконечно препираться. Давай сделаем вид, что нас друг для друга не существует, хотя бы сегодня. — Не думаю, что смогу, — он положил руку на её плечо и обошёл Гермиону. — Сейчас принесу вещи, иди в комнату. Можешь покричать, если легче станет. Я бы тоже хотел подраться с кем-нибудь, да никого подходящего рядом нет. Не тебя же мне бить, не так ли? Оба не были рады этой поездке, тем более такому неприятному соседству. Оба не хотели показывать слабину друг перед другом. Оба думали о том, что понятия не имеют о происходящем с ними. И если Гермиона хотя бы немного знала о человеческих чувствах, то для Драко такие эмоции стали открытием. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Прошло только два месяца после смерти отца. Два месяца, за которые его характер сильно изменился. Ничто земное не должно так сильно влиять на человека. Ничто земное, даже родные люди.***
Ему было пять лет, когда он впервые увидел нечисть в собственном доме. Эта тварь сидела в кресле и смотрела прямо на него. Она давно потеряла человеческий облик, превратившись в аморфное существо, напоминающее растёкшуюся склизкую грязь. Что было в нём человеческого, доброго или светлого? Да ровным счётом ничего. Даже ребёнок смог это понять, увидев его впервые. Нечисть, прикасаясь к живому, отнимала у него остаток жизни, обращая тело в пепел. Изгнать его Драко ещё не мог, не то чтобы в нём не было силы, но он всё ещё не знал, как ею пользоваться. На его глазах эта тварь только что убила собаку и обратила своё внимание на него. Что бы случилось, если дома Драко был один? Он бы умер, как и их пёс, как цветы в горшках, как всё, что было перед домом. — Папа! — Драко с криком бросился к лестнице, что вела на второй этаж, где находилась родительская спальня. Сильный бес. Страшный монстр. Но отец защитил его и изгнал беса, а с его лица так и не слетела успокаивающая улыбка: — Я рядом, поэтому всё хорошо. Поэтому Драко всегда хотел быть таким, как его отец.***
Драко постучал в дверь Гермионы и сразу же ушёл к себе. Вещи оставил в коридоре у самой двери. Гнев. Отец Северус повторял ему о том, что месть не должна очернять его душу. Месть за смерть отца. Месть за его убийство. Подлое убийство. Удар в спину. В спину. Как перестать видеть перед глазами тело, разодранное в клочья? Как начать дышать? Он выдернул его позвоночник. Он просто выдернул его из тела отца. Драко расстелил на жёстком полу подстилку из крапивы и сел. Открыв Евангелие, он начал читать страницу за страницей, умоляя об упокоении души своего отца. Как можно простить такое? Как можно подставить щёку? Драко стоял бы на разбитом стекле, раскалённых углях, варился бы заживо в кипятке, лишь бы его мольба была услышана. Лишь бы слова достигли Его. Поэтому он не мог смириться с тем, что одержимая каждый раз несла отборную ересь. Нет в них добра, нет человечности, в них есть только жестокость.***
— И спать вы будете со мной? — Гермиона, вернувшись из душа, была не расположена к тому, что Люцифер разместился в её комнате. — Да. Он даже бровью не повёл. — Здесь есть ещё свободные комнаты. Можете выбрать любую. Гермиона легко дрожала и ощущала, как её тело становилось всё слабее. Она еле стояла на ногах, держась одной рукой за дверь. — Знаю, но я отсюда не сдвинусь, — Люцифер улёгся на дальнем краю кровати. — Спи спокойно, дитя. Я тебя не трону. Он не смотрел на неё, даже отвернулся. Широкая спина, обтянутая тканью чёрной футболки, трикотажные брюки, босые ноги. Эта одежда… Её не было на нём каких-то десять минут назад. — Тогда я уйду, — демон её пугал. — Я буду там, где будешь ты, поэтому ложись в постель, иначе рухнешь без сил. Но силы её и, правда, покидали, а перед глазами темнело. Она стала пятиться назад, как тут вдруг всё резко погрузилось во мрак.***
Звук удара по полу тупого и большого предмета. Тело. Драко вскочил на ноги. Он схватил оружие и бросился из комнаты. Дверь в спальню Гермионы была приоткрыта, а она сама лежала на полу. Струйка крови окрасила её губы в алый цвет. За ней стоял демон. Они встретились взглядами. — Хочешь её спасти или убить, щенок? Чтобы Люцифер исчез, было достаточно проткнуть грудь девушки мечом. Он бы его, конечно, не победил и не уничтожил окончательно, но врата закрылись бы. Драко чувствовал, что именно так, а не иначе, должен был поступить. Если для Гермионы Люцифер был подобен дыму, то для Драко он был весьма материален. Малфой рассёк воздух своим мечом перед собой, и все ещё слабый Сатана рухнул на пол. К его шее Драко приставил меч. — Я знаю, что она умирает, а эти источники продлевают жизнь человека, исцеляя душу, но требуют взамен что-то более ценное, чем жизнь. — Верно, — Люцифер рассмеялся. Его смех был подобен перезвону колокольчиков на весеннем ветру, а взгляд при этом был таким, что мурашки по телу бежали. — Эти источники потребуют выполнение одного желания. Может быть, они скажут убить кого-нибудь или заставят отдать свою волю на время. Что такое человеческая жизнь в сравнении с грехом? Всё зависит от чаш весов и хранителя, ты прав. И если ты не знаешь, в какую сторону склоняются чаши, мальчик, лучше убей её прямо сейчас. — Ещё один вопрос. Драко медлил, но Люцифер, видевший в его глазах боль, уже знал о чём он хочет спросить. — Кто убил твоего отца? Не я. Возможно, Вельзевул. Я давно перестал управлять легионами демонов, мальчик. Ты должен был об этом знать. Драко склонился над Гермионой, поднял её с пола и посмотрел на Люцифера. — Не иди за нами, иначе я окроплю тебя святой водой из Иерусалима, и ты не сможешь быть настолько самостоятельным как сейчас ещё несколько дней. К тому же, слышал, это весьма неприятно для тебе подобных. Он отнёс Гермиону в свою комнату, положил её на кровать и стёр с лица девушки кровь носовым платком. Драко укрыл Грейнджер одеялом, а сам устроился на полу. — Надеюсь, что всё будет хорошо.***
— Смерть — не самое страшное для человека, — сказал Люцифер утром, когда Гермиона вышла из комнаты Драко, — страшнее неё только потеря рассудка в аду. Она молча посмотрела на него. — Сказал, чтобы ты знала, — он поднялся и встал рядом с ней. — Ладно, — Гермиона тяжело вздохнула. — А как я оказалась в этой комнате? — Мальчишка выкрал, когда я хотел тебя поднять с пола и отнести на кровать. Она в ответ легко рассмеялась. — Надо же, но я спала одна и цела, вроде бы, — Гермиона ощупала себя ладонями. — Верно. Парень спал на полу и читал молитвы всю ночь. Из-за них я глаз сомкнуть не смог. — Ладно, мне, кажется, пора собираться, а то скоро придёт Хагрид. — Поторопись, потому что он только что вышел из своего дома и через десять минут будет здесь. Гермиона рассеяно улыбнулась и зашла в свою комнату, но потом выглянула и произнесла непривычное для Люцифера пожелание доброго утра.***
Утром было холодно, сырость витала в воздухе, проникая сквозь тонкую ткань рубашки, в которую Пэнси одела Гермиону, как только та спустилась со второго этажа. Белая рубашка до пят из, казалось, полупрозрачного батиста. Накинуть на плечи Пэнси ничего ей не разрешила, распустила волосы Гермионы и дала ей белые тонкие чешки, в которых девушке пришлось идти по неровной земле. Под этой рубашкой не было белья. Совсем. Гермиона прикрывала руками грудь, чтобы соски не просвечивались, и шла почти вплотную к Пэнси, чтобы та хотя бы немного заслонила её. Присутствие Малфоя смущало больше, чем ей того хотелось. Воспринимать его лишь как экзорциста не получалось. Когда Гермиона оступилась, Драко подхватил её, не давая упасть, но тут же убрал руки и отвёл взгляд. Деревья вокруг были такими высокими, что от взгляда вверх у Гермионы начинала кружиться голова. Она всматривалась в птиц, сидящих на ветвях, и в розовеющее на заре небо. Лес был очень красивым, а вся процессия шла в гнетущей тишине, что давало возможность услышать, как чаща пробуждается. Тишина. Тишина тоже была ответом. Гермиона не знала, что сказать, но когда они подошли к серым каменным вратам, за которыми слышалось, как падала с высоты вода, она остановилась. — Я должна кое-что сказать вам. Год назад мои родители погибли. Яхта, на которой они находились, попала в шторм и утонула. Больше я ни разу не заходила в воду, даже ванную не набирала. Купалась только под душем. Я… — она села и обхватила ноги руками, дрожа всем телом. — Пэнси, — голос Хагрида звучал над головой Гермионы, — повлияй на неё. Без тебя она не справится. — Но я не уверена, что смогу удерживать Драко и убрать страх Гермионы одновременно. — Можешь перестать контролировать меня, — его голос звучал убедительно. — Если что-то пойдёт не так, я маленького Малфоя удержу, — заверил Хагрид. — Хорошо. Девушка опустилась перед Гермионой и та почувствовала, как руки Паркинсон успокаивающе гладят её по спине. — Посмотри на меня, Гермиона. Подними взгляд, — попросила она, положив ладони на её щёки. — Ты зайдёшь в источник, окунёшься в него без страха. Страха нет, воспоминания тебя больше не терзают. Ты же всегда любила воду, правда? — Да. — Помнишь, как весело было играть на море? Как твой папа учил тебя плавать, а с мамой вы строили замки из песка на берегу и искали ракушки? Ты же каждый год ждала лето, чтобы провести его со своей семьёй. Ничего не изменилось. Ты всё также любишь плавать. — Верно. — Пойдём за мной, милая. Это нужно, потому что иначе ты не найдёшь ответов на свои вопросы и не выживешь. — Да, я не найду ответы на свои вопросы, если не зайду в источник. Люцифер, всё это время хранящий молчание, внезапно его нарушил. — Думаю, вы сильно заблуждаетесь, заставляя девочку войти в воду не по своей воле. Хранитель может её убить, посчитав жертвой от вас, — он обращался к Драко, ведь только тот его слышал. — Пэнси, не надо, — парень подошёл к ним, но было уже поздно — Гермиона сделала шаг. — Скажи ей, чтобы она вышла. — Я не могу, — она пожала плечами. — Гермиона поверила и на неё повторно не подействует моя сила в течение часа. Осторожный шаг. Ступени уходили на самое дно. Низ рубашки намокал, а от её движений расходились круги по водной глади. Она слышала перезвон колокольчиков на ветру и тихие песнопения, зовущие её вперёд. Ещё один шаг. Вода была прозрачной. Лес шумел и тьма расходилась от лучей восходящего солнца. — Достаточно, — вдруг произнёс Драко, хватая её за руку. — Стой на месте. Он был в воде и стоял на ступеньку выше её. Сильно, до синяков сжимал её руку. — Я не могу стоять, — Гермиона шагнула снова, заходя глубже в воду. — Мне это необходимо. Если я умру, будет даже лучше, поэтому отпусти мою руку и выходи из воды. Воды стало по пояс. Вода шумела, спадая в другой бассейн, и уже потом переливалась в алтарь тончайшими струями, создавая иллюзию стоячих вод. Гермиона рванула руку с силой, пытаясь высвободить её из захвата Малфоя. — Ты же боишься. — Я не боюсь. Не боюсь. Больше ничего не боюсь. Движение вод толкнуло её тут же с необычайной силой и потащило так быстро за собой на дно, что Гермиона даже вздохнуть не успела, а Драко остался стоять на пороге, сжимая руку в кулаке. — Выходи из воды, — закричал ему Хагрид, но он застыл, будто превратился в камень. Вдруг шум воды замолк и с неба посыпался снег, а всё вокруг стало покрываться коркой льда. — Драко! — закричала Пэнси, но Малфой прыгнул в воду, пока ещё не стянутую коркой льда. Его тут же выбросило из воды, подбросив на несколько метров вверх, а когда он упал, то поверхность воды уже застыла настолько, что её было невозможно пробить. Снег стал валить, покрывая всё вокруг, и Пэнси с Хагридом нашли укрытие в щели между камнями, но Драко так и остался на льду. Вдруг он услышал, как что-то бьётся об лёд и тут же пошёл на звук, разгрёб снег руками и увидел, как ладони Гермионы прижимаются с внутренней стороны. — Одержимая, — Драко беспорядочно колотил по льду, пытаясь его проломить, но спустя несколько секунд её ладони стали отдаляться от воды. — Что ты, — закричал парень, — задумал, Сатана?! В ответ раздался тихий смешок: — Разве не будет тебе же лучше, если она погибнет и врата закроются?