***
Как Хидан и ожидал, в бар они не пошли. А ведь до последнего он надеялся, что они посидят в нём хотя бы пару часов. Впрочем, толку бы не было от этих посиделок, потому что Какузу бы категорически запретил пить — пускай Хидану сложно опьянеть, но не хватало ещё расслабиться и перестать заглушать чакру. Внезапный её всплеск могли почувствовать сенсоры, которые стояли в местном патруле. Патрулей без сенсоров не бывает. Напарники продолжали шагать по главной улице, только свернули раньше, чем дошли до «Ичираку-рамен». Какузу, видимо, успел вдоль и поперёк изучить деревню за последние несколько часов, поэтому намеренно выбирал наиболее людные улицы — там чужаки вроде них намного меньше привлекали к себе внимания, чем в подворотнях и узких проходах. — Мы ведь идём туда, куда планировали, да? — уточнил Хидан. Какузу кивнул. АНБУ у палаты Наруто Узумаки менялись каждые пять часов. В четыре начнётся операция по устранению патруля. Хидан не любил миссии, связанные с тайным проникновением, и потому мечтал как можно скорее покончить со всем этим. Как жаль, что задания подобного рода нельзя начать раньше — каждая минута играла большую роль. Хидану не терпелось покинуть Коноху. Хотя бы потому, что не было уже никаких сил использовать внешность своего отца.***
— Что, радикулит замучил? — съязвил Хидан, когда они зашли в круглосуточную аптеку и нос защекотал запах стерильности и лекарств. Тот ничего не ответил. Ну да, успех миссии важнее гордости. Какузу всегда молчал на ответственных заданиях, что бы Хидан ему ни говорил, и это было, пожалуй, самым лучшим. Свою роль Какузу играл до последнего. За это впору было его уважать, но… желание довести его до белого каления всегда побеждало. Особенно Хидану нравилось наблюдать за тем, как на непроницаемом лице напарника, пусть даже и изменённого техникой перевоплощения, надувались жилки от гнева. — Два любых анальгетика и беруши, — сказал Какузу кассиру, а тот, встрепенувшись, ответил: — Ох… у нас много обезболивающих. Пройдите за мной, к той витрине, я вам всё покажу. Хидан фыркнул. Ага, беруши-то поди решил взять, чтобы болтовню его не слышать. Как же он иногда любил демонстративность. Хидан скрестил руки на груди и стал рассматривать на полках цветные коробочки и боевые пилюли в маленьких корзиночках. Только взгляд недолго изучал медицинские препараты, большинство из которых он видел впервые. В застеклённой витрине слабо отражался слишком знакомый и до сих пор незабытый силуэт отца. Хидан нахмурился. Посмотрев в чужие голубые глаза, в которых отчётливо читался собственный взгляд, он почувствовал, как внутри всё скрутило. Надо же, словно призрак перед ним стоял — такой же неясный и бледный, как во всех легендах и сказках… — Амиори-сан, — донёсся до слуха голос приближённого Конан. Хидан встрепенулся. Голос — как пение петухов на рассвете, которое всех демонов и всю нечистую силу загоняет обратно в глубины ада. Зачарованный призраком Хидан повернулся в сторону голоса, и реальность начала приобретать знакомые очертания. Заклинание было снято. — Подойди. Хидан по привычке провёл ладонью во волосам, зачёсывая их назад, и неуверенно зашаркал к напарнику. С удивлением он увидел у самой дальней витрины открытую дверь, в проёме которой стоял Какузу. Хидан, наученный горьким опытом, не стал задавать вопросов и молча прошёл вглубь помещения, когда увидел жест — слабый кивок в сторону открытой комнаты. Дверь тихо закрылась за ним. — Сделай одного клона, — в привычной приказной манере прошептал Какузу. — Чего? — нахмурился Хидан и перевёл вопросительный взгляд с него на стоящего рядом аптекаря. — Сделай клона, — с нажимом повторил Какузу. — Потом всё объясню. Тот чертыхнулся, но послушался. Ладно, чёрт с тобой. Нужно просто подыгрывать и слушаться. Потому что, положа руку на сердце, большую часть миссии всегда выполнял Какузу. Задание — это не просто пойти и кого-то хлопнуть, к сожалению. Задание — это изучение местности, построение маршрута, разработка стратегий… такое Хидану не доверяли. А он и не был против. — Просто иди рядом со мной молча всю дорогу, — сказал Какузу, имея в виду клонов, когда те с тихими хлопками образовались рядом. Затем обратился к аптекарю: — Мы готовы. Мужчина кивнул. Сглотнув, он тихо вышел из помещения, пропуская клонов вперёд, и закрыл за собой дверь, оставив напарников наедине. — Это наш союзник, — пояснил Какузу, когда Хидан вперил в него негодующий взгляд. — Пока ты спал, я искал того, кто смог бы нам помочь. За несколько тысяч йен этот молодой человек согласился провести нас ночью в больницу. Она соединена с аптекой, поэтому, фактически, мы уже на месте. Да, Хидану определённо нравилось всё сваливать на плечи Какузу — он продумывал каждую мелочь, каждую неуловимую деталь, и давал объяснения по ходу продвижения их задания. Это было волнующе. Посмотрев на закрытую дверь, он подумал: да, для этого они и выполняли дорогостоящие миссии. Деньги нужны были не только для развития организации, но и для подобных случаев: когда нужно было подкупить, обмануть, ослепить крупной суммой. Мерзкие люди. Губят других ради толстого кошелька, а потом и сами захлёбываются собственной кровью, когда им режут глотки, чтобы заполучить их нажитые или украденные деньги. Впрочем, чего ещё можно было ждать от этих еретиков? — Эту дверь не увидеть из окна, камер здесь нет, — продолжал Какузу. — Никто не заметил бы, что мы зашли сюда. Есть подозрения, что в основном помещении есть жучки, поэтому устроили цирк с покупкой. Наши клоны должны купить то, что я сказал, выйти из аптеки и вернуться в гостиницу. Там ты разыграешь слегка подвыпившего — только без буйства, я предупредил — и вернёмся в номер. Около половины первого клоны будут на месте, мы развеем их и приступим к экипировке. Заодно я расскажу о дальнейших действиях. — Я поражён, что мы не зашли в бар, — ухмыльнулся Хидан, выслушав детали плана. — А вдруг за нами следили и нас подслушивали? — Я думал об этом, — спокойно ответил Какузу. Хидан закатил глаза. — Но я несколько раз проверял местность. В гостинице точно не было слежки.***
Когда клоны благополучно вернулись в гостиницу и техника рассеялась, Какузу достал из кармана кошелёк и… засунул в него руку почти по локоть. Хидан издал нервный смешок. — Техника увеличения пространства, — коротко пояснил Какузу. — Недавно освоил. — И моя коса там? — Хидан наклонил голову, как сова, мысленно сравнивая масштабы своего оружия с кошельком. Оно, конечно, было запечатано, но почему-то всё равно это вызывало весёлое недоумение. — Да. Я дам тебе свиток с ней на всякий случай, но не используй её, — наставительно произнёс Какузу. — Мы действуем тихо и не привлекаем к себе внимания. И надеюсь, ты понимаешь, что твои дурацкие молитвы и ритуалы нам будут только мешать. — Знаю я, — бросил Хидан. — Только это ты дурацкий, а не молитвы и ритуалы. Они занимали много времени, а сейчас нужна была молниеносная реакция и чёткие, быстрые действия. Это разумно, однако идея убивать без ритуалов Хидану совсем не понравилась. За бессмертие нужно платить, таков был главный устав. Если убивать по всем правилам его веры, душа жертвы становилась собственностью Джашина, а жизненные силы уходили Хидану. Но стоило умертвить человека без ритуала — и часть уже поглощённых жизненных сил, что досталась при других убийствах, исчезала из его резерва. Убьёт он сейчас двоих АНБУ — они, уроды, сильные — и будут стоить ему, предположим, теми пятью монахами из храма Огня. Ладно. Хорошо. Всего лишь два шиноби. Ну, может, если всё пойдёт не по плану, будет чуть больше. Чёрт, быстрее начнут, быстрее закончат. Почему же так время тянулось медленно?.. — Зачем мы так рано вышли из гостиницы? — заныл Хидан, следя за тем, как Какузу раскладывал на полу свитки с запечатанным оружием, и с неудовольствием подсчитывая, сколько времени они будут сидеть в угнетающей тишине подсобки. — Чтобы дойти сюда, пока ещё на улицах есть люди. Если бы мы вышли часа в два ночи, то слишком бы выделялись. За нами следили бы пристальнее. Хидан цыкнул. И то верно.***
— Смена будет меняться у самой палаты, — сказал Какузу после того, как с экипировкой было покончено. — Перед тем, как поменяться, двое сменяющих АНБУ обойдут первые три этажа больницы. После этого двое других, тех, кого сменили, будут осматривать верхние этажи. Мы перехватим первых у терапевтического отделения — там тише всего. — Я думал, в морге тише всего, — хохотнул Хидан и поправил волосы. Какузу взглянул на него с раздражением и каплей сочувствия — мол, как ты живёшь-то с таким мозгом? — Морг охраняют лучше всего, — холодно пояснил он. — Там хранятся тела клановых шиноби и преступников. — Да знаю я, — махнул рукой Хидан. — Ты что, совсем шутки не понял? В морге — ти-ше все-го, потому что тру-пы не го-во-рят! — по слогам и почти нараспев произнёс Хидан. Какузу презрительно сощурил глаза. — О Джашин, как же ты живёшь вообще, Какузу? Он хотел было ответить, но решил внимание своё переключить на аптекаря, зашедшего в помещение и оповестившего, что пробило два часа ночи. — Ещё два часа тут торчать, — фыркнул Хидан. Аптекарь, нервно потирающий руки, несколько секунд переминался с ноги на ногу у двери. Наверное, хотел что-то сказать, но не решался. Решился зато Хидан, чтобы разбавить напряжённую атмосферу, царившую в помещении. — А ты не боишься, что тебя ограбят? — спросил он. — Всю эту срань лечебную что-то совсем не охраняют. — Я шиноби, — как-то горько ответил мужчина и виновато посмотрел на Хидана. — И начинающий ирьёнин. Я сам могу за себя постоять. — И тебя… не удручает то, что мы делаем? — Хидан вопросительно поднял брови. — Ни сколько, — опустив глаза, сказал аптекарь. Дрожащим, но суровым голосом он пояснил: — Мне надоела эта деревня. Вешают нам лапшу на уши о том, что мы должны сражаться за Коноху, потому что мы несём в себе Волю Огня и тому подобный бред. Хотят, чтобы мы жертвовали собой ради селения, — злобно бросил он и дёрнул головой. Какузу перевёл на него хмурый взгляд. — Им без разницы, кто будет жертвой — глава могущественного клана, беременная куноичи или ребёнок… Лишь бы Коноха стояла и даймё страны был доволен. Все деревни построены на крови, и я не хочу быть частью этой системы. Хидан многозначительно посмотрел на Какузу. Они были почти такими же. Против политики своей деревни, против её решений. Против, потому что селения защищали всех, кроме собственных шиноби. — Когда начнётся война, на неё призовут даже меня, — хмыкнул аптекарь. — Хотя я считаюсь обычным рядовым ниндзя. Потому что не клановый и не обладаю большим запасом чакры, а ирьёнином только недавно стал и считаюсь достаточно посредственным, вот и сижу в аптеке, да и то — на замене, потому что одного фармацевта убили недавно на задании, а второй заболел, — он немного помолчал. Сглотнул и добавил: — Всем будет плевать, есть ли у меня или моих не самых сильных друзей-шиноби семья, выживем ли мы или нет в стычке с противником высокого класса. В любой войне нужно пушечное мясо. И… к чёрту это всё. Хочу переехать в гражданское поселение и работать на плантациях, вести обычную жизнь. Если Конохе плевать на меня, то и мне плевать на Коноху. Пусть горит дотла. Поэтому я помогаю вам сделать ваше дело, чтобы мне заплатили обещанную сумму и я смог отсюда свалить. Может, даже со своими близкими. Поэтому… я рад, что встретил вас. — Даже ад стоит на деньгах, — сказал Какузу. — Правильное решение. Аптекарь рассеянно кивнул и вышел из помещения. — Умеешь ведь находить таких, как сам, — покачал головой Хидан, смотря на тихо закрывшуюся дверь. — Подобное притягивает подобное, а? Но на самом деле… он прав, знаешь ли. Слушай, когда будешь ему совать свои деньги, то дай мне минут десять с ним поговорить. Может, он заинтересуется джашинизмом? Какузу ничего не ответил. Его молчание и взгляды всегда были красноречивее любых слов.***
Хидан старался не только приглушать чакру, но и дышать как можно тише. Словно опытные АНБУ могли по ритму вдохов и выдохов вычислить чужака. Впрочем, он не сомневался, что их уже вычислили. Главное — не волноваться и ждать сигнала от Какузу. Стоять на посту в маске Енота около двери, за которой находился Девятихвостый, не было сил от нетерпения. Их миссия шла удивительно гладко, и это настораживало, особенно сейчас, стоя на финишной прямой. Когда часы наконец показали четыре часа утра, Какузу дал знак выдвигаться. Они устроили засаду в терапевтическом отделении и не без помощи ловушек устранили двоих АНБУ. Тела их спрятали в уборной, там же и переоделись, не забыв принять облик убитых шиноби. С помощью техник воды Какузу быстро расправился с пятнами крови на полу, а Хидан тем временем старался не подавать вида, что его начало мутить — убитый без ритуала человек уже отразился на его самочувствии. С тех пор, как они приняли смену и проводили двух других АНБУ до лестницы внимательными взглядами, прошло не более пяти минут, если не меньше, но у Хидана всё внутри так и кричало: их вычислили. Может, конечно, это было последствие убийства — нервная система тоже давала сбои, и повышенная тревожность могла быть просто симптомом уходящих из тела жизненных сил. Сердце пропустило удар, когда Какузу подал новый знак. Его заметили, это точно, но было уже поздно — Хидан бросил в стену кунай, от рукоятки которого тянулась специально толстая леска — чтобы её заметили. Какузу проделал тот же трюк, только пустил кунай в потолок. Ожидая подвоха и атаки со стороны брошенного оружия, АНБУ переключили всё внимание на него. Хидан и Какузу вмиг оказались рядом с ними почти одновременно свернули им шеи. Отвратительный глухой хруст и обмякшие тела. Хидан пошатнулся от тяжести мужчины, навалившегося на него, и как можно тише прислонил труп к стене. Бросать было плохой идеей — звук упавшего тела ни с чем не спутать. А акустика здесь была неплохая. Какузу осторожно подёргал дверь палаты. Заперто. Но это не было проблемой. Тёмные нити бесшумно выползли из-под кожи его правой руки, залезли в замочную скважину, и через несколько секунд послышался тихий щелчок. — Это один из плюсов работы с тобой, — шепнул Хидан и подхватил своего мертвеца. Ночную темноту в палате разбавлял свет фонаря под окном. На высокой кровати покоилось перебинтованное тело, от рук которого исходили тонкие трубочки к капельницам. Разыгравшаяся фантазия рисовала мифическое, уродливое существо с извилистыми конечностями, покоившееся на кровати в глубоком сне. — Через пять минут должен появиться аптекарь, — шепнул Какузу, закрывая дверь. Хидан пристроил труп АНБУ в углу. Снял маску Енота с лица и кивнул. — Вот и всё, — сказал он, смотря на перебинтованное чудовище. По сути, этот малец и правда был монстром — вернее, монстр был заточён в нём. Хидан поймал себя на мысли, что до сих пор не знал, как выглядит джинчурики, и, вероятно, не узнает, пока его искалеченное тело не освободят от биджу. — Не торопи события, — шепнул Какузу и тоже снял маску. Под ней оказалось суровое лицо с широким носом — лицо АНБУ, чей облик он принял. — У нас ещё много дел. Какузу взглянул на Хидана. Тот не понял его взгляда, да и не хотел понимать, потому что все мысли сейчас занимала тошнота, подкатывавшая к горлу с каждой секундой всё сильнее. Вот и реакция на второго убитого. Джашин зол. Он в бешенстве. Джашин не бывает недовольным или радостным. Джашин или сгорает от ярости, или бьётся в экстазе — никаких компромиссов и пограничных состояний нет. Либо всё, либо ничего. Пускай Хидан и прочитал долгую молитву перед тем, как они устроили засаду, этого было мало. Душа отходила к Джашину только в том случае, если тело человека было связано кровным проклятием со жрецом. Хидан пообещал себе, что после захвата джинчурики он посвятит своему Богу молитву прощения и найдёт новых, достойных жертв. Вдруг он понял, что взгляд Какузу был направлен не на него, а куда-то за Хиданом, и через мгновение он понял, почему. — Всё под контролем? — тихо прошептал голос за спиной Хидана. Обернувшись, он увидел в полумраке Зецу, чьё тело жутким барельефом выступало над плоскостью стены. Он походил на мерзкую статую — не двигался, словно и не дышал вовсе, а мертвенно-бледная, мраморная часть лица только добавляла схожести со скульптурой, сотворённой каким-то безумцем. Два листа воротом огибали его плечи и голову, и своей неподвижностью они настораживали. Протяни руку — и статуя оживёт, выпустит клыки и поглотит тебя, не оставив и следа. В ночи больше всего пугала статичность, а не лишнее движение. При виде движения в темноте обострялись все чувства и сердце стучало: «о-пас-ность»; в мнимом же спокойствии усыплялась внимательность. Это всегда было чревато роковой ошибкой. Только когда Зецу моргнул, Хидан вспомнил, что перед ним что-то живое, а не мраморное изваяние, сотворённое сумасшедшим, но волна мурашек всё равно пробежала по спине. — Да, — коротко ответил Какузу. — Будь начеку. Зецу слабо кивнул и втянулся обратно в стену. Хидан слабо поморщился. Через пару минут послышался одинокий и тихий стук. Какузу кивнул, и Хидан занял позицию у двери, рядом с петлями. — Это аптекарь, — одними губами произнёс он, и Хидан с трудом смог уловить вибрации знакомой чакры. Хидан остался на месте на тот случай, если это был кто-нибудь из АНБУ, замаскировавшийся под аптекаря. Какузу открыл дверь. Вошедший мужчина оглядел его, пробежался глазами по палате и, наткнувшись на трупы, несколько секунд пронзал их неопределённым взглядом. Затем подошёл к кровати и сделал всё, что от него требовалось: снял со штативов пакеты с растворами, которые питали тело Узумаки Наруто через катетеры, вынул из его вен иглы, перед этим введя ему в тело какой-то препарат через шприц. — У джинчурики сильные ожоги, — сказал аптекарь. Он положил руки на грудь Наруто, и тихий шелест лечебной техники послышался в немой палате. — Но я сделал ему укол с обезболивающим на основе боевых пилюль, и сейчас, на всякий случай, выполняю одну технику… Это значит, что его здоровью ничего не будет угрожать, даже если вы причините ему сильную боль, и он не проснётся в ближайшие сутки. И ещё возьмите хлороформ, вот он. Если джинчурики очнётся, то смочите им ткань или салфетку, поднесите к носу, и он снова уснёт. — Прекрасная работа, — искренне произнёс Какузу, отчего Хидан с удивлением повернул голову в его сторону. Это точно сказал его напарник?.. В следующую секунду, когда жужжание медицинской техники замолчало и зелёное свечение прекратилось, Какузу подошёл к аптекарю сзади и прижал широкую ладонь к его губам, а нити, выбравшиеся из-под кожи, проскользнули через ноздри удивлённого мужчины. Глаза его закатились, тело задёргалось в конвульсиях. — Что ты делаешь?! — громким шёпотом спросил Хидан, смотря на белки аптекаря, освещённые светом фонаря под окном. — Твою мать, Какузу!.. Тело в его руках перестало исходить крупной дрожью. — Что? — спросил Какузу, кладя труп рядом с кроватью. — Я убил его настолько быстро, насколько мог. — Он был достоин отдать душу Джашину-сама! — угрожающе прошипел Хидан, чувствуя, как внутри обжигало пламя гнева. — Он мог бы служить Джашину-сама! А если нужно было его убить, то, чёрт, он был достоин лучшей смерти и самого сложного ритуала!.. — Я сказал: никаких ритуалов, — холодно отозвался Какузу. —…и самых долгих молитв! — закончил Хидан. — Он был таким же, как мы! Какузу ничего не ответил. Наступила та самая тишина после слов Хидана, которую он не мог выносить. Однако не успел он вспомнить, что они на задании и что нужно как можно скорее покинуть Коноху, как в стене вновь образовался барельефом Зецу. — Какузу, Хидан, — прошелестел он. — Внизу подняли переполох, и два АНБУ вместе с тремя шиноби направляются к вам. Сердце ёкнуло; словно упало вниз. Не разбилось — и на том спасибо. Хидан переглянулся с Какузу. — Уходи, — твёрдо сказал он. Хидан распахнул глаза. — Бери джинчурики и покинь деревню. — Какузу! — воскликнул Хидан, смотря на то, как он молча поднял с кровати перебинтованного мальчишку и вплотную подошёл к Хидану. — Что за?.. — Я отвлеку, — решительно ответил Какузу. — Зецу, прикрой Хидана. — Ты не справишься с целой деревней, ты в курсе?! — возмутился Хидан, слишком ясно осознавая, что ему вновь предстоит попрощаться с Какузу. И это при том, что все представители клана Нара до сих пор дышали. И это при том, что он изменил судьбу, увиденную во сне. — Они поднимут шум, ты понимаешь? Ты просрал Первому Хокаге, думаешь, на Пятого у тебя хватит сил? И на взвод шиноби? Какузу, не обращая внимания на выпады Хидана, создал клона и применил на нём технику перевоплощения — клона было не отличить от забинтованного Наруто Узумаки, чьё настоящее тело тряпичной куклой покоилось на руках Хидана. — Я в своих силах уверен, — твёрдо сказал Какузу, переведя взгляд на напарника, сурово смотрящего исподлобья. Убедившись, что Хидан крепко держит их цель, он подошёл к окну и распахнул его. — А в твоих — не уверен. Повторяю ещё раз: я отвлекаю врагов, ты — заканчиваешь задание. Каждая секунда на счету, поэтому — пошёл! Хидан стиснул зубы. — Только попробуй сдохнуть, — бросил он и поджал губы. — Не дождёшься, — с неопределённой интонацией ответил Какузу. — Они на этаже, — прошептал Зецу. Какузу бросил под ноги дымовую шашку. Хидан выскочил в окно.