***
Они шли по тем же местам, что и в прошлый раз. Им всё так же улыбалось солнце, а ветер что-то шептал в листве. Кисаме со смутной тревогой смотрел на знакомый пейзаж, и неприятная мысль пронзила сознание: а что, если он навсегда заточён в эту ловушку? Что, если он всё же умер тогда, в битве с шиноби Конохи, а теперь он и в самом деле в аду, в котором всё повторялось снова и снова? Самое отвратительное чувство — чувство неизвестности. Кисаме ухмыльнулся: и вдвойне оно отвратительней, когда тебя всю жизнь называли чудовищем и демоном, когда тебя боялись и проклинали. Это, на самом деле, может и разбаловать. Кисаме прекрасно понимал, что он не всесилен, но собственное мощное тело и людская молва о нём невольно порождали мысли, что он способен справиться если не со всем, то с очень многим. И что на самом деле получалось? То, что он беспомощен. И потерян в неизвестности. — Я свяжусь с Лидером-сама, Итачи-сан, — сказал Кисаме, понимая, что не в силах больше мучить себя отстранёнными мыслями. — Зачем? — Из-за временной ловушки. Ты же сам посоветовал связаться с ним по дороге. В тёмных глазах Итачи зажегся вопрос. — Ты что, не помнишь? — Ты ничего не говорил про это, Кисаме. У Итачи были две примечательные черты: он не умел шутить и он всегда добивался своего. Он мог незаметно надавить на Кисаме, вынуждая того всё рассказать, и затем запомнить все его слова. Сейчас Итачи смотрел на него так же, как и в те моменты, когда он что-то хотел выяснить. Губы Кисаме расплылись в хищной улыбке. Конечно. Да. Итачи ничего не помнил. Ни-че-го. Ни прошлой жизни, ни рассказа о ней. То, что говорил Кисаме о временной петле, просто стёрлось из его памяти, как что-то ненужное. Кисаме знал, что Итачи был немного рассеян в быту — он мог забыть какие-то мелочи, особенно когда что-то готовил, но если дело касалось информации, он запоминал даже незначительные на первый взгляд детали. — Ничего, Итачи-сан, не бери в голову. Мне, кажется, просто сон дурной приснился. Извини.***
Кисаме видел, что он не поверил в его слова про сон, но Итачи больше не поднимал эту тему. Значит, он вновь забыл. Значит, это была одна из особенностей временной техники. Значит, и другим пытаться рассказать — бессмысленно. Когда они устроили привал, Итачи с облегчённым вздохом лёг на футон и натянул до носа одеяло. Кисаме сел на притоптанную траву и поднял глаза вверх. Завтра они должны извлекать биджу. Снова. Может, и есть смысл рассказать обо всём Пейну-сама. Только придётся это делать каждый день, ведь он тоже наверняка забудет слова о временной ловушке. Кисаме решил: для начала он узнает от Итачи как можно больше информации о технике и менталистах, чтобы потом напрямую сказать Лидеру — мне нужно встретиться с такими-то специалистами, потому что я вляпался в такую-то проблему, скажите, куда идти. Кисаме провёл взглядом по тихо ворчащему Самехаде, что лежал рядом, и по крепко спящему Итачи; его грудь медленно поднималась и опускалась от мерного дыхания. Или, может, Кисаме подождёт до следующей жизни. Он знал, где прятался Четырёххвостый, найти его труда не составит, поэтому можно просто наслаждаться однотипными днями. В конце концов, у него было в запасе около двух недель обычной и размеренной походной жизни. Разве это плохо? Если это действительно ад, то здесь не так уж и паршиво. Кисаме вдохнул запах лиственного леса: земли, коры деревьев, травы и смолы. Он погладил рукой тонкую осоку и взглянул на чирикающих птиц, резвящихся в небе. Жизнь не останавливалась ни на секунду, мир дышал каждое мгновение. Всё было живым, всё росло, двигалось дальше, вперёд, но… опять всё вернётся назад, когда наступит время? Опять всё остановится, умрёт на неуловимый миг, чтобы потом вновь ожить в утро перед поимкой Однохвостого? Временная петля напоминала песочные часы: мир существовал, пока сквозь узкие стенки струились песчинки, и когда они заканчивались, то часы переворачивались, и всё начиналось заново. То же утро, те же запахи, те же события, те же птицы над головой и та же земля под ногами. Те же песчинки. Или нет. Или эта временная петля — как заевшая пластинка. Один и тот же момент повторялся из раза в раз, но проигрывателю, как и целому миру, было на это плевать. Зацикленный припев мог надоесть только тому, кто его слушал и не мог починить испорченный граммофон. Кисаме хмыкнул. Он выберется. Он обязательно разобьёт эти песочные часы, но… потом. Чуть-чуть попозже. Кисаме не сдавался, нет, ни в коем случае. Просто он решил сделать перерыв. Взять небольшую паузу. Ему выпал шанс отдохнуть и не сражаться каждую минуту своей жизни, и он изопьёт эту чашу возможности до дна. Прожить пару недель, зная, что произойдёт в следующую секунду. Не переживать, не строить планов, потому что всё он уже видел. Мир, наконец-то, не лгал ему, а был предельно прост и ясен. Если это ад, то он парадоксально лучше настоящей жизни. Кисаме улыбнулся собственным мыслям, поднялся на ноги и достал из подсумка свиток с запечатанной в нём бытовой утварью. Нужно было приготовить ужин. — Сейчас разведу костёр, поставляю воду греть, порежу продукты, и пока они будут готовиться, покормлю тебя чакрой, — сказал Кисаме и успокаивающе погладил кончиками пальцев Самехаду. Меч в ответ приглушённо пофыркал.***
С удовольствием он заметил, что жизнь следовала по уже написанному сценарию. Итачи проснулся, проделал привычные утренние дела, поужинал и сказал, что теперь его очередь дежурить. Кисаме кивнул и, непривычно спокойный, опустился на футон, чтобы через пару минут погрузиться в крепкий, глубокий сон.***
— Кисаме? Знакомый голос сквозь тёмную пелену. Или воду. Да — сквозь тёмную, плотную воду. — Кисаме! Он резко открыл глаза и увидел перед собой сидящего Итачи. — Не волнуйся, всё нормально, — успокоил он. — Лидер-сама связался со мной и сказал, чтобы мы готовились к извлечению биджу. Кисаме, ещё не смахнувший с сознания паутину сна, не сразу понял, что произошло. В прошлых жизнях он высыпался на этом привале, и никто его не будил. — Что за?.. — сипло спросил он и прочистил горло. — Однохвостый уже у Сасори с Дейдарой, — пояснил Итачи и протянул ему флягу с водой. Кисаме рассеянно взял её. — В смысле? — с непониманием спросил он и сделал несколько прохладных глотков. — Они уже поймали его. Более того, они бесшумно похитили Одноххвостого. Суна, как я понял, пока ещё не узнала о пропаже и не подняла панику. — Что за бред, — нахмурился Кисаме. Этого не было раньше. Кисаме подумал: Суна, может, панику ещё не навела, а вот он, кажется, сейчас наведёт. — Согласен, на них совершенно не похоже, — ответил Итачи. — Нам нужно подготовить место для извлечения. — Здесь не самое удачное, конечно, — произнёс Кисаме, оглядываясь по сторонам. — Что поделать, — безразлично отозвался Итачи. — Поставишь техники обнаружения? Я займусь защитными барьерами. — Хорошо, — кивнул Кисаме и вылил остатки прохладной воды из фляги себе на лицо. — Потом натянем тент и приготовим всё для костра.***
Пальцы привычно складывали печати. В мыслях был полный бардак. Что-то пошло не так. Что-то изменилось. События поменялись. Но почему? Что случилось? Кисаме сделал глубокий вдох. Досчитал до пяти. Поднял ветку с земли и бросил её в сторону невидимого купола, после чего почувствовал в груди слабую вибрацию. Всё в порядке, техника работала. В голове мысли словно в чехарду играли: перепрыгивали одна через другую, одна через другую, без передышки, без остановки. Кисаме остановился, посмотрел под ноги, на копошащихся в траве муравьев. Нет, нужно очистить сознание. Собрать все лишние мысли в кучу и смять их, как черновик, и бросить в костёр. Хороший шиноби должен сперва думать о своём задании, и лишь потом о своих проблемах. Впереди три утомительных дня извлечения биджу, нужно быть предельно сосредоточенным. Кисаме направился в сторону привала.***
— Почему так долго? — сурово спросила проекция Пейна. — Запор, — мрачно ответил Хидан. Больше никто ничего не говорил. — Что-то пошло не так? — прервал тяжёлое молчание Кисаме. — Однохвостого мы хотели извлекать позднее, насколько я помню. Или дело не в нём? — Дейдара и Сасори справились быстрее, чем планировали, — ответил Лидер. — Надо же, — хмыкнул Кисаме, впрочем, без злобы, но стараясь изобразить удивление. Он бросил взгляд на Дейдару. Обе руки были на месте. Кисаме задумался: в прошлых жизнях у него какой-то не было. Однажды не было даже двух. Кисаме быстро решил даже не пытаться вспомнить, когда и что было оторвано у Дейдары — он за последний год успел уже несколько раз калекой походить. Но что-то неуловимо было не так. Если бы это были не проекции, а настоящие, живые люди, Кисаме смог бы уловить нужные ему запахи — от людей всегда пахнет по-другому, когда они лгут или что-то утаивают. Он смог бы понять, переживает ли кто-то так же из-за искалеченного времени, как он. Нет. Нет, нужно выбросить это всё из головы. Кисаме на задании. О своих проблемах он подумает потом. На крайний случай — в следующей жизни.***
Размокшая от дождя земля хлюпала под ногами. Итачи кашлял от сырости и плотнее кутался в плащ. Он словно чувствовал, что Кисаме нужно побыть наедине с собственными мыслями, и ничего не говорил уже несколько часов. Кисаме тоже молчал с самого утра. Он безуспешно пытался сопоставить события этой и прошлых жизней и найти какую-нибудь зацепку. Во время извлечения биджу никто их не потревожил. Суна подняла шум только на третий день. Вероятно, старейшины решили, что нести ответственность за жителей селения, разбираться с документами и усмирять внутри себя демона — это слишком много для одного подростка, который не выдержал и, быть может, просто убежал на день. Или на два. За помощью Конохи они обратились только на третьи сутки, но было уже поздно — Одноххвостый был извлечён из этого болезненного мальчика, труп которого остался лежать на холодных камнях временного убежища. Тогда же Дейдара важно заявил, что знает местонахождение Трёххвостого. Этим утром Пейн предупредил, что двигаться нужно с особой осторожностью, потому как кругом было полно отрядов по поиску Казекаге, и добавил: — Минуми подтвердил, что Четырёххвостого видели на северной границе страны Огня. Абсолютно всё шло не так, как прежде. Кисаме казалось, что Итачи ошибся, сказав, что в ловушку времени он попал по чьему-то замыслу. Нет, пожалуй, это было случайностью. Кисаме ничего толком не делал, а мир вокруг менялся и не был похож на тот, что он видел раньше. Если бы он стал чьей-то целью, то наверняка бы от него ждали каких-то определённых действий, но Кисаме приходилось лишь подстраиваться под обстоятельства. Мог ли тот же Дейдара попасть во временную петлю, или он знал о Трёххвостом потому, что эту информацию кто-то засунул ему в голову? Или он как-то узнал об этом, пока похищал Казекаге? Может, смог найти какие-то документы или подслушал чей-то разговор? Но почему тогда в этот раз он и Сасори справились без лишнего шума? Словно кто-то из них уже знал, чем может закончиться громкая битва над селением, и решил поменять стратегию. Ещё и Четырёххвостый убежал из страны Земли и прятался где-то на окраине страны Огня, и всё, что оставалось делать Кисаме и Итачи, это бессмысленно блуждать вдоль границы, ожидая новой информации и пытаясь обнаружить его следы. — Итачи-сан, ты слышал что-нибудь про менталистов? — спросил Кисаме, перешагивая через большую мутную лужу. — Не думал, что ты про них знаешь, — с ноткой удивления произнёс Итачи и рассказал ровным счётом то же самое, что и в первый раз. Значит, он больше не знал о них. — А у шарингана есть техники, которые влияют на ход времени? — спросил Кисаме, вдруг вспомнив Мадару из своей первой жизни и его план. Может, за всем стоял кто-то из влиятельных кланов? — Нет, точно нет, — уверенно ответил Итачи. — Если бы мы владели такими техниками, то наделали бы гораздо меньше ошибок. Кисаме бросил быстрый взгляд на него. Глаза Итачи на мгновение будто остекленели, и Кисаме решил не уточнять, что он имел в виду. — Не хочешь остановиться в гостинице или сходить куда-нибудь поесть? — перевёл тему он. — Пожалуй, хочу, — отозвался Итачи. — Торопиться нам в любом случае некуда, про передвижения джинчурики мы ничего не знаем. У меня есть подозрения, что он хочет сбежать к океану, чтобы у него всегда была возможность уплыть. Так он с лёгкостью заметёт следы и затаится. Страну Земли с одной стороны омывает море, и джинчурики там видели до того, как Сасори с Дейдарой похитили Казекаге. Возможно, он и там планировал держаться поближе к воде, но что-то его спугнуло или встало на его пути, и он сменил курс. Поэтому мы можем не спеша двигаться на юг и не отказывать себе в отдыхе в приличных заведениях. Кисаме засмеялся. — Километрах в пяти было что-то приличное, — продолжил Итачи. — Туда и зайдём. Так и поступили. Маленький ресторанчик, уютно укутанный тенью вязов, словно прятался от всего мира — сурового, грязного и несправедливого. В стране Огня было много таких приятных местечек, и у развалившегося на стуле Кисаме возникла крамольная мысль: как хорошо, что джинчурики сбежал именно сюда. С одной стороны, разумеется, жаль, что не получится быстро с ним разделаться, как в прошлый раз, но с другой, его упрямое желание жить позволит увидеть новые места и даже, возможно, как следует отдохнуть. Кисаме думал: если не можешь ничего изменить сейчас — жди подходящего случая. Не упусти шанс. Но пока его нет, расслабься и наслаждайся моментом. Кисаме, вспоминая последний вечер из прошлый жизни — пустой, с бутылочками сётю, — предложил взять две порции набэмоно. Итачи, немного подумав, согласился. Кисаме нравилось за ним наблюдать — он ел красиво. В каждом простом движении чувствовалась его принадлежность к клану: то, как он изящно держал палочки, как осторожно, с наслаждением жевал… Шлёп! Кусочек тофу, не добравшись до рта, упал на колени. — Значит, очень вкусно, — с улыбкой сказал Итачи и убрал его с помощью салфетки. — Так вкусно, что начинаю быстро есть, и из-за этого в рот не попадает. Кисаме хмыкнул. Итачи ел красиво, но неаккуратно. У него постоянно срывалась с палочек еда, он часто пачкался и порой забывал вытереть губы. — Почему, кстати, ты спросил о менталистах? — вдруг спросил он и поковырялся в горшочке с едой, выискивая в нём ломтик моркови. — Да сон дурной приснился, — с улыбкой ответил Кисаме. — Не помню, где о них слышал, но мне снилось, будто несколько человек собрались вокруг меня, сказали, что они менталисты и что они навечно зациклят для меня время. И буду я, по их словам, переживать несколько недель снова и снова. — Они такое могут, — кивнул Итачи. — Интересная вещь — память, правда? Человек никогда ничего не забывает, однажды полученная информация навсегда остаётся с ним, только порой на таких глубинных уровнях, что только во снах и получается вспомнить о чём-то. Кисаме задумчиво глядел на своё зыбкое отражение в чашке с зелёным чаем. — Можешь как-нибудь у Какузу спросить про менталистов, — продолжил Итачи. — У него много старых свитков и древних книг. Уверен, где-нибудь наверняка есть информация про них. — Старые книги, — поморщился Кисаме и вздохнул. — Тогда придётся просить Какузу перевести их. Там же одна половина слов — архаизмы, а другая половина — слова из вымерших диалектов. Да ладно уж книги, Какузу сам порой как что-нибудь ляпнет на собрании, так потом всей организацией лезем в словари. Жующий Итачи подавил смешок и прикрыл ладонью плотно сомкнутый рот, дрогнувший в улыбке. Прожевав и проглотив еду, он сказал: — Да, это он может. Кстати, пока не забыл: Кисаме, давай сейчас немного поторопимся, чтобы мы успели дойти до полуночи до хорошей гостиницы. Там переночуем, если не появится новостей от Пейна-сама. — С удовольствием, Итачи-сан.***
На следующее утро, когда они завтракали в опрятной гостинице, с ними связался Пейн. — Какузу и Хидан успешно поймали Двуххвостую, а завтра по плану у Сасори и Дейдары поимка Трёххвостого. Готовьтесь к тому, что будем извлекать биджу шесть дней. — Времени много потеряем, — покачал головой Кисаме. — Четырёххвостый может сбежать куда угодно за неделю. — Может, оно и к лучшему, — после недолгого молчания ответил Пейн. — К тому времени мы точно узнаем, где ваша цель. Сейчас джинчурики сам не знает, куда ему бежать, прежде его видели в разных местах, сейчас вовсе ничего не слышно о нём. Ваши поиски ни к чему не приведут. Ждать иногда полезно, что бы там ни говорил Сасори. Пока вы будете помогать с извлечением, я подключу наших агентов из страны Огня к поискам. Найдите пока удачное место для извлечения. — Это правильное решение, — сказал Итачи после того, как они закончили разговор. — Иногда лучше подождать и не торопиться. Извлекать будем в лесу? — В лесу, — кивнул Кисаме. Снимать номер на шесть дней и выйти из гостиницы всего пару раз — слишком подозрительно. Искать частный дом — слишком долго и дорого. В лесу спокойнее. В лесу всегда спокойнее, на самом деле, не только когда дело касается извлечения биджу. — Только нужно будет воду купить и продуктов. — Я знаю одно хорошее место… — с привычной лёгкой улыбкой начал Итачи.***
Неделя вымотала всех. И заключительные слова Пейна совсем не утешили. — Кисаме, Итачи, завтра поторопитесь, мы потратили много времени на извлечение двух биджу, а Четырёххвостого, как мне доложили, заметили у границы страны Воды. У нас есть там только агенты, связанные с торговлей, и нет убежищ, поэтому в поисках джинчурики вам будет помогать Зецу. Хуже стало вечером, когда дремавших Кисаме и Итачи разбудила тугая боль в затылке, и в голове прозвенел голос Лидера: — Слухи подтвердились: Четырёххвостый пересёк границу страны Воды. Его заметили в порту, который рядом с Киригакуре. Внимательный взгляд Итачи скользнул по побледневшему лицу Кисаме. — У меня есть подозрения, что он попросит политической защиты у Мизукаге. У Кисаме скрутило желудок. — Насколько я знаю, всегда были некоторые сложности с тем, чтобы попасть в страну Воды и в Киригакуре. Мы продумаем план, Лидер-сама, — отозвался Итачи. — И свяжемся с вами. — Хорошо. Сообщите мне через пару часов. Я поговорю с нашими агентами, возможно, получится под видом торговцев проникнуть в страну и в селение.