Древние. Руины.

      Над руинами царила благоговейная тишина. Ничто не раздражало, не приносило дискомфорта. Вокруг руин стояла «тишина» природы. Юноша медленно открыл каменные веки. ОН спал. Вновь. Чистая кровь давала много сил, но взамен заставляла больше спать, и именно во сне ОН восстанавливался быстрее. Но юноша чувствовал в НЁМ какие-то неуловимые изменения, он больше не чувствовал того тепла, какое ОН дарил ему когда-то. Словно за прошедшие века все ЕГО чувства притупились… забылись. ОН больше не называл его по имени…       Сбросив окаменение, юноша спрыгнул с постамента. Кровь невинного сделала своё дело: обращение давалось ему с каждым разом всё легче и легче. Быстрым шагом он прошёл по двору, практически пробежал сквозь череду арок и замер перед Маркусом. Парень всё так же был привязан лианами к решётке. Юноша слышал его сиплое дыхание, не скрылись от внимательного взгляда и изнурённый вид, мешки под глазами… его сердце еле билось, разум был в смятении. Но он был всё ещё жив.       Юноша прошёл чуть ближе и, протянув руки, осторожно сжал ими голову парня, немного её приподнимая и заглядывая в лицо. Маркус глухо застонал сквозь плотно сжатые зубы. Медленно открыв глаза, брюнет посмотрел на мальчика, и его губы сами собой раздвинулись в улыбке. Он знал, что сделал мальчик. Знал, что это до безобразия прекрасное создание убило больше полсотни человек. Он убил его мать… Но странно, Маркус не чувствовал к нему ненависти, не было страха перед ним. Не было желания отомстить или навредить хоть как-то. Было только желание видеть этого мальчика как можно чаще.       Маркус не понимал своих мыслей и желаний. Он должен ненавидеть этого… эту тварь! Ради того монстра он отнял у него всё. Прежнюю жизнь, мать. Да, у него были проблемы с семьёй. У кого в таком возрасте их не было? Парню хотелось всего и сразу, он пытался добиваться намеченных целей, но когда это получалось, семья была счастлива. А вот когда что-то не получалось, семья винила его в несерьёзности, слабости, жёстко тыкая в его ошибки. Лицемеры…       Маркус стал кормушкой для скелета. Но эти серые глаза перед ним. Они смотрели с нежностью. Словно мальчик пытался извиниться. Маркус отчётливо видел, как это создание мечется. Он видел его страх, ощущал его одиночество и желание быть нужным и важным. По почти не меняющейся мимике лица мальчика брюнет мог прочитать практически все эмоции, что тот испытывал. Парню хотелось прижать мальчика к себе и сказать, что всё будет хорошо. Но будет ли? Не сегодня так завтра этот скелет выпьет из него последние капли крови. И Маркус больше никогда не увидит этого мальчика. С этим надо что-то делать…       — Хотел бы я тебя услышать, — тихо протянул брюнет. — Узнать твоё имя…       Бледно-серые глаза удивлённо округлились. Юноша был и сам не против назвать своё имя. Но человеку его не услышать. Человеку — нет, но… Юноша осёкся. В его голову пришли слишком противоречивые мысли, которые нужно было прогонять и никогда больше вспоминать, потому что это как предательство. Нож в ЕГО спину. Но ОН перестал быть тем, кого он когда-то полюбил больше жизни. Он дал ЕМУ клятву и своё согласие.       Человек молчал. Юноша чувствовал, как того охватывает паника и страх, но он пытался мужаться. Он выглядел измотанным, что не было удивительным: лианы давали ему нужные вещества, чтобы тот жил, но с непривычки он восстанавливался слишком медленно.       Юноша был в смятении. Даже ОН не смотрел на него так, как сейчас смотрит на него этот человеческий ребёнок. Глупое невинное дитя. Юноша боролся с соблазнами: хотелось развратить этого парня, выпить его осквернённую кровь, пожрать плоть. Но было в человеке что-то такое, что заставляло отказаться от этой мысли…              — Позволь мне использовать несколько капель его крови.       — НЕТ.       — Прошу тебя…       — НЕ СМЕЙ ТРАТИТЬ ЕГО КРОВЬ НА ЭТО!              Юноша медленно закрыл глаза и, кивнув, вышел из сада. Он чувствовал на себе недоумённый взгляд человека. Парень явно не хотел, чтобы он уходил. Да и самому юноше уходить не хотелось…       Спустившись в катакомбы, юноша прошёл по извилистым коридорам, добрался до огромного зала, в центре которого лежали мощные кости. Медленно выдохнув, он поднял руку. Пыль из чаши на поверхности, придя в движение, будто вода начала просачиваться в щели, словно пёс, идущий на зов хозяина. Юноша махнул рукой, указывая в сторону костей, и пыль послушно начала их облеплять. Пыли было до безобразия мало. Её не хватило, чтобы покрыть хоть сколько-то костей. Нужно было больше материала. Намного больше…       Медленно подойдя к скелету, юноша провёл по черепу рукой.              — ТРАТИШЬ СИЛЫ ВПУСТУЮ.       — Он поможет нам.              Ступая по холодным, влажным и местами поросшим мхом каменным тропам, которые когда-то были ровным полом, юноша вспоминал прошлое. Его разум раз за разом вопрошал, когда же эти разрушенные залы вновь наполнятся шумом, когда щели на стенах зарастут, словно простые раны, когда же вернётся то, что было? Взгляд серых глаз скользил по потолку, полу и стенам, подмечая все неровности, оценивая масштабы катастрофы: Храм так просто не восстановить. Даже чтобы покрыть кости того материала не хватило. А что будет с целым Храмом? Сколько ему придётся потратить сил, чтобы собрать достаточно?       Босые ступни мягко и беззвучно ступали по тропинкам, ноздри вдыхали затхлый аромат катакомб. Взгляд был оценивающим и внимательным. Столько лет тишины и спокойствия… столько веков прошло мимо… Будет ли всё, как раньше?       Юноша прислушался к тишине. ОН снова уснул. Развернувшись к выходу, юноша бегом бросился наверх.       — Знаешь, Хель, мне кажется, что со мной что-то не так, — сидя на каменной скамейке, Маркус смотрел на юношу тяжёлым взглядом. — Что ты со мной сделал?       Серые глаза расширились от ужаса, сердце бухало с такой силой, что готово было разорваться в любой момент. Он дал человеку слишком много своей крови! Вскинув руку, Хель указал на человека, и разорванные лианы, срастаясь, вновь окутали тело человека.       — Не бойся, — тихим мягким голосом проговорил Маркус, — тебе я не наврежу. Не смогу. Даже после того, что ты сделал: с ними, с матерью, со мной. Ты особенный…              — ХЕЛЬ…              Юноша вздрогнул всем телом, продолжая с ужасом смотреть на человека. Откуда он узнал его имя?!              — БУДЬ МОИМ.              На юношу смотрели два глаза с алой радужкой. Хель не мог сопротивляться такому зову. Голос Маркуса раздавался в голове подобно грому. Он раздирал разум, обнажал душу, заставлял трепетать сердце. Его странная сила манила. Притягивала к себе как магнит.       Хель сделал несколько мелких неуверенных шагов, но потом, подумав, что для него ещё ничего не ясно, решил, что можно и нужно рискнуть. Подойдя вплотную к начавшему меняться человеку, он провёл пальцами по его щеке, сжав верхнюю губу, потянул наверх, смотря на сильно выпирающие двойные клыки. Но его кровь всё ещё была человеческой.       Несильно высунув язык, Маркус провёл им по тонким пальцам Хеля. Хель поддался. Сдерживать себя больше не было сил. Человек желал его больше и сильнее, чем ОН. Даже ОН не смотрел на него так, как сейчас смотрит этот ребёнок. Хель жаждал внимания, признания, ласки…       Руки плавным движением спустились ниже, Хель не стал раздевать человека, лишь одно желание — и вся его одежда обратилась в осевшую на листья пыль. Маркус еле себя сдерживал: сила в нём бурлила, желая вырваться наружу, но боялся сделать Хелю больно. Он не хотел становится таким же, как тот монстр на троне, которому настолько наплевать на любящее его создание, что он даже не пытался вести себя с ним хоть как-то хорошо. Маркуса начала сжигать ревность…       Хель чувствовал клокочущую ярость внутри человека, ощущал каждой своей клеточкой его возбуждение и тягу. В глазах была и похоть и нескрываемая ревность. Откуда это всё в нём взялось? Когда столь сильные чувства в нём проросли? Хель пытался говорить с ним, но человек всё ещё не до конца обуздал эту силу, он невольно сопротивлялся, не впуская в свой разум его голос. Но Хель всегда был терпелив, он подождёт ещё, рано или поздно Маркус сожмёт свою волю в кулак и начнёт более уверенно идти вперёд.       Единственное, чего Хель не собирался ждать — так это более удобного момента, чем сейчас: ОН спал, его желание рвалось наружу. Пальцы Хеля сжалась на затвердевшем члене человека, вырывая из его рта тихий вздох. Развернувшись спиной, юноша прижался к груди брюнета, зажимая его член между своих ягодиц. Маркус резко вдохнул, ощущая странный запах, который чем-то напоминал кровь. Опустив голову, брюнет во все глаза смотрел на густую, багровую жидкость: она обильно сочилась прямо из колечка тугих мышц Хеля, текла по ногам, оставляя тёмные полосы, которые отчётливо выделялись на его бледной коже. Витающий в воздухе аромат сводил с ума, он пьянил как вино, будоражил разум и заставлял сердце биться сильнее.       Перестав тереться о человека ягодицами, Хель подался чуть вперёд, сжал его член рукой, медленно насаживая себя. То, что происходило, и возбуждало и одновременно пугало Маркуса: теснота, влажность и горячность тела Хеля заставляли его стонать в голос, однако текущая багровая жидкость, которая уже стекла до пола, — пугала. Хель двигался медленно, словно вспоминая, что это значит, когда в его тело вторгается чья-то плоть. Член человека был не таким уж и большим, но всё же дарил потрясающие ощущения.       Маркус больше не мог себя сдерживать: разрывая лианы и освобождаясь, он повалил Хеля на камни, лёг между с готовностью раздвинутых ног, начав вторгаться в желанное тело более настойчиво. Хель стонал… если бы человек мог, он бы услышал. Наваливаясь на юношу сильнее, Маркус впился в его губы, практически заставляя ответить на страстный несдержанный поцелуй, во время которого сильно оцарапал свой язык о клыки, вливая в рот Хеля свою кровь.       Хель чувствовал не только кровь человека во рту, но ещё и как с каждым новым толчком его семя выделяется всё сильнее. Стараясь ничего не упустить, юноша впитывал в себя всю влагу, которую Маркус выделял. Тихо рыча, брюнет приподнялся на руках и, сделав несколько сильных и резких толчков, кончил. Хель напрягся: семя человека, хоть и заражённого его кровью, было живым, и вскоре оно должно будет дать ростки…       Тихо выдохнув, Маркус отклонился чуть в сторону, ложась на бок.              — БУДЬ СО МНОЙ, ХЕЛЬ, ЛЮБИМЫЙ…       — Я несколько дней отравлял тебя ядом своей крови. Я убил женщину, что дала тебе жизнь. Я отнял желаемое тобой будущее. Сделал тебя монстром. Как, после всего этого, ты можешь любить меня?       — НЕ ЗНАЮ. ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ…              Хель медленно поднялся на ноги. Изнурённый нескончаемыми пытками, человек просто спал. Окинув Маркуса внимательным взглядом, Хель перевернул его на спину, приоткрыл его рот, лёгким движением вскрыл вену на своём запястье, и багровая кровь хлынула на человека. Несколько раз судорожно сглотнув, Маркус чуть не подавился. Гнилая кровь немёртвого ускорила изменения в теле человека. Хель понимал, когда ОН поймёт, что случилось — им обоим конец. Хель лишь уповал на то, что его замысел удастся и Маркус сломает все оковы, в которые ОН их заковал.