Коварный план

В коридоре невероятно душно. То ли это из-за количества людей, то ли воротник слишком сильно сдавливает горло. Роджер расстегивает первую пуговицу. Состояние, помимо духоты, ухудшает желание курить. Оно ужасное, заполняет всю голову, не давая думать ни о чем другом. Но еще слишком рано, людей вокруг много, а проскочить через эту толпу на улицу, успев вернуться в здание до начала пары — нереально. Поэтому приходится ждать звонка, и, когда все прилежные студенты разойдутся по своим аудиториям, можно будет зайти в туалет, выкурить заветную сигарету, вдыхая вредный дым и его едкий запах. Говорят, что курение приводит к раку легких, слепоте или даже импотенции, но пока что Роджер не обладает ни одним из этого, так что в его планах нет желания бросить. Удивительно, но его жизнь почти полностью состоит из пьяных воспоминаний, большинством из которых он не доволен и очень сильно жалеет. Но в тоже время он не может представить свою жизнь без этого. Сучка сучкой, но свою неуверенность и страх сложно скрыть за маской от самого себя. Звонок бьет по ушам, заставляя закрыть их, наивно думая, что это как-то поможет. Все студенты начинают уходить, толкают Роджера, у которого голова кружится уже не только от звука, но и от толпы. Этим глупцам зачем-то нужна учеба. Какой в этом толк? Большинство, окончив универ, пойдут работать не по специальности, а те, кто пойдут, будут ненавидеть все то, что делают. Жизнь несправедлива, потому что в ней все должны найти свое место, а те, кому это не удается, становятся изгоями, утопая в ненависти со стороны окружающих и самого себя. Роджер думает насколько быстро его жизнь обретет такой сценарий, уже закуривая вторую сигарету. Серый дым покидает его легкие, вместе с ветром из открытой форточки летит на улицу, чтобы загрязнить еще больше воздуха, чтобы через десять лет они все жили в банке с токсичными отходами под названием «Земля». На сегодняшний день, понедельник, всегда много планов и надежд. Надежды, в основном, из серии «сегодня я не устану так сильно, как на прошлой неделе», а вот планы вполне существенней. Сначала учеба, с кучей ненужной информации — хуйня, потом репетиция с ребятами — самое интересное в его жизни и, пожалуй, единственное, к чему он подходит с чувством ответственности. Если честно, ответственность и Роджер — ужасная пара. Они вечно ссорятся, один бросает другую и наоборот, но терпят друг друга только из-за того, что у них есть общий ребенок — группа. Кто знает, может в будущем этот ребенок будет кормить его, и не придется работать по двенадцать часов в какой-нибудь частной стоматологии, терпеть противных клиентов и ненавидеть себя за то, что так и не нашел место в жизни. Пепел от сигареты так же летит в окно, через некоторое время за ним летит и окурок. Ветер сдувает его на траву, из-за чего красивая картинка зеленого сада перед зданием университета теперь не так идеальна. А если подумать? Этот окурок ничтожен по сравнению с зеленой травой вокруг. Никто даже не обратит внимание на него, а когда администрация в очередной раз приедет проверять тут все, они похвалят этот сад, даже не удосужившись приглядеться получше. Вот так и с людьми. Можно всю жизнь ходить за маской, полной ярких красок и радовать окружающих, скрывая в себе что-то противное, незначительное, но противное. Обидно то, что об этом секрете никто не будет знать, кроме тебя…и самых близких людей, от которых тебе больше всего хотелось бы это скрыть. Близкие люди? Ах да, Брайан Мэй. Они не говорили с прошлой пятницы (или это уже была суббота — какая к черту разница?), предпочитая молча помогать с уборкой и полностью игнорировать существование друг друга в воскресенье и следующие за ним дни. В чем дело, Тейлор? Слабость. Нерешительность. Это то ли давние комплексы, то ли Брайан слишком идеальный, что даже самоуверенность Роджера при нем уходит покурить, потому что без сигареты смотреть на этого мужчину невозможно. Да и с сигаретой тяжело, лишь потому что она не может прогнать из головы эту навязчивую мысль: «он не твой». И как же ему было хорошо, когда Мэй хоть на некоторое время оказывался его, пусть даже не так близко, главное рядом, главное его. Но что он сам думает об этом? Чтобы узнать, необходимо поговорить с другом, а как всем уже известно: Роджер не может говорить о таких вещах трезвым. А вот Брайан с удовольствием, он смелый, в отличие от некоторых. Вообще, Роджеру иногда кажется, что, если бы они познакомились где-нибудь в школе, будучи одноклассниками, он бы всеми силами возненавидел Мэя, потому что он слишком идеальный во всем. Таких, как он, надо ставить в пример, а таких, как Роджер — посылать нахуй, потому что все, что может из него получиться — хороший персонаж для социальной рекламы против наркозависимости и алкоголизма. Мерзко. На третьей сигарете приходит осознание того, что уже как-то слишком много, а когда от нее остается только окурок, летящий на траву к двум другим, голову посещает мысль о том, что «пора бы прекратить». Но руки тянутся к новой. Сначала он крутит ее в пальцах, думая «а нужно ли все это?». Но потом зажигалка обжигает кончик, и назад уже поздно. Раньше Роджеру казалось, будто он может скурить всю пачку за раз. Так и было, если честно. Сейчас же от четвертой сигареты у него кружится голова, а легкие готовы отказать после первой затяжки. Это что получается, старость так рано наступает? А может это самовнушение? Да, черт возьми! И он так устал. Недокуренная сигарета летит в форточку, догорая уже на траве. А если будет пожар? Замечательно! Пусть все здесь горит к херам, плевать! Роджеру глубоко плевать на людей и их чувства, он даже к себе как к дерьму относится, чего уж там о других говорить? Да и какая вообще любовь, серьезно? Все человеческое в нем появляется лишь с лишним градусом и держится, пока не протрезвеет. И кому вот такой мудак нужен? Без чувств и желаний, лишь с бутылкой водки в руке и сигаретой в зубах. Ах, да, еще и с пакетиком травки где-то в заднем кармане джинсов. Правильно, никому. Какие тогда грехи сотворил Брайан в прошлой жизни, что теперь вот это существо самое близкое для него? Какой дьявол шептал ему на ухо в тот вечер «Ответь на его глупый флирт. Поцелуй, давай, это будет забавно». Желание лететь вслед за окурками никак не покидает сознание. Жаль, что всего лишь второй этаж. *** От Брайана всегда пахнет приятным одеколоном и кофе. От него редко можно почувствовать запах сигарет или алкоголя, и в этом даже не нужно искать подвоха, потому что всем и так известно, что Брайан редко пьет и почти не курит. Он всегда выглядит аккуратно, так, будто собирается на самую важную встречу в его жизни, потому что его утро никогда не состоит из головной боли от похмелья и желания стереть себя с лица земли, когда половина пачки сигарет остается дотлевать в стеклянной пепельнице. У Роджера всегда все наоборот, и ему стыдно за это даже не перед собой, а перед людьми, которые окружают его, в результате чего страдают. Тейлор, конечно, старается делать вид, что не помнит, но каждый всегда так удачно спешит сообщить ему о его проебах. И иронично то, что не жаловался на него только Брайан. Потому что он идеальный. Люди влюбляются не в человека, а в образ в своей голове, созданный ими же. Роджер хочет послать нахуй людей, которые так говорят. Потому что Брайан Мэй — воплощение ума и харизмы, даже когда дает себе слабину и все же немного выпивает. Роджер хочет послать все нахуй, лишь бы быть рядом, плевав на мораль и на то, какой он урод, чтобы быть счастливым. Но видимо в нем есть еще что-то человеческое, потому что он не хочет делать больно Брайану. — Выглядишь хуже, чем всегда, — замечает Фредди, закидывая одну ногу на другую, удобней устраиваясь на единственном в этом зале стуле. Роджер пришел сюда, когда Брайан и Джон уже настраивали свои инструменты и терпел давящую тишину долгие пятнадцать минут, пока не пришел Фред. Но лучше бы он не приходил. Потому что Брайан никогда бы не сказал такое, какой бы правдой это не было. — Иди нахуй, — выпаливает Тейлор, тянется за пачкой в карман. Всего одна сигарета, ее так удачно забирает парень напротив. Теперь пачка пустая, как и его душа сейчас. Символично. — Ребята, думаю, стоит начать, — Брайан выходит на середину помещения и хлопает в ладоши. Он слишком культурный, поэтому не кричит на них, хотя все и так знают, что он уже устал. Роджер слушается с первого раза, отходит от Фреда к установке, но ничего не говорит. А Фред смеется, кажется, понимая, что к чему (потому что, будем честны, сложить в голове все детали и понять — не так уж и сложно). Херовый из него друг, но терпеть можно, только потому, что тот лишь смеется, ничего не говоря. Нужна еще минута, чтобы смогли собраться все. Начинается первая песня. Все не так уж и плохо, но… — Роджер, ты вообще слышишь себя? — Брайан звучит возмущенно, но не ругает друга и не кричит. Хмурит брови, пытается найти причину в чужом лице. Он единственный, кто не кричит. — Ужасно, дорогуша, — Фредди звучит как никогда серьезно и раздраженно, показывая своим поведением то, насколько Роджер сейчас плох. — Давайте продолжим, я не собрался, — его охватывает мерзкое чувство, будто тупым предметом в сердце колет. А пустота была намного приятнее, намного. — Ты хоть понял, какую мы песню играем? — подает свой рассерженный голос Дикон. И это, блять, последняя капля. Группа для Роджера самое ценное. Он всегда относится к репетиции серьезно, всегда приходит вовремя и всегда вкладывается по полной, чтобы это все не закончилось в один момент. Может он и не создает впечатление человека, который всю жизнь мечтал играть на рок-фестивалях с лучшими друзьями, но он именно такой. Да, лучшие друзья и Брайан. Брайан, потому что он не просто друг, что-то большее даже не в плане чувств. Близкий человек. Между ними всегда было это неуловимое, а после той ночи вообще стало отчетливо ощущаться в воздухе. Будто это что-то, что можно потрогать, у этого есть вкус и его можно вполне легко убрать. Но нет, это лишь иллюзия. На самом деле между ними целая стена недосказанности и эмоций, которые не могут выйти наружу так давно. Просто кое-кто никак не может нормально поговорить. Роджер знает, что Брайан хочет много чего сказать. Знает, потому что тот сотни раз пытался это сделать, но все заканчивалось чем-то очень неловким, о чем Тейлор «забывал» на следующее же утро. И так было начиная с их знакомства. Разве это все — здоровая дружба? Разве они лучшие друзья, если не могут сказать друг другу самые главные секреты? У Роджера таких много, как и у любого человека, но вот только ему не обязательно говорить о каждом с Брайаном, потому что тот и так в курсе. Просто заметил. Но такая вещь, как чувство, влюблённость. Это самое что-то, что касается всех неловких ситуаций до этого и той самой, когда они целовались всю ночь, сидя на лестнице, пока им не сделал замечание кто-то из гостей, а на утро даже не сказали друг другу ни слова. Такое принято обсуждать. Все люди так думают, только не Роджер. И его голова уже изрядно кипит от все мыслей. Джон и Фредди смотрят на него с осуждением, а Брайан, как всегда, с присущими ему нотками беспокойства в красивых глаза. Интересно, он на всех так смотрит? Тейлор знает, что на него всегда. Может он всю жизнь был слишком пьян, чтобы не понять очевидного? — Да чего ты застыл! Мы знаем, что Брайан красивый, но ты можешь посмотреть на него в любое другое время, — продолжает Джон. И это полностью отрезвляет Роджера. Ладно, не совсем полностью. Настолько, насколько возможно отрезвить его до одури опьяневший за столько лет разум. Он больше не чувствует тупую боль. Он всегда считал, что определять боль, как «острую», «тупую», «режущую» или «колющую» как минимум тупо, потому что каждый ощущает ее по-разному, но он учится на медфаке, а там говорят спрашивать у пациентов именно так. Так что, да, тупая боль. Встает из-за установки и уходит, кидая палочки в Фреда, что остался позади, а еще обязательно хлопает дверью их небольшого зала, что они арендуют «за общие деньги ради общего дела». На улице свежо. Ветер дует в лицо, что неплохо помогает прийти в себя. Еще лучше помогли бы сигареты, но Фред, чертов мудак, забрал последнюю. Вот Роджеру теперь и приходится наслаждаться пейзажем. Пейзажем парковки с тремя машинами и дорожным знаком. Верно, настоящее искусство. — На, успокойся, — голос заставляет его вздрогнуть. Он не ожидал, что кто-то сейчас решит поговорить с ним, стоя у него за спиной. Он не ожидал, что Брайан Мэй сейчас решит это сделать. — Спасибо, — протянутая сигарета сначала оказывается между пальцев, а затем и между губ. Брайан не курит, от него никогда не пахнет сигаретами, и он всегда говорит, что лучше будет уходить в запои, чем курить по пачке в день. Но у него в кармане всегда пачка сигарет, которые курит Роджер. Тейлор пришел к этому совсем недавно, в тот самый вечер, когда он, уже выйдя на улицу с Мэем, с ужасом понял, что выкурил все. А Мэй достал ему несчастную сигарету и улыбнулся. Так тепло и заботливо, будто вещь, которую он дал другу не сократит его жизнь, а продлит ее на десять лет вперед. — Не злись на них так, они дураки просто. Ты главное соберись с мыслями, чтобы мы могли закончить, — Роджеру определенно кажется, что Брайан изучает его, когда говорит, потому что в Роджере нет ничего интересного, чтобы его изучать. Он курит самые обычные сигареты. Те, что по вкусу более-менее нормальные, да и денег хватает. Он выдыхает дым самым обычно образом, даже противно. Но почему-то, докуривая, он не может избавиться от ощущения, что на него пристально смотрят. — Они правы, — вздыхает Тейлор. Они правы, а он слишком трус, чтобы это признать — вот вся соль. Но Брайану такое говорить как минимум опасно. Еще уйдет и вообще поговорить не смогут. — Повтори, — удивленный голос раздается где-то рядом, но Роджеру уже не особо интересно где. — Я плохо сыграл песню, — и он снова оставляет все свои попытки, понимая, что никакой поддержки у него рядом нет. Нет алкоголя, а сигареты все у Брайана. — Я на секунду подумал, что у тебя наконец хватило смелости, — расстроенный Брайан добавляет ему вслед, когда он решает зайти обратно. Но останавливается, осознавая слова. — Не хватит, даже не жди, — с трудом выдавливает из себя Роджер, тут же жалея. Но рядом нет даже сигарет, чтобы успокоить дрожь в руках, от одной мысли о таком серьезном разговоре. Вот так. Дурацкие сигареты, которые закончились не вовремя, ставят первую точку в их с Брайаном отношениях.