Океан нашей любви

Время тянулось. Это настолько сильно меня подбешивало, что казалось, будто я одна скурила почти всю пачку сигарет. Да, спорить о том, что Хам тоже время от времени тянулся к сигаретам — не было смысла. Но курил он не так, как я. Словно паровоз, пыхтела и пыхтела, никак не могла насытиться этой отравой. Мой взгляд был прикован к карте, которую Арсений держал в своих руках. Его брови сошлись в одной точке, а на губах была недовольная гримаса. Он был явно чем-то недоволен. Весьма сильно недоволен… Иначе как объяснить тот факт, что буквально через мгновение карта была смята и брошена вниз? — Психи кроют? — невольно пробурчала я. — Ты в курсе, что чрезмерное занятие сексом, вредит концентрации? — О чем ты? — сухо спрашивает меня, даже не удосужился поднять глаза. — Нас осталось шестеро, ведь так? — резко перевожу тему, знаю, что не стоит портить себе замечательный настрой убивать и гасить всех мразей. — Ты про Анжелу? — встречный вопрос, после которого вновь пробежали неприятные мурашки по спине. Я вяло тянусь к пачке сигарет, вновь закуриваю, и сама того не замечаю, как фильтр буквально пропадает меж моих пальцев. Хамилов выхватывает сигарету и сам затягивается, продолжая изучать меня взглядом. — Не желаешь об этом говорить? — Я не желаю говорить с тобой, — делаю акцент на последнем слове, — даже с прохожим с охотой бы потрепала языком. — Потрепала, где? — У тебя слишком маленький мозг, чтобы удачно пошутить, — пытаюсь забрать у него свою сигарету, поэтому встаю на ноги. Фургон резко подкинуло вверх, а затем также вниз, словно водитель наехал на глубокую выемку. Меня слегка покосило в сторону, устоять ровно на ногах не смогла и с уверенностью собиралась уже упасть на пол кузова. Мой мозг даже сконструировал более удачное и не болезненно приземление, но кажется, планы придётся нарушить. Ловко оказываюсь на коленях Хамилова, который без колебаний подхватил меня в районе ягодиц и притянул к себе, во время этой тряски. Я даже не пыталась создать с ним зрительный контакт. Возможно, даже убрать это напряжение между нами из-за того, то произошло сегодня. Возможно, мне бы даже хотелось рассказать ему о замыслах Аксакова. Но перед глазами вновь образовалась «Хуевая Вампирша», жадно улыбающаяся мне в лицо, словно старалась ударить этой улыбкой в сердце. Хам тяжело задышал, а затем и вовсе вновь приобнял меня за талию и пересадил рядом с собой. Он, как ни в чем не бывало, отвернул своё лицо в сторону и продолжил докуривать сигарету, которая принадлежала мне. Молча… Именно эта тишина настолько сильно бесила меня, что казалось еще немного, и мой рот попросту не закроется от переизбытка информации, которую хотелось рассказать Хамилову. — Ты много раз выигрывал на втором этапе? — я всё же решаю нарушить тишину, но почему-то говорю шепотом. И конечно же, он не ответил мне. Просто затягивается сигаретой, выпустив дым из легких перед собой. — Хотя знаешь, похуй… — спокойно складываю руки на груди и собираюсь встать, чтобы вновь пересесть на прежнее место. — Только единожды. Его сухой ответ невероятно меня раздражал. Остаюсь сидеть на месте, повернувшись лицом к Хаму. Как ни странно, он делает то же самое, протянув мне сигарету. Мда уж, ну хоть на пару тяг тут осталось. Аккуратно обхватываю пальцами фильтр и прижимаю его к своим губам. — У меня кое-что есть для тебя. Хам без всякого энтузиазма тянется к потайному карману своей спортивной куртке. Я же, без всякой надежды наблюдаю за движением его руки, стараясь не думать, чтобы там могло быть. Вряд ли там билет на свободу или же мобильный с номером Влада… Хотя, даже если это было бы второе и мне позволено было бы позвонить, то что я могла б сказать ему? «Привет Влад, я тут трахалась с Хамом, и хочу тебе сказать, что это было довольно страстно и необычно… Хочу повторить. Ты же не в обиде? Ах да, мы едем на заброшенный полигон соревноваться с другими претендентами в статус киллера, будь готов примчатся с полицией.» Так что ли? Но вижу я иное… Это не было похоже на телефон, да и на билет слабо спахивало. Это была не продолговатая коробка с иностранной надписью. Хам ловко распаковывает её и протягивает мне пластинку таблеток. — Что это? Мне её принять, когда будет осада? А вторая для тебя? Умрем вместе, держась за руки, это так романтично… — мямлю себе под нос, совершенно обескураженно рассматривая данную пластину. — Это — чтобы не забеременеть. Его безэмоциональное предложение сильно разозлило меня… Но еще больше меня разозлило предназначенность этих таблеток. Теперь я уже всматривалась в них вдумчиво, стараясь не думать о прошлой ошибке. Я всеми силами отвергала воспоминания прочь от своего разума, дабы не загружать его еще больше. Напряженно молчание вновь повисло в голосе, а мой язык уже во всю буйствовал во рту, требуя пустить его в ход. Стоило только разомкнуть губы, как ругательства уже заполнили кузов грузовика. — Ах, вот оно что! То есть использовать презервативы тебе не в кайф, а травить организм бабы таблетками — в самый раз? Ахуеть и не встать, какие мы нежные. Дай-ка скажу за тебя… — приближаюсь к Хамилову лицом, но тот так и не соизволил повернуться ко мне, — тебе не приятно в них, верно? Ощущения не те… Блять, ну ты и… — Даже если ты выживешь и забеременеешь — мне прийдется убить тебя, — резко повернулся ко мне лицом, — я не настолько моральный урод, крошка, чтобы породить дитя в этот жестокий грязный мир. — Тогда может стоит кастрировать себя? Или же не тыкать своим членом куда попало? — Я его взял своё! — сквозь зубы. Хам требует, чтобы до меня дошла важность его «подарка». Даже и думать не хотела о последствиях. Я всего лишь вынимаю из пластинки таблетки и собираю их в кулак, а затем с сильным размахом швыряю в лицо Хамилова. Каждая из белый плоских кругляшек попадает ему в разные части лица. Какая-то ударяется об губы и падает вниз между ног. Какая-то попала в волосы, а затем плавно опустилась на вороник куртки. Другие же задели нос, щеки и глаза, которые уже полыхали свирепым огнем ярости. — Извини, я не голодна, — пожимаю плечами, отбросив истлевшей до фильтра окурок сигареты, и да, можешь не беспокоиться. Если я узнаю, что забеременела от тебя, то сама лично вырежу этот плод из своей утробы кинжалом. Я ожидала его блятской неконтролируемой реакции. Думала и ждала, когда же Хам схватит меня за горло, когда сдавит его своими мощными длинными пальцами и лишит меня кислорода. А возможно он схватит меня за волосы и ударит коленом в лицо, или же выкинет из этого кузова к хуям собачим, а водителю велит развернуться и несколько раз прокатиться по моему телу… Но этот чертов придурок просто смотрел на меня, а в его глазах потихоньку угасал тот самый яростный огонь. — Что ты почувствовала, когда узнала, что беременна от Царева? Этот вопрос загоняет меня в чертов тупик. Даже не смогла спокойно усидеть на месте, начинаю юлить пятой точкой по этой, приваренной к стенкам кузова, скамье. Мне хотелось ответить… Закрыть эту тему, закрыть ему рот и эти глаза, льдинки которых превращали меня в ебаную статую, не способную пошевелиться. Фургон плавно останавливается и наше молчание прерывает нехарактерный стук, исходящий со стороны кабины. — Пора, — коротко уведомляет меня Хам, после чего велит взять пару рюкзаков. Он первый покидает кузов фургона, а я так и остаюсь сидеть на месте, плотно засев в своих мыслях. -… Далее, мы с тобой спустимся к ручью. Необходимо держаться вместе и прикрывать друг друга. В случае опасности, следуем первому правилу и придумываем пути к отступлению. Ни в коем случае нельзя возвращаться обратно в лагерь той же дорогой. Нашу точку тут же рассекретят и будет довольно проблематично искать новое укрытие. — Не засирай мозг, — во мне уже не достаточно сил тянуть на себе два тяжеленных рюкзака, пробираясь сквозь густую растительность, — я думаю сейчас только об одном… — Поощрение в виде сигареты, достанется тебе только тогда, когда мы прибудем в конечную точку. — Чего ты такой напряженный? Расслабь булки, ты же Хам — великий уравнитель среди киллеров. Я не думаю, что они вообще сюда сунуться, скорее будут обходить тебя стороной, и гасить более слабых. — Так они не добьются никакого почета. — Да что в вашей ебучей преступной системе вообще знают о почете? Или это должно звучать так: «Чувак, я прикончил сегодня двоих вечером, а затем еще одного ночью, когда вышел отлить»! А тот ему небось: «Ууу, заебись, а я убил бармена косточкой от оливки, а затем застрелил с приличного расстояния влиятельного банкира». Так что ли? — И это у меня еще мозг слишком мал, чтобы придумать что-то пооригинальнее? Я слышу его усмешку, а затем резко понимаю его жест. Хам мгновенно останавливается и смотрит на меня, отчего я вновь превращаюсь в неподвижную статую. Стараюсь тщательно прислушаться к звукам природы, которые ловко замаскировали чьи-то крадущиеся шаги в нашу сторону. В этот момент я могла включить свой обольстительный похуизм. Упасть на жопой на траву и спокойно сидеть и наблюдать, как Хам разбирается с незваными гостями. Уже даже могла представить, как одному он вырывает кадык, а другому впихивает этот кадык в рот, перекрывая дыхательные пути. Но просканировав его реакцию, я осознаю, насколько дело серьезное. Хамилов медленно опускает рюкзаки со своих плеч и смотрит строго на юго-запад, в то время как я отчетливо понимаю, что шаги доносятся с востока. От его непонятных действий, мне дерет горло. Хочется закричать, чтобы этот дурак, посмотрел в нужную сторону. Блять, вроде же не старый, но со слухом у него уже явные серьезные проблемы. — Стой, — максимально тихо проговариваю это слово, на что получаю ежесекундный жест от Хама. Он, прижав указательный палец к своим губам, велит мне стоять тихо. В очередной раз проглотила приготовленные ругательства, и шумно взглотнула. Это, блять, мне уже не нравится… В эту же секунду, Хамилов, который отвлекся на моё предупреждение, тут же получает удар стальным лезвием в плечо. Вспышка ужаса достигает моего инстинкта самосохранения. Ублюдок вынырнул как раз из той стороны, куда так пристально смотрел Хамилов, перед тем, как я его отвлекла. Мгновенно сбрасываю с себя рюкзаки, потянувшись к поясу на моих бедрах. Едва я успеваю отстегнуть чехол, где лежал внушительного размера кинжал, хватаю его двумя пальцами, как тут же получаю удар в спину. Выпад в сторону, моё оружие летит куда-то в кусты. Я оказываюсь лицом к лицу с невысокой брюнеткой, которая являлась так же претенденткой вступление в этот гнилой Синдикат. Нам доводилось встречаться раньше, даже пару раз мы с ней удачно пообщались. Но сейчас, на кану либо её, либо моя жизнь и это понятно невооруженным взглядом. Брюнетка внимательно смотрит за мной, крепко обхватив пальцами левой руки рукоятку кинжала. — Юля, верно? — проговариваю её имя, стараясь немного отвлечь, но получается хуево. Сучка накинулась на меня, не дав мне возможности все же завладеть своим оружием. Ловкий перехват, и уже начинаю ликовать, потому что сразу понятно, что она далеко не профессионал по владению холодным оружием… В один момент ощущаю покалывание у себя на руке, а затем в взгляд бросаются алые капли крови, выступившие из-под плотного материала моей куртки. Как ей удалось? Я же перехватила оружие! Только внимательно присмотревшись, я вижу, что кинжал она держит уже по-другому. На этот раз она выставила рукоятку кинжала вперед, а само лезвие было направлено в её сторону. Творчески играет с кинжалов в руке, перекинув его в правую руку. — А я только начала привыкать к новой одежде, — с недовольством восклицаю. — Нахаляву и дерьмо становится сладким. — Не буду спорить, ведь тебе лучше знать его вкус. — поправляю рукав, продолжая поддерживать напряженный зрительный контакт с брюнеткой. Она явно хочет поиграть со мной, поэтому как в жопу оттраханная ходит влево-вправо, продолжая играть с кинжалом в руках. Словно пыталась напугать меня, приблизить к истерической панике, осознав скорую болезненную смерть. Не удастся. Я уверена в своей победе на сто процентов, ведь я совсем не одна… Я с Ним. А значит, меня не удастся так легко повалить. Снова ловкий выпад в мою сторону. Внутри себя уже ликую, ведь протянутая рука с кинжалом идет ровно по той траектории, при которой довольно просто выбить оружие. Я словно увидела перед собой ожившего мертвеца. В глаза девки не проскакивало никаких эмоций. Она была словно куклой, которую дергали за ниточки. Это определенно обескураживало меня, поэтому с координацией стала испытывать некие проблемы. Оступаюсь на ровном месте, всё же торжественно заликовав, едва удается нанести удар кулаком в корпус. Обхватив запястье, старательно выкручиваю его в противоположную сторону, со всей своей силы вонзаюсь ногтями в болевые точки. Снова сильная боль в раненную руку. У меня нет времени отвлекаться, тем самым направить свой взгляд на место, где образовалась болезненная пропасть. Я должна следить за ней! У меня преимуществ в росте и физической силе, но эта дрянь чертовски ловкая. Она с легкостью отпускает рукоятку кинжала и подхватывает его внизу свободной рукой, после чего делает выпад с оружием в мою сторону. Старательно отклоняюсь назад, тем самым переношу собственный вес на пятки. Ухожу от удара острия, но так же и приходится отпустить руку брюнетки, позволив ей нанести удар в солнечное сплетение уже кулаком. Делаю несколько шагов назад, осматриваю её реакцию. Наступать она не планировала. Продолжает ехидно улыбаться. — Ебанная сучка. должна признать, ноги у тебя коротковатые, но скорость поражает, — от обескураженности, я тут же начинаю искать взглядом Хамилова и с ужасом понимаю, насколько серьезна ситуация. Это бой не на жизнь, а на смерть. Это не обычный поединок, за которыми я наблюдала там, в особняке, где на раз-два Хамилов укладывал соперника на лопатки. Тут всё гораздо серьезнее. По его руке продолжает течь кровь, а на лице следы от мощного удара кулаком. Он сомкнул пальцы в кулаки и выставил перед собой блок, пытаясь противостоять против человека с холодными оружием в руках. Мы безоружны, и уже ранены. Пиздец, Анна, да вы же проигрываете! И тут речь явно не за борьбу за медаль! Это борьба либо на жизнь, либо на смерть! — Ну же, — как-то расстроенно защебетала брюнетка, выпрямивши спину и опустив руку с кинжалом вниз, — ты так и будешь стоять? Так же не интересно! Впервые я реально не знала, что и делать. Просто продолжала стоять на месте, даже не находя в себе силы сконцентрироваться. Звуки тяжелых ударов позади меня никак не прекращались. Я не слышала голоса. Всё происходило весьма тихо, и это серьезно напрягало. Лишь шум листвы, которую колышет ветер и звуки бойни. Никто не пытался договориться. «Дружба» или даже какое-то элементарное уважение — всё сошло на Нет. Только капли крови окрашивали бледно-зеленую траву под ногами. Именно этот ярко алый цвет, переливающийся под лучами солнца, заставил меня осознать, насколько я беззащитна. — Нюта! — окликает меня Хамилов, тем самым я старательно пытаюсь перезагрузить свой мозг, чтобы более трезво оценивать ситуацию. — Назад. Позволь мне оказаться в тебе. Почувствуй меня. Это не приказ к бегству… Это нечто иное. То самое, что мы обсуждали по дороге в это проклятое место, где проходит игра на выживание. Шаг назад. За ним еще один… И еще… Я отступаю, отчего на лице брюнетки проскакивает разочарованная во мне улыбка. Она ликует, считает себя победителем, ведь думает, что я зассала перед ней. Шаг четвертый и напрягаю каждую частичку своего тела, полностью сконцентрировавшись на том, что сейчас произойдет. Мощные пальцы рук подхватывают меня в районе талии и приподнимаю вверх, раскручивая как юлу. Уже в воздухе я поджимаю ноги к груди, а затем бью ими противнику в район солнечного сплетения. Один из наставников Синдиката мгновенно теряет равновесие и его покачнуло немного в сторону, в тот момент, как я оказалась вновь стоять на своих двоих. Резко настигаю его и бью со всей своей силой кулаком в шею, отчего едва зажившие костяшки пальцев, снова начинают кровоточить. Снова удар, но на этот раз стараюсь попасть в челюсть. Пропускаю его выпад правой руки и кинжал коснулся моей куртки в районе груди. Удар пяткой в район коленной чашечки и снова стараюсь перехватить руку противника в районе запястья. Едва я вцепляюсь ногтями в край рукава куртки, как получаю сильный удар кулаком в щеку. Немного щиплет, означает лишь одно, что кожа на скуле вероятнее всего треснула. Это немного мешает моей концентрации, и я едва не пропускаю удар… В тот момент, когда кинжал направлялся под прямым углом мне прямо в плечо, я была не готова… не готова стать спасенной от мощного возгласа Хама. — Стоп!!! Лезвие кинжала приставлено к ткани куртки и едва прорезало её. Я осматриваю окровавленное лицо мужчины перед собой, который мгновенно повиновался слову Хама. Он даже не смотрел на меня, он изучающим взглядом осматривал кого-то в стороне, а затем мгновенно убрал кинжал от меня. Широко улыбаясь, наш с Хамом соперник даже похлопал меня по плечу, куда пару секунд назад собирался вонзить лезвие. — Неплохо ты меня ногами ебанула, — похвала… Похвала? Я в ебанной растерянности повернулась к Хаму лицом, совершенно не понимая, что только что произошло. Перед взором лишь Арсений. Его статная фигура стояла рядом с лежащей брюнеткой, которая тщательно пыталась остановить кровь от пореза на шеи. Оня протянула одну руку к своему наставнику, но тот, кажется, даже не обратил на это внимание. — Ты знаешь правила, Хам, — коротко продиктовал заученный текст мужчина, — я свидетель. — Анюта, — одними лишь губами произнес моё имя, а я уже как загипнотизированная сделала несколько шагов к Хамилову, — поединок был равным, но она больше не способна драться. Кивает сначала на девку, а затем и на её кинжал, который лежал рядом. Брюнетка всеми силами пыталась до него дотянуться, одной рукой прижимая рану на своей шеи. Она проглатывала кровавые слезы, стараясь не захлебнуться при попытке сделать глубокий вздох. Я же, которая нихуя не понимала и не соображала в происходящем в данным момент, лишь подчинилась шатену. Присев на корточки, опережаю брюнетку и берусь за рукоятку оружия. Я была не готова стать свидетелем смерти… Хотя о чем я тут пытаюсь пиздеть! Я и стала самой Смертью. — Жаль, что у меня всего одна, — продолжает говорить мужчина, чем привлекает моё внимание, — а вот вам стоит будет поосторожнее с Тимуром, у него сильные ученики. — Знаю… Полагаю, что ты не скажешь, где они? — Хамилов как ни в чем не бывало встал рядом со своим недавним соперником и спокойно принял у того из рук подкуренную сигарету. — Нее, друг, ты же знаешь, что это не по правилам. Что. Блять. Тут. Происходит. Рот самопроизвольно открылся, отчего по телу пробежал табун диких мурашек. — Вы что, блять, прикалываетесь? Только пять минут назад друг друга ножом резали, а теперь общаетесь, как лучшие друзья! Хамилов вновь кивнул мне на девку, которая старалась приподняться с земли и продолжить. — Заканчивай, надо еще найти воду и умыться. — нервно пробормотал Хамилов, отчего у меня внутри все перевернулось. Выпрямившись, я бросаю кинжал возле его ног. Лезвие успешно входит в землю в нескольких сантиметров от Хамилова. Бля, надо было целиться точнее… — Пока одна из вас жива — мы будем драться бесконечно, — проговаривает, сузив глаза, — ты весьма невнимательно слушала правила. — Правила? Это ваши правила? Сами друг друга чуть не поубивали, а теперь стоите и смотрите, как убьют одну из ваших? Ты же её обучал! Ты её наставник, черт тебя еби, и теперь просто позволишь мне добить её? Мужчина пожимает плечами. — Хам сделал бы то же самое. — спокойно, без доли сожаления и эмоций. Оглядываю его с ног до головы. Пристально рассматриваю эти льдинки в глазах Арсения, сознательно уже ответив сама на свой вопрос… Неужели он так поступит и со мной, при похожей ситуации? Да… Несомненно. Я хотела бы видеть в его лице какое-то раскаяние, а не чувство гордости, едва видит меня настолько решительной. Хотелось попросту послать всё к черту. Попытаться перебить этих двоих, и выбраться отсюда нахуй. Но я без оружия. Достать бы пистолет из рюкзака Хамилова, и совершить эти два выстрела. Но увы, понимаю, что я слишком медлительна. Не успею, не смогу. Меня перехватят гораздо раньше и возможно, это закончится моей смертью. Всегда полагала, что уже давно столкнулась с грязью этого падшего мира. Там, где сын убивает отца, брат предает сестру, а твой вечный защитник готов убить тебя в случае проигрыша. Но это безразличие — уничтожает во мне всё человечное. Я прекрасно помню слова Хамилова за стадо, к которому примыкаешь, опасаясь быть для общества белой вороной с собственным мнением. По-моему, я уже стала во главе этого стада… Именно поэтому, его молчание настолько сильно выбешивает меня. Именно поэтому, я поддаюсь эмоциям и теряю контроль над телом, мыслями и человечностью. Именно поэтому, бросаюсь к Хамилову и вынимаю кинжал с земли… Именно поэтому, я добиваю брюнетку одним ударом… Пробить грудную клетку и пронзить сердце — весьма непросто. Но лезвие настолько острое, что входит словно в масло. Последний предсмертный всхлип и девчонка отдает душу Дьяволу, пока я поднимаюсь на ноги с помощью этого Дьявола. Хамилов хватает меня в районе локтя и тянет кверху, а затем дергает рукой, словно велит развернуться к нему лицом. Я уже не замечаю того мужчину, который так цинично наблюдал за смертью своей подчиненной. Мы остаемся одни. Только мы, и труп девки, которую добила меньше минуты назад. — Наставники могут бороться сколько захотят. Мы могли с ним с легкостью убить друг друга, но видишь ли… многолетняя дружба и партнерство не позволяет это сделать. Если я бы прикончил его, или он меня, то один из профессионалов в нашем бизнесе умер бы тупой смертью. Другое дело — ты… Именно ты должна убить соперников. Именно за тобой должна быть победа. — Тогда вы сами нарушили правила. Ты же ей горло чиканул… А твой дружок мне чуть кинжал в сердце не всадил! — Это сделала она сама, — коротко ставит меня в известность Арсений, — я даже пальцем её не тронул. А мой «дружок» начал замедлять свой удар задолго до того, как я крикнул. Это был обманчивый выпад. Проверка твоей реакции. Он старался выиграть время для неё, чтобы она смогла подобраться к тебе сзади и нанести удар. Теперь уже, он внимательно смотрит на мою рану на руке, а затем плавно переводит взгляд на лицо. Коснувшись пальцами моей разбитой скулы, Хамилов превращает легкую боль — в ядерную смесь. Я терпеливо стою смирно и стараюсь не двигаться. — Необходимо зашить рану, иначе потеряешь много крови. Закрыв глаза лишь на секунду, мне показалось, будто прошла вечность. Его спокойное дыхание раздражало, ведь на равне с моим оно не стояло. Тяжело проталкивала кислород в свои легкие, стараясь не поддаться панической атаке. — Ты бы действительно убил меня? — На мой вопрос ты так же не ответила, — усмехается, напомнив мне тему о беременности от Царева, — идем, надо дойти до точки укрытия.