Неизвестная константа

Городок Криппл-Крик располагался в юго-восточных низменностях штата Арканзаса. Большая часть населения, а по последней переписи населения выяснилось, что в Криппл-Крик проживало более четырех тысяч человек, работало на городской лесопильне и предприятиях по переработке древесины. Солнечный город с теплым климатом и дружелюбными людьми недавно отметил свой трехсотлетний юбилей, и, в честь памятной даты, местная мэрия возвела на центральной площади монумент из белого камня, изображающего людей с огромными палками в схватке с дикими зверями. Так жители города отдали дань уважения первопроходцам, отвоевавших территорию у леса и его обитателей, и воздвигнувших здесь одну из крупнейших на то время лесопилен, снабжавшую древесиной не только всю долину реки Арканзас, но и весь штат, а позже начала продавать пиломатериалы соседям Луизиане и Техасу. Центральная улица города, Гранд Стрит, простиралась через весь город, словно перечеркивая поселение пополам. Днем улица пестрела от ярких вывесок магазинов: десятки фермеров торговали в лавках свежайшими продуктами, уютные кофейни, ресторанчики и закусочная « У Джонни» зазывали к себе посетителей, местные модницы юркали от одного павильона с одеждой к другому, играла детвора, под строгим присмотром бабушек, не спеша прогуливались влюбленные пары. А вечером вся улица утопала в ночных огнях, в самом большом клубе « Совершеннолетние» играла музыка, смеялись люди, пьяный галдеж был слышен за квартал от известного злачного места города. Наутро город вновь утихал, тусовщики отсыпались и готовились к новым приключениям, работники шли на лесопильню, мамы отвозили детей в школу. Вивьен Скотт ненавидела город и его школу всем сердцем. Каждое утро, проснувшись в кровати, девушка думала лишь об одном — прожить учебный год в старшей школе Криппл-Крика и не сойти с ума. Она не любила смотреть в зеркало, даже когда чистила зубы или умывалась пенкой с запахом грейпфрута, то отводила глаза, чтобы лишний раз не сталкиваться со своим отражением. Процесс подбора гардероба тоже не приносил ей радости. Сентябрь выдался на удивление теплым, температура воздуха не опускалась ниже двадцати градусов. Дождей еще не было: прогретый воздух, с явной нотой согретой на солнце древесины, был сух. Но, несмотря на жаркую погоду, Вивьен не могла позволить себе короткой или обтягивающей одежды — девушка страдала от лишнего веса. Грустно вздыхая, девушка вновь доставала из шкафа темные джинсы, в которых ей будет жарко, и длинную футболку, на несколько размеров больше, чем ей следовало быть. Темно-каштановые волосы Вивьен убирала в привычный низкий хвост, перехватывая их на затылке старой, истрёпанной резинкой, и потом, так же грустно и тяжело вздыхая, подходила к зеркалу и критично осматривала своё лицо. Для старшеклассницы это было одним из самых неприятных моментов — момент, когда она видела себя в зеркале. Дерматолог уверял, что проблемы с кожей связаны с какой-то бактерией, и что если регулярно пользоваться прописанными препаратами, то сыпь быстро отступит. Но, пока что сыпь только наступала, каждое утро являя миру нового красного бойца. Старшая сестра Вивьен, Хлоя, недавно заявила, что никакие гели и таблетки девушке не помогут. Ведь причина акне вовсе не в невидимых бактериях, а в гормонах и неправильном питании. Эту информацию она почерпнула в последнем номере глянцевого журнала, который она читала на занятиях физики, полностью игнорируя нудный монолог учителя. Все проблемы со здоровьем Хлоя умело сводила к питанию сестры, не стеснялась говорить об этом при родителях, часто отбирала калорийные продукты и всегда провожала надменным взглядом и изогнутой бровью добавочную порцию в тарелку младшей сестры за семейным ужином. Громкий стук в дверь заставил девушку вздрогнуть от неожиданности и отпрянуть от зеркала, словно она занималась чем-то постыдным.  — Элька*, шевели батонами, опоздаешь на автобус, — веселый, задорный голос сестры раздается за дверью и тут же слышатся ее поспешные шаги по лестнице. Хлоя торопилась, ведь ее уже ждали. Черная машина «Ауди» подъезжала к дому семьи Скотт каждое учебное утро в одно и то же время — в семь тридцать. Через пять, максимум десять минут, из дома выбегала жизнерадостная девушка в стильной одежде, запрыгивала в салон и машина трогалась с места. Уже четыре месяца Хлое Скотт завидовала каждая вторая девушка в городе, ведь она встречалась с Саймоном Джонсоном — высоким, голубоглазым блондином, подающим надежды нападающим в школьной футбольной команде и сыном главы города. Сходить на свидание с этим парнем было новогодней мечтой номер один для девушек от тринадцати до тридцати лет. Помимо внешних данных парень обладал еще одной личностной чертой, которая цепляла и подкупала большинство людей, имеющих честь общаться с принцем Криппл-Крика. Это была его расслабленность. Она не имела ничего общего с безликим пофигизмом или усиленно выдавленным из себя позитивом. Парень просто радовался жизни и не стеснялся демонстрировать это чувство всему миру. Его нельзя было застать в плохом настроении, на его губах всегда играла легкая полуулыбка, а голубые глаза смотрели на всех с мягкостью и добротой. На переменах его невозможно было застать в одиночестве — его всегда окружали друзья из футбольной команды, одноклассники и самые модные и популярные ученики школы, а также те, кто хотел попасть в их число. Учителя его любили, родители его любили, девушки мечтали о нем, впереди ждало блистательное будущее, учеба в лучшем колледже Америки, обеспеченное место работы, да и с недвижимостью проблем не намечалось. Саймон, как истинный баловень судьбы, легкой походкой шел по сладкой жизни и видел в ней только хорошее, ведь плохого в ней просто не было. Когда Вивьен узнала, что ее старшая сестра встречается с самим Саймоном Джонсоном, то ничуть не удивилась. Зная напористость и целеустремленность Хлои, девушка понимала, что за «случайной» встречей на очередной вечеринке, стояли месяца упорной работы и несколько нужных знакомств, чтобы попасть в дом главы города. Отец Саймона, Итан Джонсон, часто уезжал из города по работе, и чаще всего со своей супругой, которая также являлась его помощником, и тогда вся свита младшего Джонсона ликовала, ведь приходило время шумных, пьяных, развязных вечеринок. И Хлое пришлось изрядно потрудиться, чтобы попасть на одну из них. Но Вивьен не завидовала сестре и не была за нее рада. Можно сказать, что хлипкое, но вполне осязаемое чувство тревоги поселилось в ее голове в тот вечер, когда Хлоя с гордостью заявила, что встречается с «золотым» мальчиком города. Титул девушки Саймона подразумевал под собой несколько обязанностей, без выполнения которых продержаться в особом статусе было бы невозможно. Влиться в компанию Саймона, получить одобрение от его свиты, понравиться его друзьям, выглядеть каждый день на сто процентов, ведь на твое место претендует еще несколько десятков ярких девушек — это полбеды. Необходимо было понравиться его матери, и это удавалось единицам, и то ненадолго. Эмили Джонсон не славилась хорошим характером и к увлечениям сына относилась со скептицизмом и надменностью, впрочем, как и к большинству жителей города. Она никогда и никого не оскорбляла бранными словами, не повышала голос и не вступала в словесные перепалки, но мало кто в Криппл-Крике отважился бы ей перечить или, Господи упаси, перейти дорогу. Всегда одетая с иголочки, с укладкой и идеальным макияжем и маникюром, Эмили, имея за плечами бедное и неблагополучное детство, пользовалась своим положением в городском обществе самым примитивным способом — унижала других людей. И для нее демонстрирование своего высокого социального статуса было целым искусством, на оттачивание которого ушли года. Холодный, жесткий голос и не терпящая возражений тональность речи, надменный взгляд и ничего не выражающее лицо, презрительный жест рукой или язвительная фраза, способная стереть улыбку с любого лица были вечными спутниками женщины. Отогнав ненужные размышления куда подальше, Вивьен встрепенулась и украдкой посмотрела на время — ей стоило поторопиться, если она не хочет опоздать. Пропустить урок искусствоведения для нее было подобно смерти, ведь занятия с мистером Ландерсом для девушки значили намного больше, чем другие уроки.  — Приедешь сегодня сама, хорошо? — мать Вивьен, Джоан Скотт, встретила девушку у выхода из дома, сунув ей в руки яркий контейнер со скромным ланчем в руки. Девушка молча кивнула головой, убирая еду во вместительный рюкзак. — Я сегодня буду на собрании, не смогу тебя забрать. Почему ты ходишь в одном и том же? Школьную форму не для этого отменили, — она придирчиво осматривала внешний вид дочери, и тут ее скользящий взгляд замер на вытянувшейся футболке. — И еще на ней пятно. Девушка с удивлением посмотрела на верхнюю часть одежды и, действительно, обнаружила небольшое светлое пятно около короткого рукава странного происхождения. И почему она раньше его не заметила?  — Я пойду, переоденусь, — Вивиан уже была готова взлететь по лестнице на второй этаж, в свою комнату, но мать ее остановила. — Ты видела сколько уже времени? Хочешь опоздать? У тебя и так уже два прогула по высшей математике. Или ты не хочешь учиться в колледже?  — Сейчас у меня искусствоведение, — осторожно поправила маму Вивиан, попутно зашнуровывая черные кеды. Ей уже хотелось не то чтобы уйти из дома, а убежать как можно быстрее, ведь она уже понимала, что утренняя беседа перетекает в опасное русло. — Опять? — изумленно спросила Джоан, делая из высокой кружки крупный глоток крепкого кофе, и с упреком посмотрела на дочь. — Сколько у тебя часов в неделю на это бесполезное занятие? — в голосе женщины не было ничего кроме непонимания и возмущения. Казалось, что она до глубины души была оскорблена тем фактом, что ее младший ребенок посещает такой факультатив. — Я опаздываю, потом поговорим, — Вивиан бросила слова на ходу, даже не оборачиваясь и не смотря на мать. С матерью она спорить не любила, старалась избегать конфликтов и делать то, что от нее все хотели. Только как бы не старалась девушка, упреки со стороны родителей все равно ее находили. Город уже проснулся и спешил по делам. Намытые седаны скользили по дорогам, открывались магазинчики, поднимались железные ставни, кто-то выгуливал собак, кто-то уже поливал газон, кто-то мчался на работу. Вивьен вдохнула сладкий воздух и улыбнулась, день обещал быть замечательным. И вообще, когда в расписании значился предмет Ландерса, жизнь становилась проще и веселее. Заметив запыхавшуюся Вивьен, влетевшую в салон автобуса, словно за ней гнался рой разгневанных шершней, Элисон переместила свой рюкзак с соседнего кресла на свои колени и пересела к окну, освобождая припозднившейся подруге место.  — Уф, — шумно выдохнула раскрасневшаяся Вивьен, попутно сдувая со лба прилипшую от пота челку, — спасибо, — она обессиленно плюхнулась на свое место, — чуть не опоздала. — Я заметила, — откликнулась Элисон, не отрывая взгляда от своего мобильного телефона. Черный экран безмолвно гипнотизировал девушку, ожидание входящего сообщения уже давно перешло границы разумного интереса, превращаясь в навязчивые мысли. Вивьен хватило одного взгляда на подругу, чтобы понять — неизвестный друг Элисон не выходит на связь. Еще вчера на занятиях Элисон не выпускала гаджет из зоны видимости, постоянно держа его возле своих рук, включала его без надобности, крутила в ладонях, не сводила с него глаз. Она нервничала, часто прикусывала внутреннюю поверхность щек, стучала карандашом по парте, за что получила замечание от учителя и от впереди сидящих учеников. Вивиан переживала за подругу, но не знала, как ей поступить в ситуации, не зная всей сути происходящего. Девушка боялась навредить единственной подруге, страх потерять близкого человека был сильнее страха за самого человека, чем вызывал еще и ощущение стыда. Вивиан чувствовала в отношениях подруги и ее таинственного парня что-то нездоровое и опасное, но не могла вмешаться в возникшую связь. Да и что она могла сделать? Поговорить с родителями Элисон? Что она им скажет? Ведь ни имени, ни даже возраста неизвестного мужчины она не знала, и каждая попытка пролить свет на личность человека, поселившегося и в телефоне, и в сердце подруги, заканчивалась поражением — Элисон отмахивалась от вопросов, и говорила, что знает, что делает и что беспокоиться не стоит. Но беспокоиться стоило. Хотя бы потому, что успеваемость девушки начала снижаться. Элисон на занятиях летала в облаках, бездумно вырисовывая в тетрадях замысловатые фигуры, новые темы пролетали мимо нее, на контрольных тестах она делала глупые ошибки, часто забывала домашнее задание. Еще пару месяцев назад Элисон была веселой, жизнерадостной девушкой, которая часто тормошила Вивьен, зазывая ее на все общественные мероприятия в их маленьком городке. Элисон могла прийти к подруге на выходных, позвать на прогулку по магазинам, пригласить к себе домой. Теперь же внеурочные встречи девушек стали редкостью — Элисон потеряла интерес ко всему, что не связано с незнакомцем из телефона.  — И сколько он не пишет? — Вивиан задала единственный вопрос, возникший в ее голове, и внимательно смотрела на подругу, которая чуть вздрогнула от прямолинейности Вивиан. Элисон быстрым движением спрятала телефон в карман рюкзака, и с фальшивым непониманием посмотрела на сидящую рядом подругу. — О чем ты? — Ой, только не начинай, ладно? Я не слепая, если что, — с раздражением произнесла Вивьен. Ее злила реакция Элисон на любые вопросы, касающиеся партнера-инкогнито. Девушка терялась и смущалась, словно ее застали за чем-то непристойным. — Уже второй день, — чуть слышно ответила Элисон и опустила взгляд на свои руки и тяжело вздохнула. — Вы поссорились? — Нет, — Элисон посмотрела в окно автобуса, наблюдая за мелькающими домами и деревьями. Плечи девушки были опущены вниз, спина чуть сгорблена — казалось, что девушка хотела сжаться до минимальных объемов и стать невидимой для всех. — Я все понимаю, он не может писать каждый день, но все же… Все же жду его. Это глупо, я знаю, — девушка развернулась в сторону подруги и Вивиан заметила, что серые, кукольные глаза Элисон наполнились слезами. — Думаешь, я не понимаю, что это все неправильно? Я столько раз пыталась покончить с этим, но ничего не получается. Я знаю, что нужно сделать, но не могу, слышишь? Автобус только заезжал на школьную стоянку, а ученики уже толпились около выхода, пихая друг друга локтями и не скупясь за ядрёные словечки. Водитель, пятидесятилетний афроамериканец Джордж, лишь покачал головой, неспешно припарковался на отведенное для его транспорта место. Двери открылись, и шумная компания школьников вырвалась на улицу. — Пошли, — Вивиан подхватила свой серый рюкзак за одну лямку и закинула его на спину, — у нас еще есть минут десять до занятий. Молчаливо следуя за подругой, Элисон переложила телефон из сумки в карман джинсовой куртки. Так она точно почувствует вибрацию от входящего сообщения и так ей спокойнее.  — Девочки и мальчики, занятия через пять минут. Кого увижу в коридоре — сразу к директору, потом без обид, — Рихард Круспе, преподаватель физической культуры и по совместительству тренер школьной футбольной команды, появился в коридоре незадолго до звонка, видно в этот день его настигла участь быть дежурным учителем и патрулировать школу в поисках злостных прогульщиков. Ему и говорить ничего не нужно было, где бы он ни появлялся, все внимание акцентировалось на его персоне: девочки томно вздыхали, скользя взглядом по его мощной, накаченной фигуре, подчеркнутой весьма облегающим спортивным костюмом, а парни спешили поприветствовать своего кумира и наставника. Больше всего повезло игрокам «Шмелей» — они могли на глазах у половины школы дать пять самому любимому учителю, на что тот с радостью отвечал. С учениками, играющими в его футбольной команде, у Круспе были особо теплые отношения: им он прощал опоздания на урок, покрывал в незначительных нарушениях школьных правил и, в исключительных случаях, помогал в личных проблемах. Для футболистов он не был ни преподавателем, ни наставником. Рихард Круспе был для них старшим братом, нерушимым авторитетом, который мог протянуть руку помощи в нужный момент.  — У тебя сейчас какой предмет? — достав из своего шкафчика все необходимое, Вивиан прижала учебники к груди и посмотрела на зависшую Элисон, которая невидящим взглядом уставилась на свои учебники и потеряла связь с реальностью. — Эл, ты чего? — девушка коснулась плеча подруги, отчего та ощутимо вздрогнула и испуганно уставилась на Вивиан. — А? Что? — Элисон выглядела так, словно ее только что разбудили посреди ночи. В спешке она сгребла первые попавшиеся под руку книги и с силой захлопнула дверцу шкафчика. — Что ты спросила? — Какой у тебя предмет? — спокойно повторила Вивиан. Ей не впервой наблюдать за странным поведением подруги, но в этот солнечный осенний день с Элисон явно творилось что-то неладное. Предчувствие чего-то ужасного одарило ее своим зловонным дыханием — скоро произойдет что-то страшное. — Литература, — ответила Элисон, смотря куда-то вглубь коридора, а потом, повернув голову в сторону подруги, быстро выпалила что-то вроде «увидимся на перемене» и, обогнув растерянную Вивиан, пошла по коридору, в сторону правого крыла школы. Девушке ничего не осталось, как проводить хрупкую фигуру Элисон взглядом, в толпе разномастных учеников она быстро затерялась, будто бы растворилась в пестрой реке, наводнившей школьный коридор.  — Литература, говоришь, — прошептала себе под нос девушка и двинулась следом за Элисон, стараясь идти за спинами старшеклассников, чтобы не попасться подруге на глаза. Вивьен не помнила расписания Элисон, уж таковы правила школы — лишь пять предметов были обязательными, остальные факультативы ученики выбирали себе сами. Но одно она знала точно — кабинет литературы находился в противоположном крыле. Звонкие трели звонка пронеслись по этажам школы, и коридоры начали моментально редеть — мало кому хотелось попасться на глаза Круспе и получить замечание от директора. Сердце Вивиан отчаянно билось, она никогда прежде не опаздывала на уроки и одна часть девушки горячо умоляла прекратить смешное преследование и помчаться на урок, а вторая настаивала на продолжении движения, ведь занятие уже началось и, раз терять уже нечего, то нужно довести дело до конца. Элисон точно знала куда идти и она, видимо, спешила — пару раз она увеличивала скорость и почти срывалась на бег, пару раз подозрительно оборачивалась, выискивая в толпе знакомые лица, и словно проверяя, нет ли за ней слежки. Девушка свернула вновь, теперь она шла в направлении «Темного Вилли» — тупиковой ветви коридора первого этажа, имеющую дурную славу. Так получилось, что там находились технические помещения и учителя и проверяющие редко заходили в этот закуток. А там где нет учителей, сразу появлялись хулиганы и прогульщики.  — Так-так, куда мы так спешим, — легкое прикосновение к плечу остановило Вивиан и, подняв глаза на собеседника, девушка почувствовала, как к ее лицу начинает приливать кровь. Знакомые карие глаза смотрели с легкой смешинкой, но в них не было никакой издевки, только позитив и жизнелюбие. Девушка смотрела на улыбающегося и вечно довольного Ландерса с испугом, испытывая смущение и неловкость.  — Здравствуйте, мистер Ландерс, — с трудом выдавила она из себя нужные слова, украдкой поглядывая за спину учителя — Элисон уже исчезла из поля видимости. — Утро доброе, Вивиан. Кажется, у нас совместный урок и нам стоит поспешить, пока из-за угла не появился Круспе с бейсбольной битой, — довольный своей шуткой, Ландерс посмеялся, отчего под глазами появилась знакомая Вивиан сеточка мимических морщин. Девушке ничего не оставалось, как кивнуть головой и последовать за Ландерсом на второй этаж, в кабинет искусствоведения. Пару раз девушка оборачивалась назад, надеясь увидеть Элисон, спешащую на урок. Но девушки не было, видно в «Темном Вилли» ей была назначена встреча. И Вивиан твердо решила, что приложит все усилия для того, чтобы выяснить кто прячется за маской инкогнито и с кем встречается ее подруга.