Неизвестная константа

Кожа Вивиан плавилась под его пальцами, как сливочный сыр на солнце. Томная нега разливалась по мышцам. Ее ресницы дрожали — она закрыла глаза, но знала, что Он здесь, рядом с ней, в одной комнате. Запах ее парфюма вперемешку с тонкой нотой табака и его собственным запахом сводили ее с ума. Его пальцы скользили по ее рукам, останавливаясь, кружась на одном месте, а затем снова продолжая путь, вызывая в ее животе целый ураган эмоций. Она стояла к нему спиной и ощущала жар его тела, его дыхание на своей шее. Вместе. Теперь они вместе и она бы с радостью прошла через все те нерадостные дни, складывающиеся в жизнь, чтобы иметь возможность насладиться этими драгоценными минутами.  — Я так долго этого ждал, — шепот со знакомой хрипотцой и колени сами подкашиваются, словно кто-то расшатывал землю под ногами. — Теперь ты моя. И ты останешься моей. Навсегда. Его губы опустились на ее плечо, оставив на обнаженной коже горящий огнем поцелуй. Вивиан едва подавила в себе протяжный стон. Пришлось сжать губы в узкую полоску. Еще не веря в свое счастье, девушка поймала его руку и, переплетая пальцы, поднесла к своим губам.  — Я тоже ждала, Микки. Долго ждала, — ответила она и прижала мужскую ладонь к губам.  — Маленькая моя, — мужчина придвинулся к ней еще плотнее — его рука властно легла на талию и прижала к жесткому торсу. — Моя желанная. Моя любимая. Девушка почувствовала, как по щекам потекли слезы счастья. Как где-то глубоко внутри рушилась каменная стена неприятия себя, обид на семью и на Него. Абсолютное счастье, — подумала она, — это абсолютное счастье. Ей захотелось открыть глаза, чтобы посмотреть ему в глаза и навсегда запомнить выражение его лица. Его улыбку. Но, когда Вивиан отпустила мужскую руку и развернулась, то увидела лишь темноту, окружающую ее со всех сторон.  — Микки? Ответа не было. Тревога и растерянность начали кружить над ее головой черными птицами.  — Микки? — еще громче позвала она. Тишина. Ви стояла в темноте, прижимая к себе руки, которые еще хранили его тепло, и отчаянно вглядывалась в пустоту. Пока не услышала мокрые шлепки, приближающиеся в ее сторону. Она отпрянула назад, сердце заколотилось в груди, к лицу прилила кровь.  — Микки, это ты? — неуверенно, почти шепотом произнесла она, и в то же мгновение из темноты прямо на нее выскочил человек без кожи. Его обезумевшие от боли глаза походили на черные дыры. Он шлепал босыми ногами по собственной крови, стекающей с оголенных мышц. Девушка не могла опознать, рассмотреть лицо. Узнать. Живой мертвец, увеличивая скорость, завизжал в голос. Уши заложило, и тело окоченело от страха. Ви зажмурилась и закрыла лицо руками, готовясь к неминуемой встрече. Вивиан очнулась в больничной палате. Рядом не было никого, кроме сумрачной тени кошмара, преследующего ее в последнее время. Сердце билось в груди с бешеной силой и воздуха не хватало. Хлопчатобумажная сорочка прилипла к спине. Не успела она совладать со скачущим дыханием, как дверь приоткрылась и в комнату вошла медсестра.  — Вы уже очнулись? Голова кружится? Девушка смогла лишь отрицательно покачать головой. Она попыталась привстать, оперевшись на локти, но сил не хватило.  — Не двигайтесь. В первое время после сотрясение бывает сложно координировать действия. Сейчас вам нужен покой. Ваши родители уже приехали. Я могу их пригласить? Медсестра что-то пометила в карте, висевшей на спинке койки и, проверив скорость капельницы, вопросительно посмотрела на пациентку. От одной мысли, что ее мать здесь, Вивиан подурнело. Девушка смутно помнила о том, что произошло. Но не сомневалась, что мама потребует срочных объяснений. Лишь бы скандал не устроила. В такие моменты Ви остро ощущала собственную никчемность — люди, встретившиеся ей впервые, еще ничего не знали о ней, и ей хотелось произвести хорошее впечатление. Но всегда все шло не так.  — Д-да, — слабо ответила Ви и внутренне содрогнулась. Стройная девушка в белом халате едва успела покинуть палату, как двери распахнулись, и ворвалась Джоан Скотт с огромной спортивной сумкой наперевес. Ее выражение лица не обещало ничего хорошего.  — Ах, ты! Дрянная девчонка! Какого черта ты устроила весь этот цирк! Я мало за тебя краснела? Мало того, что испортила праздник, так еще и прославилась на весь город! Почему тебя без сознания привез этот грязный алкаш Линдеманн? — Джоан все же удосужилась захлопнуть дверь, но сделала это с такой силой, что стены завибрировали, как и стекла в окнах. — Почему мне звонит Хлоя и в слезах и истерике, за рулем, между прочим, говорит, что ты на глазах всего города побежала спасать какого-то наркомана! — голос женщины скакал по нотам и Вивиан, с тонкой иглой в сердце, отметила с какой интонацией она сказала «Хлоя» и «ты».  — Я не его побежала спасать… — девушка с трудом выхватила паузу в гневной тираде матери, но ее слабый голос тут же пропал под катком обвинительной речи.  — Спасатель! — Джоан скинула с плеча сумку и та брякнулась на пол, как переспелый фрукт с ветки. — Это твои вещи. Я уже говорила с врачом. Ничего серьезного с тобой нет. Обезвоживание и легкое сотрясение мозга. Вивиан, извини, но я слишком зла, чтобы сейчас говорить с тобой. Я места себе не находила, обзванивала всех знакомых, которые могли быть на этой ярмарке, тебе оборвала телефон. Перебрала сотни вариантов, включая даже то, что тебя похитили цыгане! И что оказывается? Ты просто выключаешь телефон и тусуешься на парковке! Совсем уже с ума сошла! В самое месиво полезть! Не мудрено, что тебе досталось! Так, все. Поговорим дома. Если все будет хорошо, то тебя выпишут через два дня. Подумай над своим поведением. Школьница смогла перевести дыхание только когда за разгневанной матерью захлопнулась дверь. Головная боль, дремавшая до этого, снова начала давить на виски. Губы задрожали и перед глазами все поплыло. Но несправедливые обвинения матери были невиноваты. Память начала возвращаться. Чьи-то голоса, безумный смех, адское пекло, поднимающееся от раскаленного асфальта. Микки. Ее Микки, бьющий ногами человека в высветленными волосами. Она хотела остановить его. Всего лишь прекратить бессмысленную бойню, причины которой ей были неизвестны. Но вышло все иначе. Это он остановил ее. Глаза, полные ненависти и ярости. Кулак, встретившийся с ее лицом. Микки ударил ее, и земля пошатнулась, темнота поглотила ее. Тот взгляд, полный гнева и презрения снова опустился на ее плечи и девушка расплакалась. Сигарета тлела в его пальцах, сизый дым уходил в теплый ночной воздух. Микки делал затяжку одну за другой, даже не смотря на нее. Его мысли были далеко. Он сидел в плетеном кресле, на крыльце своего дома. Улицы опустели и воцарилась благодатная тишина. Время, когда никто не помешает. Когда никто не увидит. Прошло два дня. Два дня бесконечного ожидания плохих вестей. Джай не приходил в себя. Пуля, выпущенная стервятником Джеффри, проделала дыру в его селезенке, и он потерял много крови. Мужик в белом халате и с козлиной бородкой на подбородке сказал, что шансов мало. Что развилась сильная анемия и гипоксия. Чертов придурок! Разве он хоть что-то понимал? Микки смачно сплюнул на дощатый пол и посмотрел куда-то вдаль. Нет, Джая не остановит пуля. Он выкарабкается. Да, этот сукин сын вцепиться за жизнь всем, чем только можно и очнется. Он знал это. Желтые фары осветили ровно подстриженный газон. Мотор затих, и кто-то с силой захлопнул дверцу. Микки слышал приближающиеся шаги, но не стал смотреть на их владельца. Ночь была испорчена.  — Привет, старик.  — Чего тебе? — Рурк младший нехотя перевел взгляд со звездного неба на бледное лицо паренька, имя которого он даже не мог вспомнить. Тот мялся на одном месте, пряча руки в карманах. — Чего приперся?  — Парни не смогли до тебя дозвониться, — подобно маленькому ребенку ночной визитер ковырял носком кроссовка щель между досками. Весть, с которой он пришел было не просто сказать и не просто выслушать. — Есть новости. Они плохие, брат. Микки устало прикрыл глаза и медленно выдохнул — то, чего он больше всего боялся, вот-вот станет его реальностью.  — Он впал в кому. Врачи говорят, что мозг умирает. Даже если он придет в сознание, то уже не будет прежним Джаем. В его вены словно насыпали перца. Ярость, сонливо блуждающая по его телу, очнулась и превратила все его существо в сплошной кипяток. Они вместе приезжали в школу, курили за углом, дрались за право зваться самыми крутыми, кадрили девчонок на дискотеках, воровали спиртное из магазинов. Лента приятных воспоминаний, теперь отдававших болью, пронеслась перед глазами. Микки сжал руки в кулаки.  — Пошел вон отсюда, — прохрипел он. Парня не нужно было просить два раза. В три прыжка он пересек газон и, снова хлопнув дверцей автомобиля, поспешил скрыться за перекрестком. Все знали, на что способен Рурк младший в приступе гнева. Никто не хотел попадаться под руку. Тихая ночь шла своим чередом. Ничего вокруг не поменялось. Микки снова закурил сигарету и потер раскрасневшиеся глаза. Под пальцами стало мокро. Наутро весь Криппл-Крик замер в ожидании неминуемой трагедии. Об этом говорили в школе, на работе, в магазинах, на улице. Люди спешили поделиться своими соображениями с друзьями и знакомыми. Вивиан решила пропустить школу. Ее выписали накануне и то, что она услышала от Хлои и прочитала в бесконечных сообщениях в социальных сетях, повергло ее в ужас. Раньше она часто сетовала на то, что оставалась невидимкой — люди не замечали ее, не считались с ее нуждами. Но сейчас она отдала бы все ради того, чтобы выйти на улицу, нацепить наушники и неспешным шагом пойти вдоль главной улицы городка, захватить в магазине чего-нибудь вкусного и зайти к Элисон. Девушка сидела на подоконнике, поджав под себя ноги, и пустым взглядом смотрела на улицу, провожая прохожих и изучая до боли знакомый пейзаж. Ночи уже стали холоднее, лето отступало, последние теплые деньки догорали на солнце. Сочные деревья перебирали листьями, шепча о том, чтобы затворница спустилась к ним и подышала свежим воздухом. Ви не решалась. Родители уехали на работу, Хлоя убежала в школу. Саймон за ней не заехал и, спотыкаясь на высоких каблуках, сестра отправилась на остановку автобуса. С Вивиан она не разговаривала, а когда та попробовала начать разговор, вскочила с кровати и выволокла ее за плечо, тут же захлопнув за ней дверь. Где же Элисон? Десятки незнакомых номеров присылали ей оскорбления, насмешки и угрозы. В потоке грязных слов и незаписанных цифр не было ни строчки от подруги. Почему? Громкий стук в дверь оборвал поток скудных мыслей. Ви вздрогнула и замерла, прислушиваясь. Стук повторился. Кто это мог быть? Даже если вернулись родители, а такого быть не должно, у них были ключи и стучатся они бы не стали. Спустившись на первый этаж, теряемая в догадках и с замиранием сердца, ожидая увидеть на крыльце толпу разъяренных одноклассников с Микки во главе, девушка отодвинула штору в зале и выглянула в окно. И увидела человека, которого меньше всего ожидала. Кое-как собрав волосы и поправив одежду, Ви отперла замок и открыла дверь.  — Мистер Ландерс? Безупречно отутюженная рубашка и вязаная жилетка сверху, приятная и добрая улыбка и теплые карие глаза. Вивиан сконцентрировалась на кружке с чаем — пальцы ее дрожали и она никак не могла поверить, что учитель ожидает ее не в классе, а в их собственном зале.  — Сливки? Или лимон?  — Нет, не люблю портить сей очаровательный вкус лишними добавками, — мягкий голос учителя успокаивал девушку. Выглядел он так непринужденно, словно чаепитие в гостях у подопечных его привычное занятие. — Вивиан, садись. Девушка покорно села напротив мужчины и, спрятав пальцы между коленей, едва заметно сгорбилась. Ландерс отпил из чашки и едва не обжегся кипятком, но вида не подал.  — Как твое здоровье? Когда планируешь вернуться к занятиям?  — Все хорошо. Врачи сказали, что ничего страшного. Небольшое сотрясение. Так что, уже завтра придется вернуться в школу.  — Придется? Хм, что-то я не вижу твоей тяги к знаниям, — тут же подловил Ландерс, но, спустя секунду, его лукавая улыбка погасла и девушка поняла, что настал момент выяснения истинной причины визита учителя. — Но, учитывая то, какие слухи и настроения сейчас ходят среди учащихся, я могу тебя понять. Уши Ви загорелись красным. Как же ей хотелось провалиться сквозь землю или очнуться от кошмара в своей комнате и понять, что все это ей лишь приснилось.  — Это ужасно, что благородные побуждения человека иногда транслируют в таком свете, что он вынужден за них оправдываться. И я искренне не понимаю, как большинство людей связало тяжелое состояние того парня, что сейчас в больнице, и тебя. А настоящий виновник произошедшего скрылся. Нет, мне этого никогда не понять. Вивиан, — Пауль посмотрел на свою ученицу серьезно и пристально. Ему хотелось, чтобы сказанные им слова, она приняла и поняла. — Люди могут быть очень жестоки. Несправедливо жестоки. И может казаться, что выхода из ситуации нет, что дальше будет только хуже, но даже в самые темные времена найдутся люди, которые смогут поддержать и понять. Нет безвыходных ситуаций. Твоя жизнь только начинается и впереди тебя ждет столько потрясающих событий, что на их фоне все эти сплетни покажутся пылью на подоконнике. Просто смахнуть и поставить новый горшок с прекрасным растением, которое будет радовать. Я хочу, чтобы ты помнила об этом, когда станет совсем плохо. В твоем возрасте связь между родителями и детьми становится настолько тонкой, что не ощущается. И даже если они не смогут тебя понять или выслушать, то всегда найдется человек, который протянет руку и скажет, что все будет хорошо. Девушка слушала учителя и еле сдерживала кислые слезы, подступающие к глазам. Лицо горело от стыда, дыхание уже сбилось — она сама его задерживала для того, чтобы оно не переросло во всхлипы. Ей хотелось улыбнуться и отшутиться, но страх, караулящий ее за дверями дома, холодил душу и заставлял кожу покрываться липкой испариной. То, что происходило по ночам, те образы, являвшиеся во сне и ее хлипкое положение в родном городе, не прощавшим ошибки лузерам, сели на ее плечи каменной глыбой. Она тонула, хоть ее голова еще и не скрылась под водой. Но открытые издевки или же демонстративные бойкоты, записки в шкафчик, плевки, пустой столик в столовке и все взгляды, прикованные к ее спине обовьют ноги склизкими водорослями и утащат на дно.  — О, мистер Ландерс, я так благодарна вам за эти слова, — посмотреть на сидевшего напротив учителя она так и не решилась. Колени стали ее собеседником. — Но мне кажется, что ваши опасения немного накручены. Неделя, может, две и все забудут об этом. А когда Джай выйдет из больницы, эта неразбериха станет историей. Ви не смотрела на Пауля и не увидела, как дрогнули его губы и напряглись скулы, когда она закончила речь. В школе информация расползается на всем коридорам и кабинетам. И неважно кто ты: учитель или ученик. Джай Ковани — загорелый парень, выпустившийся из старшей школы Криппл-Крик в позапрошлом году, уже не пропустит пару стаканов пива в придорожной забегаловке и не сыграет партию в бильярд. Его мозг умирал, пух и расслаивался как дешевая мебель, сделанная из трухи.  — Я буду молиться об этом, — Пауль допил содержимое кружки. Лучше бы он попросил молоко — чай был безумно крепкий. — Мне уже пора. Проводишь? На пороге Ландерс обернулся и посмотрел на свою ученицу. Ви слабо улыбнулась. Дурное предчувствие булькнуло в животе. Все происходящее походило на запечатленный снимок бездарного фотографа. Пауль знал, что будет вспоминать этот момент. Когда и он, и она соврали, что все будет хорошо.  — Для восстановления справедливости люди могут поступать несправедливо. Обещай мне, что не будешь молчать, если что-то пойдет не так, Вивиан.  — Конечно, мистер Ландерс, — заверила ученица и пару раз кивнула головой. — Не переживайте. Это же просто недоразумение. Пауль натянул ободряющую улыбку и, подхватив портфель, спустился по ступенькам высокого крыльца. Позади закрылась дверь. Ландерс был собой доволен, как педагогом. Мужчина сел в автомобиль, припаркованный около дома семьи Скотт, и вырулил на дорогу. Худенькая девушка на тротуаре повернулась к нему спиной и что-то делала со своим телефоном. Черная сумка через плечо была увешена булавками всех размеров и цветов. Пауль неопределенно хмыкнул и направил взор и внимание на дорогу. А девушка тем временем сохранила и скопировала все фотографии, запечатлевшие визит учителя искусствоведа к несовершеннолетней ученице. Резкий сигнал свистка и Джош Бэйкерс со злостью отшвырнул от себя мяч. Это была бы прекрасная подача, но время вышло. Тренировка окончена. Парень кивнул капитану — есть разговор. Белокурый Саймон все понял без слов.  — Так, Джонсон! — Круспе с самого утра был не в духе и гонял своих парней по стадиону, как провинившихся скаутов в лагере, но футболисты были не против — им всем нужно было выплеснуть в мышцы то, что чернело в их головах. — В последний раз тебе повторяю! Переноси вес правильно! Отталкивайся ступнями, а не коленями. Останешься без связок, стипендии и карьеры в спорте. На сегодня все. Свободны. Душевая уже работала, когда Саймон зашел. Рядовые шуточки, клубы пара и десяток обнаженных тел. Словно на автомате парень снял с себя форму, пропахшую потом и, повязав полотенце на бедрах, прошел в одну из свободных кабинок. Выходные были тревожными. Джай пережил остановку сердца и клиническую смерть. Его вернули, за что капитан футбольной команды был благодарен Богу и всему медицинскому персоналу, но состояние парня ухудшалось с каждой минутой. Как и состояние всего города. Не сказать, что Ковани был любимцем. Нет, парень еще в средней школе зарекомендовал себя хулиганом и настоящим бэд боем, но в нем было что-то такое, за что ему прощались плохие поступки. Они не были друзьями, но проводили много времени вместе. Саймону светило лучшее будущее, Джай работал на лесопильне в дневную смену и подрабатывал у отца в автомастерской. Но ни разу Джонсон не заметил от него ни одного подкола или завистливого взгляда в свою сторону, что в их компании не было редкостью. Джай относился к нему как к равному, за что Саймон был ему благодарен. И вся эта ситуация, разросшаяся на драке в Криппл-Вью, его пугала и настораживала. Переживать за себя было бы глупо — родители и шериф постарались подчистить все следы и ребята быстро оказались в графе потерпевших. На них совершилось нападение, одного ранили. Десятки свидетелей уже были готовы подтвердить это. Листок с показаниями, которые он должен был дать, если его вызовут в участок, лежал в спортивной сумке вместе с остальными вещами. Все уже должно было остаться в прошлом. Парень выключил воду и вытер тело и голову. В раздевалке уже была добрая половина его команды. И снова он услышал ее голос. Крис сидел на низкой скамейке, широко расставив ноги, словно между ними висели шары для боулинга. Несколько парней из запасных игроков склонились над ним и смотрели на экран его телефона. Саймону не нужно было узнавать, что такого интересного им показывал нападающий. Он видел этот ролик и не раз.  — Микки, стой! — прокричала школьница на видео и парни загоготали, как стая гусей.  — У нашего Микки появилась девчонка?  — Смотри, какая горячая штучка. Джим, хочешь ей присунуть? — Я лучше его в блендер засуну, честное слово! Снова смех. Злорадный, примитивный, похабный. Никто так и не понял, кто заснял эту сцену на парковке и загрузил в интернет, но распространялось оно с ужасной скоростью. Сигнал о пришедшем сообщении в Фейсбуке пропищал еще в больнице. Тогда Саймон даже не посмотрел на него и не стал доставать телефон. Через десять минут пришло еще одно. Через минуту два. А потом оповещения практически слились в одну мелодию — пришлось выключить звук. Только вернувшись домой и, поговорив с отцом, парень нашел время, чтобы посмотреть из-за чего Фейсбук и общий чат старшей школы сходит с ума. Вертикальное видео длилось около трех минут, ракурс был не совсем удачный, и камера слегка дрожала и сбивала фокус, но это не мешало разглядеть главного. Рурк младший навел пистолет на почти побежденного Джеффри, но тут из ниоткуда вылетает Вивиан Скотт и отталкивает его. Пуля проходит мимо и дальше начинается то, над чем успели посмеяться все горожане — маленькая толстая девочка хватает Рурка за руки, тянет на себя, умоляет остановиться и это продолжается до тех пор, пока невидимый автор не нажимает паузу.  — Вот же падла, — снова донеслось да его ушей, — да въеби ты ей уже! Саймон поспешил одеться и покинуть раздевалку — участвовать во всем этом он не хотел, даже косвенно. И не только потому, что он встречался со старшей сестрой девчонки. Он понимал, если бы Вивиан не остановила Микки, то тот бы точно пристрелил подонка. И уже сидел бы в камере. Но это понимал только он. Уже на выходе его остановила чья-то сильная рука, улегшаяся на плечо.  — Поговорим? — Джош Бэйкерс выглядел встревоженным. Саймон кивнул. — Только не здесь. Вместе они вышли на пустое поле. Выключенные лампы нависали над беговыми дорожками и креслами. Рядом с ними лежал позабытый мяч. Саймон не знал, кто из ребят сегодня был ответственным за инвентарь, но знал, что ему влетит от тренера. И влетит серьезно.  — Говори.  — Тут такое дело, — Джош спрятал руки в карманы и приподнял плечи. — Скажу как есть. Я в дерьме, брат. Снова завалил тест по химии и эта очкастая тварь сказала, что подаст заявление директору. Хочет перевести в класс для коррекции. — Саймон едва заметно дернулся и посмотрел на одноклассника. — Через две недели большая игра и я пролечу как сраный звездолет, если попаду в этот клуб онанистов и неудачников. На игре будет несколько представителей колледжей. Ты же понимаешь, что для меня это шанс один из тысячи.  — Я понял, — Джонсон хлопнул парня по плечу. — Ты хорошо играешь в этом сезоне. Ты должен быть на игре. С тобой победа будет в кармане. Я поговорю с Круспе. Химичка все же женщина, а он умеет с ними договариваться. Ничего же не измениться, если она подаст свой листок не сейчас, а после того, как мы порвем жопы этим « Красным волкам».  — Это было бы здорово, Саймон! — лицо старшеклассника просияло, и губы обнажили два ряда белых зубов. — Я в долгу не останусь! Вот увидишь!  — Да ладно тебе. Мне не сложно. Будешь должен Рихарду. Саймон улыбнулся про себя и побрел в сторону кабинета тренера. Рихард Круспе не был для него авторитетом или примером для подражания. Но мужиком он был нормальным — где-то прикроет, где-то поможет, где-то отругает. Для своей команды и ее заслуг этот немец сделает все, что будет в его силах и Джонсон знал, что Джош отыграет идеально на поле. В этом сезоне. Дойдя до знакомой двери, парень уже занес руку для того, чтобы постучать, но женский голос на повышенных тонах остановил его. Саймон замер у двери, хотя что-то внутри говорило ему развернуться и прийти позже. Но что-то удерживало, хоть любопытством он никогда не страдал.  — Ты не можешь так со мной поступить! Так поступить с нами! — выл девичий голос. Послышался свистящий хлопок и короткий вскрик. Саймон вздрогнул и отпрянул от двери, но не ушел. Он даже не подозревал о том, свидетелем чего он становится и как это отразится на его залитой солнцем и деньгами родителей жизни.