Тюрьма поневоле

Снег хрустел под тяжёлыми сапогами, и каждый стремительный шаг приближал его к волшебникам, сражающимся друг с другом. Палочка в руке была холодна и казалась безжизненной, что не мешало Грин-де-Вальду ощущать ту особенную магию, заключённую в этом артефакте. Быть может, они и подружатся. Быть может и нет, всё это были маленькие проблемы, которые можно было с лёгкостью отложить на потом. Непревзойдённое чувство свободы наполняло его изнутри с каждым новым вздохом, словно делая тело легче. Не было ни этой ненавистной тюрьмы с её «видами», ни надоевших до оскомины авроров, ни дурацкого отупляющего бездействия, что день за днём превращали его жизнь в слабое подобие существования. Самое прекрасное во всём этом было то, что он наконец возвращался к своей цели. Его верные сторонники стояли за его спиной, и ничто более не могло заставить его нарушить свои планы. Нет, он больше не допустит тех ошибок, что привели его к столь позорному поражению. Эйфория ласковыми волнами накатывала на него, но вместе с тем его разум не прекращал чётко и слаженно работать. Проблемы нужно было решать по мере их поступления, поэтому стоило поскорее избавиться от помехи, внезапно возникшей на их пути. И мысли вновь возвращались к артефакту в его руке. Насколько он помнил, старая палочка Альбуса всегда отличалась своим особенным характером. Но вот годилась ли она для убийства? Не то чтобы он любил убивать, но порой общее благо требовало радикальных мер. Рискнуть и послать из неё что-то запрещённое? Определённо, такая игра не стоила свеч. Оставалась лишь весьма простая механика: не убить, так хотя бы обезоружить. Не так много простора для фантазии, но других вариантов явно не было. Надеюсь, твоя палочка подойдёт хотя бы для этого, Альбус. Ты умудряешься создавать мне проблемы, даже не находясь рядом со мной. Поразительный талант. Этот предатель был явно хорош собой, и кончать с ним нужно было быстро и без лишнего шума. Зайти со спины? Лёгкий хлопок, и Геллерт с лёгкостью переместился в пространстве, вскидывая палочку в рваном изящном взмахе и… на полуслове останавливая собственное заклинание. Эти рыжие волосы, эти виртуозные взмахи и то, с какой лёгкостью он держал оборону в самом центре врагов, — всё это казалось таким до боли знакомым. Альбус Дамблдор. Какого хвосторогого дракона ты здесь забыл?! Спасать меня пришёл или вернуть в Нурменгард? Заклинания беспорядочно сыпались со всех сторон, обрушиваясь на рыжеволосого мага со скоростью жалящих молний. Щиты один за другим вспыхивали голубым вокруг напряжённой фигуры и с тихим треском разлетались, отражая яркие вспышки. Казалось, Альбусу не нужно было зрение, чтобы увидеть, когда и откуда прилетит очередное магическое проклятие, его палочка двигалась, подвластная какому-то неведомому чутью. Великий артефакт в умелых руках превращался в непобедимое оружие, Геллерт знал это не понаслышке. Но наблюдать вот так, со стороны, было чем-то новым для него. Плавный разворот на каблуках, и воздух заискрился алым, с жутким треском поглощая чьё-то смертоносное заклинание, отбросившее Альбуса на шаг назад. Внезапный порыв ветра бросил горсть снега Геллерту в лицо, ещё один со свистом пронёсся мимо, в спиральных завихрениях поднимая снег выше и выше, и, ускорившись, устремился к атакующим фигурам. Быстрая, как удар кнута, атака, и один из его сторонников мешком осел на снег. Оцепеняющее? Усыпляющее? Смертельное было явно не в стиле Альбуса Дамблдора. Яркая вспышка пронеслась совсем рядом с ним. Изящный и уверенный взмах в ответ, и другой маг вскинул руки, формируя щит. Заклинания посыпались на него словно камни, медленно, но верно раздрабливая его на энергетические лоскуты. Хлопок, и палочка вылетела из пальцев нападавшего, а сам он рухнул на колени в снег, скованный по рукам и ногам. Один на один, чужое поражение было лишь вопросом времени.  — Альбус! — Геллерт достаточно громко произнёс его имя, чтобы быть услышанным, с замиранием сердца наблюдая сногсшибательный оцепеняющий эффект, который произвёл его голос. Ему не нужно было много времени, лишь эти драгоценные секунды, когда маг, владеющий великой бузинной палочкой, замирает от звучания своего имени и, точно под действием замедляющего заклинания, поворачивается к нему. — Экспеллиармус! — вспышка обезоруживающего заклинания вырывается из палочки с тихим протестующим шипением, без труда попадая Альбусу в грудь и отбрасывая того в мягкий холодный снег. — Авада Кедавра! — женский голос, удивляющий своей мощной силой, практически оглушает в крике, и зелёная вспышка вспарывает лёд. Снежная крошка летит во все стороны, а там, где секунду назад был рыжеволосый волшебник, остаётся глубокая вмятина. — Тормента! — очередное заклинание пролетает на расстоянии в пол-ладони от головы Альбуса Дамблдора, который не оставляет попыток сбежать, только вот сторонников Грин-де-Вальда с каждой секундой становится лишь больше.  — Инкарцеро! — волшебник подаётся на ноги, но чьи-то путы оказываются быстрее, оплетая его и опрокидывая на землю.  — Круцио!  — Нет! — ладонь Геллерта хладнокровно накрывает чужую руку, направляя алую вспышку в снег, и мужчина, решительно расталкивая всех, сокращает расстояние между ним и его другом, лежащим на снегу, понимая, что они оба оказались в пренеприятнейшей ситуации.  — Но… Это Альбус Дамблдор, мой господин, именно он повинен в том, что Вас поймали и собирались предать суду… — небрежный взмах ладонью, и речь Розье прерывается на полуслове. — Я знаю, кто этот человек, Винда, я не слепой и даже не двинулся головой, пока сидел взаперти. Геллерт произносит слова с неподдельным недовольством. Но всё же она была права, и он не может с ней не считаться. Нужно срочно что-то решать, у него не осталось времени на долгие размышления. — Вы убьёте его сами? — кто-то подхватывает бузинную палочку, отряхивая её от снега и протягивая ему. Человеческий разум удивителен в своём расставлении приоритетов. Что ты сотворил со мной, Альбус Дамблдор, отчего в твоём присутствии моя привычно трезвая манера мышления рушится на корню, заставляя забывать о здравом смысле?.. Каким, должно быть, обескураженным и обеспокоенным я был, чтобы оставить великий артефакт лежать в снегу и увлечься тобой... Пальцы задрожали, смыкаясь на тонком дереве, и сила бузинной палочки лёгким толчком наполнила его, давая ощутить её преданность. О да. Моя прекрасная. Единение с тобой подобно чуду, и я чувствую такую мощь, подвластную мне, что едва ли это сравнимо с чем-то ещё. Тем временем лежащий на снегу Альбус Дамблдор с трудом поднимается и восстанавливает равновесие. Встать на ноги со связанными руками не так-то просто, особенно когда голова гудит от заклинания, грубо приложившего его о землю, а перед глазами всё плывёт. Но он пытается, пока очередное заклятье не заставляет его вновь упасть на колени, до боли перетягивая запястья за спиной. О да, атаковать его, безоружного, должно быть, так легко, но стоило ли ждать благородства от такой компании? Налипший снег превращает его в подобие заиндевевшей фигуры, и волшебник трясёт головой, пытаясь хотя бы отчасти избавиться от него, а после окидывает окруживших его волшебников взглядом исподлобья. — Да, Геллерт, ты убьёшь меня сам? — Да как ты… Секо! — режущее заклинание оставило на скуле Альбуса яркую алую полосу, и капли крови уже начали проступать на ней, заставляя волшебника неприятно поморщиться. Розье явно не могла выдержать подобной дерзости со стороны мага, к которому питала холодную и опасную ненависть. Если бы Грин-де-Вальд позволил, она бы с великим удовольствием убила того, кто умудрился помешать их планам даже сейчас. Ряды обступивших их волшебников уплотнялись, образуя кольцо, тишину нарушали лишь ненавязчивые тихие перешёптывания. Жадные взгляды раз за разом проскальзывали по фигуре Грин-де-Вальда, уделяя не так много внимания волшебнику на снегу, и всё же ожидая вполне определённых действий их вновь обретённого лидера. Взгляд разномастных глаз Геллерта перемещался с одного лица на другое, а в голове стояла звенящая пустота, не нарушаемая ни одной толковой мыслью. Стоило хотя бы начать… — Мы не станем убивать того, кто нам пригодится, — Геллерт обратился к публике, и с каждым словом его голос крепчал, гася чужой ропот. Голубые глаза Альбуса как прикованные следили за светловолосым волшебником, что ровными шагами мерил снежный круг по диаметру, чувствуя себя словно на арене, обращаясь ни к кому и в то же время ко всем одновременно. Множество пар горящих глаз следили за ним, за предводителем, так стремительно вернувшимся в привычную для него среду, что Альбусу в этой компании внезапно стало до жути некомфортно. Сколько времени понадобится аврорату, чтобы найти их обоих? — Это будет дурацкой ошибкой с твоей стороны, Геллерт. Голос Дамблдора прозвучал негромко, он явно не собирался работать на публику, и вместе с тем все услышали его. Ропот негодования омыл их обоих, словно волной, и резко смолк, утихомиренный одним взмахом тонкой ладони. Серьёзно, Альбус? Даже в такой обстановке ты пытаешься диктовать мне, что нужно делать? Чем ставишь меня в совершенно безвыходное положение. — Волшебник прав. Мы не можем оставить его в живых, — Геллерт поймал взгляд мгновенно вмешавшейся Винды, ловя в её глазах явное непонимание. Чего он тянет? Время было не на их стороне, авроры могли появиться в любое мгновение, да и с народного ополчения станется выкинуть какой-нибудь финт. Пальцы Розье напряжённо сжимали палочку, и если ранее она с лёгкостью могла убить этого человека, то сейчас, под взглядами многих глаз, её выпад будет расценён явно не в пользу их лидера. Ждавшего невесть чего. — Винда… — Геллерт хотел было что-то ответить, но замолк, делая жест, позволивший женщине продолжить. — Человек, который без колебаний отверг Ваши цели, отвернулся от общего блага и обрёк Вас на незавидную судьбу заключённого, достоин только одного — смерти! Из-за него Вас могли убить. Вас бы казнили без суда и следствия, и всё по милости этого жалкого мага! О, в презрении, наполнявшем её голос, можно было утопить целый город. Он и все его жители растворились бы в едкой ненависти её слов, возненавидев Альбуса Дамблдора каждой клеточкой своей души. Аркан безвыходных обстоятельств затягивался на его шее всё туже, лишая воздуха, но едва ли Геллерт мог позволить себе это показать. Ни единый мускул на его лице не дрогнул. — Моя дорогая Розье права. В самом деле… Один взмах волшебной палочкой, и я разом решу все свои проблемы. Не станет мага, единственного, кто был бы способен меня остановить, не будет того, кто вечно рушит мои планы, кто… смотрит таким цепким пронзительным взглядом, видя будто насквозь, проникая в самые сокровенные мысли в попытках навечно поселиться в моей голове и отравить своим присутствием разум. Даже стоя к нему спиной, Геллерт не мог не чувствовать алой связующей нити, что вела от него к этому человеку, с которым волею судеб он оказался сведён. И что же мешало его убить? — Не будем медлить, мой господин. Своей жизнью он оскверняет Ваше присутствие, — один из его последователей, Франсуа, взмахнул палочкой, образуя над ними мощный защитный купол, отсекая их от внешнего мира и в то же время отрезая все пути к отступлению. Круг его людей стал до невозможности плотным, никто не хотел упустить ни мгновения из происходящего. Он отчётливо видел каждое лицо, и вместе с тем все они плыли перед глазами от слишком напряжённой работы разума.  — Никогда не думал, что моим убийцей станешь ты, мой дорогой друг, — Альбус криво усмехнулся и опустил голову, сглатывая непрошенный ком в горле. Ни одной дурацкой шутки, ни одной умной мысли, лишь бесполезный белый шум в голове. Бестолковый Альбус Дамблдор, полезший в ледяное пекло и теперь неспособный выбраться. Что, не хватило смелости оглушить его сразу? Почему-то на глазах возбуждённых зрителей ты не колебался ни секунды, теперь же… Один звук его голоса разбил всю твою собранность в щепки. — Друг?! Господин, да как он смеет… — Мадам Розье, не лезьте не в своё дело! Голос Альбуса в одночасье окреп, набирая силу и с лёгкостью заглушая всё то, что могло сорваться с чужих губ. Взгляд ясных голубых глаз скользнул по разгневанному женскому лицу, без труда читая всё по глазам, бегло прошёлся по замершей в предвкушении толпе и как бы нехотя вернулся к Грин-де-Вальду. Подбородок дёрнулся, но никакая смелость не могла излечить ту загнанность, что заострила черты его побледневшего лица. Альбусу было явно плевать на зрителей, на его, так сказать, последователей. Для него существовал только один человек, и лишь он единственный был важен. — Если это — путь, который ты выбрал, Геллерт, то его преграждаю я, — как же давно слова не доставляли ему столько боли. Губы буквально онемели, а горло словно сжала чужая рука. Каждая минута промедления вызывала всё большее жжение в груди. — Оставь… Метания. От этого не легче ни тебе, ни мне. Либо убей меня, либо отпусти и верни то, что ты украл. Что вернуть? Твоё сердце, Альбус, или ты имел в виду палочку, занявшую причитающееся ей место у меня в руках? Пафосный засранец. Чёртов джентльмен до мозга костей. Погибель моя, и я понимаю это слишком хорошо, Альбус Дамблдор. Слишком хорошо, чтобы оставлять тебя в живых, и вместе с тем я до сих пор медлю. Почему? Что ты значишь для меня? Взгляд глаза в глаза, но сложно было что-то понять по лицу Геллерта, он слишком хорошо держал себя в руках, тогда как Винда уже теряла терпение, и тишину нарушал её негодующий шёпот, который отчаянно резал слух. Да, Геллерт прекрасно понимал, что с каждой секундой он теряет статус в их глазах. Да и то, что время истекает, он понимал тоже, не нужно было повторять столько раз… Ему необходимо было просто за что-то ухватиться. За какую-то мысль… Предпринять что-то, что решительно отказывалось идти ему в голову. Я не могу убить тебя, Альбус. Слишком прочно ты влез мне под кожу. Не сейчас, я не смогу выдрать тебя с корнем. Ты должен оказаться полезнее живым в их глазах, и лишь тогда можно усмирить их жажду мести. Что ты можешь сделать? Ничего. Ты не станешь сотрудничать. Не перейдёшь на мою сторону даже для того, чтобы сохранить себе жизнь. И всё же… — Смерть… слишком лёгкое наказание, — губы Геллерта изогнула улыбка, и он обернулся, практически торжествующе вскидывая руки и призывая всех к молчанию. — Разве я могу отпустить его просто так? Подарить ему избавление, которого он так жаждет? И это будет нашей местью? Нашей жалкой карой? Разве так вершится возмездие? Нет! Нет, дорогие мои, это меня не устраивает. Я хочу, чтобы для начала он оказался на моём месте и ощутил на себе всё то, что перенёс я. Несмотря на внутреннее напряжение, тисками сковавшее всё его тело, Альбус поймал себя на том, что ещё мог удивляться. — Ты хочешь запереть меня? Грани защитного купола раздражающе мерцали, то и дело привлекая внимание рыжеволосого волшебника, нервы которого и так были на пределе. Слишком долгий был день. Слишком бурное утро. И Геллерт Грин-де-Вальд, с завидным упорством продолжавший игнорировать его.  — Этот маг примет моё обличье и отправится в Нурменгард. Я же займу его место, проникнув в самое сердце наших врагов. Это даст нам время, которое не будет лишним сейчас, а также дополнительные возможности, — его голос был наполнен мощной уверенностью, которая не могла не быть заразительной. Рука с палочкой опустилась, и Грин-де-Вальд замер, но его сторонники не заставили себя долго ждать. Мгновение тишины, после которого многие неуверенно стали кивать, и ропот одобрения прошёлся среди толпы. Это был неожиданный дерзкий план, более чем в духе их лидера, что не могло не воодушевлять людей. Его идея с лёгкостью заразила всех, кроме Винды Розье, чья палочка была по-прежнему нацелена в сторону Дамблдора. Её лицо выражало однозначный скепсис.  — Какой в этом смысл? — неожиданно тишину нарушил совсем иной голос, раздавшийся приглушённо, но весьма уверенно. Голос, о котором он успел позабыть, слишком отвлечённый мыслительной работой. — Он расскажет всё при первой же возможности. Артур сделал пару шагов вперёд и застыл где-то за плечом задрапированной в элегантное чёрное женской фигуры, не сводя взгляда с «пленника», от которого даже без палочки можно было ожидать какого-то подвоха. — Вы не успеете даже произнести «ради общего блага», не то, что добраться до Хогвартса. Нам, правда, была бы на руку недолгая пауза, в течение которой никто не будет Вас искать, но полагаться на этого… Артур не мог подобрать и слова, поэтому лишь взмахнул рукой, указав на волшебника, стоящего на коленях. Геллерт на мгновение замолчал, не в силах не заметить зерно истины в словах Артура. В нём не было неприятия, осуждения, но рассудительность, с которой он отметил уязвимые места наспех придуманного плана, признаться, раздражала. Как же сложно с тобой, Альбус. Какой же ты идиот, что сунулся за мной. На что ты рассчитывал? Бесконечно сложная моральная битва не собиралась заканчиваться, изматывая и опустошая все внутренние ресурсы. — О, Мерлин, было бы из-за чего переживать! Отрежем ему язык, и никому ничего рассказать он уже не сможет, — по губам Винды Розье скользнула безмятежная улыбка, в то время как изящные пальцы убрали палочку в рукав.  — Нет уж, лучше убей меня сразу, я не хочу участвовать в твоём идиотском плане, Геллерт Грин-де-Вальд, — Альбус дёрнулся, делая попытку встать и вдруг ощущая, насколько же он продрог. Это было так необычно — чувствовать холод, в то время как твоя судьба решалась кучкой фанатиков во главе с человеком, которого ты полюбил. Значил ли он для Геллерта что-либо?.. Вся эта задумка — попытка спасти его жизнь или всего лишь игра, в которой Альбус был марионеткой? С великой палочкой в руках Геллерту не нужен был друг, чтобы удержаться на ногах. Теперь он стоял на них твёрдо. — Идея хорошая, но что насчёт "написать"? Артур не унимался, ох, лучше бы он иногда молчал. У Геллерта внезапно зачесались руки наложить на него заклинание немоты, пока он не вставил что-то ещё. — Это решается так же легко. Отрежем ему пальцы, — спокойно отозвалась Розье, теперь уже не без удовольствия глядя на Альбуса в упор. Чудесно. Не убить, так замучить. Он собрал вокруг себя прекрасную компанию. Умник, садистка, фанатики… — Достаточно будет их сломать, Винда, — Геллерт на секунду прикрыл пальцами глаза, пытаясь задвинуть на задний план внезапно навалившуюся усталость и старательно не думая о том, как он будет лишать Альбуса столь изящных и красивых пальцев. Вместо этого нужно было прикинуть, что ещё он мог упустить. — Нужно что-то сделать с его следящим артефактом, — мысль о варане пришла в его голову внезапно и была весьма кстати. Маленький зверёк, судя по всему, схоронился в кармане мага и вовсе не собирался показывать свой любопытный нос.  — Так он под следом? — тонкие брови Винды ошарашенно взлетели вверх, и она обеспокоенно повернулась к предводителю, теряя всю свою гневность, озабоченная совершенно иной проблемой. — Если Ваша пропажа уже обнаружена, у нас нет времени рассуждать… — Геллерт, перестань! Прекрати всё это сейчас же! Прошу тебя! Каким бы Альбус ни был бесстрастным и опытным, сейчас его сдержанность дала трещину, а голос приобрёл практически панические ноты. Он не любил боль. Он её терпеть не мог. Одно дело — получить случайную рану на дуэли, и совершенно другое — мучительно-долгая расправа, сюжет которой расписан столь тщательно. Грин-де-Вальд едва заметно поморщился, старательно игнорируя чужой голос. Что ж, это было одним из сложнейших решений в его жизни. Его идеи требовали жертвы, и он готов был её принести. Спокойно чеканя шаги, Геллерт приблизился к Альбусу и склонился к нему. Взгляд прошёлся по чужому лицу и поймал взор льдисто-голубых глаз, которые буквально расширились от ужаса. Грин-де-Вальд умело скрывал от друга все свои мысли, стараясь казаться безэмоциональным, и Альбус не мог уловить в его лице ни намёка на колебания, лишь твёрдую решимость совершить задуманное, причём сделать это как можно скорее. Мозг Дамблдора работал где-то на пределе его возможностей, а сердце отдавалось в груди глухим стуком, но, видит Мерлин, что он мог сделать? Скованный, он не был способен пошевелить даже пальцем! Снег вокруг него закручивался в завихрениях, взлетая вверх и налипая на одежды Грин-де-Вальда в безуспешных попытках оттолкнуть. — Пожалуйста, Геллерт, пожалуйста, я прошу тебя, не мучай меня, не нужно, я не хочу… Лучше убей меня, пожалуйста, Геллерт, просто убей меня, пусть это закончится… Слова сыпались с дрожащих губ, а скованные руки выкручивали верёвки в отчаянной попытке освободиться. Тонкие пальцы Грин-де-Вальда стальной хваткой сомкнулись на подбородке, и Альбус закрыл глаза, содрогаясь от собственного бессилия. Разомкнув его челюсти, Геллерт, не медля ни секунды, полоснул его язык заклинанием, позволяя тому безвольно упасть прямиком в грязный снег, а после прижёг его рану, не позволяя волшебнику захлебнуться собственной кровью. Боль обожгла рот калёным железом, стремительно нарастая и заглушая собой всё остальное. Альбус не видел и не слышал себя со стороны, всё его мировосприятие сузилось до пульсирующего в горле комка чего-то противоестественного, что упорно хотелось выплюнуть, когда не получалось даже вздохнуть. Каждая секунда промедления казалось вечностью, проведённой в аду, и он был готов пообещать сделать что угодно, лишь бы она закончилась. Хватка пальцев на подбородке не исчезала, она была ощутима даже под натиском чувств. Геллерт без колебаний впился настойчивым поцелуем в его губы, и целительная магия потекла из него, мягкими волнами заглушая чужую боль. Последние умоляющие слова друга все ещё звучали в голове, мешая сосредоточиться на чём-то другом. Он целовал его ровно столько, сколько было достаточно, чтобы привести мужчину в чувство, и ни секундой дольше. Мутные глаза Альбуса распахнулись, расфокусированно вглядываясь в чужое лицо и вряд ли понимая что-либо. Боль утихала столь же стремительно, как и настигла его, с губ сорвался тихий молящий стон, который тут же унесло ветром. Альбус уронил голову, прислоняясь к Геллерту Грин-де-Вальду и решительно отказываясь думать о том, что должно произойти дальше. — Так намного лучше, — Розье не без тайного удовольствия прошлась тёмным взглядом по пятнам алой крови, которые теперь украшали одежду Альбуса, снег под ним, и печатью легли на губы Геллерта. Неисповедимы пути их лидера. Этот жест превосходства был вполне в его духе. Как бы Геллерт не желал ещё раз коснуться дрожащего от пережитого Альбуса, он не мог позволить себе подобное проявление слабости. Скользнув ладонью в его нагрудный карман, он вытащил оттуда упирающегося варана, который издавал весьма странные угрожающие трели, а после, оттолкнув Альбуса от себя, развернулся, отходя в сторону и вскидывая палочку. Заклинание смены облика сорвалось с её кончика отточенным жестом. Черты лица Альбуса дрогнули, плавно меняясь и превращаясь в полную копию Геллерта Грин-де-Вальда, в то время как он сам принимал облик своего старого друга. С одеждой отчего-то было сложнее, но он не мог оставить всё как есть. Каждая мелочь была важна. Тонкие пальцы скользнули в непривычно длинные рыжие волосы. Он словно видел отражение себя в глазах своих последователей, которые не могли не переводить взгляды с его лица на лицо Альбуса Дамблдора. — Потрясающая работа. Винда сделала пару шагов вперёд, не в силах отличить человека, стоящего на коленях, от Геллерта Грин-де-Вальда. Взгляд разномастных глаз был направлен в снег, мужчина выглядел жалким и в то же время отрешённым. Его будто совершенно не интересовало происходящее сейчас. Видеть Альбуса Дамблдора в обличии своего господина, да ещё и в таком положении было чудовищно и одновременно восхитительно приятно. Это чувство заставляло её трепетать от удовольствия. Будто ощутив её взгляд на себе, Альбус поднял голову, встречая его своими странными, пугающими до ужаса глазами. Зрачки практически целиком затопили радужку, оставив лишь светлую тонкую окантовку. Он смотрел на неё в упор с такой обжигающей ненавистью, проникновенно, гипнотически чувственно, словно утягивая в бездонный колодец, проникая в её мозг и с такой лёгкостью руша любые барьеры. Она буквально чувствовала его в своей голове, ощущала, как он копается в ней, читая все мысли и доставая воспоминания одно за другим, и это чувство заставляло её цепенеть, теряя самообладание. Перепачканные кровью губы неприятно изогнулись, и его приглушённая боль донеслась до Розье, проникая в отдалённые уголки её разума и начиная с каждой секундой настойчиво нарастать. Ощутив спиной это подозрительное затишье, Геллерт обернулся, быстро понимая, что к чему и разрывая их зрительный контакт. Альбуса Дамблдора не зря называли великим волшебником; даже будучи в таком незавидном положении, он умудрялся сражаться до последнего. Ледяные пальцы коснулись виска женщины, посылая точечные импульсы целительной магии, в то время как ослабевшее тело содрогалось от приступов боли, несущих в себе психосоматический характер. — Кто-нибудь, унесите её отсюда! — чьи-то руки подхватили тело Винды, а сам Геллерт обернулся, вскидывая руку. — Круэро Бон! Грин-де-Вальд никогда не скупился на заклинания в гневе, только вот это прилетело куда-то в плечо, отбрасывая Альбуса в снег и заставляя ловить воздух ртом. Слезящиеся глаза уставились в давно потемневшее небо. В этой точке пространства оно было по-особенному ясным, а яркие огоньки звёзд расплывались перед его взором, заставляя Альбуса часто-часто моргать. Лежачее положение, к его удивлению, принесло облегчение. По крайней мере, он не видел всех этих людей, что не могло не успокаивать, даже если это спокойствие было обманчивым. Дыхание вырывалось изо рта с облачками пара, дышать, будучи на спине, было сложно, но это «неудобство» не могло заставить его пожалеть о содеянном. Торкуил был прав, дружба с преступником не могла довести до добра, только вот где был Трэверс сейчас? С такой дивной оперативностью они не поймают Геллерта в ближайшие сотню лет. И зачем он сюда понёсся? Каким глупым, глупым он был, посчитав, что сможет справиться в одиночку. Но размышления Альбуса о высоком вскоре прервал один точный удар ногой, который перевернул его на живот, лишая теперь возможности любоваться чистейшим небом в горах. Вновь прозвучало заклинание, и это было так странно — слышать собственный голос со стороны. Грин-де-Вальд, не растягивая более удовольствие, выверенными ударами магии крошил кости в его пальцах, свободной рукой придерживая варана, который так и норовил сбежать от него, либо же укусить. Унести эту ящерицу отсюда было явной проблемой. Такие артефакты имели свои особенности, и Геллерт подозревал, что если расстояние между ним и Альбусом превысит определённый предел, то устройство сразу же активизируется, и только Трэверс знает, как… — Господин, нам пора уходить… Артур замер в некотором отдалении, не решаясь приблизиться к двум мужчинам, один из которых лежал на снегу. — Я останусь. Мне нужно перезаписать это устройство и вручить его Трэверсу, как и проследить за тем, чтобы Альбус попал в нужное место. Защитный купол начал мигать, давая понять, что заклинание вот-вот рассеется, а фигуры его последователей исчезали одна за другой, трансгрессируя кто куда. Ночь обещала быть холодной. — Господин, а если что-то пойдёт не так?.. Геллерт даже не взглянул на него. Идеально прямая спина, сцепленные за ней руки — очень сложно было понять, о чём он думал и что собирался делать. — Уходи, Артур. Я справлюсь и очень скоро вернусь к вам, как только найду то, что меня интересует. Минутное колебание, а следом хлопок трансгрессии, вместе с которым полностью растворился и купол над ними. — Альбус Дамблдор, Вам приказано немедленно явиться в аврорат! Неподчинение будет воспринято как прямой отказ сотрудничества! Альбус Дамблдор, Вам приказано… Геллерт едва не вздрогнул, услышав голос Трэверса, раздавшийся словно за его спиной. Таинственное устройство в его руке заговорило, повторяя фразу ещё раз, после чего замолкая. Пора было отправиться прямиком в Министерство с пойманным «преступником», но Геллерт медлил, опускаясь перед Альбусом на одно колено. Все мысли Дамблдора были сосредоточены на одном — на дыхании, он делал это через боль, чередуя вдохи и выдохи. Снег холодил его тело, должно быть, он сильно замёрз, лёжа так, и в то же время холод притуплял восприятие, что было почти спасением. Изящные пальцы Геллерта Грин-де-Вальда подцепили подбородок мужчины, заставляя смотреть себе в глаза. Альбус напрягся, пытаясь воспротивиться, но как же жалки были его попытки. Геллерт не произнёс ни слова и не опустил ментальных щитов. Сколько дверей я должен сломать? Разномастные глаза, наполненные слезами, встретились с голубыми, а его собственное лицо плыло перед ним. Альбус сморгнул, давая слезам скатиться по подбородку, проясняя взгляд. Внезапно раздался низкий писк, и варан, точно ждавший этого момента, тут же выкатился из кармана Геллерта. Быстро перебирая лапками, шпион преодолел разделяющее их расстояние и оказался рядом с лицом Альбуса, прекрасно чувствуя его натуру. М-да, заклинанием его явно было не обмануть. Существо заверещало, тыкаясь в чужое, мокрое от слёз лицо и так и норовя исчезнуть в складках чужой одежды. Вернув его в карман, Геллерт молчаливо потянул Альбуса на себя, помогая ему встать хотя бы на колени и ненавязчиво приглушая его боль. — Я не сбегал, если тебя это интересует, Альбус. Только вот Альбус не хотел на него смотреть, решительно не хотел, не желал и не собирался, да пусть хоть весь мир горит… Или мёрзнет, как ему это нравится. Он и сам так дико замёрз в этом безумно холодном месте, что не замечал того, что дрожал. Ветер всё крепчал, путаясь в светлых прядях волос, а Альбус Дамблдор пытался выжечь из своего сердца даже намёк на любовь к этому человеку, душимый обидой. «Знаешь, вот вообще не интересно». Альбус лишь скривил губы и, даже не глядя на него, с завидной настойчивостью попытался отползти на коленях куда-то подальше. Но все жалкие попытки сделать это были прерваны сильными руками, которые сжимали его плечи и не позволяли отстраниться. Ненавижу. Ненавижу тебя, Геллерт Грин-де-Вальд.  — Зачем ты понёсся сюда? Зачем мучаешь нас? Мучил все эти годы? Что мешало тебе быть рядом, как тогда, в юности? Мы смогли бы вместе свершить столько великих дел, столького достичь. И не было бы сейчас этой боли, — Геллерт обхватил его лицо ладонями, глядя прямо в разномастные глаза напротив. И чем дольше они были вот так, наедине, тем меньше оставалось решимости следовать плану до конца. Моя слабость и моя погибель. Что ж… Годы идут, а ничего не меняется. — Неужели столь сложно просто пойти со мной? Но нет. Ты вновь и вновь заставляешь меня выбирать, а я не могу отказаться от своих идей. Я не могу предать этот мир, не могу забыть все те образы, что приходят ко мне. «Геллерт, ты как последний дурак, неужели в твою умную голову не приходит та самая элементарная мысль, что я просто…» Альбус распахнул было рот, чтобы ответить ему, но поймал себя на том, что не способен сказать что-либо. Осознание собственной немоты внезапно обрушилось на него, словно гранитная плита, заставив слёзы вновь брызнуть из глаз. Геллерт Грин-де-Вальд никогда не умел читать по глазам. Альбус Дамблдор почему-то думал, что легилименция — это единственный способ прочесть его мысли. Дрожащие губы начали складываться в слова, но были тут же накрыты пальцами волшебника, который просто не мог этого вынести. — Я знаю, Альбус. Поверь мне, я знаю. _________________________________ Авада Кедавра - убивающее проклятье. Тормента - пыточное заклинание. Инкарцеро - заклинание пут. Круцио - пыточное проклятье. Секо - режущее заклинание. Круэро Бон - заклинание, ломающее кости.