Тюрьма поневоле

Замок, представший его глазам, дремал, погружённый в глубокий сладостный сон. Словно диковинный древний дракон, забравшийся на скалы, он обескураживал и буквально дышал вековым величием. Звёздное покрывало раскинулось над острыми шпилями башен, а сам Хогвартс будто парил между небом и землёй. В некоторых окнах, несмотря на поздний час, мерцали жёлтые огоньки свечей, выдававшие с головой замковых полуночников, и Геллерт внезапно поймал себя на мысли, что совершенно не хотел быть среди них. Маг отчаянно мечтал о мягкой — да что там, о любой мало-мальски удобной постели, когда голова наконец-таки сможет коснуться подушки, а он сам уснуть долгим беспробудным сном. Думать о завтрашнем дне не было ни сил, ни желания, всё его тело отяжелело от свинцовой усталости, навалившейся на него так некстати. И ведь он раньше ни разу не был в Хогвартсе… О чём он только думал? В какую сторону ему пойти? Отыскать покои Альбуса оказалось непосильной задачей. Не будет же он ломиться в каждую дверь и спрашивать у первого встречного, где его комната? Безумие. Замковые ворота беззвучно распахнулись перед ним, и Геллерт пересёк школьный двор, вслушиваясь в тихое убаюкивающее журчание фонтана. Быть может, ему просто уснуть прямо здесь? Тяжкий взгляд скользнул по манящим скамейкам: он мог бы наколдовать себе одеяло, но усилием воли отмёл эту крайне соблазнительную мысль. Если он будет просто идти, то куда-нибудь обязательно попадёт. Геллерт шёл по пустынными коридорам школы. Небольшие факелы зажигались в нишах по ходу его движения и гасли за спиной, но за очередным поворотом их не стало. Тянуться в карман за палочкой не было сил, но Грин-де-Вальд заставил себя сделать это, зажигая на кончике небольшой огонёк. Не хватало ещё свернуть себе шею в этих катакомбах. Люди, изображённые на портретах, тихо переговаривались между собой, другие мирно спали, изредка до Геллерта доносилось возмущённое ворчание от разбуженных картин. Какое-то время он продолжал целеустремлённо идти в одном направлении, однако вскоре сдался, замедляя шаг и апатично разглядывая резные окна и гобелены. Длинные пальцы коснулись выцветшей ткани, а незримое присутствие Альбуса Дамблдора внезапно стало особенно ощутимым. Сколько раз его друг проходил здесь? Пол под его ногами хранил невидимые глазу отпечатки подошв, а стены помнили его облик. Древний замок наблюдал за его другом, пока он рос, видел каждый его робкий, а после уверенный шаг. Хогвартс был для Альбуса домом, и Геллерт вдруг ощутил себя непрошенным взломщиком. Хотя, не то чтобы это сильно задевало его совесть. Доспехи за его спиной громко звякнули, заставив волшебника вздрогнуть и обернуться. Словно вор, застигнутый с поличным. Только он не был вором. Он был Альбусом Персивалем у-меня-сто-имён Дамблдором, и к этому нужно было как-то привыкнуть. — Альбус? Альбус, дорогой ты мой, в такой-то час… — тучный волшебник, появившийся из-за угла, стремительно засеменил к нему, забавно шаркая ночными тапочками по коридору. — Ты пропал так стремительно, никому ничего не объяснив, что я уже начал волноваться!.. Поправив на ходу свой ночной колпак, мужчина подхватил его под руку и потянул в совершенно противоположную сторону.  — И где я нахожу тебя? Гуляющим в коридоре! Уверяю, этот гобелен никуда от тебя не сбежит, если ты сомневаешься, я готов наложить на него стойкие оглушающие чары! — его новый спутник явно не ждал от него каких-либо комментариев и, очевидно, не потерпел бы возражений. — Мой друг, да ты весь продрог! Тебе несомненно нужен чай или что-то погорячительнее! Три часа ночи, ты ведь помнишь, что у тебя завтра уроки? — Нет. Честно говоря, у меня был абсолютно безумный денёк... — ухватившись за своего спасителя, Геллерт послушно следовал за ним, благодаря леди Фортуну за такую удачу и ловя себя на мысли, что одной проблемой стало меньше. Или больше? — Конечно, конечно, я всё понимаю! — Я понадобился Министерству. Времени что-либо объяснять у меня не было. И я бы не отказался от огневиски… Взгляд, который мужчина бросил ему, был настолько сочувствующим, что Геллерт неожиданно почувствовал, что ему самому становится себя жалко. — О, дорогой мой, снова этот проклятый Трэверс? А я ведь предлагал тебе отличное слабительное зелье, которое избавило бы нас всех от этой проблемы… Пойдём, я провожу тебя. Но имей в виду, ты будешь обязан мне всё рассказать! Значит, он тебе, Альбус, зелье предлагал… И ты, дурак этакий, им не воспользовался?!  — Конечно, конечно… Геллерт был готов пообещать сейчас что угодно, и в то же время старался быть немногословным, прекрасно понимая, что пара неловких фактов выдадут его с головой. Его новообретённый «друг», напротив, говорил много и, судя по всему, испытывал удовольствие от того, что его так внимательно слушали. Геллерт кивал, поднимаясь по ступенькам, когда лестницу под ним ни с того ни с сего резко тряхнуло и она, сожги её хвосторога, внезапно поехала! Грин-де-Вальд ошарашенно замер, сжимая перила до побеления пальцев, а после поднял голову и выдал длинную нецензурную реплику. Танцующие лестницы! Удивлённый взгляд Горация, если он правильно уловил имя из обилия свалившейся на него информации, был красноречивее всех его слов. — Равновесие не удержал, — Геллерт со всей возможной невозмутимостью буркнул в ответ, поправляя свой жилет. Как только танцующее сооружение под ним наконец причалило к площадке, он поспешил за своим спутником, не желая больше и мыском ступать на эти проклятые ступеньки. Гораций оставил его на пороге комнаты и отправился досматривать свой седьмой сон. Запомнил ли Геллерт дорогу? Если бы… Но заветная дверь за его спиной вскоре закрылась, а тишина и до боли знакомый родной запах окутали его, заставляя замереть на месте. Это было невероятно… интимно? Он не допускал и мысли о том, что сможет вновь навестить дом своего друга. После того рокового лета эта возможность, казалось, была утеряна им навсегда. Но сейчас он словно получил от судьбы нежданный подарок, жаль лишь, что при таких обстоятельствах. Сколько секретов ты хранишь в этих стенах, Альбус? Я не могу обещать тебе, что не стану в них вникать, ты полон загадок для меня. Всё ещё. Всегда. Одна зажигалка чего стоит. К слову о зажигалке… Длинные пальцы нащупали и вытащили любопытный предмет из кармана и поднесли к глазам. Изящная вещица была выполнена вполне в духе его друга, который был падок на такого рода аксессуары. Сняв крышечку, Геллерт сделал щелчок, надеясь получить небольшой язычок пламени, но его не последовало. Вместо этого из зажигалки вырвалось три небольших световых шара, которые тут же заплясали под потолком, озаряя комнату мягким, чуть желтоватым светом. Что за странный артефакт попал ему в руки? Вещица для освещения? Где-то приобрёл или же сделал сам?.. Так много вопросов, но его друг, который мог бы дать ответы, уже никому и ничего не был способен сказать. Краем глаза Геллерт уловил какое-то движение. Маленький птенчик завозился на жёрдочке, встрепенулся и подал сонный удивлённый писк. Фоукс?.. Маг осторожно приблизился к фениксу-птенцу, который с недоверием смотрел на него своими маленькими чёрными глазками, издавая при этом весьма тревожный писк. Да, магическую тварь заклинанием трансформации не обманешь. — Я не твой хозяин, но я тебя не обижу. Фоукс, ты должен меня помнить, — Геллерт протянул испуганному птенцу раскрытую ладонь и постарался ободряюще улыбнуться. — Ты же никому обо мне не расскажешь? Это будет нашей маленькой тайной. Иди сюда. Но феникс явно не спешил довериться незнакомцу. Маленькие пёрышки встали дыбом, отчего птенец стал похож на небольшой алый шар. Несколько секунд напряжённого созерцания чужой ладони, а после птица потянулась вперёд и весьма ощутимо клюнула Геллерта в палец. От неожиданности мужчина звучно охнул, а Фоукс, точно испугавшись того, что натворил, громко заверещал, хлопая ещё неразвившимися маленькими крылышками. — Тише, тише, ты, глупая птица, ты не сделал мне больно, — аккуратно подхватив его на ладонь, мужчина со своей ношей рухнул в ближайшее кресло. Сказать, что Фоукс удивился, значило ничего не сказать. Золотистые коготки сильной хваткой вцепились в край чужой ладони, а сам феникс втянул голову и замер, жмуря маленькие глазки и будто пытаясь в одночасье стать крошечным и незаметным. Геллерт устало зевнул и принялся поглаживать встопорщенные алые пёрышки. — Ты совсем как Антонио. Он тоже поначалу шипел и всё пытался меня укусить. В ответ донеслись лишь низкие угрожающие вибрирующие звуки, но Фоукс больше не предпринимал попыток напасть, видимо уяснив, что чужой был гораздо больше его.  — Видимо, у каждого великого мага должна быть своя тварь. Как ты считаешь? Тебя поди ещё и кормить надо? Надеюсь только, ты не питаешься кровью? Золотой хвостик щекочуще прошёлся по ладони, когда Фоукс завозился в его руках, поворачивая к нему голову и выпучивая глазки. Золотой клювик просяще открылся, отчего у Геллерта создалось впечатление, что эта птица очевидно гораздо умнее, чем они с Альбусом вместе взятые. Конечно, он захочет покушать. Проснулся, можно и поесть. Маг на секунду прикрыл свои слипающиеся глаза, понимая, что вставать с этого кресла было последним, что ему хотелось бы сделать в этой жизни. Однако выбора не оставалось. — Как думаешь, Альбус припас для тебя корм? — с тяжким вздохом маг оторвал свою заднюю точку от кресла и принялся изучать обстановку в поисках еды, придерживая птенца одной рукой, а свободной обшаривая полки и ящики. Они, казалось, всё не кончались, и чего в них только не было. Он словно искал иголку в стоге сена. Столько разного магического барахла, просто феноменальнейший талант к собирательству, мистер Дамблдор! И какой же я идиот… — Акцио, корм! — такими темпами недолго и забыть, что ты великий волшебник с бузинной палочкой. Поймав пальцами небольшую, не пойми откуда вылетевшую плошку, Геллерт вернулся в облюбованное им кресло и принялся кормить Фоукса с рук. И пусть жидкая субстанция мало напоминала еду, птенчик кушал с явным удовольствием. Убаюканный близостью маленького пушистого комка, маг уже не находил в себе сил подняться и отправиться на поиски кровати, поэтому уснул прямо так. Слишком уж изматывающим и напряженным был день. И это, определённо, было его ошибкой. Хоть сон и пришёл к нему лишь глубоко за полночь, несколько часов в кресле дали о себе знать. Затёкшие мышцы вроде бы вели себя ничего, если не пытаться пошевелиться. Малейшее движение вызывало противную тянущую боль, и он впервые почувствовал себя столетним разваливающимся стариком. Мягкий утренний свет пробивался в помещение из-за занавешенных полупрозрачными шторами окон, расцвечивая комнату Альбуса в её естественные тона. Шары света всё ещё парили под потолком, то сталкиваясь друг с другом, то разлетаясь во все углы, а птенчик с его ладони куда-то исчез. В дверь отчаянно стучали, но, несмотря на этот шум, измученный тяжёлым сном Геллерт не торопился подниматься. Лишь спустя минуты он с тихим стоном сполз-таки с кресла и сдавленно выругался. — Да иду я, иду! Старость всё же подкралась незаметно, — потирая шею, Геллерт на негнущихся ногах поспешил к двери, размышляя лишь о том, какой пожар мог побудить этих извергов поднять его в такую-то рань. Птенца нигде не было видно, и оставалось лишь надеяться, что с ним всё в порядке. Твою пропажу Альбус мне точно не простит. Хотя, как будто он простит всё остальное… С крайне злым и неприветливым выражением лица Грин-де-Вальд резко распахнул дверь перед носом настойчивого дятла, гадая, кого принесла нелёгкая к нему с утра пораньше. — Мистер Дамблдор… Рыжеволосый парнишка, стоявший на пороге, так и замер на полуслове, ошарашенно и явно испуганно глядя на него. Должно быть, такого выражения он не видел на лице своего преподавателя ещё ни разу. — У нас б-б-будет урок? Юноша даже не пытался выдавить из себя что-то похожее на улыбку, и, судя по всему, был ещё и заикой. Какая жалость, такой рыженький и такой ущербный. Взгляд паренька скользнул выше, и губы округлились в неком подобии «о». — Вя! — внезапно раздалось сверху, и этот звук ну совершенно не напоминал то, что могли издавать благовоспитанные птицы. — Вя! Звук повторился, а после Геллерт почувствовал, как по его макушке принялись прыгать и скакать, продолжая издавать эти странные трели. — Вя-вя! Вя-вя-вя… Сонный заторможенный мозг соображал крайне плохо, со скрипом сопоставляя пропажу феникса с шумом, который он сейчас слышал, и вознёй на его голове. — Да, урок, разумеется, — придав своему лицу невозмутимый вид, Геллерт бережно сгрёб птенца одной ладонью, а другой принялся торопливо прочёсывать длинные прядки волос в тщетных попытках справиться с тем кошмаром, что умудрился сотворить с ним Фоукс всего за несколько часов. Мстишь мне, мелкий засранец? — Подожди меня здесь. Минуту, — отрывисто произнёс мужчина и оглушительно захлопнул дверь перед самым носом ученика. Ну и как это называется?.. Взгляд ясно-голубых глаз обратился к Фоуксу, который, судя по всему, не собирался давать никаких комментариев.  — О твоём поведении мы поговорим после. Торопливо сбагрив птенца на стол, Геллерт произнёс пару бытовых заклинаний, приводя себя в более прилежный вид. Феникс издал возмущённое щебетание, совершенно не согласный со своей абсолютно несправедливой участью, но магу было решительно не до того. Грин-де-Вальд в спешке покинул кабинет и запер за собой дверь, кивая пареньку. — На сколько мы задерживаемся? — А… Э… И-и… Мальчишка вновь заикался, пытаясь справиться с заплетающимся языком. Ещё бы, ведь профессор Дамблдор наверняка никогда так не опаздывал. Не рявкал. И вообще так не выглядел. — Ты заклинания тоже так произносить будешь? А, э, и-и, а?.. — Геллерт вопросительно приподнял бровь, глядя, как мальчишка зарделся, очевидно смятённый таким комментарием. — На полчаса уже. Вас не было на завтраке, да и в кабинете тоже… — Тягостный вчера выдался день. Я проспал, — мужчина непринуждённо пожал плечами, едва поспевая за резво идущим студентом, ещё бы узнать, как его зовут… И какой Альбус ведёт предмет… Защита от Тёмных сил? Трансфигурация? В чём ещё был силён его друг? Разве только в создании проблем, но такого предмета, увы, нет в школьной программе. — Вы проспали?! — от удивления юноша даже споткнулся, когда одна его длинная нога зацепилась за другую, и с трудом вернул себя в равновесие. — Простите, профессор, я просто не знал, что Вы тоже умеете просыпать. Юноша свернул в очередной из извилистых коридоров, и Геллерт задумался о том, как будет искать дорогу назад. В который раз за сегодняшний день. — Мы будем трансфигурировать дракона? Так значит, всё-таки трансфигурация. — Конечно, — Геллерт ни секунды не задумывался над ответом. Да и потом, что может быть проще трансфигурации его любимых драконов? Другое дело, что он никогда никому не объяснял тонкости данного процесса… Да к пернатым это! Пару уроков он как-нибудь проведёт, да и к тому же всегда можно сказаться больным. Его больше волновало то, что в этой школе заблудиться не составляло ровным счётом никакого труда. Тем более при наличии этих постоянно движущихся лестниц! Интересно, существует ли в замке карта? Быть может, какое-то нехитрое поисковое заклинание сможет ему помочь. В не самом лучшем расположении духа Грин-де-Вальд буквально влетел в класс, мрачно оглядывая молодняк. Столько пытливых глаз. Столько внемлющих лиц. Не обременённые правилами и условностями, эти создания были так податливы, что при должном усердии внушить им правильные мысли не составило бы никакого труда. Может… Ну её, эту трансфигурацию? Обучить их Тёмным искусствам было бы куда продуктивнее. — Итак… Кто-нибудь напомнит всем, что же мы делали на прошлом занятии? — меряя шагами класс, Геллерт не без интереса скользил взглядом по аудитории. Здесь, так же как и в комнате Альбуса, всё напоминало о великом рыжеволосом волшебнике. Ровно расставленные книги, пара перьев, занятные вещицы, парящие под потолком и мирно тикающие на многочисленных шкафчиках. Свёрнутые свитки, местами сваленные беспорядочно, местами собранные в ровные пирамидки. Какое-то время в классе стояло затишье, а после юноша, который и привёл его сюда, поднялся и покаянным голосом доложил: — Мы сотворили недодракона из шкафа. Потом почти спалили Вашу аудиторию дотла… — шумный тяжкий вздох. — А потом до конца урока повторяли принципы безопасного употребления заклинаний трансфигурации. Закончив, мальчишка так же покаянно сел и достал из сумки три свитка с домашней работой, а после воззрился на преподавателя практически жалобным взглядом. Он был явно готов к тому, что это происшествие будут припоминать ему до его старости. — Я-а-асно, — мужчина многозначительно замолчал. С ума сойти, Альбус. Чем ты тут занимаешься со своими студентами?! Никакой дисциплины. Хотя, с другой стороны, зачем ограничивать свободу творчества юных магов? Зачем сдерживать их потенциал? Что ж, драконы так драконы. — Это хорошо, что вы все усвоили урок. А теперь… Выберите любой предмет. Представьте в своей голове диковинного ящера, которого хотели бы увидеть воочию и… Вперёд, мои юные волшебники! Наполним эту комнату вашей магией! Геллерт изящно взмахнул бузинной палочкой, и его письменный стол тут же трансформировался в великолепного голубого дракона, подвластного его воле. Первые парты в ужасе повскакивали со своих мест и отбежали назад, некоторые студенты оторопело разглядывали дракона, другие — с неподдельным интересом. Магическое создание занимало собой добрую четверть аудитории, но вело себя практически смирно, немигающе разглядывая студентов с лёгкой долей гастрономического интереса. — Ч-что, прям любой предмет? Любой-любой? — Можно даже парту? — А Ваш дракон умеет летать? — Он нас не спалит?.. — Я скормлю тебя своему дракону, Буллстроуд! — Ха! Не дождёшься, Макмиллан! Гул голосов становился всё громче, и только единицы продолжали молчать, весьма ошарашенно глядя то на преподавателя, то на его творение. — Будете плохо себя вести, обязательно спалит, — и вот непонятно было, шутит ли Геллерт сейчас или же нет. Расслабленно приблизившись к творению рук своих, волшебник призвал откуда-то с кухни зелёное яблоко, а после небрежно развалился на хвосте дракона, с наслаждением впиваясь зубами в сочный бок. Удивительно, первый день свободы, а он даже не мог позавтракать по-человечески. — Профессор! Но как же техника, профессор?.. Я… Я сделал наброски норвежского горбатого дракона, как Вы и говорили на прошлом занятии… Опять этот рыженький заика, да что за напасть. — Хорошо, что сделал. А теперь попробуй сотворить его хотя бы из стула, — Геллерт спокойно пожал плечами, слизывая кисловатый сок с губ, а все его мысли были скорее о том, как поскорее отделаться от всех этих ребят и посвятить день самому себе. — Из стула? Профессор, но Вы же сами говорили, что начать стоит с чего-то маленького… Глаза мальчишки были как два больших галеона. Он явно был в замешательстве, а ещё ему сильно мешал этот несмолкающий гул голосов, который постоянно приходилось перекрикивать. Быть может, профессор повредился умом? Его дядюшка Энди по отцовской линии как раз лет в пятьдесят поехал крышей и стал считать себя кухонным чайничком. Быть может, у Дамблдора тоже поехала крыша? Вряд ли частые визиты этих авроров, да и сражение с Грин-де-Вальдом могло положительно сказаться на его здоровье. — Стул и есть небольшой, как там тебя? — откусив очередную порцию яблока, Геллерт с явным неудовольствием уставился на парнишку, который мешал ему наслаждаться его скудным завтраком. Даже кусок толком в горло не лез. Так недолго и подавиться. Точно двинулся. Может, найти профессора МакГонагалл? Но что он ей скажет? «Простите, профессор, мне кажется, мистер Дамблдор тронулся умом?». — Септимус. Септимус Уизли, профессор. — Да сядь уже, Септимус! — Заткнись, Септимус!.. Рыженький бросил недовольный взгляд на своих однокашников и снова посмотрел на преподавателя. Мерлин мой, сколько неуверенности и в то же время надежды. — Склероз, юноша, знаете, с возрастом такое бывает. Ничего личного. В выходные прикуплю себе пару нужных зелий и всё вновь будет в порядке, — Грин-де-Вальд не мог отказать себе в удовольствии оставить Альбусу небольшой «подарочек» на будущее, усилием воли давя в себе шкодливую улыбку. — Я уверен в твоих силах, но уверен ли ты? Докажи мне это, мальчик мой. Юноша поднялся на ноги, опасливо косясь на свой же стул, а после перевёл взгляд на бумажки, нервными пальцами перебирая несколько явно строивших ему не одного дня работы рисунков. — Кхм… Воспоминания о том, что случилось со шкафом, всё ещё были свежи в его голове, и он не мог себе позволить вновь ударить в грязь лицом. — Я в тебя верю, — с задней парты раздался робкий девичий голос. О, первая любовь. Как же это мило, прямо-таки до скрежета зубов. Щёки мальчишки залил лёгкий румянец, и он коротко взмахнул палочкой, произнося заклинание. — Дракониверсум Верус! Стул резко отскочил куда-то вбок, на секунду замер, а потом активно запрыгал на задних ножках, начиная трансформироваться в нечто немыслимое. Спинка вытянулась в странное подобие шеи, из которой тут же выросло два крыла, а ножки превратились в четыре толстые лапищи. Древесина затрещала от натуги, и недодракон-полуящер сверкнул подслеповатыми глазами, неуверенно перебирая большими неуклюжими конечностями. Геллерт, скурпулёзно обгрызающий своё яблоко, посмотрел на эту чешуйчатую ошибку природы и закатил глаза. Мда… И везёт же мне на таких… — Попробуй ещё раз, — лёгкий пасс палочкой, и мужчина слегка подправил криворукую трансфигурацию Уизли, давая ему шанс завершить всё финальным аккордом. Несмотря на помощь, получившееся создание даже отдалённо не напоминало норвежского дракона. Септимус, не скрывая своего разочарования, совсем сник. Сделав шумный вдох, юноша взмахнул палочкой вновь, пытаясь чуть укоротить драконью шею, а крылья переместить куда-то ниже, к спине. Об окраске он предпочитал пока не задумываться. От вспышки магии дракон аж подпрыгнул, в ту же секунду вырастая метра на два и с возмущённым рёвом обдавая создателя своим горячим дыханием. — А-а-а! Мальчишка гибко отпрыгнул на метр, больно ударяясь о парту, и бросил в дракона ещё одно заклинание, которое вместо того, чтобы придать его деревянному творению небольшой размер, ударилось в его неуклюжие лапищи, уменьшая их и делая как раз впору этому хищнику. Тварь клацнула большими зубами и повернула голову в сторону двери, а потом уверенными шагами направилась к выходу из кабинета, даже не обращая особого внимания на учеников. Жалкое зрелище. И смысл тебе, величайшему после меня волшебнику, возиться с детьми? Ты больной мазохист, Альбус Дамблдор, и я всегда это знал. — И чего ты застыл, Септимус? Твой дракон убегает. Во время боя ты будешь так же надеяться на то, что я появлюсь из ниоткуда и тебе помогу? Так вот — нет. Жизнь такова, что ты можешь полагаться лишь на самого себя. И здесь нет места страху, — Геллерт обвёл взглядом класс, понимая, что лишь у немногих из них получилась бы полноценная трансформация. С другой стороны, трансфигурация неживого в живое давалась с трудом даже взрослым магам, стоило ли говорить о детях? Это была одна из сложнейших областей магии, которая требовала умений и таланта. Потерянный Септимус, расталкивая всех, устремился за своим беглецом, вскидывая палочку. — Репарифарго! Дракон протестующе, даже как-то обиженно рыкнул, ускоряясь и в то же время уменьшаясь на ходу. Деревянный стул сделал ещё пару прыжков в сторону двери и замер, становясь совершенно обычным предметом мебели. — У-ух. Направив палочку на него, юный Уизли вернул стул на место и принялся подбирать с пола упавшие листки. Ни на кого в классе он предпочитал не смотреть. И вот что мне с ними делать?.. Отчаянно захотелось покинуть эту ненормальную школу с её бешеными лестницами и юными волшебниками, которые, похоже, отчаянно нуждались в чужой поддержке и ободрении. Вместо этого Геллерт порывисто взобрался на ближайшую парту, призывая всех к вниманию, в чём ему помог голубой дракон, который очень и очень громко рявкнул, создавая пугающую тишину. — А теперь, когда вы все осознали, что без должной теории, практики и подготовки трансфигурировать что-то просто по желанию получается плохо, мы разобьёмся по парам и по очереди попробуем повторить в точности то, что делаю я. Каждый из вас должен будет применить трансфигурирующие чары к такому огрызку, — Геллерт отпустил хвостик недоеденного яблока и заставил его повиснуть в воздухе. — Это будет норвежский тупорылый дракон… — Он горбатый, профессор… — …Септимус расскажет нам об этом драконе и его особенностях, как только избавится от своего занудного настроения, а я спроецирую его для вас, чтобы было наглядно. Отработаем пассы и начнем. Вопросы есть? Вопросов явно не было. Ученики с опаской косились на большого синего дракона, в то время как Септимус, собрав свои рисульки, вышел вперёд. — Ну он… Большой такой. И чёрный. С задних парт послышались смешки, заставившие юношу скрипнуть зубами от злости, однако его голос только окреп. — Он большой и черный, размером достигает тридцати пяти фунтов. Вдоль хребта у него идёт черный гребень, глаза жёлтые и опасные. Ай, я сам спроецирую, профессор… Взмах палочки, и чернильные рисунки, слетев с бумаги, заплясали в воздухе, увеличиваясь в размерах и мерцая бледно-зелёным цветом. — Это редчайшая особь и одна из самых агрессивных. Его основные инстинкты — сжечь, убить и проглотить. Он нападает на своих сородичей и способен убить человека за долю секунды. Гм… Наверное, я выбрал не лучшего дракона, профессор… — Он вполне нам подойдёт, — Геллерт разглядывал рисунок диковинной смертоносной твари, взмахами палочки поправляя где-то неровные, где-то не совсем анатомически верные черты, а потом удовлетворённо кивнул и обратился к студентам. — Итак, мои юные волшебники и волшебницы, смотрите и запоминайте. Никаких грубых взмахов, никаких резких движений. Магия — это музыка, особенно если дело касается трансфигурации. Для начала… Геллерт замолк, так и не доведя пасс рукой до конца, резко обрывая первые же аккорды воистину прекрасного заклинания. Прямо перед ним в воздухе возникла яркая огненная вспышка, которая опалила ему брови и заставила волшебника резко отшатнуться назад. Маленькое алое пёрышко на секунду повисло в воздухе и спиральными завитками стало опускаться. Послышались редкие смешки, студенты переглядывались друг с другом, пытаясь понять, кто сотворил эту пакость. Геллерту же не нужно было и гадать, он знал этого маленького зачинщика лично. Только вот что это могло значить? Питомец голоден? Заскучал? Не хочет быть запертым? Ничего, немного потерпит. — Так вот… Пасс рукой в сочетании с уверенно произнесённым заклинанием и чётким образом в голове принесёт нам необходимые результаты. А теперь повторите заклинание вместе со мной. Дракониверсум Верус! — Дракониверсум Верус! — нестройный гул голосов вторил ему. Кто-то делал это весьма изящно, некоторые же студенты скорее резали палочкой студень, чем совершали музыкальный взмах. Заклинание умножения мигом сотворило из одного огрызка яблока несколько, и те расплылись по аудитории, зависая над учениками. — Напоминаю всем, что мы работаем в парах, — не успел Геллерт договорить, как от какой-то парты уже повалил густой тёмный дым, а маленький чёрный дракон улепётывал по полу, умело уворачиваясь от вспышек обратных заклинаний. — И если у сотворителя заклинания что-то не получается, партнёр страхует! Голубой дракон Геллерта тут же встрепенулся и лениво придавил хвостом мелкую вредную заразу, которая ещё немного, и забралась бы под шкаф. Пусть дальнейшее занятие и напоминало хаос, тем не менее этот хаос был всецело под его контролем. Ничего сложного. Абсолютно те же принципы манипулирования. С той лишь разницей, что детские сознания более пластичны. — Следите за своими драконами. Каждый из вас отвечает за них. А в конце занятия я выберу самые удачные экземпляры и награжу победителей. Это звучало явно мотивирующе, поэтому ученики принялись за колдовство с утроенным рвением. Получалось ли у всех? Отчасти. Дракон с хвостом в виде веточки яблока весело подпрыгивал на столе, расплёвывая всюду чёрные косточки; через стол яблоко в форме дракона активно тлело, наполняя комнату запахом свежеиспечённого фрукта и гари. Септимус тихо… «изумлялся» такому светопреставлению, периодически поглядывая то на преподавателя, то на своих однокашников. Его третий по счёту дракон весело и довольно-таки агрессивно попыхивал огнём под маленьким защитным колпаком, куда юноша поместил его после того, как он подпалил Цедрелле её роскошные тёмные волосы. Уизли пришлось тушить их и применять к ним какое-то странное, чисто девичье заклинание, которое в спешке объяснила ему подруга. Мерлин, да одно только прикосновение к этим волосам лишило его дара речи. Как оказалось, сотворять драконов было гораздо проще, чем привести в порядок чужую причёску. Весь этот сумбур, наверное, должен был когда-то прекратиться, и в то же время Септимус поймал себя на мысли, что всё это было даже весело. Цедрелла улыбалась, наблюдая за другими слизеринцами, которые собрались в большую кучу и вместо банального превращения вовсю экспериментировали со своим драконом, меняя его окраску и повадки. Где-то сбоку начались подпартные драконьи бои, а ребята вовсю делали ставки, стараясь как можно незаметнее передавать друг другу медные кнаты. Профессор же с самым что ни на есть невозмутимым видом курсировал от одного безобразия к другому, и казалось, что его не смущало ровным счётом ничего во всём этом шуме и творящемся безумии. Трансфигурационные чары на удивление удались у большей части студентов, и на фоне его внезапного преподавательского успеха всё остальное казалось не таким уж и важным. Вернувшись в начало класса, Геллерт вновь грациозно вскочил на парту, оглядывая галдящую молодёжь с долей интереса. — Кто-то уже готов продемонстрировать мне своё ма-мастерство? Огненная вспышка вспорола воздух аккурат рядом с его носом (в который раз!), и из неё с радостным «Вя!» вынырнул Фоукс, выпучивая на Геллерта свои маленькие чёрные глазки. На секунду зависнув в пространстве, феникс оторопело задвигал своими конечностями, стремительно падая. Действуя абсолютно на рефлексах, Геллерт подхватил птенца левой рукой, совершенно не понимая, что тот тут делает и какого, спрашивается, дракона разбрасывается перьями и возникает из ниоткуда в рабочее-то время?! Ну никакого воспитания! Птенец крепко вцепился коготками в его ладонь и издал короткую заливистую трель, которая вероятно должна была всё объяснить. Но судя по тому, что до его новообретённого хозяина туго всё доходило, феникс замахал маленькими крылышками, пытаясь утянуть Геллерта куда-то в сторону двери. Силёнок на это у него явно не хватало, и, быстро выдохнувшись, птенец устало и недовольно вякнул, устраиваясь в тёплой ладошке. Студенты несомненно были в шоке, наблюдая за этим безобразием, и никто из них даже не заметил, как дверь в кабинет распахнулась и в неё вбежала запыхавшаяся темноволосая женщина. — Альбус, Ваш кабинет!.. Там дым! Горим!.. Опершись о парту, вошедшая попыталась отдышаться, бегло оглядывая все и вся вокруг. — О Боже, Альбус, что у Вас тут за хаос! Это что, драконы?! Вы решили спалить весь замок?.. У тебя всегда такой фарс на работе, Альбус? Компенсируешь таким образом недостаток меня в своей жизни? — Репарифарго Тотум! — Геллерт, не медля ни секунды, взмахнул палочкой, с непринуждённой лёгкостью превращая всех мало-мальски получившихся драконов обратно в огрызки. — Тщательно запишите последовательность действий для правильной трансфигурации, пока меня не будет, — вопросы волшебницы он предпочёл проигнорировать, обернувшись к классу. — Когда закончите, наведите в аудитории полный порядок. Торопливо направившись к выходу, Геллерт замер на пороге, внезапно понимая, что никто не спешит двигаться за ним. Обернувшись, мужчина с недоумением воззрился на незнакомку. — Вы не пойдёте со мной? — застыв в дверях, маг отчётливо понимал, что дорогу обратно он не найдёт, а… Кем бы ни была эта особа, она явно не собиралась покидать класс. — Но… Альбус, кто-то же должен остаться с учениками… — О, поверьте, они уже взрослые и смогут сами тихо посидеть за написанием работы. Так ведь? — Геллерт повысил голос на тон, делая незаметный пасс рукой и запихивая то ли «выжившего», то ли вновь кем-то наколдованного дракончика (и когда только успели?) в шкаф. — Тем более моё творение будет за ними следить, — кивнул в сторону своего голубого дракона, который мирно скалился, поглядывая на студентов и примеряясь, кого бы сожрать первым. Геллерт подхватил женщину под руку, настойчиво утягивая её в сторону выхода из класса. — Х-х-хорошо, Альбус. — Виновника поджога не поймали? Вряд ли я бы начал поджёг замка со своего кабинета… — Н-нет, Альбус… — Вот и славно, идём скорее. Путь обратно по этим коридорам, должно быть, занял целую вечность. Так как они оба торопились, им было не до разговоров, и Геллерт благодарил Мерлина за это. Когда они, наконец, добрались до кабинета, дверь была распахнута настежь, а из неё валил дым, заставивший остановиться и закашляться. Огня уже не было видно, и это не могло не радовать. Споткнувшись о чей-то поставленный прямо у входа чемодан, Геллерт чертыхнулся, восстанавливая равновесие. Даже беглый взгляд в помещение позволил быстро оценить всю бедственность положения. Надеюсь, ничего действительно ценного здесь не сгорело, Альбус. Геллерт поднял феникса на уровень своих глаз и посмотрел на него очень, очень внимательно.  — Сдаётся мне… К этому приложил свою лапку ты, мелкое несносное создание. Клювик исчез где-то под крылом, но спрятать там всю голову у птицы явно не получалось.  — Ну ничего, мы с тобой ещё побеседуем… Оторвав взгляд от птенца, Геллерт проследовал в комнату, перешагивая через разбросанные по полу обугленные вещицы и отнюдь не сразу выцепляя взглядом ещё одну огненную шевелюру. Ошибок быть не могло. Ньют Скамандер собственной персоной. И чем же я так прогневил мироздание, что оно ниспослало мне такое «прекрасное» утро? Вот интересно, Альбус, чисто теоретически, я могу как бы невзначай придушить Скамандера и сделать вид, что меня мучают жесточайшие приступы склероза? — Профессор! Ньют на секунду обернулся, посылая из палочки струю воды на дымящийся шкаф. — Простите, что взломал Вашу дверь, профессор, я не хотел быть грубым, но выбора правда не было. Геллерт с большим трудом смог выдавить из себя улыбку. — Рад видеть Вас, Ньют. Вы даже не представляете, как.