Пока не развеян пепел.

Ты — моя новая головная боль. Ты то, что я буду ненавидеть. Ты теперь то, за что я буду хвататься в беспомощности. Ты то, что в конце я буду любить больше жизни.

      Солнце давно встало из-за горизонта и давало своё тепло всей этой земле, на которой была пролита кровь, земле, которая уже не дает плода, не принимает семя, и земле, где семя прижилось и дало большой плод для мерзких и порочных людей. Люди уничтожат бесплодную землю. Уничтожат землю и ту, которая приносит им пользу. Злые и эгоистичные. Называют себя «божьими тварями», «царями земли» и губят. Убивают животных ради шелковистого меха и кожи. Ничему не уступят и продолжат воевать, проливая кровь. Бесполезные существа, которые имеют великий разум. Но даже вдали от этих машин из плоти нельзя сказать, что безопасно…       Сколько времени прошло с тех пор, как он впервые попал сюда? Меньше суток? Или даже нет? В любом случае чувствовать себя ужасно время не помешало. Всё предательски болело и щипало. Раны изредка кровоточили, в других же давно запеклась кровь. Нога предательски отзывалась ноющей болью и пощипыванием стёртой кожи. Охуенно. Накахара всё ещё помнил рассвет и все его краски, оттенки, переливы. От сиреневого до тёмно-синего, бордовые и нежно-розовые тона, одинокие переливы жёлтого и голубого. Действительно красиво. Жаль, что он не помнил насколько далеко убежал. Что делать теперь дальше? Где спрятаться? Ну или хотя бы остаться на одну ночь. В животе урчало и казалось, что желудок прилип к позвоночнику, засасывая сам себя. Только подумать, что, возможно, он мог быть сейчас дома и обедать, или наконец повесить ту блядскую полку, которая свалилась ему однажды на ногу, или продать лошадь, которую он растил несколько лет для одного важного человека. Отмыться от всей этой грязи и забыть, как страшный сон. Успеть сделать столько дел, которые откладывал. Увы. Всё могло быть иначе, но судьба играет в те игры, которые ей интересны и, видимо, счастливый исход ей не по душе. Если та вообще у неё есть.       Накахара мотнул головой. Надо приходить в себя. Прижавшись затылком к стволу дерева, рыжий приподнял голову, но единственное, что он увидел — крона дерева и проблески неба. Прислушался. Тихо. Слишком. Никаких криков людей, лая собак. Лишь ветер, шелест листвы и отдаленное пение резвых пичуг. Лучи солнца приятно грели кожу, все же ночью в лесу очень зябко, а это был единственный на сей момент источник хоть какого-то тепла.       Внезапно из-за верхней ветки что-то быстро юркнуло на нижнюю, а после молниеносно спустилось вниз по коре дерева, сделав маленький переполох в лесном царстве. Юноша вздрогнул и шире распахнул глаза, увидев это маленькое существо перед своим лицом. Бельчонок. Маленький зверек с любопытством глядел на парня, видимо, приняв Чую за коряги из-за его неподвижного положения. Оба рассматривали друг друга. Шубка маленького лесного чудовища была темно-рыжей, хвост пушистый, как и весь зверек. Стоило руке медленно придвинуться к бельчонку, малой сразу же полез на ладонь, ожидая чего-либо вкусного, но ошибся. Видимо, его прикармливали некоторое время.       Ничего не вынюхав и обнаружив пустую ладонь, с разочарованием зверек укусил человека за такой ужасный наеб за палец, а после, быстро сделав лапы отсюда, прыгнул сначала на голову, затем на ветки и в дупло. Накахара, явно не ожидая такого подлого отношения от зверя, ойкнул, встрепенувшись. — Предатель! — пробормотал вслед бельчонку рыжий, за что вскоре на его голову сбросили шишку. Метко. В яблочко. — Я успел поссориться с белкой, замечательно, — потирая ушибленное место и повторно ойкнув промямлил тот, потирая ушиб. В любом случае надо уже было явно мотать отсюда.       Цепляясь за дерево и приподнимаясь, парень понял, что начались адские муки. Кряхтя и постепенно отрывая свою пятую точку от земли, он сдавленно выдохнул. Уже лучше. Нельзя же всю свою жизнь тут просидеть. Ну или хотя бы недели две.       Полностью встав на ноги, придерживаясь за ствол дерева, Чуе нужно было найти себе хоть какую-то опору. Быстро окидывая взглядом всю зелень под деревом и несколько метров чуть дальше, не найдя ни в одной стороне ничего похожего на палку, взгляд устремился вперед. Палка. Лежала. Под. Носом. Шлепнув себя по лбу, пришлось снова опускаться, чтобы хоть как-то её поднять. Страдальчески охая и кое-как согнувшись, она оказалась в руках.       Вертя свою кривую опору на долгие несколько дней и обрывая цепляющие сучки, опираясь плечом о дерево, Накахара окинул взглядом местность впереди.       Маленькая поляна раскинулась в глубоком и темном лесу, будто охраняемая им ото всех. Голубое небо без единого облачка, освежало это место. Полянка заросла всевозможными цветами и травами, которые по своей красоте пытались перебить друг друга всем возможным — приятным запахом и пышными соцветиями пестрых оттенков. В центре разросся старый многолетний дуб. Птицы о чем-то оживленно щебетали, перепрыгивали с ветки на ветку, раскачивали их, оживляли огромную, мощную и срочную зелёную крону. Тихо и спокойно, как и в раю для всех прошлых мечтаний и возможностей.       Подальше от дерева расположился одинокий, избитый временем дом, обросший мхом, похожий больше на заброшенную вещь, чем на жилое помещение. Там же стояла и баня, такого же вида на первый взгляд. Совсем недалеко были и почти разрушенные избушки, некоторые и вовсе разваленные, от которых остались одни камни и доски, старые вещи и глухое молчание. Со стороны могло показаться это место ветхим и почти мертвым, если бы не маленькая грустная линия дыма на небе, идущая от трубы одного целого дома. Удивительно, как все еще не развалилось от такой дряхлости и слоя пыли.       Порядком не понимая, что это за место и почему оно в таком виде, Накахаре всё же пришлось медленно шагать вперёд, хромая и то дело опираясь на свою новую деревянную ногу. Постепенно подходя к руинам домов, становилось не по себе. Чуя, стоя посреди всего этого, чувствовал, как ветер продувает со всех сторон. Бр-р-р. Поёжившись от холода, осторожно касаясь оставшейся части какого-то дома, ведя ладонью по шершавым остаткам здания, рыжий стал рассматривать, что внутри. Авось, что осталось полезного.       Но, кроме старых испорченных игрушек, обломков, горелых стен, ничего более не нашлось. Обойдя порядком несколько домов и осмотрев почти всё, запомнилось здание, которое напоминало церковь, где была найдена старая глиняная кукла, обгоревшая голова, которой валялась от её тельца немного дальше. Жутковато.       Понимая, что остался для осмотра лишь один целый дом, Накахара шумно сглотнул, медленно подходя к нему. Осторожно постучавшись в дверь, он ждал реакции. Ничего. Снова стук. Вновь ничего. Набравшись решимости, он заглянул внутрь, чуть приоткрыв дверь. Было темно, но по обстановке нельзя было сказать, что тут никого никогда никого не было. К левой стене придвинута лавочка, в конце помещения камин с чем-то вроде кресла, стол, стулья, полки со склянками и какими-то жидкостями, рядом стояла корзина с различными тряпками, книги. Пройдя внутрь, было решено найти что-то вроде лекарства.       С трудом дождавшись вечера, немного подлечивший себя тем, что нашел, Чуя сел на лавочку, не замечая, как заснул.