***
- Мелкий, чего ты дразнишь его? - беззаботно выдохнул Хосок. - А ты? - А мне можно, я тебя старше. Привалившись к стене, Хоби смотрел в пол с каким-то погрустневшим взглядом. - Глупый разговор, - надулся Тэхен. - И я не дразню, а подталкиваю их к друг другу. - Ммм, зачем? - Да затем же, что и ты. Не хочу видеть их страдания. - Говоришь так, будто знаешь, о чем, - стушевался Хоуп. Тэхен сжал кулаки, мгновенно давая себе мысленную пощечину и выпрямляясь. Он не был маленьким и он все видел. Он не нуждался в объяснении термина «любовь», или «привязанность», или «чувства», или «беспокойство». Он не тот 18-летний пацан, что не замечал вокруг себя ничего. Будучи наивным, он часто воспринимал стеб за чистую монету, а настоящие чувства проскальзывали мимо его глаз. Он изменился. Все меняются. Теперь он видит эту грусть, почти что кричащую боль и смирение в глазах Юнги-хёна. Подчинение нынешним устоям. Он не мог смотреть на это вот так просто, будто ничего не происходит. Не мог позволить им прожить "не их" жизнями. Их свела судьба, значит, они должны быть вместе. И это не сопливые мечты того мальчика из прошлого, это план. - Они все поймут. И мне пофиг, что нужно будет сделать для этого, понятно? Тэ уставился на Хосока удивительно уверенным и осознанным взглядом. Старший только хмыкнул, кивнув. Он сгорал от любопытства, действительно ли то, что видел в них двоих Тэ, правда? Ему иногда казалось, что это какая-то игра. Игра в недосемью с двадцатилетними детьми, множествами тренировок, совместными ужинами. Он хотел верить, что все не так, что это не игра, что они всегда будут вместе.Часто страх подбирался высоко, к самому горлу, сжимая его, душа мыслями о будущем в одиночестве. Сердце останавливалось на минуту или даже больше; он не дышал, представляя их Конец. Но потом кто-то мягко касался его ладони, поглаживая, успокаивая. Он чувствовал, как чужие пальцы запутываются в волосах, и он немного оттягивает голову назад, чтобы встретиться взглядом. Хосок тихо-тихо шептал:
- Чимин...Младший всегда сначала смотрит выжидающе, но смягчается, прижимаясь щекой к вспотевшему лбу Хоупа. Он невесомо целует его в висок и поудобнее перехватывает в объятии.
- Все будет хорошо. Я не уйду.И старший расслабляется, потому что только что горящий в его душе пожар бесстыдно потушили обычным красным огнетушителем. Так легко и просто.
- Спасибо, - из раза в раз шепчет он, устраиваясь на плече друга поудобнее. Вспоминая события последних нескольких ночей, парень тяжело вздохнул. Паника затягивала его сознание, даже несмотря на поддержку друзей. Ему хотелось поделиться этим, но он боялся, что как только слова сорвутся с языка, это все станет реальностью. Каждый раз, когда он видел ребят, оценивающих его состояние, он хотел убежать, исчезнуть, не быть слабым звеном в этом коллективе. Тэхен смерил его медленным взглядом и поджал губы. - Слушай, возможно, я смогу помочь... - Нет, не сможешь. Никто не сможет. Огромные синие мешки под глазами Хосока говорили громче него самого. Он не спит, страдает кошмарами. - Поговори с Джуном, я прошу тебя. Мне больно на тебя смотреть. Хоби улыбнулся и кивнул, не собираясь обращаться к Джуну с такими проблемами. Он не будет больше никого обременять. - Я скажу ему, чтобы поговорил с тобой. Ты не убежишь от этого. Все, что он мог, это опустить голову и принять навязанное решение. Он не хотел обижать Тэхена, ведь тот всего лишь хочет помочь. Казалось, он хочет помогать всем, кроме себя. - Эй, Тэ... - М? - Я поговорю с ним, если хочешь. Я имею в виду Юнги. - Сделаешь это для меня? Хосоки-хён, ты чудо, - парень настолько счастливо улыбнулся, что Хосок перестает сомневаться. Он поможет этим гейским балбесам, если Тэхен так этого хочет. Чимин сразу убежал куда-то и парни остались одни. Не спеша, они дошли до балкона на втором этаже. Прозрачные занавески не скрывали скрюченной фигуры, облаченной в черный длинный кардиган. Перед ним распростерлась оранжевая гладь, переходящая в резкие фиолетовые мазки. Небо выглядело словно холст художника, и эта черная фигура почему-то хорошо вписывалась в настроение сцены. Тэхен и Хосок замерли, смотря друг на друга, решая: идти или не идти. Оттолкнув Тэ к выходу из коридорчика, он кивнул сам себе и медленно двинулся к ручке двери. Он не знал, как начать разговор, как перейти к обсуждению отношений с этим человеком. Ведь Шуга просто пошлет его, еще и в нос даст. Входя, он приметил, что плечи друга немного вздрогнули, когда тот понял: он не один. Хоуп остановился рядом, приподнимая руки и тяжело опуская на ограждение, отделяющее их от прекрасного, яркого неба. Цвета, переплетаясь, становились все нежнее со временем; так и страх Хоби угасал, оставляя после себя только уверенность. Вместо того, чтобы поздороваться, у него вырвалось: - Он тебе нравится, - четко отрезал каждое слово, словно бумагу, острым, перочинным ножиком. А в ответ ему только тишина. Хосок уже почти забыл, что только что сказал и, если бы не тихий вздох рядом, он мог бы поверить, что сошел с ума и стоит тут один. - Ты ему тоже, - тихо добавил Хоуп. - Прими это, отпусти все эти «нельзя». Скажи ему «да». - Не понимаю, о чем ты. Какое еще «да»? Кто такой «Он»? ОН меня ничего не спрашивал, - наконец лениво протянул Шуга. - Тогда ты спроси его, - продолжил младший. - Боже, хён, ты ничего не смыслишь в любви. - Что ты хочешь от меня? Что ты хочешь услышать? Да, я боюсь посмотреть Ему в глаза, потому что знаю – не удержусь. Да, я чувствую себя спокойно, когда Он рядом. Я хочу слушать Его голос. Даже хочу просыпаться ночью из-за плача Его сахарных летяг и, тихо открывая дверь, входить туда, чтобы покормить их. Я люблю смотреть на него, когда он спит, потому что во сне он выглядит умиротворенным и счастливым. Я хочу видеть Его счастливым. И я никогда не скажу Ему этого лично, - голос прозвучал таким уставшим, но таким уверенным, словно Юнги проговаривал все это вслух каждый день. - Он тоже, - прошептал куда-то в темноту Хосок. - Он не такой, - прошептал Шуга, пряча глаза в ладонях. - Нет, хён. Он любит тебя именно такой любовью. Страстной. Романтической. Чертовой безответной любовью. - Послушай себя, ты несешь чепуху. А я трус. - Ты не трус, ты хочешь им быть. Ты теряешь время, пока он готовит лазанью с соусом из болгарских перцев и ошпаренных помидоров. А если ты помнишь, никто из нас не любит перец, кроме тебя, - Хоуп развернулся и пошел к двери, напоследок лишь бросил тихое: - Если это не любовь, то тогда я не знаю вообще, что такое «любовь». Не отталкивай его, иначе я тебя придушу. Хосок вскинул подбородок вверх и, с чувством собственного достоинства и самосохранения, выпорхнул за дверь со скоростью света, громко хлопая ею. Шуга так и остался стоять, перебирая в пальцах уже давно согнутую вдвое сигарету. Он не поджег ее и, кажется, даже не взял зажигалку. Он не собирался курить, скорее просто постоять, подумать, босыми ногами погружаясь в пушистый ковер, который они купили специально для таких случаев. Воздух с каждым днем становился все холоднее, но его это, кажется, только радовало. Холод помогал взять свои чувства под контроль, заставлял думать о том, как сжимаются мышцы, пытаясь согреться. Заставлял думать о том, как красиво выглядит пар, выдыхающийся на рассвете в открытое окно. Заставлял думать о чем угодно, только не о том, как сильно хотелось сжать его руку, погладить покрасневшие костяшки. Заставлял не думать о том, как же хотелось сделать его своим. И вот снова, шагая вперед, касаясь ступнями холодного бетона, он закидывает голову назад и пытается промерзнуть до такой степени, чтобы не вспоминать. Не страдать еще сильнее. Проходя мимо кухни, Юнги заглянул туда и зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться. Джин стоял с двумя ложками и по очереди пробовал соус с каждой. Скользнув губами по одной из ложек, он задумчиво хмыкнул, принявшись пробовать с другой, снова хмыкая. Кухня выглядела, как поле битвы, а вокруг хёна - кучи немытой посуды и две глубоких миски с соусами. Когда он увидел все это великолепие собственными глазами, он понял: любовь к нему, даже безответная, не должна быть такой мучительной. Потому что Сокджин самый теплый, самый нежный, самый добрый человек в этом протухшем и грязном мире, и никто не переубедит его в этом.Возможно, стоит дать им шанс?
Или нет?
Юнги нежно улыбнулся и бесшумно вернулся в свою обитель гения.