Ложь во спасение

Держась за стену, Криденс пересек коридор в несколько мгновений, и оказался прямо перед дверью. Он ощупал выпуклые рисунки, которые не мог разглядеть в темноте – ручек на двери не было. Была лишь странная, необычной формы замочная скважина. Звуки, доносившиеся из-за двери, заставили его содрогнуться: то был гадкий смех, завывания, вопли и лязг. Криденс и представить не мог, что было спрятано там под замком и наверняка еще дюжиной заклинаний, да и знать этого он в глубине души не хотел. Не имея других вариантов, он все же попробовал толкнуть дверь, но это было тщетно. Взламывать замки Криденс не умел, и первое что пришло ему в голову – попробовать отыскать ключ. Едва поднявшись на ноги, он остановился в нерешительности. Где же его искать, как не по карманам Гриндевальда? Эта идея никуда не годилась. Припав к двери, он сквозь щель попытался заглянуть внутрь. По ту сторону было темно. Определенно, там кто-то был. Прислонившись лбом к двери, юноша перевел дух и прижал руку к замочной скважине. Готовый в любой момент получить очередной магический разряд, он снова попытался вызвать обскура. Сначала осторожно, затем все уверенней, и на этот раз без всяких проблем, его рука стала быстро рассыпаться в черный пепел, просачиваясь в скважину. Вскоре сам Криденс очутился на другой стороне. У него получилось! Едва вскрикнув от радости, он к своему разочарованию осознал себя в кромешной тьме, окруженный совершенно непонятными звуками. Здесь не было окон, и свет загорался, скорее всего, по велению магии, с которой юноша был не знаком. Он вытер холодные и мокрые руки о штанины, и неожиданно для самого себя нащупал в кармане картонный коробок. Трясущимися руками он вытащил его и не с первой попытки зажег спичку. Бербоун ожидал увидеть все что угодно: стаи крыс или клубки змей на полу под ногами, может даже человеческие останки – что то такое, что заставило бы его в тот же миг поседеть от ужаса. Но маленький желтый огонек, как мог, осветил лишь такой же непримечательный пыльный коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды портретов. Едва Криденс понял, откуда доносятся звуки, его со всех сторон обсыпали недовольными возгласами и руганью. Злорадно хохоча и перешептываясь, длинноносые ведьмы на большом портрете в раме тыкали в него кривыми пальцами. Мрачные, статные или не очень, маги всех мастей бросали в его сторону едкие замечания, кто-то, фыркая и скалясь, заслонялся руками от внезапного света. Юноша даже насчитал пару ухмыляющихся висельников, одного коротышку, бородатую даму, несколько шаманов с разных концов света, и девушку на четвереньках с тощими ручками, вывернутую как будто задом наперед, так что колени у нее были сзади как у кузнечика. В этот момент спичка обожгла его пальцы, и Криденс, чертыхнувшись, зажег следующую. Повторная волна ругани обрушилась на него, но вывернутая девушка лишь глупо улыбалась и махала ладонью. Сделав шаг в ее сторону, юноша услышал позади: - Эй ты! Нечего пялиться на нашу Мэри, разве мать тебя не учила? И тут же другой, холодный и высокомерный мужской голос неподалеку, отозвался: - Уймись, старая, на нее и так никто никогда не смотрит. - Кто эта Мэри? – невольно произнес вслух Криденс, глядя на улыбающуюся девушку, и в этот момент спичка в его руках снова погасла. - Кто Мэри нам известно, - продолжил все тот же голос, - А вот кто ты такой, и как ты попал сюда, не отпирая двери? - Я показал бы вам, кто я такой, но в темноте вы ничего не увидите, - ответил Криденс с ноткой высокомерия, совершенно ему не свойственной, но все же слышать упреки от портретов было выше его сил. Все это начинало казаться ему бредом наяву. Сперва бесконечные коридоры, теперь вот говорящие картины… Чиркнув о коробок еще одной спичкой, он решил больше не тратить время и, игнорируя возгласы и замечания, стремительно ринулся вперед по коридору. Заметив у стены канделябр со свечами, он вытащил и зажег одну самую длинную. Пройдя еще немного вперед Криденс уперся в лестницу, ведущую вниз, и не задумываясь побежал по ступеням, стараясь делать это так, чтобы свеча в его руке не погасла. Лестница уходила все глубже и глубже в подземелья. Криденс спускался не долго, но ступеньки уже успели ему надоесть. Судя по скопившейся паутине, этой лестницей никто не пользовался, а зная Геллерта – он наверняка сразу аппарировал туда куда нужно, не утруждая свои ноги излишними прогулками по столь неприятным местам. Читая книги о приключениях, Криденс всегда представлял подземелья сырыми, промозглыми и полными крыс, но это место являлось отнюдь не таким уж мрачным, как темницы, в которых он побывал не так давно. Подвал был на удивление сух и температура внутри оказалось вполне приемлемой. Ненадолго ему даже стало жарко, пока он сбегал вниз по лестнице. Скорее всего этот подвал имел совсем иное предназначение. И что важнее всего, Бербоун снова оказался способен использовать обскура, что несказанно его порадовало. И все же пространство без окон давило на Криденса, ему начало казаться, что время остановилось, и весь мир за пределами этого подземелья рухнул, и что он остался совсем один. Лишь мысль о том, что мистер Грэйвс все еще нуждается в его помощи, создавала ощущение контакта с внешним миром, как тонкая нить в лабиринте, соединяющая с выходом. Это место и впрямь напоминало лабиринт, хоть пол и был устлан коврами, а на стенах висели факелы, которые Криденс при всем желании не смог бы зажечь. Он снова не знал, куда идти. Чувство одиночества быстро разрасталось внутри, давя на грудь. Стало тяжело дышать. «Что я здесь делаю?» - думал он отчаянно, - «Я снова заблудился. Зачем я вообще взялся тягаться с неизбежностью… Что если мистер Грейвс уже умер, пока я здесь плутал? Совсем один в этом чертовом замке…» Не успел он подумать об этом, как визгливый скрипучий голос окликнул его: - Кого это к нам черт принес? Эй мелкий, чего здесь забыл? Криденс похолодел и резко обернулся, чуть не погасив свечу, которая итак едва держалась в его трясущихся мокрых руках. Он бы вскрикнул от увиденного, но был так напуган, что оцепенел и не мог выдать и звука. - Что уставился, отвечай на вопрос! – кричала сушеная голова, подвешенная за волосы над дверным проемом. И все было бы ничего, если бы голова была там одна. Однако рядом гроздьями болтались и другие, иные стояли в банках на стеллаже, который Криденс к своему несчастью осветил свечой. Уродливые, серые и покрытые пылью, с зашитыми глазами и ртами, отрезанными ушами, они все вдруг зашевелились, начали орать и мычать наперебой, вмиг наполнив тихий пустой коридор какофонией звуков. Бербоун почувствовал, как колени подкосились, голова начала кружиться, а к горлу подступил невиданных размеров ком, который яростно просился наружу. Он покачнулся и оперся о стену рукой, чтобы не упасть. Ничего более мерзкого в своей жизни он еще не видел. Вдруг одна из голов громогласно заорала: - Тихо! - и все остальные разом умолкли, - Ты что здесь забыл? – строго обратилась она к нему. - Вы кто такие? – только и мог произнести юноша дрогнувшим голосом. - Ты что, слепой? Мы - головы! – заверещал кто-то на стеллаже. - Я вижу, - пробормотал Криденс, - чьи головы? Воцарилась тишина. Ни одна из голов не решалась рассказать свою историю, пока наконец самая деловая из голов не ответила: - Кем были наши тела уже не важно. Важно, что твоя голова всё еще на месте. - Это ненадолго, - донесся скрипучий возглас, и головы рассмеялись. - Меня зовут Криденс. - И что же тебе здесь надо? Юноша долго не мог решить с ответом. Он сам не знал, что искал, надеясь на удачу. - Я заблудился, - наконец произнес он, на что головы презрительно фыркнули. - Ищи дураков, никто кроме Него не может сюда войти! - Неужели? А как тогда я вошел? Головы замерли в недоумении. «Раз уж только Гриндевальд может войти сюда, стало быть, здесь спрятано что-то ценное», - подумал Криденс, приободрившись, - «Даже если это не поможет спасти мистера Грейвса, я наверняка найду этой штуке другое применение». Окрыленный новой идеей Бербоун отвернулся от отвратительных голов и принялся искать какую-нибудь дверь. Он уже не слушал того, что они орали ему вдогонку, в этом подвале было спрятано что-то, и он должен был отыскать это, во что бы то ни стало. Все же этот коридор отличался от предыдущих. К радости или разочарованию, здесь были двери. Их оказалось немного, и они не бросались в глаза – одинаковые, массивные, из темного дерева, с тяжелыми ручками – и, как правило, не заперты. Подойдя к первой попавшейся, Криденс открыл ее без особого труда, но тут же отшатнулся, закрывая рот рукой. Комната была заполнена стеллажами с двумя-тремя дубовыми полками, на которых громоздились огромные стеклянные сосуды с уродцами всех мастей. Сросшиеся близнецы, отрубленные головы, пораженные органы и невиданные заспиртованные твари – Криденс, к счастью, не успел разглядеть всех деталей. Со следующей дверью он был куда осторожней: сперва прислушался, потом приоткрыл ее немного, заглянул внутрь, но ничего страшного там не нашлось. Все те же полки, но вместо тошнотворного маринада – красивые лакированные метлы на подставках, несколько волшебных палочек в резных футлярах, Разного рода ящики и сундучки, в которых наверняка хранились личные вещи, быть может старые дневники или что-то еще в таком духе. На вешалке красовалась длинная черная мантия с красными вставками, с вышитой гладью золотыми нитками надписью «Grindelwald» на спине, красиво мерцавшей в свете свечи. Криденс не смог удержаться и осторожно прикоснулся к ткани; ничего мягче он в жизни своей не трогал. Тут же хранились многочисленные школьные учебники и пособия разной степени потрепанности. Криденс догадался, что Гриндевальд запер в этой комнате свои школьные воспоминания. Еще одна дверь на его пути таила за собой склад всевозможных склянок, наполненных невообразимыми ингредиентами: порошком из копыт единорога, икрой русалки, чешуей китайского дракона, цветами папоротника и тому подобным – все это Криденс прочитал на этикетках. Были и банки со всякой слизью и разноцветными жидкостями, большая склянка с драконьей кровью, несколько банок с глазами, плескавшимися в растворе как рыбки в воде и много еще разной всячины. Под потолком сушились травы, ягоды и грибы всех возможных сортов, большинство из которых юноша никогда не встречал даже в книгах. Криденс уже начал волноваться, что ничего кроме личных вещей в этом подвале нет, и наверняка он был заперт лишь потому, что никого кроме Геллерта всё это не касалось. Он дернул ручку следующей двери, надеясь увидеть там очередной склад чего бы то ни было, но неожиданно эта дверь оказалась заперта. Криденсу не составило труда пробраться внутрь точно так же, как он проделал это в прошлый раз. Только свеча погасла, но здесь она была не нужна: вся комната освещалась магическим сиянием, исходящим от разных предметов. Здесь на полках стояли стеклянные шары и камни, переливавшиеся всеми цветами радуги, банки, набитые невиданных размеров светящимися насекомыми, бутылки с запаянными пробками, источавшие равномерное сияние, но главным источником света здесь было магическое рыжее пламя, мелкими язычками облизывающее большой чугунный котел прямо посреди комнаты. Юноша осторожно приблизился к котлу, и боязливо заглянул внутрь. Мутная жидкость цвета болотной трясины гулко булькала, разбрызгивая вокруг мелкие капли. - Геллерт! Ради всего святого! - раздался за спиной скрипучий старческий голос, и сердце Криденса рухнуло и разбилось, вместе с одним из пузырьков со стола. Жидкость зашипела на полу и через несколько мгновений полностью испарилась. - В тебе совсем не осталось совести! – продолжил голос, и Бербоун не сразу определил, что звук исходил от старой птичьей клетки на верхней полке стеллажа, - Зачем погубил мальчишку? Еще немного и ты станешь являться сюда в обличье малолетних детей! Криденс уже был знаком с говорящими головами, так что на этот раз он совсем не удивился. Голова, по видимому, некогда принадлежала пожилому человеку, и сохранилась на порядок лучше, в отличие от остальных. Внутри нее совершенно точно был череп, а стало быть и мозги. Эта догадка несказанно обрадовала юношу. - Простите? – неуверенно переспросил он, и голова уставилась на него прикрытыми тяжелыми веками глазами. - Ты не Геллерт, - заметила она подозрительно, и задумчиво пожевала ртом, - Кто ты такой? - М-меня зовут Криденс, - запнувшись, произнес юноша, - Почему вы назвали меня его именем? - О, он часто является сюда в обличье разных людей, но такого молодого человека в этой комнате я вижу впервые, - не спеша объяснила голова, и Бербоуну пришлась по душе ее манера общения. Она наверняка некогда украшала тело очень умного и образованного человека, - Меня зовут Аб… Абрахам Гольцман, - представилась голова, запнувшись. Видимо, она уже плохо помнила собственное имя. - Мне очень… приятно с вами познакомиться, - слегка сомневаясь в собственных словах ответил Криденс, однако общаясь с такой представительной головой он не мог проигнорировать правил приличия. - Мне приятней во сто крат, ведь с тех пор как я оказался в этой комнате я не видел других людей кроме него, - печально посетовала голова, - Как ты попал сюда, мой юный друг? Юноша на секунду задумался, стоит ли рассказывать правду, но в конце концов поведал новому знакомому цель своих неудачных поисков. - Как печально, - голова сочувственно нахмурилась, - Искать то не знаю что в этом проклятом особняке на краю света… И все ради человека, которого ты видел лишь раз в жизни. Ты очень отчаянный, раз решил пробраться сюда без Его разрешения. - А разве он мог мне разрешить? Голова усмехнулась: - Нет, конечно. Но позволь спросить, как выглядел твой друг до того, как все это с ним случилось? Бербоун замялся, не зная с чего начать. Он описал Персиваля таким, каким помнил – высоким и статным, широкоплечим, с седеющими висками, суровым взглядом и добрым сердцем. Последнее было лишним, потому что голова Абрахама Гольцмана никогда не знала настоящего Персиваля Грэйвса, но все остальное совершенно точно напомнило ей одного человека. - Кажется я знаю, о ком ты говоришь. Да-да, Геллерт бывал здесь несколько раз в его образе… Если я не ошибаюсь, он все еще жив, не так ли? Криденс кивнул с большим сомнением. Тогда голова попросила описать его недуг, и юноша, запинаясь и с трудом подбирая слова, рассказал о живом мертвеце, в которого превратился Грейвс. - Он едва дышит, сердце почти не бьется, - продолжал он, пытаясь подавить хрипоту в голосе. Выглядеть таким чувствительным перед головой какого-то Гольцмана ему совершенно не хотелось, - Кожа ледяная, а глаза… они такие… страшные. В них нет жизни… Я не знаю, как ему помочь. Последнее Криденс почти прошептал, чуть не сорвавшись в слезы. Он с надеждой смотрел на голову в птичьей клетке, но она задумчиво молчала, глядя прямо перед собой. Тишина становилась невыносимой. - Что ж, мой мальчик, боюсь, дело слишком плохо, - наконец произнесла она, - Мистер Грейвс на волоске от смерти. Единственное, что держит его в этом мире – его собственная магия. Но она не безгранична, и судя по всему, ее источник уже иссяк. Как ни прискорбно. - Неужели ничего нельзя сделать? – накинулся ошеломленный этими словами Криденс, - Мы ведь можем хоть попытаться? Если в нем не осталось собственной магии, ему наверняка можно как-то… - Передать чужую? – оборвала его голова, - Ты совершенно прав, мальчик мой. Я думаю об этом прямо сейчас... Прости, ты не мог бы снять меня с полки? Криденс удивился просьбе, но не помедлил ее выполнить, хоть и с трудом скрывая отвращение. Голова оказалась очень тяжелой, никогда в жизни он не подумал бы, что она может столько весить. - Очень хорошо. Теперь отнеси меня к той полке со склянками справа от очага. Не теряя времени, юноша поспешил выполнить просьбу. Остановив его, голова попросила поставить ее на комод и оттуда принялась рассматривать стеллаж, уставленный всевозможными зельями. - Мы ищем жидкость бурого цвета, ее должно быть не много. Маленький пузырек. Я не знаю, как Геллерт его подписал, но оно должно быть здесь. Два раза говорить не пришлось, Криденс бросился просматривать склянки, с этикетками и без, и в скором времени нашел дюжину бурых зелий в маленьких пузырьках. - И какое из них нам нужно? – растерянно отозвался юноша, держа зелья в охапке. - Отнеси их на стол, - скомандовала голова Абрахама, - И меня тоже. Пока Криденс переносил склянки и голову, та приказала ему наполнить чистые пузырьки бледно-зеленым отваром, стоявшим в большой банке на ближней полке. - Теперь нужно капнуть по паре капель из каждого флакона в каждый пузырек. Нужное нам зелье обратит отвар в черную массу. Будь осторожен, этот отвар крайне ядовит. Криденс тут же взялся за дело. Ему стоило немалых усилий перелить жидкость во флаконы и не пролить яд на руки. Через несколько минут все сосуды были наполнены, как и велено. - Что бы я без вас делал… - облегченно выдохнул он, когда отвар в одной из склянок превратился в отвратительную черную жижу. - Ты очень аккуратен, не смотря на то, что твои руки трясутся от страха. Ты мог бы стать отличным зельеваром, - похвалила голова, но Бербоуну было не до похвал, - Отвар из корней червоплодника сворачивает и разлагает драконью кровь за считанные минуты, - объяснила голова, - Для человека он тоже смертелен, но вызывает лишь удушье. Криденс почти пропустил мимо ушей все сказанное, мучимый одним лишь вопросом: - И что теперь? - Теперь тебе нужно смешать четверть порошка из когтей сельвезки… - Где его взять? Удивляться существованию какой-то сельвезки, как бы она не выглядела, было совершенно некогда. - Должен быть в коробке вон на той полке. Так вот, четверть когтей сельвезки, полчасти желчи улуна, две с половиной части воды и три капли нашего зелья, ни больше ни меньше. И чайную ложку паучьего экстракта, чтоб сильно не загустело. И сахара положи, желчь улуна гадость несусветная… Юноша торопливо перебирал склянки, отыскивая нужные ингредиенты в деревянном ящичке, благо все они хранились в одном месте, даже сахар. Наверное, Гриндевальд часто готовил это снадобье. Что-то подсказывало ему, что Абрахам узнал этот рецепт от темного мага, а не наоборот. Голове пришлось повторить свои слова еще раз, чтобы Криденс ничего не перепутал, и тот расторопно наполнил порошками и жидкостями небольшую стеклянную посудину, похожую на бутылку, но с очень широким горлышком. - Готово? Теперь смешай все вместе и поставь к огню, чтобы подогрелось. Не забывай помешивать. Криденс со всей тщательностью выполнил наставления головы, аккуратно примостил склянку рядом с магическим огнем под котлом и стал мешать зелье тонкой стеклянной палочкой, которую нашел тут же на столе. Жидкость скоро начала менять цвет с теплой стороны, и постепенно, по мере нагревания, стала полностью зеленой и замутнела. - Похоже, что готово, - заметил Абрахам через некоторое время, показавшееся Криденсу бесконечным, - снимай его, только не обожгись. На том же столе нашлись длинные щипцы, которыми Криденс взял склянку за горлышко и поставил на пол перед собой. - Что дальше? – нетерпеливо спросил он. Голова вскинула брови, и произнесла: - Дальше сущий пустяк, нужно поместить в зелье то количество магии, которое ты хочешь передать. Криденс пару раз моргнул, ошеломленно глядя на голову: - Поместить? – глупо переспросил он. - Верно, мальчик мой, желчь улуна способна напитываться магией, любое заклинание, которое ты применишь на зелье, тут же станет его частью. Я советую тебе использовать что-нибудь помощнее, - ответила голова, не понимая его замешательства. Юноша побледнел, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Собравшись с мыслями, наконец, он произнес: - А иначе никак? - Боюсь, что нет. Разве ты не знаком с заклинаниями высшего разряда? - Я вообще не знаком с магией, - дрогнувшим голосом ответил Криденс, - у меня даже палочки нет. Если магия и была у меня, всю ее пожрал Обскур. Голова ничего не сказала, лишь удивленно и с сожалением взглянула на юношу. Если бы Абрахам мог своей головой покачать, он бы это сделал. Криденс все понял. Зря он потратил здесь время, нужно было вернуться и провести последние часы, а может и минуты, с мистером Грейвсом, не дать ему умереть в одиночестве, вместо того чтобы пытаться изменить непоправимое. Шмыгнув носом он поднялся на ноги, закупорил пробкой флакон, и положил его в карман брюк, чтобы не оставлять в этой комнате. Мысли его сейчас были далеко отсюда. Тем не менее, он расторопно вернул все вещи на свои места и запнул осколки разбитого сосуда в огонь костра. - Вас поставить на полку? – бесцветно произнес он, обращаясь к голове. - Мальчик мой, я уж двадцать лет стою на этой полке, с того дня как впервые открыл глаза в этом подвале. Ты и представить не можешь, как мне осточертело любоваться на склянки. Если тебя не затруднит, я хотел бы, чтобы ты вынес меня наружу. Мать часто в красках рассказывала Криденсу про адские муки, после чего бедный мальчик ночами не мог заснуть, ожидая демонов, посланных по его грешную душу. Но все это меркло теперь, когда он представил себе тридцать лет в образе одной лишь головы в птичьей клетке на полке в подвале, куда даже не проникал дневной свет. - А как же он? Он ведь придет в бешенство, когда узнает, что я здесь был, - неуверенно промолвил юноша, глядя на клетку с головой. Ему показалось что это прозвучало трусовато, и он поспешил добавить, - Вам ведь тоже достанется за то что помогали мне. - Неужели ты правда думаешь, что Гриндевальд не знает о гостях в собственном подземелье? – с усмешкой произнесла голова, пока Криденс поднимал клетку с пола и отходил к двери. - А разве знает? Иначе он был бы уже здесь. Он ни за что не дал бы мне вылечить мистера Грейвса. - Скорее всего он сейчас слишком занят, на твое счастье, но будь уверен, когда он вернется нам обоим придется не сладко. - В таком случае, лучше бы мистеру Грейвсу не дожить до этого момента, - с гробовой печалью в голосе произнес юноша, и прежде чем голова успела спросить насчет ключа от двери, мир вокруг рассыпался черным пеплом.