«Человек может стать тебе близок за три дня. А тот, кто живёт рядом с тобой годами, может так и не узнать, какой твой любимый цвет». Эрих Мария Ремарк
Ничего не происходило. То есть, нет, конечно, происходило много чего, но никаких изменений в поведении Гермионы. Она была такой же отстранённой, почти не ела и разговорам предпочитала чтение. Снейп наблюдал за ней во время еды в большом зале и периодических завтраков на площади Гриммо. Создавалось впечатление, что ученица решила питаться исключительно кофе и иногда фруктами. Потому не было ничего удивительного в том, что девушка заметно похудела. Во время тренировок она упорствовала не менее яростно, чем раньше, была такой же серьёзной и сосредоточенной, так что жаловаться было не на что. Но преподаватель и не жаловался. Он беспокоился. Профессор по-настоящему беспокоился о здоровье девушки, но при этом видел, как её друзья и другие профессора пытались решить эту проблему. Они говорили Гермионе, как это вредно и опасно, уговаривали поесть хоть что-нибудь, хотя бы напополам. Грейнджер натянуто улыбалась, кивала и уходила, иногда бормоча «да, да, потом». Это становилось настоящей проблемой, которую необходимо было в срочном порядке решить. Причём решить как-то иначе, а не так, как это пытались сделать остальные, потому что их способы очевидно были недейственными.***
Зельевар слышит звук закрывшейся входной двери и замирает на миг. Идёт в библиотеку, где не оказывается никого, кроме Ремуса. Тот поднимает взгляд от книги. — Ты что-то ищешь? — Не тебя, — бросает Снейп и быстро удаляется. Запахнув мантию, мужчина выходит из дома и оглядывается вокруг, выхватывая из толпы копну каштановых волос. Люди вокруг немного тормозят движение, и он бесцеремонно распихивает их, не желая потерять гриффиндорку из поля зрения. Внутри нарастает чувство важности происходящего. В голове пульсирует мысль, что он должен идти за ней, узнать куда и зачем она вообще направляется. Поворот налево и тупик. Мужчина достаёт палочку, удостоверяясь, что поблизости никого, отслеживает след магии и аппарирует. Это другой конец Лондона - Северус был здесь несколько раз раньше. Здесь совсем немноголюдно, потому и держится подальше. Впереди слышится мужской хохот, и уже скоро из переулка справа выходит группа из четверых парней. Гермиона идёт так же, как и до этого, игнорируя их появление, а вот у них явно другие планы. Слышится свист, и Снейп сжимает зубы, подавляя желание наслать на них какое-нибудь проклятие, что его тут же выдаст, и обходится отводящим заклинанием. Парни уходят в противоположную сторону, будто ничего не было, а зельевар продолжает следовать за девушкой. Синева сумерек уже затемнила небо и укрыла прохладой всё вокруг. Он плотнее запахивает мантию, отмечая, что Грейнджер в её джинсах и кожаной куртке, пожалуй, ещё холоднее. Проходит шесть минут тихой и осторожной ходьбы, прежде чем они останавливаются, - она возле ворот, а он позади, наблюдая из-за угла магазина. Кладбище. Она пришла на кладбище. Стыд захватывает Северуса. Это личное, и он не должен быть здесь, но ощущение, что это важно и что оставлять её одну нельзя, всё ещё настойчиво бьётся где-то в груди и не даёт развернуться и уйти прочь. Грейнджер тоже медлит. Девушка стоит, глядя на железные прутья больших ворот, будто готова в любой момент развернуться и исчезнуть, не оборачиваясь. Снейп думает, что, наверное, так и есть. Возможно, она впервые пришла сюда после смерти родителей. Скрип разносится на всю улицу, когда Гермиона всё же заходит внутрь. Снейп ждёт достаточно долго, раздумывает ещё немного о идее уйти, а потом идёт вперёд. Скрыться помогают высокие деревья, которых здесь немало. Такое ощущение, что кладбище оторвано от всего остального города, - ветра нет, абсолютная, пустая тишина.***
— Мне жаль, что я не пришла раньше, — ком в горле не даёт продолжить. Гермиона глубоко вздыхает несколько раз и опускается на колени. Холод земли чувствуется сквозь ткань джинсов, но ей плевать. Она слишком слаба сейчас и здесь, чтобы стоять с гордо поднятой головой и идеальной осанкой. Да и сейчас не надо перед кем-то распинаться, стараться. — Я хотела. Правда хотела, но не могла. Одна только мысль приводила в ужас. Короткий и сильный порыв ветра взметнул её волосы на лицо. Она упёрлась руками в землю, зажмуривая глаза, но совсем не от погоды. Говорят, что нужно говорить, не держать в себе. Говорят, что так легче. Говорят, говорят, говорят. Но почему все молчат о том, как сложно это делать? Потому что рассказывать это невыносимо, и, на самом деле, никаких слов тут не хватит для описания. Ты либо сам это прочувствуешь, либо никогда не поймёшь. Третьего не дано. — Простите меня. Пожалуйста, если это вообще возможно, простите. Мне так жаль. Она достаёт палочку и наколдовывает два венка. Для мамы белоснежные лилии, которыми та всегда так восхищалась, и ирисы для отца. Ему нравились эти цветы, и потому тот всегда дарил их ей на день рождения. Ужасная ирония. Грейнджер встаёт, отряхивает руки и делает два шага назад, продолжая смотреть на имена на надгробьях. — Невежливо следить и подслушивать, профессор. — Простите. Она сглатывает и оборачивается. — Хватит извинений на сегодня. Гермиона выходит за ворота кладбища, зная, что он идёт следом. — Я немного замёрзла. — Давайте вернёмся на Гриммо. — Нет, нет, я не хочу, — ученица размышляет немного, вспоминает, а потом уверенно поворачивает налево и идёт вперёд. Три, пять, десять шагов, но позади тишина. Нахмурившись, останавливается и закусывает губу. Снейп спокойно смотрит на неё и, кажется, чего-то ожидает. Девушка решает, что это невысокая цена за единственную терпимую и, возможно, даже приятную компанию в данный момент. — Пойдёте со мной?***
Кафе небольшое и довольно уютное: всё в приятных тёплых тонах, по бокам от столиков диванчики, а на стенах картины. Здесь почти никого нет: только парень с девушкой возле входа и женатая пара с ребёнком в другом конце зала. Гермиона вешает куртку и уверенно идёт за один из столиков, а зельевар садится напротив. Через три минуты, видимо, заметив, что они даже не взяли в руки меню, подходит высокая девушка с рыжими волосами, убранными в хвост. — Добрый вечер. Вы готовы заказать? — Американо с горячим молоком, пожалуйста. Грейнджер говорит так, что становится понятно, что это весь заказ. Потому, молча сделав пару быстрых движений ручкой в блокноте, официантка поднимает голубые глаза на Снейпа. — А вам, сэр? — Американо. Без молока. Она кивает и уходит, и над их столиком виснет неловкая тишина. Хотя девушке это, кажется, не мешает - её внимание направлено на улицу за окном. — Вам нужно есть, мисс Грейнджер. — Приму к сведению. Этот ответ заставляет его начать злиться. — Мисс Грейнджер… — Зачем вам это? — она бесцеремонно перебивает и смотрит так, словно ищет ответ на его лице. — Потому что питаться необходимо и… — Да нет же. Зачем вы пошли за мной? Отличный вопрос. Именно тот, на который у него нет ответа. Хотя один, может, и есть, но сейчас не время об этом думать. — Мне казалось, что так нужно, — ничего лучше и придумать нельзя, конечно. — Я подумал, что вам не нужно быть одной. — Но вы не послали за мной Гарри и Рона и вместо этого пошли сами. Вы боялись, что я сделаю что-то с собой? — А вы можете? — Все могут при должной мотивации, — она горько усмехается. — Мисс Грейнджер… Он замолкает, когда официантка - Джиллиан, написано на бейджике - приносит их заказы. Когда та уходит, Гермиона начинает спокойно говорить: — Нет, я этого не сделаю. Они бы… Они бы не хотели этого. Профессор видит, что её взгляд направлен куда-то в сторону, и через секунду понимает. Там та самая женатая пара с ребёнком. В карих глазах девушки тоска. Снейп хочет сказать что-то утешающее, но все варианты, приходящие в голову, банальны и пусты. Они не помогут, покажутся неискренними. — Они бы также не хотели, чтобы вы замыкались в себе и переставали есть. Эти слова её, видимо, задели. Девушка посмотрела на Снейпа, и одна её рука сжала салфетку. — Вам откуда знать?! Вообще-то они были бы живы, если бы не ваши дружки! Быстро спохватившись, Гермиона принялась тут же извиняться. И делала это до тех пор, пока словесный поток не был прерван мягким прикосновение его руки к её. Тут же замолчала, посмотрев на преподавателя и словив понимающий и - что, пожалуй, самое удивительное - тёплый взгляд чёрных глаз. Впервые он так смотрел. Надобность в извинениях исчезла. Они поняли друг друга.***
На следующее утро Гермиона вошла на кухню, вежливо поздоровавшись со всеми, и начала наливать себе свежесваренный кофе. — Что, снова только кофе? — удручённо вздохнув, спросила миссис Уизли. Грейнджер посмотрела на неё, потом на Северуса, а потом опустила взгляд в кружку. — Нет, вообще-то я бы не отказалась от блинчиков. Молли тут же воодушевилась и начала хлопотать, накладывая в тарелку горячие блины, ставя их перед девушкой на стол. — Спасибо, миссис Уизли. Пахнет чудесно, — она всё ещё была сдержана, не улыбалась, но принялась за еду с очевидным аппетитом. Снейп был достаточно удовлетворён уже этим, а потому продолжил собственный завтрак, однако уже через минуту не смог игнорировать настойчивый взгляд. Минерва смотрела с таким пониманием, что бровь профессора зельеварения невольно взлетела вверх, словно спрашивая: «Что? Что ты подразумеваешь под этим взглядом?» И такая реакция её, похоже, позабавила, потому что женщина улыбнулась, подмигнула, а потом вернулась к своей еде, словно этого только что и не было.***
Он случайно замечает, идя по коридору, что Гермиона вновь направляется одна в сторону Запретного леса. И на этот раз мужчина твёрдо намерен узнать, зачем ученица ходит туда, и потому следует за ней по дороге из замка. Приходится идти гораздо аккуратнее и тише в самом лесу, потому что листья шумят под ногами. Проходит десять, пятнадцать, двадцать минут, и, наконец, гриффиндорка останавливается посреди какой-то поляны, а зельевар недалеко, среди деревьев. Шум крыльев заставляет его вздрогнуть и достать палочку. В этом лесу водится много разных зверей, с которыми ему бы совсем не хотелось сталкиваться. Потому было вдвойне удивительней, что Грейнджер шла сюда так уверенно и без малейших опасений. Кстати о ней. Девушка стояла посреди той небольшой полянки, спокойно расстилая на траве покрывало. Вдруг рядом на землю опустился гиппогриф. Клювокрыл, кажется, так. Он подошёл к Гермионе и легко потёрся о её волосы головой, на что та засмеялась и обняла его. — Я тоже рада тебя видеть, милый. И на этот раз я принесла угощения. На этот раз. Значит, и в прошлый ученица ходила сюда, чтобы повидаться с ним. Ветка хрустнула под ногой, и профессор сжал челюсть. Гиппогриф тут же повернул голову в его сторону. — Кажется, я уже говорила вам, профессор, что невежливо следить и подслушивать. При всём желании казаться грозным и серьёзным, преподаватель усмехнулся. Интересно, она изначально знала, что он идёт позади или заметила позже? Снейп сделал три шага, когда Клювокрыл издал воинственный крик и встал на дыбы. Он был готов атаковать, но Гермиона подняла руки и встала перед ним, загораживая мужчину собой. Он вдруг почувствовал дежавю, вспомнив, что когда-то также закрывал её собой от Люпина в облике оборотня. — Нет! Клювокрыл, успокойся! — он опустился обратно на четыре копыта, но продолжал зло смотреть на Снейпа. — Вот так, всё хорошо. Профессор Снейп - друг, и он не причинит нам вреда. Всё хорошо, милый. Это были его слова. Он сказал ей, что никогда не причинит ей вреда, и сейчас Гермиона повторяла эти слова с уверенностью. — Идите сюда. Профессор не сразу понял, что обращаются к нему. Грейнджер стояла, смотря на гиппогрифа, но протягивая руку назад. Зельевар подумал, что всё равно ничего не потеряет, и прошёл вперёд. Настороженный взгляд всё ещё прожигал его, когда он дал руку девушке. Её рука оказалась теплой. Она взяла его тыльную сторону ладони и положила на голову Клювокрыла. — Поклонитесь немного, — прошептала Грейнджер уверенно и твёрдо. Он хотел возмутиться, но потом подумал, что это очень плохая идея, и всё-таки сделал, как было сказано. Гиппогриф напрягся, но потом прикрыл глаза и совсем немного опустил голову в ответ. Это продолжалось несколько мгновений, после чего контакт был разорван, но Клювокрыл заметно изменился в поведении и больше не сверлил его взглядом. Гермиона села на подстилку, достала несколько свёртков из сумки и увеличила их заклинанием. — Вы голодны? Вообще-то ему стоит уйти. Как он сможет объяснить, что сидит со своей ученицей и гиппогрифом посреди поляны в Запретном лесу, если их вдруг кто-то увидит? Да и с чего ему вообще соглашаться? — Присаживайтесь, — она приглашающе улыбнулась, разложив сэндвичи. — Он не укусит вас. И я тоже. Клювокрыл, не дожидаясь, пока его позовут, устроился рядом. Снейп вздохнул и осторожно сел, отгоняя непрошенные мысли. Он понятия не имел, как и откуда, но Грейнджер протянула ему кружку, от которой еле заметно клубился пар, и мужчина принял её, ничего не спрашивая. А тому, кто уже дважды с явным намёком потёрся головой о её руку и даже один раз попытался утащить бутерброд, она с улыбкой дала кусок сырого мяса. Она заметила, как зельевар наблюдает за голодным животным. — Я не видела его достаточно долго, после той ночи. Но однажды директор Дамблдор назначил меня как старосту главной, чтобы сопровождать первокурсников на взыскании в лесу. — У него всегда была странная наклонность подвергать учеников опасности, — прокомментировал Снейп, сделав глоток чая. Чёрный, с сахаром и мятой. — Пожалуй, что так, — ухмыльнулась девушка и налила чая себе. — С нами пошёл и Хагрид, но потом мы разделились. У каждого было по два первокурсника. Она помолчала, жуя бутерброд, и налила ему ещё горячего чая. — Мы немного заблудились, и тогда появился он, — она погладила гиппогрифа и дала ему второй кусок мяса. — Дети закричали, но я их успокоила, сказав, что бояться нечего. Клювокрыл узнал меня сразу и вывел нас из леса. Я пришла через три дня, с угощениями. Он сам показал мне это место. Клювокрыл положил голову ей на колени, прикрыв глаза. Рука девушки медленно двигалась по его голове, а с лица не сходила мягкая улыбка. — С тех пор я прихожу сюда к нему хотя бы раз в неделю. Приношу ему перекусить, ну, и для себя что-то. — Это очень заботливо, мисс Грейнджер. Он сам не заметил, как уже ел сэндвичи, что девушка принесла, а потом у них и вовсе завязалась беседа. Снейп рассказывал про то, как пришёл в этот лес впервые, ещё на первом курсе, и как потом гулял здесь постоянно во время учёбы в Хогвартсе. Гермиона слушала с таким вниманием и интересом, что преподаватель просто не мог не продолжать, придя к выводу, что, пожалуй, впервые за очень долгое время кто-то внимательно слушал его просто так. Не потому, что человек был обязан или эта информация могла бы быть для него полезна. Это было немного в новинку, но ощущения были чрезвычайно приятными. В конце концов, Клювокрыл крепко спал рядом, уже совершенно не заботясь о присутствии мужчины. Гермиона тихо убрала вещи в сумку, снова уменьшив их, погладила его на прощание, и они с профессором пошли обратно к замку. — Вы не могли бы никому не говорить об этом? — тихо произнесла девушка. Эти слова были подзатыльником за всю эту откровенность, что он себе позволил. Какого чёрта он вообще остался там и начал говорить с ней? — Не волнуйтесь, мисс Грейнджер. Я не из тех, кто болтает направо и налево. Она выдохнула с облегчением, и Снейп ускорил шаг, чувствуя как внутри постепенно накапливается злость. Гермиона, не замечающая этого, продолжила: — Просто о Клювокрыле никто больше не знает. Ну, о том, что я хожу к нему. И мне бы хотелось, чтобы так и продолжалось. Что ж, эти слова были тоже подзатыльником. Только теперь за тот, предыдущий. Он подумал, что она не хочет, чтобы кто-то знал об их разговоре и этой прогулке, в то время как девушка имела в виду гиппогрифа. Она не стесняется общения со Снейпом. Зельевар снова замедлил шаг, чтобы ученице не приходилось чуть ли не бежать за ним. — Это останется нашей тайной, — сказал он спокойно. Гермиона улыбнулась, всё ещё смотря на дорогу, но то, как она это сделала, отозвалось теплом в груди профессора. Не надо быть легиллиментом, чтобы понять, что улыбка предназначалась ему.