«Люди гораздо больше, чем вещи, нуждаются в том, чтобы их подобрали, починили, нашли им место и простили; никогда никого не выбрасывайте». Одри Хепберн
Опасался ли он, что на утро всё случившееся окажется лишь сном? Полётом фантазии? Да. Северус не привык, что в его жизни просто случается что-то хорошее, поэтому Гермиона — жмурящаяся от солнца и улыбающаяся — казалась призрачным видением. — Доброе утро, — произнёс мужчина, кажется, впервые за очень долгое время первым и искренне. — Доброе, — тихо сказала она. Ото сна её голос немного охрип и, прячась от света, девушка спрятала лицо в его шее, прижимаясь ещё теснее, пока профессор пытался подавить счастливую улыбку на лице. — Который час? — Мало, чтобы нежиться в постели, но много, чтобы идти на занятия, — ответил Снейп, обнимая хрупкую фигуру. — Тогда предлагаю позавтракать, — её горячее дыхание одновременно и щекотало, и пробуждало мысли, никак с завтраком не связанные. Хотя, это как посмотреть… — Уж не думаете ли вы, мисс Грейнджер, что я принесу завтрак вам в постель? — он напрасно пытался говорить с возмущением, ибо ничего не вышло. — Ох, ну что вы, профессор, — она подняла голову, смотря на него. — Это было бы слишком большой наглостью с моей стороны. — Вот-вот, — подтвердил он, любуюсь ею. — Так что иди в душ, а я пока сварю кофе. Как тебе план? — Замечательный, — Гермиона поцеловала его, и это заняло следующие несколько минут, потому что разорвать поцелуй оказалось не так уж и просто. Позже они поменялись местами, и, когда Снейп пошёл в душ, Гермиона принялась за завтрак. Её приятно порадовало, что в своих комнатах он тоже обустроил себе небольшую кухню. Однако продуктов оказалось маловато, и тогда девушка позвала Добби, чтобы тот принёс ей яйца, бекон, помидоры и молоко: остальное для завтрака у профессора было. Взбивая яйца с молоком и мукой для омлета, Грейнджер думала о мужчине, который был сейчас в душе. Всё ещё было странно осознавать, что она решилась тогда пойти в его спальню, но как же была благодарна себе за ту смелость сейчас, когда стояла на его кухне, в его рубашке. За размышлениями она продолжала готовить и не сразу заметила, что Северус уже вышел и стоял, оперевшись на косяк и скрестив руки, наблюдая за ней. — Смотрится очень хорошо, — прокомментировал мужчина, и она немного вздрогнула. Обернувшись, Гермиона улыбнулась ему. — Нравится? — игриво провела ладонью по бедру, поднимая ткань лишь на пару сантиметров выше, но уже этого оказалось достаточно, чтобы в глазах мужчины зажёгся огонёк. Не отвечая, он подошёл и поцеловал её, прижимая к себе за талию. За секунду до того, как омлет бы подгорел, показывая её умения готовить далеко не с лучшей стороны, Гермиона сняла его с плиты и разложила по тарелкам. Они ели в тишине, но вовсе не тревожащей. А после, когда до занятий оставалось около получаса, Грейнджер разместилась на коленях профессора, который в кресле читал газету. Она не читала её, но ничего и не говорила, предпочитая просто сидеть вот так, а он был только за.***
Она вела себя идеально — как ни в чём не бывало. Словно их отношения действительно строго ограничивались понятием «профессор-ученица», и не было никаких чувственных поцелуев, прикосновений и жаркого дыхания в темноте его спальни. Гермиона не давала и намёка, даже неосторожным взглядом, в то время, как сам Снейп периодически ловил себя на том, что засматривается на девушку. Как она поправляет волосы одной рукой, когда пишет что-то, и на руке всегда есть хоть одно пятно от чернил. Грейнджер также была осторожной и совсем ненавязчивой, приходя на ночь лишь тогда, когда он говорил, доверяя ему и понимая, что они сильно рискуют, и показывать какие-то капризы было бы глупо. Иногда он оставался у неё и не всегда после собраний, когда чувствовал себя плохо. Там его бы точно не искали, к ней в личные комнаты почти никто никогда не приходил. Единственным третьим, кто знал о них, был Добби, которого Гермиона могла попросить принести что-то. И он, конечно, никому ничего не говорил, да и никак не комментировал это. Лишь однажды, после благодарности девушки, которую он научился принимать спокойно и трепетно, эльф наклонил голову, потупив взгляд, и ответил: — Добби рад помочь мисс Гермионе. Мисс Гермиона выглядит счастливой с профессором. Она тогда засмущалась и посмотрела на Северуса, закусив губу, но тот сделал вид, что ничего не услышал. Они не говорили о чувствах и не обсуждали сложившееся положение, потому что обоим было достаточно подтверждения чувств друг друга во взглядах и действиях. Слова были лишними.***
— Уверена, однажды у меня остановится сердце от таких переживаний, — она капнула зелье, и оно зашипело, вспенившись. Снейп сжал зубы, прикрыв глаза, зная, как Гермиона недовольно хмурится сейчас. Она отлично научилась быть невозмутимой, но каждый раз, излечивая его после изощрённых пыток, под конец давала волю эмоциям и переживаниям. Нахмурилась, бубнила и зло смотрела, когда мужчина как ни в чём не бывало шутил на её выпады. — Если станет плохо — скажи, и я дам тебе зелье, — тихо ответил профессор, зная, что девушка наверняка сейчас закатила глаза. Чай дымился на столе, заполняя комнату запахом мяты. Раньше они сидели, опустошая каждый свою кружку, в тишине, сидя напротив друг друга. И сейчас они делали также, только с одной разницей — их ничего не разделяло. Гермиона садилась рядом, приникая к его боку, пока Снейп гладил её по спине, плечам и волосам. Северус перебирал каштановые локоны, блестевшие в свете огня, и думал, что все эти пытки стоят того, если каждый раз он возвращается сюда, к ней. Каждый чёртов Круцио окупал себя в моменты близости Гермионы. — У тебя есть какая-то мечта? — раздался её голос. — Мечта? — он подумал несколько секунд и отрицательно мотнул головой. — Ничего не приходит на ум. А у тебя? — Раньше я думала, что моя мечта — это победа. Закончить битву, победить Тёмного Лорда. Но потом я поняла, что это не мечта. Это цель. Как оказалось, достижимая. А мечта — это ведь что-то прекрасное и маловероятное. Так мне говорила мама. Профессор слушал её, не перебивая, как и каждый раз, когда девушка делилась чем-то. Особенно столь откровенным. — Вчера в голову мне пришла мысль, что моя мечта — скрыться ненадолго. — Скрыться? — Ну да, — она пожала плечами, насколько это было возможно, пока они сидели в объятиях. — Исчезнуть на пару дней куда-то в тихое и спокойное место, где нет собраний Ордена и обсуждений планов. Исчезнуть с тобой. Что-то вроде коротких каникул. Конечно, сейчас это невозможно, но мечта ведь на то и мечта, верно? — Верно, — ответил он, уверенный, что вопрос был чисто риторический.***
Агатовые тучи затянули небо в этот день с самого утра, не давая пробиться лучам солнца. В этом не было ничего удивительного для начала зимы. Но, игнорируя пасмурность, Гермиона отправилась в Хогсмид и пригласила с собой Нимфадору. Ей хотелось отвлечься от всей суматохи хотя бы на пару часов в компании подруги, и любимая Шоколадница казалась самым подходящим местом. — Извини, что опоздала, — Тонкс села за стол, снимая с шеи длинный полосатый шарф. — Всё в порядке, — Грейнджер заложила в книгу закладку и наблюдала, как подруга, извиняюще улыбаясь, тут же встаёт, чтобы пойти сделать заказ. Гермионе нравилось это место за некоторую уединённость — тут всегда было тихо и спокойно. Лишь восемь столиков и одна хозяйка, мисс Хорал, которая и готовит шоколад: разный, со вкусами. Ни официантов, ни кого-то ещё. Мысли то и дело неслись к профессору. Из-за учёбы и прочего они не смогли встретиться на большее время, чем предписывало учебное занятие, что не могло не огорчать. Гермиона всё прекрасно понимала и отдавала себе отчёт о происходящем, чтобы ни в коем случае не сходить с ума, ведь она всё же видела его, слышала. Этого было достаточно для сохранения спокойствия, хотя, конечно, хотелось большего. Эту неделю у них даже не было тренировок и занятий по зельями из-за его профессорской занятости и деятельности Пожирателя. Она принимала это спокойно, как данное, ведь с самого начала осознавала, что с ним не будет всё просто, как с любым другим парнем. Это же Северус Снейп. Гермиона усмехнулась собственным мыслям. Угораздило же её влюбиться именно в него. — Не спать! Тонкс плюхнулась напротив, со звоном поставив свою кружку с чёрным и белым шоколадом с вишней на стол. — Я просто задумалась, — улыбнулась Грейнджер, делая глоток своего напитка. Себе Гермиона заказала молочный шоколад с корицей и кокосом. — И о чём же? Вернее, о ком? — ухмыльнулась Нимфадора. Это было выражение лица знающего человека, и Гермиона вдруг испугалась, отчаянно перебирая в голове варианты. Что они упустили? Где прокололись? Нет. Где прокололась она? Северус уж точно не выдал бы себя, а вот у неё слишком мало опыта в этом. — Не понимаю, о чём ты, — девушка тряхнула головой, и несколько волнистых локонов упали на лицо. — Да ладно, Гермиона. В последнее время ты ходишь, будто носишь внутри персональное солнце. Такая счастливая, улыбающаяся. И я, как любая девушка, отлично знаю, почему мы обычно начинаем так себя вести. Она продолжала делать вид, что ничего не понимает, боясь услышать от подруги имя. Одно имя. — Ты влюбилась, — мягко сказала Тонкс. — И, не зная, кто твой избранник, могу предположить, что чувства взаимны. Грейнджер постаралась незаметно выдохнуть с облегчением. Она не знала. Подруга заметила только влюблённость, но не знала, кого она касается. Гермиона доверяла ей. Правда доверяла, учитывая то, что Нимфадора доверила ей свой секрет однажды. Но это не отменяло страха. Счастье, что она чувствовала, было хрупким и могло рассыпаться от одного неосторожного действия, повлекая за собой всевозможные последствия. — Взаимны, — кивнула Гермиона, сделав глоток горячего тягучего напитка, и улыбнулась. Было хорошо признать это. Поделиться с подругой, что да, она влюблена. И в неё тоже. — И кто же он? Улыбка сползла с её лица после этого вопроса. А она уже обрадовалась. — Я не могу сказать. Гермиона опустила взгляд, чувствуя стыд с примесью горчащей вины. Нимфадора тогда всё рассказала ей, а она теперь не может оплатить тем же. — Я бы сказала тебе, правда, ты же знаешь, но это… Это касается не только меня, но и его, так что я не могу. Прости. Этих слов было совершенно недостаточно. Но Грейнджер почувствовала тёплую ладонь на своей собственной. — Не извиняйся, Гермиона. Если так нужно, то я понимаю. Главное, что ты счастлива. Вечером Северус пришёл к ней по каминной сети, уставший и немного раздражённый. Без слов сел на диван и, когда Гермиона хотела пойти на кухню, чтобы заварить чай, просто взял её за руку и посадил к себе на колени. Чувствуя жар его дыхания в волосах и биение сердца под правой ладонью, Гермиона убедилась, что счастлива. Опасно, точно и прекрасно счастлива.