To the sound of war

«Может быть, любовь не что иное, как чувство благодарности за наслаждение». Оноре де Бальзак

      Легко сказать «расслабься», когда это не твои руки привязаны к изголовью кровати, когда можешь двигаться и делать, что захочешь, при этом полностью контролируя ситуацию. Гермиона и Северус были похожи гораздо больше, чем можно было подумать, в частности — в стремлении всё контролировать. Они оба были перфекционистами, оба могли не спать и не есть ради достижения поставленной цели. И оба не терпели, когда им указывали, что и как делать.       И сейчас, оказавшись в столь зависимом положении, Грейнджер пыталась понять, что же она чувствует. Нет, это определённо был не страх, просто потому что она искренне доверяла Северусу, знала, что он не обидит, не причинит боли и в принципе не сделает ничего, что ей не понравится. И хотя мужчина этого не сказал, но ещё она была уверена, что, как только та скажет прекратить, он тут же остановится и освободит её. Эти мысли успокаивали и убеждали подождать пока, наблюдая за происходящим.       Вместе с тем эффект зелья ещё не прошёл полностью — она чувствовала не слишком уместное желание посмеяться, но сдерживала себя. Это было бы не слишком умно сейчас. Была ли девушка смущена? Определённо. Снейп стягивал с неё джинсы, и всё, что ей оставалось, это немного поднять таз, а потом бёдра, чтобы помочь ему в этом. Гермиона была рада тому, что ноги хотя бы не были привязаны: ими она могла двигать свободно, иначе тогда её неловкости не было бы предела.       Северус избавил её от свитера взмахом палочки, продолжая стоять на месте. Это отнюдь не способствовало успокоению, поскольку теперь на ней было лишь нижнее белье молочного цвета, а Северус всё ещё был одет в брюки и рубашку. Более того, зельевар ничего не делал, просто стоял и смотрел — взгляд чёрных глаз скользил от её лица вниз по всей фигуре, а потом обратно.       Сам Северус выглядел таким безэмоциональным, словно не происходило ничего необычного, из ряда вон выходящего, словно они проводили так каждый вечер. Но ученица успела узнать его, чтобы знать, на что надо обращать внимание, а потому внимательно всмотрелась в глаза. К своему удовольствию, девушка тут же нашла подтверждение своим мыслям. Его взгляд был жадным и потемневшим, давая понять, как сильно зельевар хочет прикоснуться к ней, но по какой-то причине пока сдерживает себя. — Чего ты ждешь? — как бы она не пыталась, но вопрос всё равно прозвучал нервно. — А что я, по-твоему, должен делать?       Ох, чёрт, да он же издевается. Мало того, что она в замешательстве, впервые оказавшись в таком положении, так ещё и должна говорить, что ему делать? — Прикоснуться ко мне!       Одна его бровь поднялась, а после Снейп обошёл кровать, останавливаясь справа. Пальцы коснулись её ноги чуть ниже колена, слегка погладив. — Вот, я прикасаюсь.       Раздражение медленно, но верно начало оттеснять смятение. — Не так! — пальцы тут же перестали. — Нет! То есть, больше и… чёрт возьми, Северус, ты же понимаешь, чего я хочу.       Он усмехнулся, на этот раз дотронувшись до живота ещё более лёгким, почти невесомым прикосновением. — Я знаю, но знаешь ли это ты, Гермиона? А если знаешь, хватит ли тебе смелости сказать об этом?       Вот оно как, это проверка. Закусив губу, Грейнджер задумалась. Чего она действительно хочет сейчас? Когда руки привязаны, а сама она лежит на постели? — Я хочу, чтобы ты касался меня везде. Чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела. Хочу, чтобы ты показал мне, каково это, когда полностью отдаёшь контроль другому человеку, получая взамен удовольствие.       Ей потребовалась вся смелость, чтобы сказать это, глядя ему в глаза. Да и вообще, чтобы признаться в чём-то столь откровенном. Но было ли это тем, что он хотел услышать? Наклонившись к ней, Северус коснулся губами ключицы, шеи и мочки уха. — И я исполню твоё желание, милая. Все твои желания. Ты получишь не просто удовольствие, а такое, которого никогда не испытывала прежде.       Прошептав всё это ей на ухо, профессор немного отстранился, только чтобы заметить, как от желания потемнели обычно светлые медовые глаза. На девичьем лице больше не было признаков замешательства, и Грейнджер явно больше не терзалась из-за невозможности как-то повлиять на ситуацию. Следом нахлынули нетерпение и желание, чтобы от слов мужчина перешёл к действиям. И Северус больше сам не мог медлить. Он поцеловал её, сразу начиная играть с языком, и Гермиона тут же ответила, подаваясь вперёд, хотя верёвки мешали в этом. Но когда поцелуй закончился, она вдруг поняла, что последовало серьёзное изменение, — её глаза были завязаны. Чёрная повязка прилегала достаточно плотно, но неудобств не вызывала. — Ты же хотела чувствовать меня каждой своей клеточкой, а для этого не должно быть ничего, на что ты будешь отвлекаться. Так твои ощущения будут обострены. — Хорошо.       Ей не очень нравилось то, что она не могла его видеть, потому что очень этого хотелось. Гермионе всегда нравилось наблюдать за ним, и неважно, что он делал, — читал, готовил зелье, учил её чему-то или склонялся, целуя её тело. Хотя, если быть до конца честной, последнее, безусловно, доставляло особое удовольствие. Но всё происходящее сейчас было большим экспериментом. Даже нет, проверкой для девушки, которая никогда не пробовала ничего подобного. Он никогда не обездвиживал её и не завязывал глаза. Однако Грейнджер вдруг поняла, что ей нравится эта игра. Немного учащённое дыхание говорило о том, что если бы не повязка, Северус легко смог бы увидеть сейчас, как сильно расширены её зрачки. Но этого и не требовалось. Зельевар и без того легко считывал её эмоции.       Прислушавшись, по характерному шуршанию ткани ученица поняла, что он снимает рубашку, а потом почувствовала движение кровати и поняла, что тот сидит у её ног. Ладони легли на бёдра, разводя их в сторону. Снова движение, и внутренней стороной она почувствовала ткань его брюк. Теперь тот был очень близко, хотя всё равно недостаточно, по её мнению.       Видеть её такой было непривычным. Гермиона почти всегда была достаточно податливой, когда они оказывались вдвоём, кроме тех случаев, когда принимала решение брать всё в свои руки, демонстрируя совсем не робкие качества своего характера. Но девушка никогда не представала такой перед ним. Нет, Северусу определённо не хотелось бы иметь над ней полную власть. Ему нравилось упорство в Гермионе. Нравилось, что она на всё имела своё мнение, никогда не сдавалась и шла до конца. Нравилось, когда дотрагивалась до него определённым образом, выучив, что ему нравится, и порой бесстыдно пользующаяся этим.       Но сейчас ему хотелось узнать, чего он сможет добиться. С какой реакции всё начнётся и как закончится? Будет ли Гермиона более нетерпеливой или податливой, чем обычно? Столько вопросов… и он намеревался узнать ответ на каждый из них.       Начав с простого поглаживания щеки, он спустился рукой ниже. Её шея была светлой и тонкой — ладонь легко обхватила её, но совсем не сжимая, будто мужчина просто хотел посмотреть, как это будет. Следом наклонился, опираясь на обе руки по бокам от неё, и лизнул ключицу. Потом вторую. Гермиона громко вздохнула, но терпеливо молчала. Когда же его язык коснулся груди сквозь кружевную ткань, она немного выгнулась, но Северус положил ладонь на живот, удерживая девушку на месте.       Суть была в том, что Грейнджер не могла повлиять на происходящее. Конечно, ему безумно хотелось избавить её от последних элементов одежды и касаться языком обнажённой кожи, но Снейп понимал, какое влияние это оказывает на неё, а потому обходился пока тем, что было. Он ещё успеет сделать всё желаемое: спешить им некуда.       Язык настойчиво ласкал то одну, то другую грудь. Подняв взгляд, Снейп увидел, как зубами Гермиона терзает свои губы, и невольно улыбнулся. Она, видимо, решила держаться до последнего, не подозревая, что так ещё сильнее подогревала его интерес, как долго сможет выдержать, прежде чем даст ему желаемое. Северус хочет слушать её — хриплый голос, шёпот, стоны. — Решила помолчать, дорогая?       Она тут же улыбнулась. Коварная. Что ж, тем интереснее. Оставив влажный след, он подул на него, вызвав мурашки, и вернулся в исходное положение. Проведя пальцем по краю трусиков, он усмехнулся тому, как дрогнул её живот. Пальцы другой руки вырисовывали круги на внутренней стороне бедра. Касаясь её самых чувствительных мест, мужчина тем не менее не давал ей получить желаемое, распаляя всё больше. Кружевная ткань была влажной, и тот прикоснулся к ней губами, почувствовав одурманивающий аромат. Её бёдра поднялись вверх, но маг удержал их на месте. Он избавил её от бра. Пальцы надавили на единственную оставшуюся на нежном теле ткань, а зубы в этот момент несильно, но ощутимо сомкнулись на соске. И Гермиона, наконец, застонала от объединения наслаждения и боли.       Собственная же одежда стала казаться чем-то ужасным и совершенно точно лишним сейчас, доставляя уже даже не неудобства, а боль. Но отстраниться от Гермионы и встать казалось сейчас чем-то сверхсложным, поэтому мужчина снова использовал магию. Целуя девушку, зельевар прижался к ней всем телом, и подумал, что можно сойти с ума от такого жара. Им обоим было так жарко — кожа горела, но при этом так хорошо не было никогда. Кружево на ней почти не мешало до конца ощутить, насколько она желала его, потому что были слишком влажными.       Северус медленно двигался так, словно был сейчас в ней, давая ощутить, насколько сильно он желает её. Между тем их языки сплетались снова и снова; его рука дразнила сейчас невероятно чувствительную грудь, вырывая всё новые стоны из рта Гермионы. Она уже бесстыдно стонала, в перерывах шепча о том, что хочет его и как сильно. Её руки, скорее даже неосознанно, двигались, желая освободиться от веревок и дотронуться до него.       Едва поцелуй прервался, девушка выдохнула ему в губы: — Я хочу тебя видеть, Северус. Пожалуйста, мне это надо.       Разве мог он отказать ей, когда она просила? Рука легко развязала повязку, убрав ту в сторону. Проморгавшись, Грейнджер улыбнулась ему, снова потянувшись за поцелуем. Этот был быстрым. У него были немного другие планы на дальнейшие действия. — Хочешь, чтобы я их снял? — чёрт, его голос намного ниже. Настоящая пытка. — Да, от них всё равно никакого толку уже.       Он тихо рассмеялся, мысленно соглашаясь с ней, и избавился, наконец, от кружева. Расположившись между её ножек, начал с поцелуев в бёдра. Быстрое приближение к самым чувствительным точкам сопровождалось частыми вздохами и тихими стонами нетерпения со стороны Гермионы. Когда его язык, наконец, коснулся её, это было долгожданным блаженством для них обоих. Грейнджер крепко обхватила пальцами верёвки, потому что возможности запустить их привычным жестом в чёрные волосы или хотя бы сжать простынь не было.       Вздрагивая и тихо постанывая, девушка чувствовала нарастающий жар, который начался внизу живота и распространялся всё дальше. Казалось, будто она вся — сплошной оголённый нерв, на котором так мастерски играет Северус языком и пальцами. И, несмотря на то, что касался её в самом интимном месте, но ей было мало его. Спасибо хоть, что профессор снял эту повязку, позволив ей смотреть. Первый оргазм заставил её перестать чувствовать собственное тело на несколько блаженных секунд или часов — сложно было понять, сколько это длилось.       Его имя слетало с губ неосознанно между стонами, и Гермиона даже не слышала себя и не знала, что говорила в этот момент, зато вот Снейп наслаждался происходящим в полной мере. Он освободил её от верёвок, боясь, что она может нечаянно вывихнуть себе запястье. Потом подождал, пока та придёт в себя, и начал снова. Гермиона запустила пальцы в его волосы, чего хотела явно давно, и хрипло выдохнула: — Северус, иди ко мне.       Даже он не мог противиться ей — такой разомлевшей и ласково улыбающейся. Этот поцелуй был медленным, почти ленивым. Маг знал, что в её голове пока ни одной внятной мысли. Сейчас она была просто Гермионой, которая получала удовольствие и желала доставить его в ответ. Тёплые руки коснулись спины, но когда мужчина задел клитор, то ногти оцарапали плечи, и словил губами её ухмылку. — Тебе понравилась наша игра, милая?       Ему нужно было спросить сейчас, когда девушка ещё не успела взять себя в руки и стать собранной серьёзной Гермионой. — Да, но не всё. — Что-то было не так?       Он должен был заметить. Снейп постоянно наблюдал, слушал и не мог упустить что-то такое. Уверенный до этого, что ей всё нравится, сейчас Северус напрягся. — Мне не понравилось, что я не могла тебя коснуться, — шепнула она в ответ. — Я так люблю это делать.       Улыбнувшись, зельевар снова поцеловал — ему тоже нравились её прикосновения слишком сильно. — Но в целом было… интересно, — сказала девушка, едва поцелуй оборвался. — А теперь хватит меня дразнить. Я хочу тебя. По-настоящему.       Когда Снейп вошёл в неё и женские ноги обвились вокруг него, это показалось самым правильным. Северус подумал, что это очень сентиментально, и он ни за что и никогда в этом не признается, но каждый раз с Гермионой был восхитительным. Почему-то в голове засела прочная уверенность, что так будет всегда, независимо от того, сколько времени им суждено быть вместе.