«Одна из самых трудных в жизни вещей — хранить в сердце слова, которые нельзя произносить». Джеймс Эрл Джонс
Они с Драко вбегают в комнату, останавливаясь перед осколками на полу. — Что произошло? Взгляд цепляется за предплечья Нарциссы, которая сама держится за мужчину, и Гермиона понимает, что метка сильно поблекла. — Боль была такой сильной, словно никакой защиты вокруг дома нет. За это время я успела отвыкнуть и от неожиданности задела вазу. — А сейчас? — Боли нет. Вообще. Исчезла в один момент. Посмотрев на Северуса, Грейнджер сдержалась, чтобы не обратиться к нему на «ты». — Он вызывает вас сейчас? — Да. Жжение слабее, чем обычно, но оно есть. — Значит, сработало? Голос Драко был непривычно наполнен надеждой, которую сейчас тот не пытался сдержать, и Гермиона его отлично понимала. — Похоже на то. Мне надо идти. Девушка пошла к выходу за профессором, что, к счастью, совсем не выглядело подозрительным, учитывая устройство их защиты. Каждый раз, когда кто-то покидал дом, защитный слой нужно было обновлять, чтобы не произошло неприятных неожиданностей. Они вышли на крыльцо, остановившись. Это место не было видно ни из одного окна дома, а о соседях точно волноваться не приходилось. Потому Гермиона улыбнулась, когда его руки обняли её за талию, и поднялась на носочки. Северус — неожиданно, но безумно приятно — обзавёлся привычкой целовать её каждый раз, когда уходил. Неважно, куда и зачем он направлялся: на собрание или урок — это было их обычное утреннее прощание. Всегда был поцелуй: ласковый в щёку или лоб; более долгий в губы или особенно дразнящий в шею. Гермионе нравилась эта новая привычка, ведь она означала возможность ещё одного касания и тот факт, что он всегда помнил о ней и не хотел уходить так же, как и она не хотела расставаться. Когда поцелуй закончился, волшебница не спешила отстраняться, смотря ему в глаза. — Я буду ждать, где всегда. — Знаю. Когда зельевар исчез из виду, она обновила защитный слой и, подумав немного, вернулась в дом. Может, Малфои были не самыми милыми собеседниками, но у Гермионы точно есть, как минимум, два часа. И ей не хотелось провести большую часть этого времени в одиночестве, пока собственные мысли будут съедать её.***
Зимние каникулы закончились, собрания Ордена начались, а значит, вернулись тренировки с его членами. Они все выучили заклинание и отрабатывали пасы палочкой на той же поляне. Гермиона подходила к каждому лично, что-то подсказывая и советуя. Потом Снейп разделил их на две группы: в одной маги, для которых использование чёрной магии было не в новинку — Аластор, Сириус, Нимфадора, Ремус и Филиус. Они не использовали её часто, но достаточно хорошо были с ней знакомы. У них был необходимый опыт и навыки, которых могло не хватать остальным. Напротив встали Фред с Джорджем, Молли, Артур и Минерва. Насчёт профессора МакГонагалл они сомневались до последнего, когда заранее продумывали план. Она, безусловно, была очень сильной волшебницей, но в плане запрещённого у неё было больше теоретически знаний, чем практических умений. — Мисс Грейнджер, займите свою сторону. Она с удивлением посмотрела на зельевара. Зачем ей участвовать в этом сейчас? Они ничего такого не обсуждали. Кроме того, вместе с ней был численный перевес. Решив, что спрашивать бесполезно, та подошла к близнецам, но тут же была остановлена. — Вы, кажется, забыли, по какому принципу мы разделили всех. Вам напомнить? Осознав, что профессор имеет в виду, ученица приблизилась к другой группе, остановившись возле Ремуса, который ей улыбнулся. — Поскольку часть из вас обладает преимуществом в данной ситуации, мы должны сделать так, чтобы возможности у каждого были равны. Сейчас вы, — он посмотрел на Минерву и Флитвика, — будете нападать. А вы, соответственно, защищаться. — Дуэль? — Нет, Артур, вы не будете сражаться один против одного. Защищаться нужно будет только щитом и создавать его нужно будет совместными усилиями. — Нам нужно нападать друг на друга? — Нет, Артур, — Северус закатил глаза, — вам нужно сделать всё возможное, чтобы ваши дети были готовы защищаться, потому что больше это сделать некому. Конкретно сейчас вы вместе с ними защищаетесь. Это подействовало. Грейнджер поняла по серьёзному выражению лица мистера Уизли и плотно сжатым губам Молли. — Начинайте, — Снейп кивнул Минерве. Мужчина подождал, пока не образовалась достаточно плотная стена, и тогда каждый по сигналу Северуса начал атаковать. Гермиона атаковала вместе с остальными, когда услышала его голос в голове: «Перестань действовать мягко. Атакуй». «Я и атакую». «Ты знаешь, о чём я». Конечно, она знала. Он не хотел от неё чёрной магии, но точно хотел более опасной и сильной, чем она использовала сейчас. «Я не хочу рисковать». «Война — это не просто риск, а постоянная опасность, мисс Грейнджер». Что ж, когда он обращался к ней так без необходимости, это означало, что терпение профессора правда подходит к концу. Переборов желание сказать что-нибудь язвительное в ответ, девушка глубоко вздохнула и начала атаковать серьёзнее. «Представь, что это не твои друзья, а Пожиратели. Перестань их жалеть!» Грейнджер начала раздражаться из-за этих слов, поэтому усилила напор. Атакуя снова и снова, она не замечала взгляды, которые на неё периодически бросали другие члены Ордена. Щит пошёл трещинами. Подходя к каждому по очереди, Снейп говорил прекратить, чтобы давление снижалось постепенно и не произошло то же самое, что тогда было с гриффиндоркой. И вот он подошёл к Гермионе. Опустив палочку, она ещё какое-то время пыталась успокоить дыхание и только сейчас заметила направленные на неё взгляды. — Что-то не так? — Гермиона, ты… — Очень крутая! — закончила за Ремуса Тонкс. Близнецы подхватили, увлечённо кивая, и стали просить её научить их парочке заклинаний, а Флитвик выразил своё восхищение выдержкой девушки. Она — явно очень смущённая — поблагодарила его, а потом посмотрела на Северуса. Он объявил, что на сегодня они закончили, и часть из них вернулась в Хогвартса, а часть — на Гриммо.***
Она переместилась к нему через камин, всё ещё смущённо улыбающаяся после разговора с Минервой, которая шла с ней до гостиной Гриффиндора. Но, когда Грейнджер посмотрела на зельевара, улыбка медленно сошла с лица, потому что его взгляд был слишком серьёзным. — Всё в порядке? Мужчина подошёл к ней и, когда та уже приготовилась к какому-то замечанию, наклонился и поцеловал в лоб. — Ты отлично справилась. А потом отошёл, снимая сюртук. — Проголодалась? Всё ещё несколько удивлённая, Гермиона просто кивнула, но Северус не смотрел в этот момент. Не услышав ответа, Снейп обернулся. — Гермиона? — Да, я голодна. Давай помогу. Мужчина смотрел на неё несколько секунд, улыбаясь, а потом подошёл снова. — Говори. — Просто… Мне казалось, что ты был недоволен мной. Там, на поляне. А сейчас говоришь, что всё хорошо. Я немного запуталась. — Я был недоволен в начале, когда ты опасалась применять хоть что-то, сильнее Ступефая, поскольку нужно быть готовой к тому, что сражаться придётся с разными людьми. Какие-то буду твоими ровесниками, а каких-то ты можешь даже узнать. И нужно будет не медлить и действовать. Поэтому я был недоволен. Но потом ты… — Что? — у неё было ощущение, что он хотел что-то сказать, но сдержался, а это было важно. И волшебница не должна была позволить ему промолчать. — Ты восхитила меня, милая. Атака была сильной, но изящной. Я… Я горжусь тобой. Это растрогало её сильнее, чем она показывала. Или ей так казалось. Карие глаза блестели чистым неподдельным счастьем, дающим Снейпу понять, что он не зря открылся и сказал вслух то, что думал. — Спасибо, мне очень важно услышать это от тебя, Северус. Поцеловав его, она пошла в спальню, чтобы переодеться, пока тот начал подготавливать продукты. Когда они закончили с обедом, Гермиона стала мыть посуду. Она делала это, несмотря на его убеждения, что он может просто взмахнуть палочкой, и, в конце концов, профессор сдался. Если ей это так нравилось и помогало думать, то почему нет? Пока Грейнджер делала это, он сам сел за проверку эссе пятого курса и не прервался, когда шум воды стих. Не стал и когда услышал приближающиеся шаги и почувствовал ладони на своих плечах. — Ты занят? — Вообще да, но ты заставляешь меня думать, что всё это не так уж важно. Улыбнувшись, Гермиона поцеловала его в шею и отстранилась. — Ну, и куда ты? — Нужно сделать домашнее задание по зельеварению, — ответила девушка, направляясь в спальню, чтобы взять нужное, но обернулась с улыбкой. — Преподаватель ужасно вредный и задаёт так много. И раньше, чем мужчина смог бы ответить что-то язвительное, волшебница уже скрылась за дверью. Вредная невозможная девчонка.***
Гермиона с Драко были наверху. Отчасти потому, что нужно было объяснить ему несколько новых тем сразу по нескольким предметам, а отчасти из-за необходимости Северуса и Нарциссы поговорить наедине. Гриффиндорка знала, что они обсуждают, ведь об этом они с зельеваром говорили накануне, но вот Малфою знать этого было не нужно. По крайней мере, пока что. Эта тема была сложной и неоднозначной. Сама Гермиона так для себя и не решила, как к этому относиться и что точно думает, но знала, что если Северус будет за, то всё должно быть в порядке. Сейчас отсутствие у него сентиментальности было явным преимуществом, потому что позволяло мыслить ясно и трезво. — Гермиона, ты вообще здесь? Пару раз моргнув, девушка посмотрела на Драко и улыбнулась. — Извини, я задумалась. Ты назвал меня Гермионой? — А это разве не твоё имя? — спросил парень с издёвкой, заставив её поверить, что это всё тот же Драко Малфой. — Мне казалось, что ты уверен, будто меня зовут «поганой грязнокровкой» или «Грейнджер», на крайний случай. — Какая ты злопамятная, оказывается. Мы, конечно, в любой момент можем вернуться к прежнему стилю общения, но я бы предпочёл отказаться. — Слышали бы тебя сейчас другие слизеринцы. — И откуда ты набралась такой язвительности? «От твоего декана. Но к такой информации ты ещё явно не готов». — Будем и дальше обмениваться любезностями или начнём разбор темы? — Если что, всегда можно совместить. — Точно. В это время в противовес этому крайне занимательному диалогу внизу царило молчание, нарушать которое не то чтобы никто не решался, скорее, сделать это нужно было с умом, подобрав верные слова. — Ты считаешь это разумным, Северус? В сложившейся ситуации. — Видишь ли, предложить вам с Драко скрыться тоже казалось не слишком разумным решением. Однако, что мы имеем в итоге. Женщина кивнула и сделала глоток вина. — Что ты скажешь, Нарцисса? Твоё слово, в данном случае, имеет, если не решающую роль, то ведущую точно, то есть, значит, очень много. Что она скажет… А что она могла сказать? Северус и сам отлично знал Люциуса. Знал, что её муж когда-то вступил в ряды Пожирателей по своему желанию, поддерживая идеи Лорда, желая господства чистокровных волшебников. Люциус также был совершенно нетерпим в некоторых вопросах, высокомерен, самолюбив и, конечно, презирал магглорождённых. Но при этом дорожил семьёй, как не дорожили многие другие. Он мог быть — и зачастую был — холоден или чересчур требовательным, но никогда не применял силу к жене или сыну. У него были строгие принципы и табу, которые не нарушались ни под каким предлогом. Заслужил ли Люциус смерти? Возможно. Но заслужил ли он спасения? Ответить на этот вопрос было намного сложнее. И Нарцисса, делая размеренные глотки вина, остающегося лёгкой терпкостью на языке, пыталась ответить на этот вопрос. Хотя бы самой себе, честно. Женщина любила Люциуса, но любила не так, как многие другие это делали. Её любовь позволяла ясно видеть все пороки и недостатки, позволила исчезнуть вместе с Драко, потому что так было нужно. Любовь к сыну намного сильнее. Но сын так любит отца, несмотря на то, сколько видел, слышал и знал. Опустошив бокал, она взглянула на Северус и, наконец, заговорила: — Когда-то одна мысль находиться в одном доме с магглорождённой вызывала у меня отвращение. Однако из всех правил бывают исключения, как мы узнали не так давно. Много лет назад Люциус был уверен, что это величайшая честь — служить Тёмному Лорду. Но я видела его взгляд в последние месяцы, Северус. Взгляд человека, терзаемого сомнениями, потому что его постулаты рушатся, а то, что казалось идеалом, превращается в нечто ужасное и неминуемое. — Но достаточно ли сильны эти сомнения, что он решится на то же, на что решилась ты, Нарцисса? — Очень надеюсь, что так. При всём желании она не могла знать это наверняка, но правда хотела верить. Не ради себя, а ради Люциуса и, конечно, Драко. Кивнув, Снейп встал и позвал Гермиону. Им пора было возвращаться. Позже в Хогвартсе девушка спрашивала его, к чему они пришли с миссис Малфой и, казалось, была ничуть не удивлена, услышав ответ. — Как бы там ни было, она его жена. И даже если это был, в первую очередь, выгодный союз, в её словах нет безразличия или ненависти по отношению к нему. — С каким пор ты так хорошо читаешь людей? — Я всегда училась смотреть глубже и внимательнее. Видеть то, что незаметно на первый взгляд. Именно так я разглядела в одном мрачном колком профессоре сначала наставника и интересного собеседника, а потом того, с кем хочу быть. — Мрачный и колкий? — Тот, кто мне нужен. Фокусируйся на хорошем, — волшебница поцеловала его в щёку, проходя мимо. — Значит, ты предложишь Люциусу это? — Да. — А если реакция будет не такой, на какую мы надеемся? — это было неприятно, но Гермиона должна была спросить, ведь они оба понимали всю серьёзность ситуации. — Тогда ему придётся тут же забыть о моём предложении. Тон, которым мужчина это произнёс, ясно давал понять, что на этом разговор стоит закончить. Гермиона совсем не возражала. Впереди у них было несколько напряжённых часов работы над зельем, изобрести которое Лорд поручил Снейпу. Если профессор придёт на следующее собрание с пустыми руками, то наказание будет очень суровым. Тёмный Лорд может быть терпеливым, но всему приходит конец. Северус понимал, что дальше обходиться обтекаемыми формулировками и обещаниями не выйдет, а потому был молчаливо благодарен Гермионе за то, что она была здесь, рядом. Тот, с кем она хочет быть. Кто ей нужен. «Чёрт возьми, Северус, только не упусти её».***
Это была основа. Основа очень опасного зелья, которая при доработке подарит невероятно сильную власть тому, кто его использует. Но среди всех приспешников Волан-де-Морта только Северус был достаточно сильным зельеваром, и только у него были необходимые записи и расчёты, чтобы завершить его. Но этого было достаточно, чтобы Снейп не оказался опасно израненным. —…подавление воли без управления ею. Рука Гермионы двигалась быстро и легко, записывая слова. Даже если они не собирались заканчивать зелье и, тем более, отдавать Лорду, нужно было всё равно записывать каждый этап, ингредиент и изменение. В конце концов, это война, и неизвестно, что им может понадобиться. — Теперь графа с испытанием. — Это мы добавим позже. Снейп не смотрел на неё, говоря это, потому они оба знали значение этих слов. Зелье будет испытано на следующем собрании Пожирателей. На ком-то из пленных. На ком-то невиновном ни в чём, кроме того, что родились магглорождёнными или же чистокровными, но отказавшимися перейти на сторону Волан-де-Морта. Кивнув, девушка закрыла записи, отложив перо в сторону. Она откинулась на спинку стула и распустила высокий хвост, отчего волосы рассыпались по плечам. С закрытыми глазами слушала, как зельевар наводил порядок, а потом почувствовала прикосновение пальцев к голове. — Что-то не так? — Всё в порядке. — Ты же знаешь, что лгать мне бесполезно, милая. Грейнджер сделала глубокий вдох. Ей не хотелось снова говорить об этом. Вообще не хотелось говорить. В голове постоянно метались разные, зачастую негативные мысли, а этого и так хватало. Нагружать своими размышлениями Северуса точно не стоило, ему и так хватало забот. Между тем, его руки массажировали голову, чудом не запутывая волосы, и это действовало волшебно. — Просто мы должны что-то придумать со слизеринцами. Я… Я переживаю. То, что он делал, заставляло Гермиону расслабляться и говорить, а произносить это было не слишком легко. Волшебница не так хорошо умела выражать чувства словами, больше привыкшая к действиям, как и Северус. Его пальцы сместились ниже, касаясь мочек ушей, а потом и шеи. Не сдержавшись, девушка слабо застонала от наслаждения, чем наверняка вызвала усмешку Снейпа, но не видела этого сейчас. — Мы справимся с этим. Не забывай, что я опытный зельевар, так что насчёт того, что мне что-то подольют, точно можешь не волноваться. Кроме того, вероятность того, что кто-то из них будет достаточно силён и быстр, чтобы незаметно ко мне подобраться и навредить, очень мала. — Это должно меня успокоить, да? — в девичьем голосе слышалось отчаяние, и та ничего не могла с этим сделать. — Не то чтобы. — То есть? — Гермиона даже открыла глаза, услышав столь неожиданный ответ. В этот момент послышался стук, вызвавший у Грейнджер раздражение. Почему именно сейчас? Поцеловав её в макушку, Снейп вышел из лаборатории. Она слышала, как открылась дверь, его голос и чей-то ещё, а потом дверь закрылась.***
Чуть позже она направилась на Гриммо, где её ждали близнецы. Гермиону в какой-то мере даже восхищало то, что они продолжают быть такими, как и всегда, сейчас, в нынешних условиях. Казалось, всё происходящее не влияет на их стремление смеяться и веселить других. На следующий день после того, как Грейнджер попробовала их зелье, та рассказала им о его действии. Разумеется, было упущено то, что произошло, и к чему привёл эффект зелья, когда она веселилась, а, в конце концов, оказалась привязана. Однако теперь они хотели не только увеличить эффект, но и продлить его. И попросили гриффиндорку помочь им с идеями и расчётами. Это было абсолютной противоположностью того, что волшебница делала в лаборатории с Северусом. Зелья были диаметрально противоположными, как и люди, с которыми она их обсуждала. Это было так по-разному, но в каждом случае девушка наслаждалась происходящим, просто иначе. Фред с Джорджем много шутили и делали это так, что Гермиона на какие-то мгновения забывала о существующих проблемах и позволяла себе смеяться. Позволяла себе быть просто девушкой, проводившей время с друзьями. Гарри и Рон отдалились — они чаще проводили время вдвоём или со своими девушками. Гермиона не обижалась и не злилась. Это произошло как-то само собой, спокойно и мягко, так что никаких конфликтов или разногласий не было. Просто круг общения немного поменялся, как и интересы, хотя последнее, пожалуй, всегда у них разнилось. Пока их интересовал квиддич, она штудировала книги по чарам и зельеварению. Так что теперь каждый совершенствовался в своём. Гарри проводил больше времени с Джинни, Рон — с Лавандой. А Гермиона проводила большую часть времени с Северусом, а когда нет, то с Нимфадорой и близнецами. — Три часа это перебор, Фред! — Я не Фред, я… — Не тратьте время, вам меня не запутать и не обмануть. — Но как ты… — Секрет. Надо признаться, ей доставляло особенное удовольствие приводить их в замешательство — на такое были способны совсем не многие люди. — Ладно, два часа и пятьдесят пять минут. — Плохая попытка. Два часа или справляетесь без меня. — Ох, ладно, но только… —…потому что без тебя у нас уйдёт на это вечность. А мы хотим закончить к концу месяца. — Самоуверенно, — пробормотала Гермиона, вернувшись взглядом к написанному. — Главное — найти того, кто протестирует, — таинственно произнёс Джордж, заставив её выгнуть бровь. — Даже не думайте, — указав пальцем на каждого по очереди и словив согласные кивки, она кивнула в ответ, закрепляя сказанное. «Хотя в предыдущий раз это привело к неожиданным, но приятным последствиям». Однако теперь волшебница знала, что, если ей захочется повторения того раза или чего-то ещё, будет достаточно сказать. Для этого им не нужно никакое зелье.***
Она сидела в постели, читая книгу, которую на вид Северус определил как маггловскую литературу. — Почему ещё не спишь? — Тебя ждала. Он ничего не ответил и никак не отреагировал, но слова Гермионы разлились теплом внутри. Его ждала удивительная девушка, одетая в лёгкую ночнушку, которая читала здесь, в его постели. Или в их постели. Нет, об этом он подумает как-то позже. Может, после битвы. Приняв душ, Снейп вышел из ванной, наблюдая, как девушка закрывает книгу, оставляя внутри закладку, улыбаясь ему. — Что так долго? — Некоторые безмозглые ученики считают очень весёлым использовать на себе заклинания, которые в принципе не рассчитаны на применение к живому существу. Так что вначале мне пришлось помочь Поппи с устранением некоторых последствий, а потом с директором назначить им наказание. — «Назначить» означает… — Да, он хотел вообще обойтись выговором, но я настоял. — То есть теперь мне придётся ждать тебя с отработок? — Ещё чего, пусть веселятся с Филчем. — Как жестоко. — Предпочла бы ждать? — Нет, конечно! Когда он лёг, Гермиона тут же придвинулась ближе. — Насчёт нашего разговора в лаборатории. Что ты имел в виду, говоря «не то чтобы»? Мне казалось, что именно моего успокоения ты и хотел достичь своими словами. Положив руки ему на грудь и облокотившись подбородком, она смотрела на него, пока взгляд Северуса был направлен вперёд. По выражению лица она понимала, что тот подбирает слова, чтобы ответить, а потому молчала, не торопила. Наконец, чёрные глаза скользнули по ней, пока пальцы перебирали волосы. Другая его рука была обёрнута вокруг её талии. — Я постоянно волнуюсь о тебе, Гермиона. Что бы ни происходило вокруг, мои мысли всегда возвращаются к тебе. Я думаю о том, в какой ты опасности. Всегда была с тех пор, как попала в Хогвартс и особенно теперь, из-за меня. Не перебивай. Думаю о том, что ты в любой момент готова вступить в бой. И с одной стороны, это хорошо. Хорошо, что ты не застынешь на месте, а тут же начнёшь сражаться и, более того, ты это отлично умеешь. Но с другой стороны, это также значит, что ты не будешь прятаться. Нет, ты полезешь вперёд, стремясь защитить всех и вся, пусть даже заплатив слишком большую цену. И даже зная, на что ты способна, что ты можешь или что рядом с тобой бок-о-бок буду я или ещё кто-то из Ордена, я не перестаю волноваться о тебе никогда. Гермиона поражённо молчала. Северус редко говорил о своих чувствах, даже, точнее, почти никогда. А если и делал это, то всё равно оставался немногословным. Но сейчас было иначе. Он говорил тихо и много, а она впитывала каждое слово. — Поэтому я знаю, что никакие слова не принесут тебе спокойствия так же, как и мне. Его глаза излучали спокойствие и уверенность, словно сказанное было лишь фактом. Нет, конечно, это было чистой истиной, но, чёрт возьми, то, что он сказал ей всё это, уже значило очень многое. Потянувшись, девушка поцеловала его. Только прикосновение губ, не более, но для них это было гораздо больше. Больше, чем можно выразить словами.