Umelta

Страх всё больше пробирался внутрь и казалось, что ещё немного и он сожрёт все органы, продырявит их, оставляя огромные дырки размером в вечность. Все вещи вокруг на подсознательном уровне казались ужасно серыми и безжизненными. Хотя и раньше мир для Чимина не был полон яркими красками, но сейчас всё стало ещё хуже, хотя куда уже хуже. Паку искренне хотелось всё уничтожить, разбить, сломать, только бы помочь этому парню. Парню, который одной улыбкой сводит его с ума, парень, который при одном своём появлении в миг делает эту жизнь ярче, даёт свежий глоток воздуха. Чимин ведь ничего сложного не просит, всего лишь сделать Юнги счастливым, сделать так, чтобы на его лице всегда сияла яркая улыбка. Чимин ведь просто хочет доказать ему, что можно жить несмотря на предрассудки и преграды в этой жизни. Показать, что нужно выбраться с этого дерьма, в котором, поверьте, погряз каждый из нас. Порой, наилучшим способом жить хорошо — это оглянутся назад, горько усмехнутся и как бы тяжело не было, отпустить все проблемы и старые воспоминания, которые тяжёлым грузом осели в сердце, которые завязывают мощнейший узел на шее. Да, отпускать прошлое — сложнейшее искусство. Все хотят, все пытаются, но не каждый может, не каждый осилит. Да, это невыносимо тяжело. Но ещё тяжелее умирать понемногу, чувствовать как тело закапывается по самую глотку в этом грязном, вонючем болоте. Тяжело надевать маску на лицо и с непринужденным видом и натянутой по самые уши улыбкой, выходить на улицу, обманывать не кого-то, обманывать самого себя. Но, увы, маска работает и служит нам, как протектором. Сложно осознать то, что без маски нельзя выходить в люди, нельзя показать себя истинным и настоящим. Однажды, показав себя таким, каким ты есть, люди либо полюбят тебя, либо затыкают пальцами и затопчат в асфальт. Если ты надеешься, что они тебя полюбят, хочу тебя огорчить. Поэтому будь готов ко второму, будь готов к тому, что тебе массово станут перегрызать глотку. Глотать очередные приступы истерики и сдерживать горькие слёзы, а потом приходить домой и разрыватся от боли, выть волком от одиночества, рвать волосы на голове и смеяться истерическим смехом, напоминая очередного больного психа. Люди просто не умеют жить. Для них радость — иллюзия в этом холодно-убийственном мире. Возможно, если бы Пак знал о том, что произошло с Юнги ранее, он бы не стал спасать его(?) Дал бы раскрыть крылья для свободного полёта, исчезнуть... — Чимин? О чём думаешь? — Юнги медленно поднял голову с плеча младшего и посмотрел тому прямо в глаза, но Пак так и остался смотреть в потолок, испепеляя того своим острым взглядом. — Разве можно влюбиться так быстро? — Пак прищурился, отчего на лбу выступили маленькие морщинки. Юнги потянулся ко лбу младшего и дотрагиваясь своими пальцами, начал заботливо разравнивать каждую морщинку. Начиная опускаться пальцами по всему уровню щеки, гладя их мягкими подушечками больших пальцев и даря касания, под которыми, Пак мог поклясться, разрастались огромные красные розы. Розы, которые одновременно и невероятно бархатные, но в то же время колкие и острые, раздирающие своими колючками кожу чуть ли не до крови. — Можно ли влюбиться, когда ты едва знаешь человека, когда, казалось бы, в этом мире никого больше не осталось? — в душе Паку очень хотелось посмотреть сейчас в глаза Юнги и найти там любовь и заботу, но не стал этого делать. Почему? Потому что просто боялся. Боялся не найти там, в этих до одури тёмных глазах, того же, что чувствует сам. Боится, что будет отвергнутым. Боится, что вновь станет никому не нужным. Он который день терзал себя за всё то, что сделал. За тот поцелуй в носик, после которого, как кошка сбежал. За то, что коснувшись к ладони Юнги, внутри всё начало и покрываться льдом, и обжигаться огнём. Терзал себя за то, что вчерашним, вновь необдуманным поступком, смог напугать Мина, построить между ними невидимую стену из крепких кирпичей. — Чимин? — голос Юнги был однозначно хриплым и немножко севшим, но для Чимина это был чистейший голос, который как мёд сладко и медленно разливается по ушам и всему телу, понемногу начиная проникать внутрь, до самых фибр. — Что это за чувство такое? Почему же сердце так сильно бьётся, едва не разбивая грудную клетку о кожу, — и впервые Чимин осилился и так уверенно посмотрел в глаза старшего. Сразу же утонул в них и начал плыть по течению, захлебываясь бурлящим потоком воды. — Чимини, солнышко, что-то случилось? — Юнги заботливо посмотрел на маленькое лицо с пухленькими щёчками и в который раз убедился, что Пак Чимин — самое милое существо, которое он встречал когда-либо в своей жизни. Но Юнги был обеспокоен, он не знал, как объяснить тому, что это за чувство, которые не дают ему даже уснуть. Не знает как успокоить, потому что сам чувствовал тоже самое. С Чимином ему сносило крышу, без Чимина — он умирал. Любовь — такая штука, что не знаешь, что в конце с тобой произойдет: либо ты уйдешь живым, либо умрешь в этом человеке. Так вот Юнги умирал, постепенно, по кусочкам он пропадал. Если раньше Мин так яро рвался и хотел умереть, потому что у него не было стимула для жизни, то теперь он хотел умереть, только если бы защитить Чимина. Они оба хотели защитить друг друга. Сейчас, они — единственное тепло, которое осталось у них, они-единственные, кто научился любить, они стали друг для друга спасением, последней таблеткой против смертельной болезни. — Случилось, Юнги, случилось, — Чимин перевернулся на бок, чтобы таким образом хёна было лучше видно и слышно. — Что? Что именно? — на миг голову охватила тревога, потому что Чимин в действительности казался обеспокоенным. — Ты случился. Я не хочу быть отвергнутым, не хочу, чтобы ты уходил, — он ближе подполз к Юнги и хотел было уже поцеловать, но быстро одёрнул себя от этого действия и перевернулся на бок, открывая вид на свою спину и закрывась от парня. Юнги явно шокированный этим действием да и самим поведением парня, начал ближе соваться к Паку, обнимаю того из-за спины и тихо, на самое ухо проговаривая: — Солнышко моё, я никуда не уйду. Как же я тебя оставлю одного? — Мин прильнул губами к мочке уха парня и очень плавными движениями начал спускаться по линии всей шеи, покрывая ту мокрой дорожкой из поцелуев. — Обещаешь? — Чимин повернулся к Юнги передом и с глаз покатилась слеза. — Обещаю, — сказал Юнги и их лбы соприкоснулись, после чего Мин поцеловал Чимина в родинку на скуле. — Чимин, давай поедем к морю. — Зачем? — Просто я хочу побыть с тобой подольше. Хочу смотреть с тобой на звезды, кутаться в одеяло и греть тебя своим теплом. Хочу создать нам воспоминания на всю жизнь, — не успев толком договорить свою фразу, Юнги почувствовал пухлые губки на своих, которые так пошло целовали и оттягивали нижнюю губу, зубы закусывали её чуть ли не до крови.

Я словно под водой Но могу дышать. И ты сумасшедший, и я не в своём уме Потому что я всем своим существом Люблю всё в тебе: Люблю каждый изгиб твоего тела и каждую угловатость, Все твои идеальные несовершенства. Отдай мне всего себя, И я отдам всего себя тебе. Ты - мой конец и моё начало.

***

Всю дорогу они ехали молча, только держась за руки можно передать всю заботу, тепло. Им не нужно было слов, чтобы выразить свои чувства, они понимают друг друга лишь с одного прикосновения. И пускай знакомы они мало, это не станет на их пути. Когда то, каждый из них поймет, насколько важно ценить и дорожить каждой секундой проведённой вместе, каждое мгновение. Их пальцы переплетаются, крепко-крепко держат. Они друг для друга отрада, спасательный круг. — Приехали, — голос Чимина разорвал эту тишину и Юнги пришлось выйти из своего выдуманного мира, в котором он старался разложить свои мысли по полочкам, рассортировать так, чтобы всё было понятно. Но приходил Пак Чимин и наводил там беспорядок. Море бушует, волны разрывают воду, небо покрытое миллионами ярких звёзд, и лишь они одни здесь и больше никого, идут за руки вместе, не отпускают друг друга ни на шаг. Они лежат и смотрят на небо, каждый думает о своём. Каждый пытается отмотать пленку жизни назад, посмотреть что там было, до того момента пока не встретил его. Чимин крепко обнимает Юнги, зарываясь пальцами в мягкие волосы и целует так нежно, так робко, вкладывая в этот поцелуй больше чем любовь, вкладывая целую жизнь. Юнги холодным носом ласкает шею Чимина, оставляя на ней своё горячее дыхание и сотни мокрых осторожных поцелуев. Пальцы переплетаются, аккуратно поглаживая кожу рук. "— Я боюсь, что это иллюзия и ты когда-то исчезнешь. — Исчезнешь ты — исчезну я". Их губы соприкасаются, оставляя между собой тонкую ниточку слюны. Горячее дыхание буквально обжигает, разрывает напополам. Хочется всегда чувствовать это дыхание на губах, этот сладкий вкус и нежный аромат. Непозволительно близко. Чимин кусает за губы до такой степени, пока на той не остаётся кровь, он тихо слизывает её, зализывая ранку и вновь целует, переминая их, вновь проникая внутрь языком. Юнги еле сдерживает стон, ему хочется кричать на весь мир о его счастье, хочется всем рассказывать как сильно он любит этого парня. Но на данный момент, весь мир для него тот парень, который сейчас его целует, тот парень, от которого вертолеты в голове крутятся, от которого сердце с громким гулом падает вниз, при каждом его касании. Весь его мир — Чимин. Поэтому Юнги плавно и нехотя отрываясь от губ, подсовывается ближе к уху Чимина и горячим и пылким шепотом произносит: — Я люблю тебя.