семь
Три месяца, три недели, четыре дня Не могу заснуть. Наруто проваливался в дрему, но его тут же вытряхивало оттуда в реальный мир — мысли бурлили, а сердце беспокойно колотилось от ленты воспоминаний перед глазами. Как ни повернись — неудобно, футболка мешала, от подушки шумело в ушах, и оставался лишь один проверенный временем способ заставить себя заснуть. Полуночный воздух, как рябь на воде, прокатывался по тренировочным полигонам. Наруто вдохнул его, задержал в легких и медленно вытолкнул прохладу из груди через нос. Сложил печать, и несколько клонов появились из хлопка дыма. — Пять минут на сбор мишеней. Проигравший останется без чакры. Спустя несколько минут один чакровый болванчик недовольно принял свою участь. Первую деревянную колоду Наруто случайно пробил кулаком на вылет. Дерево оказалось неожиданно хрупким. Придется рассчитывать удары так, чтобы древесина трещала, но не теряла формы — хотелось потренировать выносливость. Спустя пять колод Наруто смог определиться с силой удара и наконец отключиться под монотонный стук костяшек о мишень. Одна часть сознания считала удары до тысячи. Другая, как бы он не старался, медленно рушилась под напором мыслей, и в конце концов он сдался и позволил им накрыть себя с головой. У нас был секс, и я не знаю, что должен сейчас чувствовать. Шершавое бревно сдирало кожу, покрывая ее тонкими, поверхностными ссадинами, и лис как раз успевал залечивать царапины до следующего удара. Ничего не нарушало тишины, кроме вздохов ветра в кроне деревьев и ритмичных ударов клона по дереву, в точности копирующего тренировку. Чем я только думал? Я точно знаю, чем я думал. Я облажался? Так нельзя было делать? Я что, поступил плохо? И так по кругу, отпугивая сон. Иногда хотелось отгородиться от собственных мыслей, перестать обращать внимание, потому что прошлого не изменишь. Но иногда он разрешал им беспрепятственно носиться в голове, и через некоторое время она начинала кружиться, а желудок сжиматься в рвотных позывах, вынуждая переключаться на что-то другое. И каждый раз напрашивалось одно: следует обо всем рассказать. Но затем, когда решимость его покидала, в голову закрадывалось неуверенное: все равно никто не поверит. Никто не поверит, что он просто лежал и позволял так с собой обращаться, ведь единственными доказательствами были его собственные слова да темное пятно на ковре, напоминавшее, что три раза — это уже не случайность, да еще и с Учихой Саске, будто других людей в мире не нашлось. Но ты же этого хотел. Сам сказал. И все равно такое чувство, будто отчасти я сам в этом виноват. Онемевшие кулаки разворотили бревно на кусочки одним последним ударом. Клон последовал примеру — треск древесины, летящие во все стороны щепки, и Наруто уставился на далекие темные силуэты гор в поиске очередной идеи для тренировки. — Давай наперегонки, — предложил один из клонов. Другой сорвался с места, как только услышал что-то про соревнование, а остальные бросились в погоню с криками а ну вернись! мухлевщик! поймаю — надеру тебе зад! Наруто пустился следом, куски грязи и травы полетели из-под сандалей, когда он, оттолкнувшись, выбежал на знакомую дистанцию по периметру поля, преследуя клонов. Я кончил. В этом-то и проблема. Как сложно. Чем же они занимаются с Сакурой-чан? Если что-то происходило между теми двумя, то Наруто надеялся, что у них это было иначе, несмотря на то, что ему было тяжело это принять. Ведь если Саске она небезразлична, если между ними было что-то личное и близкое — несмотря на то, что ему было тяжело это принять и позволить ей быть рядом с явно неуравновешенным человеком, — он сохранит секрет до последнего вздоха, только бы Саске остался и ему стало лучше. Не понимаю, почему ты вдруг захотел переспать со мной. Но, опять же, я в принципе не понимаю, о чем ты думаешь. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности, счастлив и рядом. Клоны и впрямь выжимали все силы и скорость из своих ног. Если бы не бурный поток молочной кислоты, врывающийся в кровь толчками из-за огромного физического напряжения, Наруто бы ни за что не сумел их ни догнать, ни обогнать. Из-за ветра на глазах выступали слезы, легкие усердно качали воздух, глоток которого теперь давался с огромным трудом, а Наруто думал о том единственном, что действительно имело значение. Не о беспокойстве, что сделал что-то, чего совершенно точно не следовало делать, не о сожалении о неверном выборе под давлением обстоятельств и не о стыде за то, что в некоторые моменты ему было очень приятно, и — непонятно хорошо это было или плохо. Что действительно нужно было обдумать и решить — что делать, когда всё повторится. Наруто резко остановился. Наконец, он больше не мог точно сказать, что и где в теле болело больше. Рухнув на землю, он скорчился на пыльной траве рядом с полигоном, развеял клонов и тут же почувствовал, как мышечная усталость, истощающие мысли и груз полного изнеможения накрыли с головой. Идеально. Отдохнув пару минут, Наруто потащил свое ноющее тело обратно домой, под горячий расслабляющий душ. Теплая вода и отступающее напряжение налили веки свинцом, мысли стали бессвязными, поэтому, как только голова коснулась подушки, он мгновенно провалился в глубокий сон.***
Шум дождя, тиканье часов и негромкие удары барабанов вдалеке — все, что запомнилось Наруто из промелькнувшего сна. Затем краски развеялись, голоса закружились, отдалились и пропали, а он проснулся и увидел свет, струящийся из-под занавесок. Проспал до утра. Стук повторился. Наруто повернулся и распахнул занавески, пытаясь сфокусировать сонный взгляд на темной маске и знакомой копне волос своего учителя. — Какаши-сенсей? — Наруто спрятался от ярких солнечных лучей, пока Какаши открывал окно и усаживался на подоконнике. — Сколько времени? — Час до начала новой миссии! — радостно сообщил Какаши. — Меня прислала Тсунаде-сама. Она уверена, что ты ее избегаешь из-за убытков, которые нанес городской системе водоснабжения. — Она, наверное, имела в виду счет за электричество. — Как здорово, что ты и сам помнишь, за что выгребаешь. Наруто накрыл лицо подушкой. Это все из-за каши в голове. Он бы ни за что не попался на подобное. Хотя, может бы и попался. — Ладно-ладно, я понял! Схожу проведаю бабулю позже. — Кстати, интересно и занимательно — обычно после дождя все зарастает сорняками. А Башня Хокаге утопает в садах неземной красоты. — Какаши противно светился счастьем. — Советую выползти из кровати и приступать, не то придется полоть их до утра. Наруто вздохнул; его ноги-руки были раскинуты под одеялом во все стороны, и он был похож на морскую звезду. Какаши наблюдал, как шевелилась подушка на лице Наруто, пока тот бормотал невнятное согласие: — Хорошо. Встаю.***
— Наруто, — на этот раз из сна его вытащил голос Сая. — Пришел Какаши-семпай. Он сказал, ему дали задание проконтролировать, чтобы ты отправился на миссию. Теперь Наруто пришлось скатить себя с кровати. По его скромным меркам, более-менее приличной рубашки и причесанных пятерней волос было достаточно, чтобы не стыдно было на людях показаться. Он умылся холодной водой, прогоняя остатки сонной мути из головы и попытался не выказывать недовольства еще до начала миссии. — Ты помнишь, о чем мы говорили этим утром? — Да.. вроде бы. — Сегодня ты расчищаешь сады вокруг Башни Хокаге, — произнес Какаши и покосился на Сая. — И советую прихватить с собой друга, иначе застрянешь там на весь день. Наруто тоже покосился на Сая — стоило лишь попросить и тот бы несомненно согласился. — Всё нормально, Сай. Я должен сам отвечать за свои ошибки. Лучше останься тут и приготовь обед и ужин, ладно? И, конечно же, Сай согласился. Наруто пристально смотрел на него и тихо молил, чтобы этот парень хоть раз в жизни смог прочесть между строк. Последнее поручение, которое он дал Саю, закрывая дверь за собой и Какаши, — отправить за ним Сакуру, как только еда будет готова.***
Уже на месте до Наруто дошло, что зимой в саду не бывает ни сорняков, ни опавшей листвы. Руки коченели даже в перчатках. Он принялся сгребать веточки, кору и всё, что нанесло ветром за ночь, наблюдая за другим садовником, работающим на противоположной стороне участка. Далековато, и не поговоришь. Сейчас, после полночи крепкого, здорового сна, сделать однозначный вывод оказалось легко и просто. Я поступил крайне глупо. Плотно зажмуренные веки помогали отгородиться от сожалений в особо трудные минуты, а долгие вздохи выталкивали на поверхность тяжкий груз воспоминаний. Стыд обжигал, и Наруто искал оправдание своей ошибке. Ошибка. Неверное решение, которые обычно за ним не водились. Проступок, который можно было простить лишь единожды. Об этом было больно думать. Слабость, которая, как ему казалось, жила лишь в сердце, очевидно жила в каждой клетке его тела. Кульминация ностальгических чувств в очень неподходящий момент. Ты был внутри меня. Новый вздох вырвался наружу туманом. Как сложно.***
Сакура так и не пришла. Наруто направился домой, и вечернее солнце светило в спину. Сай лежал в гостинной животом на ковре и читал книгу. На плите ничего не было. Наруто встал у окна, заслоняя собой свет, страницы книги Сая окрасились тенями, и Сай обернулся, уставившись на него невинными, щенячьими глазами. — Почему ты до сих пор не приготовил обед? — Я начинал, но лапша подгорела. Сакура пошла за новой. Наруто нахмурился, не веря своим ушам: — Ты сжег лапшу? Сай попытался угукнуть, но ошибся интонацией, а на вопрос о том, как именно он умудрился сжечь лапшу, пожал плечами, что совсем не помогло усмирить бушующий желудок Наруто. — Ну ладно, лапша пригорела. А остальное? — Это всё. — Ты что, серьезно?! — Наруто тут же взял себя в руки. — Неважно. Пожую, что со вчера осталось, а там уже и Сакура-чан вернется. Наруто прошел в кухню. В кастрюле лежало чуть-чуть теплого риса, который он положил в миску и смешал с капелькой кунжутного масла. Как только он засунул первую порцию в рот, на лестнице послышались сбивчивые шаги, и Сакура открыла дверь, пытаясь отдышаться. — Ты тут, Наруто! А я тебя искала. Я думала, ты сегодня будешь в Башне Хокаге. — Я проголодался. — Ох да, прости, что так вышло. — Сакура сбросила обувь одним отточенным движением и занесла в кухню пакет с продуктами. — Я встретила Ино на рыбном рынке. Болтает без умолку. Стой, не ешь пока, я сейчас все приготовлю! К огромному облегчению Наруто, Сакура быстро подогрела пакетированный суп и забросила туда лапшу и жареную рыбу. Но запах еды выманил из комнаты Саске, и в тот единственный раз, когда Наруто быстро поднял на него глаза, Саске выглядел таким до ужаса отвратительно довольным— Неважно. Это просто неловкость следующего дня. Понятное дело, что желудок сделал сальто от обжигающего чувства стыда. Вполне соответствует ситуации. Но и это пройдет. Когда-нибудь, через много-много лет, когда они станут почтенными старцами, они сядут и посмеются над всем этим — а помнишь, что мы творили? да уж, ну и времечко было — потому что Саске уже становится лучше, и так не может продолжаться вечно, должно же это прекратиться когда-то. Нам просто нужно время. Мы ведь все равно можем оставаться друзьями. Четыре месяца Когда Саске заявился к нему снова, Наруто решил стоять до конца. Один в пустом доме, один против черных глаз, заслонявших весь мир вокруг. Кулак сжался под подушкой, линия губ истончилась, и если Саске сейчас же не прекратит прижимать, придавливать к кровати, приплющивать его щеку к матрасу— — Отъебись, я сказал! Он впился рукой в волосы Саске, изо всех сил оттаскивая от себя и в любой момент ожидая получить удар в грудь — единственный способ освободиться от хватки в темных прядях, намертво сжатых потной ладонью. Но Саске все чего-то ждал, нависая сверху. — Что с тобой сегодня? — Со мной?! — Наруто сдержался и не двинул ногой; вместо этого он сел, а Саске чуть подался назад. — Что за пиздец у тебя в голове?! — Хочешь, чтобы я ушел? Наруто не мог определить по этой нарочито размытой фразе, далеко ли собрался Саске, вон из комнаты или вон из его жизни — не смей меня дразнить — а выражение лица Саске было таким невинным, будто все люди в мире только и делают, что спасаются от скуки сексом— — Вали куда хочешь! Мне все равно! — рыкнул Наруто. Я это не всерьез. — Ты это не всерьез, — произнес Саске. Наруто выдохнул, взгляд приклеился к полу. Пять лет порознь, а Саске все еще читал его как раскрытую книгу: сумел разглядеть, что он совсем не всерьез и никогда не скажет такого всерьез, и никогда раньше не говорил подобного всерьез; и что Саске можно творить что угодно, включая секс, а Наруто все равно будет счастлив, просто зная, что на следующее утро Саске по-прежнему будет тут, рядом. — Ты слишком напряжен. В чем дело? Это же ничего не значит. Для тебя не значит. — Знаешь, что? — вдруг огрызнулся Наруто. — Я все еще верю в тебя, но эта.. пустая оболочка, похожая на тебя, — не то, за чем я гнался пять лет. Наруто решил больше не поднимать глаз. Он не знал, как отреагировал Саске, потому что тот не произнес ни слова. Даже его руки не двигались, он не смеялся, не злился и не уходил. Саске просто стоял рядом с кроватью, и, провалив попытку наладить ситуацию, Наруто оставалось напряженно ждать высокомерного, обидного ответа— — Я и без тебя знаю, что я ужасный человек, — низким, чистым голосом, звучащим будто издалека. — Ты думаешь, я мечтал, чтобы моя жизнь сложилась именно так? Саске—! — Думаешь, я сам не понимаю? Наруто поднял глаза и Саске схватил его за футболку, прибил к стене и придавил обеими руками. Саске не сердился. Он снова стал настоящим, ему снова было двенадцать, и Наруто помнил это выражение лица, этот взгляд — полный сомнений и боли, пойманный в ловушку молчанием, что не пробить словами, спрятанными глубоко внутри. Наруто видел — видел Саске — того Саске, который, он думал, давно погиб, так и не дождавшись его помощи. И вот он стоит перед ним: — Я ненавижу себя за все, что сделал. Но тебе больше не нужно так— Я смогу тебе помочь, я знаю, что смогу! Дай мне шанс и я— — Ты это хотел услышать? На мгновение лицо Наруто осветила надежда. Но затем глаза Саске сузились и на губах заиграла злая ухмылка, которой у прошлого Саске никогда не было, и шок от осознания ударил Наруто так сильно, что единственное, на что он оказался способен — тихий вздох. Саске наблюдал, как в Наруто что-то трещит по швам, и знал, что это было гораздо хуже любой физической боли, которую он мог причинить. —ты ломаешься, Наруто, ты ломаешься, и это моя вина— Четыре месяца, три дня Чем дольше Наруто ждал, тем сложнее становилось рассказать; чем больше он сомневался, стоит ли говорить что-то вообще, тем легче было убедить себя подождать еще немного, пока все само встанет на свои места. Вот только на сердце будто камень лежит. Надо прогуляться, воздухом подышать.***
Запах соевого соуса и говяжьего бульона многообещающе струился из-под занавесок Ичираку, заманивая слабовольных людей с пустым желудком. Наруто шагнул внутрь, излучая радость, с ясными как день намерениями и разместился на высоком табурете, широко улыбнувшись приветливому владельцу. — Наруто! Почтил нас-таки своим присутствием. А я уж думал, куда ты подевался? — Я чувствую серьезную недостачу рамена в организме. Теучи это и так понял — взгляд Наруто надолго пригвоздило к меню на стене: — Секунду, сейчас я приму у тебя заказ. Тебе как обычно? — Двойная порция свинины.. — И две половинки яйца. Помню. Подожди минуту. В груди теплом разлилось приятное нетерпение. Теучи был занят другими гостями: двое торговцев в иностранных одеждах, явно гости Конохи. Наруто не слышал тихого разговора, но по отстраненному, суровому выражению лиц отчетливо читалось — либо бизнес, либо смерть — третьего не дано. Теучи поставил миски с раменом перед дельцами и взялся за его заказ. Наруто напряженно следил за руками повара, пока его внимание не перехватил вопрос: — Отправили на долгую миссию? Давно тебя не было видно. Наруто подумал, что в какой-то мере это и было миссией. Ведь ожидалось, что она закончится успешно. Задействована Седьмая. И если не вдаваться в детали, сказать, что миссия проходит в Конохе — если сказать, что он присматривает за сиротой, что было правдой, или же стережет преступника, чтобы намекнуть на степень секретности, свернуть разговор, Теучи бы совсем не обиделся— У меня, конечно, совсем не получается не думать об этом, но— но ведь могу я не говорить о тебе хотя бы один день? Наруто улыбнулся, по-детски смущенно опуская глаза. Это было вершиной его актерского мастерства — попытаться сойти за занятого шиноби. Когда Теучи не стал продолжать расспросы, прилив легкости и облегчения послужил наградой за усилия. — Как же эта поговорка звучит?.. Отсутствие накаляет аппетит, вроде того. — Тут же сгладил неловкость Теучи. — Говорят, сегодня будут фейерверки. Пойдешь смотреть? — Сегодня фейерверки? — Да, кажется, какая-то вечеринка у магазина Яманака. Кажется, ученые гуляют. Ты живешь в западном районе, да? Несмотря на то, что на поле битвы ему не было равных, стало ясно, почему разработкой стратегии занимаются такие ребята, как Шикамару. Наруто растерянно смотрел на Теучи. Он ведь больше не жил там и только что опасно дернул за нитку, которая могла потянуть за собой вереницу фактов, многие из которых совершенно не хотелось обсуждать посреди белого дня с человеком, который все равно ничем не смог бы помочь. Вовремя прикусив язык, он на секунду неуверенно замолчал и кивком ответил на вопрос. — Тогда тебе будет хорошо видно. Наруто отвел глаза: — Буду высматривать. Все ясно. Вот что тут делают эти торговцы. Повар поставил перед ним миску. Наруто аккуратно вынул желток из одной половинки яйца и положил его в рот. Затем поднял палочками опустевший белок, зачерпнул ароматный бульон и хлебнул первую ложку вкуснейшего, выше всех похвал и ожиданий, рамена. Просто нужно было поесть. По другому и быть не могло. Рамен навевал воспоминания. Рамен придавал ему сил. Четыре месяца, шесть дней Стены были тонкими не только между комнатами, но и между квартирами. Сакура смирилась с вечным шумом телевизора, потому что если Наруто не будет сидеть перед ним, то станет сидеть перед ней, надоедать и мешать работе. Шум отвлекал, но она справлялась, работая днем, пока голова оставалась ясной. Но поздно ночью, когда Сакура уставала, когда затихали громкие шаги взрослых и унимался бег детей в квартире сверху, гудение телевизора начинало действовать на нервы. Свет экрана освещал вход в гостиную. Лежа на диване, Наруто глянул на Сакуру и убавил звук еще до того, как она успела что-либо сказать. — И как ты только на ногах держишься? — спросила Сакура, проходя в комнату и приседая на подлокотник дивана. Наруто лежал очень удобно, и совсем не хотелось его беспокоить и просить подвинуться. — Ну, как-то вот.. — зевок. — Ненавижу полоть грядки. — Что смотришь? — Местный канал. Ты слышала о фейерверках пару дней назад? — Да. Ино рассказала. — Красиво по телевизору смотрелись. Сакура неотрывно глядела на него. Наруто лежал со скрещенными на груди руками, может, грелся, а может, гнездился на ночь. Его явно клонило в сон. — Знаешь, мне кажется, тебе и Саю стоит почаще звать с собой Саске-куна. Уверена, он будет не против. Наруто фыркнул, морща нос и скептично улыбаясь в ответ: — Он хоть знает кто такой Сай? — Вот и я об этом. Им нужен общий друг, пока они не познакомятся получше. — Ты тоже общий друг. Но совсем не такой, как ты, хотела она ответить. Теперь голубую радужку было не разглядеть под тяжелыми веками. Сакура понимала — что сейчас ни скажи, все забудется на следующий же день без шанса на восприятие и серьезное обдумывание. Иногда мне кажется, что ты наконец вырос, потому что вы почти не ссоритесь, но потом я понимаю, что не права. Вы все еще ссоритесь, просто уже не как дети. Четыре месяца, одна неделя Раньше Наруто думал, что наброски, рождающиеся под кистью Сая на поле боя — невероятны. Но только потому, что он никогда не видел, на что способен Сай в тишине и спокойствии, дай ему в руки чистый лист бумаги и каллиграфическое перо. Сай достал эскизник с полки над письменным столом и вложил его Наруто в руки. Для такого скромного блокнота, рисунки внутри были слишком— слишком— — Ничего себе. Они такие.. прорисованные, — Наруто выдохнул над черными линиями, изображавшими пятерых плачущих детей. Сай улыбнулся: — Спасибо. Я редко показываю этот блокнот другим людям. Искусство, говорил Сай, помогало выражать эмоции, которые ему было приказано ликвидировать, ведь невозможно до конца уничтожить инстинктивное, даже в детях. Наруто слушал. Ему казалось странным, что Сай светился радостью, рассказывая подобное. — Сначала у нас отобрали причины быть счастливыми. Затем нам внушили вину за появившуюся грусть. Мы стали ее прятать, как они того и хотели. Мы были уверены, что сами во всем виноваты. А, ясно, вдруг дошло до Наруто. Так вот почему было как-то странно и неловко смотреть на эти рисунки. Сай изобразил свои эмоции. Рассматривать их — все равно, что заглянуть в душу Саю. — Когда ты нарисовал вот эти? — Много лет назад. В двенадцать или тринадцать. Нужно было ставить даты на картинках, но тогда я не думал, что сохраню их. Еще несколько страниц. Наруто почувствовал, что больше не выдерживает. Перевел взгляд на карандаши, кисточки и ручки, аккуратно расставленные в подставках на столе — все черные. Увеличительное стекло совсем не вписывалось в картину. — Что ты сейчас рисуешь? Сай улыбнулся по одной только ему понятной причине и достал другой эскизник из-под кровати. Наруто открыл первую страницу и чуть не утонул в ослепительных, завораживающих картинках, смотреть на которые было гораздо приятнее. Стиль, конечно же, изменился: этот навык, как и навыки дзюцу, оттачивается со временем. — Ужасно, правда? — просиял Сай. — Только подумай, со временем я стал рисовать хуже. И чем больше я работаю над собой, тем более отработанными выглядят мои работы. — Хочешь узнать, что такое ужас, — одолжи мне карандаш, — ответил Наруто. — Уверен, что никогда больше не смогу нарисовать ничего похожего на рисунки из первого блокнота. Что, в общем-то, хорошо, потому что это значит, что сейчас я счастлив. — Ты сейчас счастлив? — Да. — Сай рассмеялся. — Но счастье искусства не делает. — Наруто попытался возразить, но Сай заранее решил, что Наруто ошибается. — Ты когда-то выпускал лиса из-за счастья? Злость и печаль творят великие дела. — Бред. — Возможно. Но это не значит, что я больше никогда не смогу нарисовать хорошую картину. Просто она будет отличаться от тех, что я рисовал, когда грустил, — сказал Сай, а затем замер, озаренный внезапной мыслью. Он наклонился и принялся перебирать другую стопку блокнотов под кроватью. Черные волосы поблескивали на свету, пока пальцы аккуратно пробегали по корешкам эскизников. Его кожа вдруг показалась необычайно светлой. — Я был уверен, что положил его сюда, но никак не найду. — Научись держать свое барахло в порядке. — умудренный опытом, подсказал Наруто. Сай, казалось, его не услышал. Темные круглые глаза озарились радостью. Он подскочил к столу и зашелестел бумагами. — Знаешь, — начал Наруто, — ты гораздо симпатичнее, когда улыбаешься искренне. — Это не искренняя улыбка, — произнес Сай. — Но я рад, что ты так думаешь. Всю жизнь тренировался. Наруто поморщился: — Ты все испортил, — ответил он. — Тебя присоединили к нашей команде, потому что ты был больше всех похож на Саске? Сай обдумал вопрос: — Не думаю. Мне бы тогда приказали подстричься под Саске. Перед глазами тут же материализовалась эта картина, и Наруто чуть не подавился, резко заглотив воздух. Тем временем Сай нашел, что искал, и Наруто продолжил слушать его речь — лучистую, восторженную, искреннюю или не очень — Наруто бы не смог отличить и ему было наплевать. Сай действительно был очень похож на Саске. Он также был очень похож на обычного японского подростка, каких Наруто часто встречал на улице. Но подобное сходство ничего не задевало в душе. Однозначно, дело было не во внешности. Но как Наруто не силился найти ответ, ничего не приходило в голову. Сердце билось ровно. Все дело было в Саске. Плохо дело. Четыре месяца, одна неделя, два дня Из-за вечно напряженного, сдавленного ощущения где-то в желудке, мышцы всего тела ослабли и двигались с трудом. Наруто разрывался между желаниями, обещаниями и страхами. Будто маска. Даже если я это игнорирую, оно все равно там, никуда не делось. Я хочу— Когда Наруто выходил из квартиры, понимание пропадало. Снаружи царили романтика, ностальгия, все было понятно и знакомо. Но мир снова рушился на части, когда он возвращался и никто не говорил ни слова, когда в квартире стояла тишина, когда он не мог расслышать затаенных в ней секретов. Пока однажды все же не услышал. Когда Сакура сказала то, чего он больше всего страшился: — Нет, я, пожалуй, останусь дома и вздремну. Я не выспалась прошлой ночью. Он пригласил ее прогуляться, но она снова отказалась, на этот раз правда выглядя очень уставшей. Натянутое до плечей одеяло и темная комната мешали рассмотреть лицо. Возможно, сейчас она плачет, а Наруто никогда и не узнает: — Все в порядке? Если их секреты были хоть немного похожи, то вряд ли он сможет отличить правду от лжи. Может, ей было сложнее, потому что она до сих пор любила Саске и все об этом знали. Может, она даже понимала, что Саске ее использует и стыдилась признаться, что ей все равно, ведь главное — он рядом. Надо бы разговорить ее еще немного — еще чуть-чуть, чтобы услышать, дрожит ли голос— — Нет. Это, наверное, из-за смены времени года. Мне всегда плохо спится в этом месяце. Наруто не услышал ничего подозрительного или тревожного, но— Не перегибай палку. Скорее всего, так и есть. Погода ведь действительно меняется. А вдруг ты и вправду врешь? Может, ничего не в порядке, и я упустил последнюю возможность тебе помочь? Четыре месяца, одна неделя, четыре дня Прошло еще четыре дня. Ни он, ни Саске не заговаривали друг с другом, хотя Саске постоянно смотрел то на него, то на Сакуру, которая теперь тоже вела себя странно и говорила странные вещи, слабея на глазах. Наруто уставился на мигающие в телевизоре картинки, но взгляд быстро рассеялся и его унесло обратно в свои мысли. Неужели он был так занят собой, что проглядел момент, когда Сакура стала меняться? Наруто содрогался от перспективы нести на себе груз и этой вины тоже — знал же, что происходит, чего хотел Саске, и все равно не сделал ничего, чтобы уберечь ее; избегал Саске, и тот решил не тратить больше сил и нашел цель полегче. А, может, Саске обманывал ее все это время, вливал в уши теплую, приятную ложь, и Сакура только сейчас сумела раскрыть глаза и почувствовала себя использованной, поняла, что с ее чувствами играли, а потом с легкостью выбросили— Я сейчас опять себе всё понапридумывал, да? Ну сколько можно, хватит уже голову ломать. Вздохнул, потерев ладонями лицо. Прошло две недели после того случая на полу. Вспышки памяти больше не докучали и не казались такими болезненными, как в первые пару дней, утратив яркость. Воспоминания, произвольно переписанные шоком, говорили об одном: Наруто точно знал, что было больно, но знал он только потому, что помнил, как думал об этом. Воспоминания о боли размылись, уступая памяти о чем-то крайне противоположном. Любопытство. Он спросил Сая, не успев учесть возможную отдачу, если вдруг тот начнет интересоваться причинами подобного вопроса: — Ты когда-то задумывался, каково это — переспать с парнем? Сай усердно принялся размышлять и это неожиданно успокоило Наруто. — Кажется, нет. Но теперь вот думаю. Сай не спросил того же в ответ, и Наруто позволил разговору угаснуть. Что происходит? Если он так легко и просто сумел поменять свое отношение к случившемуся, неужели это означает, что он— Саске с его-то расчетливым умом уже должен был к этому времени определиться, стоило оно того или нет. Но значит ли это, что ничего страшного не случится, если Наруто снова подпустит его к себе, если вдруг вновь появится повод— даже если это неправильно, даже если это плохо— ничего же страшного, ведь Саске — особенный, а Наруто, кажется— Никуда оно не делось. Стоит только подумать, и оно снова тут как тут. Если— Если он— Наруто выключил телевизор и сполз ниже по спинке дивана, сворачиваясь под неудобным углом, свесив ноги с края, вдыхая запах всех людей, которые на нем когда-либо сидели, и в этот момент понял. Мгновенно, легко. Хотя он и знал, что, наверное, не следует. Нельзя. Лучше не надо.***
Первое, на что упал взгляд Сакуры, когда она открыла дверь, — сложная архитектурная конструкция из грязной посуды в мойке, а затем, обернувшись — Наруто, лениво валяющийся в гостиной на диване с задумчивым выражением лица. — Наруто, — тем самым голосом. — Посуда лежала в мойке еще утром. Я просила ее вымыть. — Ага. Она откисает. Отговорка, которую Сакура сразу же раскусила. — Я потрогала воду, — снова. — Она остыла. — Ну и что ты натворила? Ясно, Наруто снова за старое. Сакура опустила сумку на стул рядом с обеденным столом и подошла ближе, чтобы он смог отчетливо увидеть ее нежелание постоянно брать на себя ответственность и учить его быть взрослым. — Можно поинтересоваться, как у тебя получалось за собой следить, пока ты жил один? — За меня все мама делала. Сакура не знала, как реагировать на странную шутку. Ей хватило ума не напоминать, что у него нет мамы. — Что? — Наруто неплохо разыгрывал невинность в ответ на ее подозрительный взгляд. — Разве твоя мама за тобой не убирает? Промолчи, убеждала она себя. Он явно не хочет ссориться. Просто дуется, неизвестно почему. Четыре месяца, одна неделя, шесть дней Когда однажды Саске залез на диван и, удобно вытягиваясь, положил голову ему на колени, Наруто просто не сумел его проигнорировать. Зажатый в тесном пространстве, без шанса на побег, он сжал зубы и внимательно следил, как Саске отвернулся от телевизора, чтобы свет экрана не светил в глаза, притворяясь, что: — Я устал. Помоги мне заснуть. Когда Саске хотел внимания, он точно знал, как его получить. Осторожно, едва сдерживаясь, Наруто обмакнул повисшее напряжение в юмор: — Я испорчу воздух так, что у тебя ноздри обуглятся, если ты не встанешь. — Позаботься обо мне. Ничем хорошим это не светило, но Саске, заснувший на его коленях, пока Наруто перебирал пальцами темные пряди, был именно тем Саске, по которому так скучал Наруто. Снова двенадцатилетний, сшитый из кусочков неуверенности и бесчисленных слоев гордости. Такие мягкие. Совсем, совсем нельзя, но— Только один раз. Ты редко когда такой умиротворенный. А вне этих минут, тихих и задумчивых, Наруто знал со стопроцентной уверенностью, почему было очень, очень глупо поддаваться Саске, даже ради подобных моментов. Особенно ради подобных моментов. Подталкиваемый сомнительным чувством долга, Наруто так же ясно понимал, почему не отказал и почему в принципе не собирался отказывать. Он глянул вниз. Саске отдыхал. Такие мысли ни к чему хорошему не приведут. Четыре месяца, две недели, один день Наруто не понял, как у него получилось это почувствовать, но он вдруг перестал тереть кафель в душе и осознал, что позади кто-то был. Он резко обернулся и зло уставился на вошедшего. Саске стоял рядом, с ног до головы одетый в черное, спокойный; нечесаные волосы торчали во все стороны. В руках он держал белую чашку с красным узором. — Пошел вон, — рыкнул Наруто. — Чем занят? — спросил Саске. — Есть минутка? Предчувствие стянуло грудь и сжало горло, не пропуская воздух. Саске присел, встречаясь с ним глазами. Кружка коснулась пола с деликатным тихим звоном. — Наруто, — мягко произнес Саске, — ты хочешь сделать это снова? Ну хоть спросил. Саске продолжал: — В прошлый раз меня немного занесло. — Занесло? Это так называется? — Я постоянно об этом вспоминаю, а ты? Бессовестно манипулирует словами, лишь бы добиться своего. — На этот раз будет лучше. Сердце застучало так громко, что зашумело в ушах. Что ответить? Что же он все-таки решил? Наруто знал, объективно и отстраненно, как судья, зачитывающий вердикт, как бог, насылающий благословения и проклятия. Саске подался вперед и Наруто почувствовал теплое прикосновение к спине. Он сказал: — Нам лучше не делать этого. — Да, наверное, лучше не надо. — ответил Саске. — Но все-таки давай? И когда пальцы сдвинулись, нашли ворот футболки и медленно, осторожно, будто Саске нервничал, высказывая просьбу— когда Наруто перестало хотеться сорваться с места и удрать— когда искрящее тепло там, где рука Саске скользила по коже— — Блять, можно мне хотя бы секунду подумать или нет?! — Наруто перехватил ладонь Саске, заставив ее замереть. Рядом запахло его лучшим другом. — Насколько лучше? — Незабываемо. Саске вовсе не обязательно было обещать так много кораблю, уже шедшему на дно, а Наруто так и не понял, что подразумевало это слово. Но ответ не имел значения. Саске мог выбрать любое слово с отдаленно положительным значением, и Наруто все равно не стал бы противиться пальцам, которые пробирались под резинку штанов, руке Саске под ними, ниже, касающейся ткани трусов— Лицо неожиданно запылало. Всего— Саске ласкал его, что уже было гораздо больше, чем он сделал в прошлый раз. Наруто чувствовал, что решимость пошла трещинами еще в самом начале, но сейчас это случилось окончательно и бесповоротно. Всего— еще один раз— в ход пошли компромиссы и оправдания— и потом я во всем разберусь, потом мы перестанем. — Сними штаны. Наруто колебался. За его спиной Саске снял свои, собирая их складками под коленями, смягчая твердость кафеля. Зажмурившись, Наруто выдохнул, просунул большие пальцы под резинку и неуклюже, как во сне, полностью сбросил штаны так, чтобы Саске смог раздвинуть его ноги шире и уместиться между ними. Это совершенно точно случится снова. Предвкушение подпрыгнуло в желудке. Наверное, осталось не больше минуты до того как— Саске взял чашку и окунул пальцы в масло. Все еще неловко, незнакомо и неудобно. Наруто не открывал глаз до тех пор, пока Саске не убрал руку и не перешел с подготовки к исполнению. Вот и всё. Голову затопило живое любопытство. Теперь между ног чувствовалось давление другого рода, в то время как руки Саске искали удобное место на его бедрах, притягивая, а затем толкая вперед, после чего тишину нарушил тихий стон Саске, а дыхание Наруто осело на кафель, а затем— вот так вот просто— Х-ха, мы снова это делаем. Саске двигался медленно, осторожно, и по скольжению Наруто мог определить, что тот входил все глубже с каждым толчком. Несильная, тянущая боль стала отступать, освобождая место гораздо более интенсивному, яркому чувству— — Так лучше? Тебе нравится? Ощущения взрывной волной прокатились от груди до затылка. Наруто оперся ладонью о стену душа, согнулся, пытаясь смягчить отдачу в теле и сдержать дрожь. Затем осторожность Саске уступила место более сосредоточенным и нетерпеливым движениям, пока не осталось ничего другого, кроме как открыться и расслабиться, и потеряться в происходящем. На этот раз было лучше. И возбуждение искрило электричеством по коже, сжигая способность думать. Гораздо меньше боли и в два раза больше удовольствия. «Незабываемо», как и обещал Саске и чему гораздо сложнее сказать «нет». Он сейчас кончит. Ощущение перевалило за невидимую черту и этого хотелось гораздо больше, чем слушать предостережения, непрерывно звучащие в голове. Саске сладко простонал сквозь стиснутые зубы. Наруто задушил рвущийся наружу звук в себе. А затем— Сожаление.***
Сакура видела многое, о чем ни Наруто, ни Саске не подозревали, слишком поглощенные соперничеством, чтобы думать о ком-то еще, кроме себя. Они сидели по обе руки от неё: Наруто ковырялся в еде, громко чавкал и как мог избегал взгляда Саске; Саске ел медленно и методично, сначала гарнир, затем рыбу, а потом — рис, смешанный с супом, всегда в таком порядке, не сводя глаз с Наруто. — Спасибо, что убрал ванную, Наруто. — Угу. Раньше все было наоборот, и Сакура не помнила ни когда все поменялось, ни почему все поменялось. Она задумалась, следует ли предупредить Наруто, что-то сказать, или спросить, заметил ли он и что думает по этому поводу. На нее Саске всегда смотрел со злостью, но на Наруто — с пристальным вниманием. Четыре месяца, две недели, четыре дня Хотя это казалось все менее вероятным, но он по-прежнему не мог сказать наверняка и использовал любую возможность, чтобы прояснить ситуацию. Он столкнулся с Ино случайно, у крайнего лотка с едой, пока рыскал по рынку в поисках обеда. Она ела пропаренный сладкий картофель, аккуратно счищая шкурку пальцами. Наруто купил жареную на шпажке рыбу, жадно накинулся на нее, сжевав в секунду. А затем, не стесняясь, воткнул шпажку в одну их самых маленьких картошин на ее тарелке. — Можно мне? — додумался спросить уже после того, как стащил. Ино хотела было возмутиться, но вместо этого молча наблюдала, как Наруто засунул картошку в рот, мгновенно ее проглотив. Она облокотилась на высокую стойку и наигранно захлопала ресничками, вдруг превращаясь в воплощение кроткости и нежности, подкрепляя все милой улыбкой. — Предлагаю честный обмен. Я тебе, ты мне. Ино была уверена, что загнала его в ловушку. Но Наруто нашел лазейку. Тогда она просительно сложила ладони, умоляя: единственное, что ей от него нужно, единственное, что он мог предложить взамен: — Сплетни. Так и знал. Наруто забросил удочку с наживкой: — Саске уже выходит из комнаты. — Это я и так знаю! — Ино фыркнула, переставая заигрывать. — Ты думаешь, Сакура мне совсем ничего не рассказывает? Она говорила, что ему нравится смотреть дорамы по вечерам. Это правда? — Без понятия. — Что значит — без понятия? Ты же с ним живешь! — Да, но я не смотрю с ним телик. — Тогда расскажи что-то другое! Мне нужно найти тему для разговора, чтобы подкатить к нему, как только ему разрешат выходить. Ох, послушай. Мне пора обратно в магазин. Ты свободен? Пойдем со мной. Планов у Наруто не было, кроме, пожалуй, того, что он выстраивал прямо сейчас, глядя в сверкающие глаза Ино, которые обещали все сокровища мира взамен на помощь в разведке территории под названием «Саске». Он пошел с ней. Любопытно было наблюдать, как прохожие не сводили глаз с него из-за прошлого, а с Ино — из-за настоящего. — Какой у Саске-куна любимый цветок ? — Я даже не знаю, какой у меня любимый цветок. — Хм. Уверена, ему понравятся какие-то большие цветы вроде подсолнухов. Либо Ино давным давно потеряла связь с реальностью, либо она говорила о каком-то другом Саске. — Подари ему кактус. Такой, знаешь, колючий. И цветущий только по ночам. — О господи, это же потрясающая мысль! — Ино хлопнула в ладоши, и, когда восторг стало не сдержать хихиканьем, она схватила Наруто за руку, радостно встряхнув, выплескивая остатки радости: — Идеально! О боже, это же просто отлично, поверить не могу. Когда она его отпустила, Наруто одернул футболку, сказав, что пусть делает, что хочет, ему какое дело. — Любимый цвет Саске-куна? — Без понятия. — Любимая закуска Саске-куна? — Без понятия. — Любимое животное Саске-куна? — Без понятия. — Ну Наруто, ты можешь мне рассказать хоть что-то, от чего можно оттолкнуться?! — Хорошо, — Наруто спрятал успешную попытку перехитрить ее за очень убедительным непониманием и глупостью. Если от Сакуры ему ничего не узнать, он выведает все у ее лучшей подруги, но следует быть осторожным, ведь если Ино ничего не знает и Сакура поймет, что Наруто проболтался— — Расскажи мне, что тебе уже говорила Сакура-чан, и я попытаюсь заполнить пробелы. — Ну, я слышала, — произнесла Ино, аккуратно и избирательно нанизывая слова одно за другим, — что у него очень отросли волосы и теперь он зачесывает их на правую сторону. Сакура ей рассказала это? Наруто пытался понять, как такая бесполезная информация могла бы помочь завязать разговор, а тем временем Ино продолжила, приняв его хмурый вид за безраздельное внимание: — И что он любит рисовые онигири в кунжуте. И что ему нравится ячменный чай больше, чем жень-шеневый. — Кому вообще нравится жень-шеневый чай? — Он и вправду перекладывает свои свитки каждый день? Наруто фыркнул: — Наверное. Чем ему еще заняться? — Сакура еще сказала, что ему очень нравятся настольные игры. И что он любит жареную рыбу больше, чем сашими. — Мы кроме жареной рыбы ничего и не едим. Никто из нас не умеет готовить сырую. — И еще, что однажды он сказал Сакуре, что она так же красива, как и цветок ее имени. Эти простые слова заставили Наруто сглотнуть комок подступившей к горлу тошноты. Он остановился, не желая себя выдавать, и как только почувствовал, что снова может нацепить привычное равнодушие, слегка обернулся и взглянул на Ино. Она улыбалась. — Так что, и вправду сказал?! Да?! Наруто ответил: — Может и сказал. Ино всплеснула ладонями, пританцовывая: — Неужели моей сопернице все-таки достался парень мечты, а? Ну что ж, теперь нужно проявить женскую солидарность и пойти ее поздравить. — Наверное. — Какая прекрасная история! Друзья с детства, в одной команде в Академии, она приходит на помощь в такое сложное для него время.. — Наверное. — Нежно-розовый у Сакуры, темно-синий у Саске-куна.. Говорят же, что противоположности притягиваются, правда? — Наверное. — Они будут такой красивой парой! Как думаешь? — Наверное. — О, кстати, это правда, что Саске-кун носит только черное? И нижнее белье тоже? — Наверное. — Можно тебя попросить украсть мне одну пару? Наруто запнулся, резко покраснел, и Ино наконец не сдержалась, заливаясь смехом: — Я перегнула палку? Прости, я пошутила. Я все придумала. Сакура ничего мне не рассказывает.***
Наруто не собирался дарить Саске букет цветов, пусть даже от лица Ино, но Ино потратила так много усилий и стараний, выбирая, срезая и составляя букет, что у него рука не поднималась просто выбросить его в реку или на обочину дороги на виду у прохожих. Сакура обернулась на звук открывающейся двери, с любопытством глядя на цветы. — Это тебе, — Наруто вежливо поклонился, протягивая ей цветы. Сакура спросила за что, но ответ «просто так» ее не удовлетворил. — Ты что-то натворил? — Нет, — спокойно ответил он, выпрямляясь и все так же держа букет перед собой. — На это раз нет, — подмигнул. — Не бойся, ты можешь мне все рассказать. — Честно, — убедительнее, с открытой улыбкой. — Тебе со мной трудно приходится. Извини и спасибо за все. — О. Ну ладно. Спасибо. Можно было и без цветов. — Сакура подняла ладони с налипшим на них рисом. — Я обед готовлю. Можешь поставить их куда-нибудь? У нас, кажется, есть старый кувшин. Посмотри на полочке у мойки. Наруто налил в кувшин воды, всыпал сахар, чтобы цветы стояли дольше — так велела сделать Сакура. Она готовила суши голыми руками, что по идее, должно было улучшить вкус. Наруто не смог бы почувствовать разницу: суши всегда одинаковые, как их не готовь. Тем не менее, он остался посмотреть. — Присядь, не стой над душой. Не могу работать, когда на меня смотрят. — Хорошо. — Даже не сдвинулся с места. Размазав рис по нескольким листам водорослей, Сакура взялась за начинку. Наруто сравнил ширину кусочков моркови и огурца в одном наборе роллов с другим, полосочки редиски тоже, разное количество омлета, который она завернула в каждый, следил, как умело и тонко она нарезала шпинат, и закончил наблюдение, выявляя небольшие отличия в количестве мяса и в том, как она с особой старательностью завернула одну порцию. Один набор был толще, почти лопаясь от начинки. — Держи. Наруто с обидой уставился на тарелку: — Это для Саске? — Нет, для тебя. Он принял тарелку, все также неотрывно глядя на нее. — Почему мои.. больше? На что Сакура лишь смешливо закатила глаза: — Знаю я тебя. Придешь снова через час и начнешь ныть, что опять голодный. Хотя ты и так придешь. Она разложила еще одну порцию, протягивая в его сторону: — Можешь захватить? Это для Сая. Наруто взял тарелки и зашагал из кухни. В подобные дни становилось не так уж и сложно терпеть выходки Саске; пусть мысли в голове и не стихали, но пока Сай был рядом, можно было просто задавать наводящие вопросы и бесконечно долго слушать ответы, поддерживая разговор, при этом не пытаясь поддержать разговор. — Нарисовал что-то новенькое на этой неделе? И Сай нырнул с головой. Четыре месяца, две недели, пять дней Утром цветов не оказалось на месте. Наруто спросил Сакуру, куда они делись. — Я чихала весь вечер. Наруто молча уставился на нее, и Сакура неловко заерзала, а он заставил себя проглотить слова, которые так и крутились на языке: — Прости. Я не знал, что у тебя аллергия на пыльцу. Где они? — Я вынесла их на улицу. — Куда именно? — А что? — Заберу и поставлю в своей комнате. Если ты не против. Наруто нашел цветы у мусорника, оберточная бумага лишь немного помялась. Четыре месяца, три недели, два дня Так вышло, что вся его жизнь была вдоль и поперек расчерчена тяжелым опытом, который, вероятно, и завел его в теперешнюю ситуацию. Когда это все началось? Когда он впервые пошел на поводу у Саске тогда, на диване? Или когда он стоял в кабинете Тсунаде и соглашался с ним жить? Началось ли это еще раньше, когда их дороги разошлись, — и его привела к тренировкам с Джирайей, или в тот самый момент, когда их распределили в одну команду? Простые на первый взгляд события, которые Наруто либо не мог изменить, либо отказывался брать за них ответственность. Наруто встал с кровати. Натянул одежду, не стесняющую движений ни рук, ни ног, чтобы, когда Сай вернется домой, можно было пойти на тренировочный полигон и немного сбить напряжение кулаками. А тем временем— — Давай сыграем в гомоку. — Саске, кажется, уже привык получать все, что ему вздумается. — ..ладно. — Наруто ожидал увидеть опасный огонек в скучающих темных глазах, но Саске все смотрел на экран телевизора. — Только у нас нет доски. — Так нарисуй ее, уссуратонкачи. Саске не светился радостью, но и ядом не плевался. Тем не менее, Наруто оставался настороже, потому что это был их самый долгий и спокойный разговор с тех пор, как Саске вернулся. Он сел на пол и расчертил игровое поле. — Оно не так рисуется. — Давай тогда сам, умник. — Наруто подтолкнул ручку и листок Саске, который спустился на пол рядом, освобождая место для бумаги. Наруто воздержался от комментария, что его поле выглядело один в один и что иногда Саске говорил, как ребенок. — Я хожу первым. Пока Саске думал, где бы нарисовать свой первый крестик, Наруто поймал себя на крайней заинтересованности звуками и мигающими картинками в телевизоре, пока он совершенно не смотрел на то, как Саске водит кончиком ручки по губам. Саске поставил крестик и передал листок ему. Наруто быстро нарисовал нолик, передавая листок обратно. Через несколько ходов игра развернулась на полную в странной, отвлекающей тишине, и он подумал, стоит ли рискнуть и выбить это напряженное спокойствие из Саске, завязывая более содержательный разговор, и пошел на поводу у этого желания — легко, как сила воли уступает зависимости: — Что ты любишь пожевать перед ужином? Саске не взглянул на него. Наруто все ждал. И ждал. А затем уставился на свои руки, на пол и на экран телевизора. — Мне нравится сухая корочка от риса. Наруто прекрасно понимал, что это не здорово — то, как такие жалкие крохи насыщали его жадное, изголодавшееся сердце. — Это же, — он вдохнул, задержал дыхание и выдохнул, — отвратительно. Рисовая корочка? Надо бы приготовить рис в кастрюле, а не рисоварке. Саске кинул лист на пол. Наруто обдумал следующий шаг, поставил нолик и передал обратно. Он расслабился, сползая ниже на пол, пока затылок не уперся в основание дивана, и засмотрелся на идущую дораму, переключая внимание обратно, когда Саске сходил и настала его очередь. Так значит, Саске нравятся настольные игры. А может, ему нравятся стратегические игры или же ему нравится любое, что хоть как-то заставляет поднапрячь извилины, будучи запертым в квартире. Надо будет спросить у Сакуры, есть ли у нее дома лишние настолки, которые можно на время одолжить. Он, конечно, играет плохо, но если Саске нравится и ему станет лучше, если это наполнит его жизнью и отвлечет от— — Я мог бы выиграть уже раз пять. — Правда, что ли? — Наруто тут же захотелось логично обосновать свою некомпетентность. — Ну я в детстве в такое совсем не играл. — Забей, — ответил Саске, но по взгляду, на который натолкнулся Наруто, оборачиваясь, стало понятно, что так сделать не выйдет. — Что мне полагается за выигрыш? Наруто все смотрел, пока желудок снова не скрутило и он не взмолился, чтобы на этот раз все обошлось. Он тут же заторопился расставить все по местам, пока Саске пересаживался ближе и сокращал расстояние: — Нам лучше не делать этого. — Знаю, лучше не надо, — быстро нашелся с ответом Саске. — Но ведь нам обоим нравится, зачем прекращать? Наруто не оставлял попыток решить все словами: — Я больше не хочу. Саске хмыкнул. Рассмеялся. — Что, не понравилось в прошлый раз? У тебя высокие стандарты, как для человека с нулевым опытом. Наруто начинал чувствовать себя неуютно от того, к чему стремилась эта ситуация. Он понимал, что этот разговор — всего лишь отвлекающий маневр. Манипуляция. Потому что, несмотря на то, что ему понравилось гораздо больше, чем в первый раз, и он до сих пор, спустя неделю, ловил себя на мыслях об этом — рациональная часть сознания сжирала его живьем за то, что он наверняка обманывал себя, и это было не так уж и хорошо, а он просто шел на поводу у довольно урчащего либидо. Потому что, если Саске действительно хотел сделать все лучше, почему тогда — в ванной? Почему Саске толком и не прикоснулся к нему? Почему все было так— быстро? Будто я не понимаю. Опять же, ты не сказал «приятнее». Ты сказал «незабываемо». Так и вышло. Наруто не двигался и дыхание Саске на его лице ощутилось внезапным болючим ударом, который он попытался стереть ладонью, зажмурив глаза. — Слушай, давай ты поиграешь в оскорбленное достоинство с кем-то другим, а? Мне насрать, легко ли тебя развести на секс. Снимай штаны. Я сейчас вернусь. Саске поднялся. Ушел в кухню, а Наруто остался сидеть в одиночестве с громогласными, как колокола, ударами мыслей в голове. Лучше не стоит. Совсем, совсем не стоит — уж точно не так. Но это же был Саске, и все его чувста к этому человеку сейчас стояли рядом с Саске, держащим в руке чашку и улыбавшимся безмятежно и легко, как никогда прежде. — Ты еще одет? — сказал Саске и голова неприятно закружилась. — Хочешь подраться? Будет весело. — Что? — Намажься маслом. Посмотрим, сколько времени у меня займет содрать с тебя одежду и разложить на полу. У Наруто было несколько вариантов. Он мог избить Саске до потери сознания за одну только дерзость озвучить подобное. Но не стал и никогда не стал бы — потому что я придурок и все еще верю в тебя, даже сейчас — и вместо этого подчинился. Он забрал чашку из рук Саске, снял одежду и сделал то, что требовалось. Саске опустился на колени меж его ног и спустил свои штаны ровно настолько, чтобы не запачкать их в масле, а затем— Толкнул Наруто на спину и навис сверху. Саске, в этот раз не обещавший ничего, устроился удобнее, а потом Наруто ощутил настойчивое, растягивающее давление, и как только Саске оказался внутри, уже не останавливался ни на секунду. Казалось, что для Саске это был прыжок вниз с обрыва, потому что, пусть он и был расчетливым и консервативным, когда того требовали обстоятельства, но если на него не давили ни обещания, ни долг и он был предоставлен сам себе, вдали от чужих глаз, посреди дня, на полу гостиной, его жадность вырывалась наружу и принималась загребать себе все, до чего могла дотянуться. Наруто опустил ладони на плечи Саске в поисках опоры, придвинулся плотнее, и такие близкие к его лицу губы, начисто стирали мысли из головы, заменяя их коротким, напряженным дыханием, вырывавшимся из груди Саске и вскоре оборвавшимся глубоким грудным стоном. Саске вздрогнул и дернулся в руках Наруто. Наруто успел убрать ладони до того, как тот скатился на пол. У Саске хотя бы хватило приличия натянуть штаны, перед тем как улечься на бок. Одна его рука лежала на груди, другая — на полу. Саске шумно выдыхал остатки оргазма и выглядел совершенно разомлевшим. По-видимому, перед уходом у Саске иссяк запас колючих слов, но затем Наруто провел рукой по шее, чувствуя что-то мокрое и понял, что ублюдок накапал на него слюнями. Пять месяцев Все маски охранников АНБУ в кабинете Тсунаде отличались. Наруто внимательно рассматривал звериные лики, чтобы хоть как-то скрасить скуку официальной процедуры и отвлечься. Это продолжало случаться. Но если раньше между разами проходили недели, то сейчас счет шел на дни. Наруто держался лишь надеждой на то, что Сакуре теперь не приходилось сталкиваться с этим самой. Потому что это продолжало случаться и каждый раз он был возбужден до предела, и каждый раз находил все новые и новые причины не отказываться. Наруто знал, что все было далеко от совершенства, но даже так не могло продолжаться вечно. Однажды все прекратится. Однажды это случится в последний раз, а потом Саске просто.. перестанет. Перестанет требовать, Наруто не станет поддаваться, а после этого они соберут осколки того, что осталось и научатся сосуществовать друг с другом снова. Временно. Это все временно. Это не может продолжаться годами. Я бы, наверно, смог помочь тебе.. этим— взгляд в сторону— как-то. Еще пару раз, и потом я все исправлю, а потом— — Это все? — Что? А, да. Тсунаде достала какие-то другие бумаги из письменного стола: — По сравнению с отчетами с начала миссии и с отчетом прошлого месяца, Учиха явно идет на поправку. Ты согласен? — Ну, да. Наверное. Так она и вправду думает, что Саске становится лучше. Тогда почему— Тсунаде смотрела внимательно, и он почувствовал что-то неладное. Слишком... знающе. Наверное стоило рассказать чуть больше: слишком мало информации могло сойти за утаивание— но слишком много могло сойти за попытку сокрыть что-то другое, потому что прищурилась она сильнее обычного и сложила ладони под подбородком как-то слишком напряженно. — Наруто... Когда его имя звучало таким тоном, он его просто ненавидел. Он отрешенно уставился в окно. — Уверен, что тебе больше нечего рассказать? Она знала. Наруто знал, что она знала. Откуда она узнала? Никто не должен был узнать— она наверняка следила. Наруто заставил себя не реагировать слишком очевидно, потому что Тсунаде, кажется, видела закутанную в прозрачное стекло ложь и у него была только одна попытка сделать все как надо. — Нет, не думаю. — ответил Наруто. Тсунаде поджала губы в тонкую полоску, взяла в руки другой отчет, и шелест бумаги прозвучал невыносимо громко. — Я решила не полагаться только на ваши отчеты. К счастью, у меня есть доклады АНБУ. Скажи, как тебе такое. День сто шестнадцатый. С 13:28 до 13:30. Комната Узумаки Наруто. Стоны. День сто тридцать седьмой. С 16:11 до 16:12. Ванная. Стоны. День сто сорок шестой. С 12:10 до 12:11. Гостиная. Стоны. День сто сорок восьмой. С 14:29 до 14:31. Гостиная. Стоны. Продолжать не буду. Вот и все. Вся история их изломанной дружбы в десяти секундах. Как будто все задались особой целью — заставить его почувствовать себя никчемным, слабым, пристыженным и уязвимым. Наруто даже не смог отшутиться как обычно, потому что— конечно же, за ними следили АНБУ, он и сам их видел, а теперь и она знала, АНБУ знали— она смотрела на него и ждала объяснений, а Наруто не знал— стоял в центре кабинета один, сгибаясь под грузом, размером с вселенную и все знали. — По-прежнему ничего не хочешь рассказать? Наруто не поднимал глаз и вдохнул, очень медленно, вдох-выдох, всего единожды, и подумал, что, может, не стоит вообще ничего говорить— а вдруг на самом деле она ничего не знала, поэтому и спрашивала— спокойно спокойно спокойно блять я не знаю— она же спросила так может она ничего не поняла— ну да конечно размечтался— конечно же она все поняла— она блять Хокаге. — Саске скучно. — Так подари ему книгу. Наруто ощутил боль невидимой пощечины и молча поблагодарил за такое, блять, прекрасное предложение. Скрипнуло кресло, когда Тсунаде откинулась на спинку, в ее взгляде читались невысказанные упреки, которые она никогда бы не отважилась высказать вслух. — Понятия не имею, чем вы двое думаете, но я не дура. Одна-две минуты и конец? И я уверена, что ни разу — на кровати — и, откровенно говоря, это, наверное, не мое дело, но в этом случае все иначе. Саске изменился— он больше не тот Саске, которого ты помнишь. Будто без тебя не знаю— будто я сам не вижу— я вижу другого Саске всё, блять, время. — Меня так... злит, — она даже потрудилась подобрать нейтральное слово, — что ты не доложил об этом— не то, что не доложил, не рассказал мне. И я думаю, что мне лучше о таком знать— ради тебя, Наруто, не ради него. Ты — единственная причина, по которой этот щенок Учиха не похоронен в тюрьме заживо. — Я не...я не против. — Что? — Я не против. — Немного громче, четче, прикрываясь показательной уверенностью. — Меня все устраивает. Он чувствовал тяжелый взгляд Тсунаде, испепеляющий каждый миллиметр лица, и потому окно оставалось самым интересным зрелищем в комнате. — И меня очень злит, когда ты врешь, но— господи, я когда-то пожалею о том, что сейчас скажу— я доверяю твоему решению. Ты знаешь Учиху лучше, чем я, поэтому, кто знает? Может, это и сработает. Квартира не взорвана, а Учиха чем-то занят — тобой. Пока его— или твое— состояние не ухудшится, можешь поступать на свое усмотрение. Я не буду вмешиваться, пока все будет относительно под контролем, и я надеюсь, что ты вовремя поймешь, когда следует остановиться. Справишься? — Справлюсь. Справлюсь. Спрячу, совру, запру в себе, подальше от тебя, подальше ото всех, если это и вправду так— так— если ты не желаешь видеть этого, тогда больше никогда не увидишь, я не позволю. Справлюсь.***
Комната Наруто дополняла комнату Саске таким же образом, как их жизни составляли половинки одного целого. Саске раздраженно сжал зубы, едва переступив порог, глядя на эти мерзкие, полудохлые цветы рядом с будильником на письменном столе, отстающим на тридцать восемь минут. Он расталкивал одежду, книги и оружие ногами на пути к своей цели у противоположной стены. Саске склонился и знакомый запах захлестнул сильнее; едва заметно улыбнулся, когда Наруто упрямо продолжал изучать трещины и царапины на стене. Это просто смешно, тупой ты добе— думаешь, я просто уйду, если ты не будешь обращать на меня внимание? Ты всю жизнь был таким тупицей, Наруто. — Тебя долго не было, а потом Сай и Сакура торчали тут все время. На этот раз Наруто был в почти идеальном положении — на кровати на боку. Если надавить вот так ладонью и перевернуть еще немного, на спину— — Саске, зачем ты это делаешь? Звук собственного имени, соскользнувшего с губ Наруто, вызвал восторженный трепет внутри, широкую улыбку и что-то неконтролируемое во взгляде. Значит, сегодня все будет немного иначе, да? Потому что Наруто всегда боролся не с Саске, а с собой, и Саске каждый раз с нетерпением ждал, когда на его лице отразится эта борьба: когда Наруто поддавался и ненавидел себя за это. Всю свою жизнь ты был тупицей. Ты всегда был слабаком и ты не сможешь— не сумеешь— не захочешь это изменить. Саске уже оперся коленом на кровать, надавливая на плечо чуть сильнее, но не доводя движение до конца. Ему больше нравилось, когда Наруто сопротивлялся и они дрались. Развлеки меня. — Я же говорил — мне скучно. Давай, переворачивайся. — Нет. Саске остановился и поддел носом рукав оранжевой футболки. — Переворачивайся. — Отъебись. И злость и шок и веселье и предвкушение а Наруто все лежал и считал трещинки на крашеной стене —глупые слова и как всегда тупой добе, и глупые, бесполезные, пустые слова— и дыхание Саске было теплым и ласковым, как летний дождь, когда он прошептал Наруто прямо в ухо: — Интересно, что она такого сказала, что ты наконец перестал вести себя, как тряпка. Наруто тут же подобрался, губы поджались, глаза загорелись сквозь щелки прикрытых век, а ухмылка Саске стала невероятно самодовольной. Прицельно — верными словами по болевой точке. Так значит, старуха-Хокаге знает?— и самое замечательное— она бездействует, хотя Саске было наплевать, решит ли она вмешаться, потому что все это было проблемой Наруто. Это не Саске пришлось, глядя Хокаге в глаза, во всем признаться, не ему пришлось идти на компромиссы с гордостью, потому что это все — проблема Наруто, и он только рад, что она решила остаться в стороне и не останавливать его— — Не может быть. — Прекрати! — Наруто вытащил забравшуюся под футболку ладонь. Наконец-то; драка уже висела в воздухе, жаркое месиво тел и одежды. Саске чувствовал, как кончики пальцев покалывало чакрой, которую он не мог использовать и которую не было нужды пускать в ход, нос к носу c Наруто, который уже закипал и боролся со злобой: — Зачем ты это делаешь?! Пойди и почитай, блять, книгу, если тебе скучно! Давай же, продолжай, дай мне повод начать драку, конца которой ты ждешь не дождешься— — Ты не единственный в этой квартире. — издевался Саске. — Хочешь, чтобы я пошел к Саю в следующий раз, м? Как насчет Сакуры? Саске посмотрел на губы Наруто, понимая, как это выглядит со стороны— Наруто думал, что он сейчас его— тупой добе, ты ведь так и ждешь, чтобы я— Саске казалось, что он мог осязать смятение в сердце Наруто, сквозь собственный беззвучный смех, и растерянность— ревность? как неожиданно и мило— на его лице, пока он откидывал его на спину— придавить прижать тебя к кровати и не смей на меня так удивленно смотреть— Ты и сам хочешь, Наруто, знаю, что хочешь— ты всегда хотел догнать меня найти удержать подраться ненавидеть меня— ладно если ты так сильно хочешь меня тогда я сделаю тебе так больно что ты никогда не сможешь забыть меня а потом— Я всегда буду с тобой—***
— Как насчет Сакуры? Не может быть. Саске соврал. Врал, как всегда; врал случайно и врал, не понимая, что врет. Он спланировал все заранее, чтобы сбить Наруто с толку или заставить его лечь под себя, и все, что говорил Саске, всегда было расчетливым и лживым. Ты наврал. Я знаю, что ты наврал, потому что ты только и делаешь, что ебешь мне мозг. Это не может быть— правдой— Но Наруто верил докладу, который зачитала Тсунаде. В нем не было Сакуры. Там просто не оставалось времени для Сакуры. Там был только Наруто, Наруто, Наруто и Саске, и не было Сакуры, потому что— Не сходилось. Я ведь знал, что ты и Сакура-чан — это просто бред. Зачем бы тебе? Но почему ты не?— Потому что Саске никогда не признается себе, что я единственный. И все это время, потерянное в бессоннице, когда он задумчиво и болезненно, и печально, и беспокойно прокручивал в голове доказательства того, что— Какие еще доказательства? Ведь на самом деле я ничего не знаю! Сон примостился на другой стороне комнаты, занимаясь чем-то своим, а для Наруто настал момент посмотреть реальности в глаза — Саске использовал только его.