Жизнь, придуманная для тебя

«Почему так оглушающе тихо? Почему я еще жива, а человек в мантии молчит?» Он стоял напротив меня и не шевелился. Было жутко, странно, непонятно. Дождь стихал, превращаясь в лепет, и мое беспокойное дыхание становилось самым громким звуком в этой темной арке. И нужен был знак — слово, крик или жест — чтобы эта неопределенность прекратилась. — Мы так и будем… — начала я негромко. Но человек в мантии не дал договорить — отпустил мою руку и сдернул с меня капюшон. Затем с себя. — Малфой? Да что ты себе… — А ты?! Что ты делала у Флойда? Он был явно не в себе, как и я. Однако причины моего волнения были понятны: страх, обида и отголоски раздражения, а его… Что двигало Малфоем? Тупая школьная неприязнь? — Мы, кажется, не в Хогвартсе, и сейчас не идет война, так что объясни мне — ведь я не понимаю — какого черта ты делаешь?! Слизеринец пошатнулся. Отпустил мою вторую руку и сделал шаг назад. Запястья не болели, но я принялась усиленно их растирать и строила максимально злые гримасы. — Тео — мой друг. Я и без того не одобряю ваш брак, но если окажется, что ты дешевая потаскушка… Если… Мерлин… Тон повысился, голос зазвучал громче — Малфой еще сильнее выходил из себя. Казалось, он всерьез думал, что мы с Флойдом близки, и бесился от этого все сильнее. Я сорвалась с места и подошла к нему. — Если и так, то что? Что ты сделаешь, Малфой? Побежишь рассказывать моему благоверному? Мне хотелось позлить его и довести до предела себя. — Скажи, что ты не была с ним, — надломился. Его голос надломился, и нас окутала тишина. Я расслышала даже момент перехода от дождя к снегу — как перестали стучать капли, и посыпалась частая белая крупа. — Не была. Шепотом, честно. Без фальши и злобы. — Мой визит к Флойду связан с работой, — продолжила я, хотя могла бы ничего не говорить. — И… я тоже не одобряю свой брак с Ноттом. Теперь я могла разглядеть его лицо. Я наблюдала игру света и тени на его глазах, скулах, губах. Их искажала тревога, неподдельная и необъяснимая тревога. А я — я была обескуражена. — Он что-то сделал с тобой? — Кто? Нотт или Флойд? Малфой закатил глаза и выдохнул. Моя резко наступившая несообразительность его забавляла. — Неважно, оба. — Нет. Ни тот, ни другой. Просто, — я сделала паузу, чтобы подобрать слова, — Мне кажется, с Тео я умерла. Мы умерли внутри себя оба, уже давно, и ходим теперь мимо друг друга, как два остывших трупа. Я смотрела на Драко и не могла понять, откуда пришли моя откровенность и его человечность. Что не так? С нами, с переулком и этой аркой? Для меня он всегда оставался слизеринцем — холодным, бессердечным, надменным. Я не переносила его в школе, я избавилась от него, когда повзрослела, и начала избегать, когда сошлась с Ноттом. А теперь столкнулась с ним лицом к лицу и ощутила, будто в глубине души знаю о нем больше, чем кажется. — И что ты собираешься с этим делать? Фраза прозвучала прохладнее, чем все предыдущие, и я не знала, в чем кроется причина перемены. — Я собираюсь вернуться в офис. Мой ответ был краток и столь же прохладен. Теперь уже я сделала шаг назад и побрела прочь. — Я провожу тебя, — безапелляционное утверждение. — Спасибо, не нужно. Малфоя это не остановило — едва ли слизеринец вообще услышал мои слова. Он шел за мной, пока я не нашла нужный поворот и не выбралась из переулка. Шел молча, но, к моему удивлению, от его присутствия становилось спокойнее, и куда-то отступал весь мрак этого места. Выйдя за ограду, на безлюдную улицу магловского Лондона, я услышала, как Малфой остановился. За время нашего пути меня вконец разбила головная боль и охватила усталость, но на моем лице играла улыбка. Я подождала несколько секунд и аппарировала.

***

Домой я вернулась поздно — на работе задержали кое-какие дела. Скорпиус уже поужинал, а Тео еще не выходил из своего кабинета. Бетти — наша гувернантка — сообщила мне это с видом, полным достоинства и тихой гордости. Она любила вечерние отчеты, любила присылать мне письма и делать вообще все, что, по ее мнению, входило в емкое понятие «работа». Бетти — эльф, один из немногих эльфов в Британии, получающих жалованье. В особняке Ноттов домовиков хватает, и все они живут «согласно традициям»: трудятся с утра до ночи, не получают за это ничего и преданы своему хозяину до благоговейного трепета. Меня они с самого начала невзлюбили, хотя и выполняли просьбы беспрекословно. По этой причине я сама нашла гувернантку, заключила с ней договор и назначила ей жалованье. Бетти страшно этим гордилась, а потому не пользовалась одобрением среди эльфов Нотта, равно как и я. Ей было на это плевать — полненькая, шустрая и смышленая, Бетти отличалась веселым и бойким нравом. А мне нравилось, что в этом мрачном огромном особняке появился кто-то свой, кому я могла доверить сына. — Скорпиус такой молодец! Весь день читал сказки. Магловские сказки, — эту фразу домовиха произнесла шепотом и заговорщицки подмигнула, чем рассмешила меня. — После обеда просился на метлу, но дождь был таким сильным, что я не пустила. Мой сын любит летать даже больше, чем ходить. Внешне он сильно похож на меня — от Тео практически ничего нет — но эта черта явно передалась ему от отца: Нотт-старший играл когда-то в квиддич. Я же не переношу полеты на метле, да и самолеты терплю с трудом. — Он уже почистил зубы и переоделся в пижаму, но без вас не хотел укладываться. Сын редко ложился спать без меня, так что я взяла с полки первую попавшуюся книгу, включила ночник, уговорила эту маленькую торпеду пойти в кровать и начала читать. Чтения Скорпиусу не хватило, и еще с полчаса мы болтали обо всех событиях его долгого насыщенного дня. После всех злоключений в Лютном переулке мне было катастрофически плохо, но материнство не предусматривает отгулов или больничных. — Ты снова пойдешь на лаботу завтла? — спросил он, зевая. Я едва разобрала его речь. — Да. — Не хочу, чтобы ты уходила. Подобные беседы Скорпиус вел каждый раз, перед тем как заснуть. И каждый раз они отзывались во мне чувством вины: разрываться между любимым делом и любимым сыном было невыносимо. Я обняла его покрепче, словно это могло хоть как-то компенсировать мое завтрашнее отсутствие, и тихо поцеловала в макушку. Через пять минут Скорпиус отправился в объятия Морфея, а я поднялась к себе. Спальня встретила меня запахом влаги и прохладой, и я вспомнила, что не закрыла утром окно. Я запечатала его заклинанием, переоделась в пижаму и отправилась в ванную умываться. Там, в ванной, события прошедшего дня навалились на меня с новой силой: жуткий переулок и Флойд, его глупая попытка выведать у меня тайну маховика, столкновение с Драко и наш внезапный разговор. Наш самый долгий разговор со времен Хогвартса! Что на него нашло? Я не знала причин — возможно, отсутствие личной жизни и скука так влияли на Малфоя или же он всерьез волновался за Нотта. Так или иначе, причины эти не касались меня, но как же приятно было вспоминать это странное проявление заботы! Наш путь до магловского Лондона, его сжатые скулы и срывающийся голос… От былой апатии не осталось и следа: за несколько минут, проведенных в обществе слизеринца, я испытала больше эмоций, чем за последний месяц. И я была этим напугана. Закрывая косметичку, я заметила, что мои руки дрожат. Дрожат от волнения, от всплывающих картинок и образов в голове. А еще пульс заходится частыми ударами, и — Мерлин побери — это волнение мне нравится! «В тебе говорит одиночество», — заметил саркастичный голос внутри меня. И волнение моментально исчезло, уступив место тоске. Я вышла из ванной и в очередной, наверное, сотый раз поняла, что Тео не придет сюда. У нас раздельные спальни. Раньше это не мешало нашим отношениям, но последние несколько месяцев Нотт вообще не заглядывает ко мне, ссылаясь на занятость и дела. «Последние четыре месяца», — опять вмешался внутренний голос. Черт бы побрал этого Флойда! Его слова еще долго будут всплывать в моих мыслях. На какую-то долю секунды я им даже поверила, но упоминание маховика времени расставило все на места. Я решила, что вскоре наша встреча забудется, и мысли вернутся в привычное русло. А вот терпящие крах отношения с Тео и нездоровый интерес к Малфою — это то, с чем действительно стоило разобраться. Я выключила свет. Ночь и теплое одеяло укрыли меня. Полуснег-полудождь шептал о чем-то за окнами моей огромной одинокой спальни. Я слушала его и наблюдала за тем, как по стенам блуждают тени. Я сама блуждала в мыслях. И никак не могла согреться.