Но вдруг это лишь затишье перед бурей?
Этот день выдался у Инка гораздо свободнее, чем обычно. Миссис Барбара с обеда отпустила Инка, мол «Посмотри на себя, как будто из могилы встал. Если так продолжится и дальше, от нас все клиенты разбегутся. Давай-ка, мой друг, ты сегодня отдохнёшь, а завтра с новыми силами придёшь на работу. И никаких возражений!» Так и оказался Инк свободным на целых полдня, что он несомненно потратит на то, чтобы побыть с детьми: поужинать с ними, прочесть сказку на ночь… И снова на работу в бар, самое ненавистное из всех рабочих мест, ведь многие пьяницы, что приходят к нему, начинают рассказывать шокирующие истории из жизни, на подобии «я её люблю, а она замужем» или «мы с ним давно встречаемся, я его обожаю, а он с женой разводиться не хочет». Его просто невероятно раздражали подобные личности, что любят жаловаться на свою жизнь, при этом не зная настоящих проблем. Но сейчас он не думал о том, что будет вечером, он думал лишь о том, как будут рады Гради и ПиДжи, ведь им очень редко удавалось побыть с любимым папочкой. И вот в прихожей уже слышится хлопок входной двери и задорные детские голоса, что явно о чём-то спорили. — А я тебе говорю, что папе было плохо. Если нет, тогда почему он лежал на полу и плакал? — говорил Пи, активно жестикулирую руками. — Но… Вдруг папу кто-то обидел… — неуверенно говорил Град, немного сжавшись. — Кто мог его обидеть? А если это и так, то мы возьмём большую палку и побьём его (А: представляю, как вы там угараете, но это детская наивность, я сама помню, как делала такие глупые выводы…), — уверенно сказал Папер, убеждённый в том, что «большая палка» поможет двум маленьким скелетикам против взрослого. — Привет, мальчики, — с кухни с улыбкой на «лице» вышел Инк, он был уверен, что шокировал детей, ведь в это время он ещё на работе. Близнецы замолкли и уставились на родителя удивлённый взглядом. Затем на их «личиках» появились счастливые улыбки, и они с громким возгласом «папочка» бросились в открытые объятья художника, что присел, чтобы быть с детьми на одном уровне. Все очень счастливы.Но надолго ли?
Послышался громкий треск звонка… Совсем как в прошлый раз, счастливый момент прерывается звонком в дверь. Инк открыл, и на пороге стояли два человека в строгой форме одежды. — Добрый день, вас зовут Инк? — монотонно спросила молодая женщина с небрежной шишкой на голове, поправляя овальные очки. — Добрый… Чем я могу помочь? — неуверенно и удивлённо спросил чернильный, осматривая гостей. — Мы из органов опеки, пришли проверить ваши жилищные условия, — уверенно ответил мужчина, что стоял за спиной женщины. Нагло оттолкнув хозяина квартиры, представители органов опеки прошли в квартиру и стали всё тщательно осматривать. Словно специально подмечая самые мелкие недочёты. Дети же прибежали к родителю и спрятались за его спиной, они боялись этих чужаков. — Простите, но ваши условия не подходят для содержания двух детей. Сожалею, но мы вынуждены изъять их из семьи, — проговорила женщина после длительного осмотра каждого уголка квартиры. — Что?! Вы не имеете права! Чем эти условия не подходят для содержания детей?! — громко возражал Инк, не понимая, почему его хотят лишить родительских прав. — Ошибаетесь. Мы имеем полное право изъять детей из семьи, ведь площадь вашего жилья не подходит для проживания трёх человек, тем более эта квартира вам полностью не принадлежит, да и, как ни посмотри, дети содержатся в неприемлемых условиях, совершенно без вашего присмотра, — объяснила представительница опеки. — А теперь позвольте мы заберём близнецов. — Нет! Я не позволю! Это… Это… — продолжал повышать тон Инк, пытаясь не дать детей в загребущие руки этим… Этим… Но как бы художник ни пытался отбиться, представителей органов опеки больше и тот мужчина явно сильнее хрупкого скелета, поэтому через какое-то время борьбы и криков «гостям» всё же удалось отобрать детей, и они вышли, не закрывая дверей, в которых уже стоял ухмыляющийся Эррор. Теперь ясно, чьих рук это дело. — Ты… Так это ты! Зачем тебе это, ты же их не любишь, они не нужны тебе! — кричал Инк, с ненавистью смотря на своего «бывшего» возлюбленного. — С чего ты взял, что я не люблю своих детей и они мне не нужны, ты же даже не говорил мне о них? — с ехидством спросил Эррор. Инк стал подходить к Ошибке. С совершенно убийственным видом: череп его был опущен, плечи немного дрожали, а руки были сжаты в кулаки. Было ощущение, что он сейчас набросится на чернокостного, и это явно не порыв страсти. Неожиданно он сорвался с места и врезался в того, кто только что разрушил всю его спокойную жизнь, и начал стучать по его рёбрам кулаками. — Ненавижу тебя! Зачем ты вновь пришёл в мою жизнь! Зачем разрушил всё! Ненавижу! Ненавижу… — из глазниц чернильного покатились горькие слёзы, и он, не в силах больше держаться на ногах, медленно скатился на пол, в конец разрыдавшись. Эрр же просто стоял с каменным «лицом», где-то на дне его зрачков плескалась боль искреннего сожаления… Но разве он обнимет? Успокоит? Нет. Он слишком упрям и горд для этого. — Умоляю… Не забирай их… — надрывистым, тихим голосом просил Инк, стоя на коленях перед когда-то, хотя возможно, до сих пор, любимым монстром и обнимая его за ноги. — Я сделаю всё, что хочешь… Но оставь мне детей… — слёзно умолял он. Неожиданно его грубо пнули, заставляя упасть на спину. — Ты жалок, — поганая ухмылка расплылась на «лице» чернокостного. — Ты не сможешь им дать ничего, что смогу я, — продолжал говорить он, присаживаясь и поворачивая заплаканное «личико» на себя.Он и не представлял, к чему может привести его гордость и глупость.
— Умоляю… Я… Я не смогу жить без ПиДжи и Гради… Эррор, пожалуйста, не будь бездушным… — ещё раз попытался вразумить бывшего Инк. — Поздно, Инки. Но ты не волнуйся, я дам нашим детям всё самое лучшее, вскоре они и не вспомнят каково это, жить в нищете, — сказал Ошибка, вставая и разворачиваясь. — До встречи, Инк. Я уверен, что ты найдёшь кого-нибудь и заведёшь с ним других детей, вскоре ты даже и не вспомнишь о ПаперДжеме и Градиенте, — уверенно, даже с некой горечью говорил Эрр.Всё так просто на первый взгляд… Но так ли это на самом деле?
Эррор просто ушёл, оставив Инка заливаться слезами от самой большой потери в его жизни. Художник просто не видел смысла влачить своё существование, ведь его детишек, смысл его никчёмной жизни, забрали, и он теперь вряд ли когда-нибудь услышит их весёлый смех, разделит с ними восторг от таких мелочей, как первый снег или падающая звезда, что была случайно замечена в окне во время прочтения сказки. Это просто невероятно больно — терять что-то столь важное. Почему Эррор, тот, кого Инк любил и любит всей душой, заставляет его так страдать, уже во второй раз руша его жизнь, но на этот раз окончательно и бесповоротно. Казалось, что чернильный уже сходит с ума в этой звенящей тишине, где слышатся лишь его всхлипы.Он больше не видел смысла жить…