Восхождение Дракона

      Люциус Малфой ждал поезд из Хогсмида, до прибытия которого оставалось десять минут. Рядом с ним, спрятавшись за ногой мага, тихо поскуливал Добби, домовой эльф, который служил древнему роду волшебников. Это жалкое лопоухое создание, облаченное в грязную простыню, мерзло на холоде, почему-то не используя магию, чтобы согреться. Люциус терпеть не мог своего слугу и, если бы не его полезность, давно бы выкинул его на улицу, где тот, скорее всего, умер бы с голоду. Решив, что Гарри Поттеру незачем видеть это глупое ничтожество, Малфой процедил:       — Я запрещаю тебе показываться Поттеру на глаза. Заберешь его чемодан и доставишь в комнату, которую мы для него подготовили. Если я узнаю, что он тебя видел, то велю отрезать тебе уши. Понял?       — Да, хозяин, — пропищал Добби, понурив голову. Ему очень хотелось увидеть знаменитого Гарри Поттера, но эльф слишком хорошо знал, что его хозяин не склонен шутить. Если он пообещал отрезать Добби уши, то так и сделает. К тому же магия все равно не позволит эльфу нарушить прямой приказ.       — Исчезни с глаз моих, — велел Люциус, глядя на часы. До прибытия поезда оставались считанные минуты.       С тихим пшиком эльф исчез, оставив хозяина в одиночестве, и хотя вокруг сновали маги и ведьмы, Малфой не собирался с ними разговаривать — на большинство волшебников он смотрел как на жалких ничтожеств. По мнению Люциуса, они были слабы и трусливы, не обладая и толикой той гордости, которая должна быть присуща истинным магам. Когда Волдеморт рвался к власти, а сам Малфой, скрывая свое лицо под маской, убивал врагов своего хозяина, что делали эти трусливые крысы? Запирали двери на сто замков и притворялись, что не слышат, как убивают их соседей. Мысль о том, чтобы прийти на помощь к тем, кого они называли своими друзьями, даже не приходила им в головы.       Нет, были и те, кто сражался, кто без страха смотрел в лицо смерти. Сжав в руках палочки, они собирали в кулак все свое мужество и дорого продавали свои жизни, уже не боясь применять любые чары. Таких людей Люциус всегда уважал, пусть они и были его врагами. Взять, к примеру, тех же Поттеров. На месте их дома остались одни руины, ведь, когда Темный Лорд пришел к ним, Джеймс Поттер пустил в ход все, что знал. Он дал достойный бой перед смертью, до последнего вздоха защищая жену и сына. По мнению Малфоя, то был поступок настоящего мужа и отца. Окажись он на месте Поттера — поступил бы точно так же.       Раздался гудок, возвещающий о прибытии поезда, и Малфой отвернулся от прошлого и вернулся к настоящему. Сегодня он впервые увидит вживую Гарри Поттера и попытается понять, кем же на самом деле является этот мальчик. Слишком многие уже строили на него планы, но лишь Малфою предоставился уникальный шанс первым оценить Поттера и понять, есть ли смысл вообще напрягаться. Интерес Гарри к Темным Лордам вызвал в Люциусе потаенный восторг, но по-настоящему радоваться было еще слишком рано, ведь то мог быть всего лишь интерес ребенка к истории, не более того. Но Малфой не был бы самим собой, если бы не нашел способа устроить Поттеру проверку.       С шипением выпуская пар и грохоча железными колесами, алый паровоз подъехал к перрону, таща за собой вереницу вагонов, в окнах которых виднелись школьники, высматривающие родителей. Те в ответ махали руками, некоторые даже бежали за вагонами, что вызывало у Люциуса лишь желание презрительно сплюнуть. Никакого уважения ни к себе, ни к собственным детям! Разве так ведут себя истинные волшебники?!       — Напоминает цирк во Франции, — голос Абрахама Паркинсона раздался столь неожиданно, что Малфой чуть не подпрыгнул. — Мы в прошлом году с семьей ездили.       — Раздери тебя горгулья, Абрахам, — прошипел Люциус, сохраняя каменное лицо. — Ты мог бы не подкрадываться ко мне? А то в следующий раз я тебя не узнаю и влеплю Круциатус промеж глаз.       — Не моя вина, что ты теряешь хватку, Малфой, — усмехнулся Паркинсон. То был мужчина среднего роста, его темные волосы с первой сединой были коротко острижены, в левом ухе сверкала рубином серьга. Люциус прекрасно знал, что это не просто украшение, а защитный артефакт, но в действии он его никогда не видел.       Отвечать Паркинсону Малфой не хотел, да и поздно уже было: к нему уверенным шагом направлялся Драко, за которым следовала персона, приковывавшая к себе всеобщее внимание — Гарри Поттер. Перрон замер, все звуки исчезли, волшебники, пришедшие встречать своих детей, как завороженные смотрели на Мальчика-который-Выжил. Взлохмаченные волосы, круглые очки, щуплое телосложение, можно даже сказать, болезненное, как будто его морили голодом.       — Драко, — произнес Люциус, когда сын подошел к нему.       — Отец, — кивнул Драко, после чего поприветствовал Абрахама: — Мистер Паркинсон. Позвольте представить вам Гарри Поттера, моего друга. Гарри, это Люциус Малфой, мой отец.       — Рад с вами познакомиться, мистер Малфой, — Гарри протянул руку, которую Люциус пожал. Невооруженным глазом было видно, что мальчик волнуется, хоть и старается этого не показать. — Спасибо за приглашение.       — Всегда пожалуйста, мистер Поттер, — ответил Малфой. — Друзья Драко — и мои друзья.       — Гарри, позволь представить тебе Абрахама Паркинсона, отца Пэнси, — вновь напомнил о себе Драко.       — Мистер Паркинсон.       — Мистер Поттер.       Волшебники, юный и взрослый, пожали друг другу руки.       — Пэнси писала мне о вас, — произнес Абрахам. — Вы храбрый человек, не каждому хватит духу возразить профессору Снейпу. Я не понаслышке знаю, какой у него характер.       — То было небольшое недоразумение, которое быстро разрешилось, — тут же ответил Гарри. Происходящее было для него в новинку, и он очень надеялся, что голос не даст петуха.       — Ну, мне пора, — сказал Паркинсон, заметив дочь. — Люциус, Драко, рад был вас увидеть. Рад был познакомиться, мистер Поттер.       — Я тоже, сэр, — ответил Гарри.       — Как доехали? — спросил Люциус, когда Паркинсон ушел.       — Нормально, — уже менее официальным тоном ответил Драко. Все формальности были соблюдены, а потому он расслабился. — В основном болтали, Гарри задавал вопросы, я на них отвечал.       — Что ж, времени наговориться у вас будет вдоволь, а сейчас возьмите меня за руки, — велел Малфой.       Заранее проинструктированному Гарри не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Драко предупреждал его, что им придется аппарировать, и, по его словам, для новичка это не самый приятный опыт. Так оно и вышло. Гарри показалось, что его запихнули в шланг и потащили из одного конца в другой, грудь сдавило, и на миг он испугался, что сейчас задохнется, но уже через мгновение все прекратилось, оставив после себя лишь легкую тошноту.       — Подыши, — посоветовал ему Малфой-старший. — К этому надо привыкнуть. Потом даже внимания обращать не будешь.       — Всей душой на это надеюсь, — искренне ответил Гарри. Полеты на метле нравились ему гораздо больше.       Отдышавшись, Поттер наконец-то огляделся по сторонам и обнаружил, что стоит на широкой подъездной дороге, обсаженной живой изгородью. За спиной возвышались высокие кованные ворота, на которых красовалась буква «М». Дорога, тщательно очищенная от снега, вела к особняку, подобные которому Гарри доводилось видеть лишь на картинках да по телевизору у Дурслей — в тех редких случаях, когда ему удавалось подсмотреть в дверную щель.       — Пошли, Гарри, — поторопил его Драко, — успеешь насмотреться.       Поттер поспешил за другом, продолжая вертеть головой. К сожалению, из-за густо посаженного тиса, облепленного снегом, увидеть что-либо не представлялось возможным, но Драко сообщил ему, что за изгородью расположен небольшой парк с фонтаном, а летом здесь гуляет белый павлин, который очень любит взбираться на живую изгородь.       — Слушай, а наш багаж точно забрали? — тихо спросил Гарри у Драко, но Люциус Малфой продемонстрировал поистине звериный слух:       — Можешь быть спокоен, Гарри, твой чемодан уже здесь. Мой слуга обо всем позаботился. — Увидев смущение и растерянность на лице Поттера, Люциус решил дать мальчику совет: — Тебе нужно привыкнуть жить так, как живут все волшебники, Гарри. Драко сообщил мне, что все эти годы ты жил с маглами, но теперь ты здесь, с нами.       — Я стараюсь привыкнуть, мистер Малфой, — со вздохом ответил Гарри. — Но это очень сложно, когда ты годами жил иначе. Осмелюсь предположить, что если бы вы оказались в мире маглов, то вы бы чувствовали себя точно так же, как я себя сейчас.       Люциус ничего не сказал, только коротко хмыкнул, по его губам змеей скользнула улыбка. Он подошел к массивной двери, но не успел даже прикоснуться, как та распахнулась, и на Гарри хлынула волна тепла. Войдя внутрь, он с интересом стал разглядывать убранство дома, и лишь когда Драко толкнул его локтем в бок, Гарри увидел высокую блондинку с длинными волосами, при виде которой у него перехватило дыхание. Таких красивых женщин он еще не встречал.       — Мама! — радостно воскликнул Драко и кинулся к женщине, а она обняла его за плечи и поцеловала в макушку. В отличие от мужа, миссис Малфой открыто демонстрировала радость при встрече с сыном.       — Здравствуй, Драко, — улыбнулась волшебница. — Рада тебя видеть.       — Я тоже.       —Может, познакомишь меня с нашим гостем?       — Точно, извини, — Драко вырвался из объятий матери. — Гарри, это моя мама, Нарцисса Малфой. Мама, перед тобой Гарри Поттер!       — Очень рад встрече, миссис Малфой, — сбивчиво произнес Гарри, подходя к волшебнице.       — Можно просто Нарцисса, — улыбнулась та и поцеловала ошарашенного Гарри в щеку. Драко с ухмылкой смотрел, как его друг краснеет до корней волос. — Добро пожаловать в наш дом.       — Спасибо!       — Драко, покажи Гарри его комнату, а затем приведите себя в порядок, — велел сыну Люциус. — Скоро будем ужинать.       — Да, отец, — кивнул Драко. — Пошли, Гарри!       Последующие несколько дней Поттер запомнил надолго. Впервые оказавшись в доме волшебников, он буквально ошалел от восторга и теперь исследовал дом, в чем ему активно помогал Драко. А вот стоило им попытаться спуститься в подземелья, как их за уши схватил Люциус, появившийся словно из ниоткуда. Стало ясно, что в эту часть дома вход запрещен, и даже Драко не решился нарушить запрет отца. Как-никак ухо не желало возвращать себе нормальный цвет до утра следующего дня.       Лишь один серьезный минус омрачал каникулы Гарри в поместье Малфоев — это его одежда. Она была старой, слишком большой по размеру, так как досталась Поттеру после того, как из нее вырос Дадли. Привыкнув ходить в школьной форме, Гарри совершенно не подумал о том, в чем будет гостить у Малфоев, и о своей непредусмотрительности теперь жалел. Представив, как отреагируют Люциус и Нарцисса, если он начнет расхаживать по поместью в одежде Дадли, Гарри решил продолжать ходить в школьной форме, что не укрылось от внимания хозяйки дома.       Последовал короткий допрос, в ходе которого Драко выложил Нарциссе все, что сумел узнать о жизни Поттера с Дурслями, и пусть в этом вопросе Гарри был немногословен, Малфой сумел сделать нужные выводы, о чем и поведал матери. Вечером того же дня Нарцисса сообщила мужу, что собирается пройтись по магазинам, а чтобы мальчики не скучали — чего, кстати, не было и в помине — она возьмет их с собой. Люциус был кем угодно, но только не дураком. Он, быстро сложив два и два, понял истинные цели жены.       Весь следующий день Нарцисса, Драко и Гарри провели в Косом переулке, предварительно побывав в «Гринготтсе», где взяли деньги на свои нужды. Гарри, обрадованный возможностью обзавестись нормальной одеждой, так и не понял, что вся эта прогулка была устроена именно для этой цели. Осознание этого простого факта пришло к нему гораздо позже. А в тот день он не желал забивать себе голову всякой ерундой. Под руководством Нарциссы он приобрел нормальную одежду — такую, в которой не стыдно будет прийти на рождественский ужин. Затем они посетили магазин «Все для квиддича», где мальчики долго облизывались на новенькую метлу «Нимбус 2000», пока Нарцисса не оттащила их от витрины. Заверив владельца магазина, что они непременно заглянут перед следующим учебным годом, друзья вышли на улицу, не замолкая ни на секунду.       Гарри очень хотелось иметь собственную метлу, но какой от нее сейчас прок, если в школу ее не привезешь? Нет, придется подождать, благо денег в его сейфе, по словам Нарциссы Малфой, хватит, чтобы купить любую метлу, какую ему только вздумается. Надо заметить, что горы золотых монет, хранившихся в сейфе № 687, произвели впечатление даже на таких богачей, как Малфои.       Вечером того же дня у Гарри состоялся разговор с Люциусом Малфоем. Хозяин дома ожидал Гарри в своем кабинете. Одетый в новые брюки и темно-зеленую рубашку, Поттер вошел в комнату, освещенную одной лишь настольной лампой.       — Проходи, Гарри, — пригласил его Люциус и указал на глубокое кресло напротив, — присаживайся.       — Спасибо, — поблагодарил его Поттер. — Драко сказал, что вы хотите со мной поговорить.       — Верно, — кивнул Малфой. — Это касается той твоей просьбы, которую Драко передал мне незадолго до начала ваших каникул. Он сказал мне, что тебя интересует история Геллерта Грин-де-Вальда. Причем не официальные хроники, а подлинная история тех событий. Это так?       — Да, сэр, это так, — кивнул Гарри, возликовав в душе. Он очень ждал этого момента и потому был бы весьма раздосадован, если бы пришлось уехать с пустыми руками.       — Чем вызван этот интерес? — осведомился Люциус.       — Я хочу больше узнать о величайшем Темном Лорде нашего века, — ответил Поттер.       — Величайшим Темным Лордом многие считают Сам-знаешь-кого, — заметил Малфой.       — Я с ними не согласен, — возразил Гарри. — Волдеморт за десять с лишним лет не смог захватить Британию, в то время как Грин-де-Вальд захватил большую часть Европы. Он не был поехавшим крышей психом, но был лидером, за которым шли не из страха, а из верности. Пусть книги написаны победителями, но даже жалких крох правды достаточно, чтобы понять, кем был Волдеморт и кем был Геллерт Грин-де-Вальд.       Люциус сложил пальцы домиком и теперь смотрел на Гарри поверх них. Ответ Поттера ему понравился. Более того, он явно к этому готовился, как будто зная, что ему зададут вопрос подобного толка. По мнению Малфоя, такой подход был похвальным.       — Хорошо, — наконец произнес Люциус. — Гарри, у меня есть несколько книг, написанных участником тех событий. Но прежде чем дать их тебе, я должен убедиться, что ты никому о них не расскажешь. Хранение подобных вещей не приветствуется в нашем обществе, и я, рассказывая тебе о них, иду на большой риск. Ты должен поклясться мне на своей магии, что никому и никогда не расскажешь ни об этих книгах, ни вообще о том, что сегодня увидишь. Если ты нарушишь свое слово, то станешь сквибом. Знаешь, кто это такие?       — Драко рассказывал, — кивнул Поттер.       — Вот и отлично. Значит, ты понимаешь последствия. Итак, если ты согласен на мои условия, то достань свою палочку и поклянись своей магией, что сдержишь слово. После чего призови магию в свидетели.       Наблюдая за реакцией Гарри, Малфой напрягся. То был важный момент, часть проверки, которую он заготовил для мальчика. Готов ли тот рискнуть, чтобы получить столь интересующие его знания.       Гарри достал палочку, и Люциус замер.       — Хорошо. Теперь повторяй за мной. Я, Гарри Поттер…       — Я, Гарри Поттер, — срывающимся голосом начал мальчик.       — Клянусь своей магией…       — Клянусь своей магией…       — Что никому и никогда не расскажу о книгах, которые получу от Люциуса Малфоя, — продолжил Люциус.       — Что никому и никогда не расскажу о книгах, которые получу от Люциуса Малфоя, — повторил Гарри.       — И о тайнах, в которые он меня сегодня посвятит. Пусть магия будет мне свидетелем.       — И о тайнах, в которые он меня сегодня посвятит. Пусть магия будет мне свидетелем, — стоило отзвучать последним словам, как кончик поттеровской палочки вспыхнул ярким голубом огнем и тут же погас. Клятва была принята. Глубоко вздохнув, Поттер глянул на Малфоя.       — Ты смелый мальчик, Гарри, — признал Люциус, взяв себя в руки. — Такой поступок не каждому взрослому мужчине под силу, а тебе всего одиннадцать лет. Браво. А теперь пошли со мной.       Малфой покинул кабинет и направился в сторону библиотеки, Гарри шел за ним по пятам. Он бывал там уже не раз, но книги, которые он увидел, не слишком его впечатлили. Любовные романы, абсолютно безразличные ему. Огромные фолианты, написанные столь ужасным слогом, что читать их было попросту невозможно. Некоторые книги были на незнакомых Гарри языках, но, по словам Драко, все равно не содержали ничего интересного. Тем не менее Малфой уверенно шагал в библиотеку, и Гарри не оставалось ничего иного, как следовать за ним.       Войдя в большую комнату, заставленную высокими стеллажами, Люциус подошел именно к тому, на полках которого стояли бесчисленные романы, и взмахнул палочкой, нарисовав в воздухе сложный узор. Стеллаж мягко засиял, после чего чуть сдвинулся назад и медленно ушел в пол, открывая проход.       — Никто и никогда не оставит настоящую библиотеку доступной для всех, — пояснил Малфой, проходя внутрь. — У каждой семьи есть тайны, и только глупец будет посвящать в них кого попало. Тебе сегодня выпала огромная честь прикоснуться к некоторым тайнам моей семьи. Не заставь меня пожалеть об этом.       — Никогда, мистер Малфой, — заверил его Поттер.       — Надеюсь, что так, — Люциус подошел к стеллажу, выкованному из черного железа, и взял с полки книгу в коричневом переплете. — Это не совсем книга в том понимании, в каком ты привык, Гарри. Это дневник — один из шести дневников человека, который принимал участие в той войне, причем на стороне Грин-де-Вальда. Понимаешь теперь, почему не следует о них говорить?       — Понимаю, — кивнул Гарри.       — Чудесно, — Малфой протянул дневник мальчику, который с трепетом взял его в руки. Но радость быстро сменилась разочарованием, как только он обнаружил, что все записи сделаны на неизвестном ему языке.       — Сэр?       — Да, Гарри? — как ни в чем не бывало откликнулся Малфой.       — А что это за язык? — спросил Поттер.       — Русский, — ответил Люциус. — Дело в том, что автором дневников является Антонин Долохов. Знаешь это имя?       — Нет, сэр, — покачал головой Гарри.       — Это очень сильный маг, который сейчас сидит в Азкабане за то, что сражался на стороне Сам-знаешь-кого. Будучи выходцем из России, он писал свои дневники на русском.       — И что мне делать? — уточнил Поттер.       — Ты же слизеринец, думай, — ответил Малфой, после чего решил кое-что добавить: — Ни одно знание не дается легко, Гарри. Для этого нужно трудиться. Знание же, полученное даром, теряет свою ценность.       Гарри задумался. Он сообразил, что Малфой что-то затеял, но смысла пока не понимал. Но уже сейчас он знал, что ему делать. Собственно, выход был только один.       — Сэр, кто мог бы научить меня русскому языку?       Малфой улыбнулся. Незнание языка не остановило Поттера, он все равно желал получить то, чего хотел, что не могло не радовать.       — Думаю, с этим я смогу тебе помочь, Гарри.       — Спасибо, сэр, — поблагодарил Поттер, не став задавать Люциусу очевидный вопрос.       Откуда у Малфоя вообще взялись дневники пособника Волдеморта?