Бесплодные поиски
29 ноября 2018 г. в 16:31
Мы с Боргак и Аристотелем сели в повозку и поехали до Данстара, оттуда решили идти пешком. Где находился Инеевый Маяк, никто из нас не знал, но найти его, как мы полагали, не составит труда.
Данстар нас встретил ледяным ветром и снежной крупой, которая больно била в лицо. От промозглого холода не спасала даже теплая одежда. Мои ноги в меховых сапогах окоченели. Отогревшись бутылкой меда в трактире, мы с Боргак двинулись по предполагаемому маршруту к пещере Хоба.
Светило тусклое солнце Скайрима, заставляя ослепительно сверкать покрытые снегом долины, и высокое темное строение маяка виднелось издалека. Рядом с ним лежал труп лошади, и маяк выглядел совсем запущенным.
— Нужно посмотреть, нет ли внутри живых, может быть, они ранены, — подала голос Боргак, поглядев на маяк.
Я битых полчаса уговаривала ее направится все же туда, куда мы собирались. Наконец мы спустились в ущелье неподалеку и обнаружили там пещеру.
— Думаю, это пещера Хоба и есть, — заметила Боргак тоном светской леди.
Мы вошли. Сразу у входа лежал труп обнаженной женщины, прекрасно сохранившейся из-за холода.
— Это та самая бретонка, тело которой ты надеялась отыскать? — спросила орчанка.
Я внимательно оглядела тело. Зрелище было не из приятных, хотя ран на трупе я не заметила. Трактирщица описывала Изабель как молодую прелестную девушку, но у этой женщины волосы были полностью седые, а лицо так перекошено ужасом, что было трудно судить о ее красоте. Рядом лежало скомканное и испачканное письмо, среди пустых бутылок. Оно было адресовано Ранмиру, и я просто сунула его в свой заплечный мешок.
Мы осторожно двинулись дальше. Пещера была сплошь покрыта льдом, таинственно сверкающим в темноте. Здесь стояла тишина, которая бывает разве что в склепе, и когда Аристотелю вдруг захотелось залаять, мы все просто обмерли.
Это было не сложно. Нам попадались только одиночные скелеты и маги в черных робах — некроманты, и какие-то вялые. Аристотель отважно бросался в бой, Боргак сражалась также храбро, и только я прижималась к стене, судорожно хватаясь за лук. Все-таки это было для меня в новинку. И сами попробуйте пострелять по врагу, когда его в ближнем бою атакуют двое союзников! В целом, добыча была совсем неплохой — несколько золотых колец, ожерелий и горстка драгоценных камней. Потерь — не было, за исключением нескольких царапин и ожогов от молний, которых мне с легкостью удалось излечить магией. Мы прочесали пещеру вдоль и поперек, но не обнаружили никаких следов Короны.
— Но что ты скажешь этому норду Ранмиру? — спросила Боргак, когда мы устало присели возле выхода. — Мы не сможем взять с собой тело без лошади.
— Сам заберет, — я испустила тяжелый вздох. — Бедняжке спешить теперь некуда.
Боргак настояла на том, чтобы зайти на проклятый маяк. Вокруг него царило запустение, огонь давно не горел. Живых тут определенно не осталось.
Внутри все было заляпано бурой кровью, посреди самого просторного помещения лежал труп редгардки. Он неплохо выглядел благодаря морозу, но я подозревала, что смерть произошла давно. Мертвый корус?! Его я видела только на картинках в Коллегии, и от неожиданности попятилась. Если на маяке угнездились корусы, то лучше быстрее убираться отсюда. Вот уж странный выбор жилья… мне казалось, это обитатели подземелий, причем самых глубоких. Даже глубже древних гробниц, выстроенных нордами.
Но от моих протестов и нытья Боргак просто отмахнулась и я, не переставая жаловаться на голод и усталость, потащилась за ней. Мы спустились в подвал. Оказалось, корусы прокопали широкий ход.
Мы обнаружили еще два старых трупа, мужчины и девушки, и только. Не знаю, какую славу тут рассчитывала найти Боргак, но она упрямо шла вперед. Нам попалось несколько живых корусов и два фалмера. Мне пришлось растратить все заряды фамильного посоха, чтобы не расстаться с жизнью.
Думаю, Боргак с валкиназом бы отлично поладили. Они энергично бросались в бой с криками: «Твоя смерть принесет мне славу!» «Я чую слабость… никто не уйдет!» Аристотель выглядел жалко. Блестящая шесть свалялась, и в некоторых местах слиплась от засохшей крови. Он поскуливал, и я с трудом сдерживалась, чтобы не присоединится. Орчанка упорно шла вперед.
Когда мы добрались до жнеца корусов, мой колчан был почти пуст. Кожаная броня, выданная Тониллой, выглядела ужасно. Саднили ожоги от яда корусов, магической энергии почти не осталось, и меня немилосердно мучила жажда.
Коруса такого размера, я думаю, никто еще не видел, но я была так измучена, что даже страх отступил. Просто автоматически вскидывала лук и натягивала тетиву. Я настолько отупела от усталости, что уже не боялась зацепить орчанку или пса. К счастью, этого не случилось, но мои стрелы пару раз втыкались дреморе в затылок. По-моему, он этого не заметил.
В то, что мы одолели коруса-гиганта, и остались живы, даже трудно было поверить.
— У тебя мрачный вид, — сказала Боргак. — А мы ведь сделали этот маяк безопасным! Теперь тут можно жить.
Безопасным? Я поняла, что начала от нее уставать. В пещере повсюду виднелись яйца корусов. Собирать их у меня определенно не было ни сил, ни желания, хотя за такое количество яиц я бы наверняка выручила кругленькую сумму у любого городского алхимика. А если они начнут вылупляться по дороге прямо в моей сумке? Нет уж.
Тут не оказалось почти ничего ценного. Когда мы вышли на воздух, я распростилась с Боргак.
— Орк верен до смерти, — заметила она на прощанье. — Ты всегда можешь найти меня дома. Пусть твоя добыча будет свежей!
Ну, еще бы! Будет приятно, для разнообразия, не слышать криков «Я заберу твою голову, как трофей!» и не видеть, как орчанка отпиливает головы у всех сраженных противников и набивает ими свой заплечный мешок. Через несколько часов головы, кстати, здорово завоняли, несмотря на мороз, так что последняя фраза Боргак казалась довольно уместной.
Трясясь в подпрыгивающей на ухабах повозке, которая направлялась из Данстара в Винтерхолд, я пыталась прочесть измятое, забрызганное кровью и залитое вином письмо Изабель. Из того, что я смогла разобрать, стало ясно, что парочка испытывала большие финансовые трудности, и Изабель обратилась за советом к «подруге» Векс. Эта Изабель и правда глупая курица, но так обойтись с той, которая считает тебя подругой? Про любовные слюни и сопли с сахаром я читать не стала — это адресовано Ранмиру.
В трактире я сперва купила бутылку вина. Поставила ее перед Ранмиром. Но довольная улыбка пьяницы немного потускнела, когда я выложила перед ним письмо и пояснила, что это предсмертная записка Изабель. «Это от. нее? Не может быть… умерла… я во всем виноват», — потрясенно бормотал Ранмир.
Но я была рада поставить жирную точку в этой истории. Слушать его мне не хотелось, и я поспешила в Коллегию на поиски Брелины. Все-таки темная эльфийка, из аристократов… она наверняка не позволит себе таких выходок!
Удивительно, но мне уже не хотелось влачить свое безрадостное существование в стенах Коллегии, встречая безразличные или презрительные взгляды магов и учеников, и радоваться каждому заработанному септиму. В Коллегии меня недолюбливали. Ну, исключая Арнела. Но он был так влюблен в свой проект, что иногда даже не замечал меня. Даже Энтир, который не блистал особенными магическими талантами, и тот обливал меня презрением при встрече. От Анкано я вообще держалась подальше, таким высокомерным он выглядел. Забавно, что настоящие мастера магии как раз держали себя со мной вполне приветливо, видимо, в благодарность за то, что я безропотно позволяла себя гонять по разным мелким поручениям.
Добыча из пещеры Хоба составляла мой полугодовой заработок в Коллегии Винтерхолда. К тому же, хоть это и глупо, я надеялась еще раз попасть под взгляд, пусть и злой, одного привлекательного вора. Взглянуть в его глаза цвета холодного северного моря… к чему вообще вору и разбойнику иметь такую шикарную внешность? Бриньольф хоть трольим жиром приторговывает. Странно, что Мерсер не популярен у женского пола. Наверное, всех отпугивает его угрюмый вид.
Я спросила у Брелины напрямую, почему она хочет пуститься со мной в сомнительные приключения. Данмерка ответила, что горит желанием попрактиковаться на ком-нибудь, кроме коллег. Больше я вопросов не задавала.
С Брелиной, наверное, возникнет только одна трудность. Она наверняка не захочет ночевать под открытым небом на шкурах и питаться черствым хлебом. Но эту проблему я надеялась как-нибудь решить.
Мы направились в Виндхельм и прибыли туда глубокой ночью. Я оставила Брелину в «Очаге и Свече», где было тепло и можно было отогреться, кроме того, вином или медом. Холод я переносила не в пример лучше Брелины, ее лицо совсем посерело. Правда, точного ответа на вопрос, где будет полезнее находиться Брелине, со мной на морозе, или же в теплом трактире, в постели, я не знала. Мы все-таки находились в Виндхельме, а тут ненавидели данмеров и прочих меров. К людям не-нордам в Виндхельме относились лучше. Мне ни разу еще не нахамили. Думаю, меня принимали за полукровку, потомка бретона и норда, потому что кожа, глаза и волосы у меня были светлее, чем обычно бывают у бретонов.
Интересно, а Векс не полукровка ли? Высокий рост и белокурые волосы вполне мог ей подарить папочка-норд. Моя внешность позволяла предположить от силы бабку или деда норда.
Я направилась к дому клана Жестокое Море. Внутри находилась вещь, которую хотела заполучить Векс.
Час я провела, ковыряя замок. Отмычки ломались чаще, чем обычно, и я уж подумала было, что виноват мороз, как, наконец, дверь открылась. Все уже спали, и улов был неплохим. Проникновение в частную собственность сошло мне с рук, хотя перед уходом из моих влажных от волнения ладоней выскользнул тяжелый золотой перстень с рубином и покатился по полу. Я в ужасе замерла на одной ноге. Хозяин дома всхрапнул, умолк, но потом снова захрапел. Я подхватила перстень и прокралась к выходу.