Двое под прикрытием

Депрессия, впрочем, быстро прошла с началом нового учебного года. Мисс Хаксли, как и весь студенческо –преподавательский коллектив Хогвартса подхватил и закружил водоворот событий, связанных с Турниром трёх волшебников. Рэйчел и Северус старательно избегали друг друга, а при встречах говорили на отвлечённые, ничего не значащие темы, чтобы скрыть неловкость, возникавшую между ними всякий раз, как только они оказывались рядом друг с другом. Приезд гостей принёс обитателям замка новые хлопоты. Жизнь шла своим чередом. Приближалось главное событие года — Святочный бал. Подготовка к нему отнимала много сил и времени. И отвлекала Рэйчел от мрачных мыслей. И вот наконец наступил долгожданный вечер. Рэйчел вошла в Большой зал, смешавшись с пёстрой толпой студентов, и скромно заняла своё место за одним из учительских столиков вместе с Синистрой, Трелони, Черити Барбридж и мадам Помфри. Снейп сидел за соседним столом и изредка посматривал в сторону Рэйчел, изо всех сил пытаясь скрыть удивление и восхищение, которое невольно испытывал всякий раз, глядя на неё. Синяя мантия из легчайшего шёлка струилась по её плечам, волнами ниспадая до самого пола. Когда Рэйчел двигалась, по мантии пробегали золотистые искорки. Такого же цвета тонкий поясок, которым была подхвачена мантия, подчёркивал тонкую талию. Один рукав мантии был приспущен, открывая округлое плечико. Изящная цепочка с маленьким кулоном из сапфира подчёркивала красоту нежной шеи. Все привыкли видеть мисс Хаксли в спортивном костюме. Её волосы всегда были сколоты заколкой на затылке. Сейчас они были распущены и струились густыми каштановыми волнами по плечам. Рэйчел слегка приподняла их надо лбом и украсила маленькой диадемой с искусственными сапфирами. Камушки переливались в ярком пламени свечей, сияя так же, как невероятные синие глаза девушки. У Снейпа захватывало дух от её потрясающей, рвущейся наружу женственности. Он приказывал себе не смотреть на неё, но ежеминутно нарушал этот запрет, украдкой пожирая Рэйчел глазами. И он был не одинок в своём стремлении любоваться ею. Всё больше людей в зале замечали перемены в облике мисс Хаксли, всё больше глаз взирали на неё с восхищением. Снейп ненавидел всех тех, кто смел так смотреть на неё. Он ненавидел Рэйчел за её дерзкую, вызывающую красоту. И он ненавидел себя за то, что не смог остаться равнодушным к этой красоте. Он с мрачным видом ковырял вилкой в своей тарелке, но так и не смог проглотить ни куска из обильного праздничного угощения. А Рэйчел непринуждённо болтала с соседями по столику, время от времени улыбаясь и обводя зал взглядом победительницы. Она видела, что творится со Снейпом и чувствовала мстительную радость от его ревности. «Мучаешься? — думала она, — Ну что же… Помучайся. Не всё мне одной. Чёртов дикобраз!» Ужин подошёл к концу. Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Столики исчезли, на сцене появились «Ведуньи». Заиграла медленная музыка. На середину зала вышли участники Турнира со своими партнёрами по танцам. Рэйчел направилась прямо к Снейпу, не сводя с него насмешливого взгляда. На её губах играла ироничная улыбка. Снейп замер. Что ещё она задумала? Подойдя к нему, Рэйчел сказала, не обращая внимания на стоявших рядом Дамблдора и Мак-Гонагалл: — Северус, вы не хотите пригласить меня на танец? Снейп задохнулся от её наглости. Его ноздри чуть раздулись, и он ответил нарочито- спокойным голосом: — Вы же знаете — я не танцую.  — Очень жаль. Не бойтесь выглядеть смешным. На этот случай есть специальное заклятие. Будете танцевать, как бог. — Не собираюсь этого делать. — Снейп всё больше зеленел от злости. В этот момент к ним подошёл Каркаров. — Позвольте пригласить вас, мисс, — он галантно протянул руку, приглашая Рэйчел.  — С удовольствием, — она улыбнулась, бросила надменный взгляд в сторону Северуса, и они с Каркаровым присоединились к танцующим. Снейпа разрывало от бешенства. Но он не мог отвести взгляд от танцующей Рэйчел. Откуда в ней эта грация? Сколько лёгкости и плавности в её движениях. А ведь он мог бы сейчас быть рядом с ней и обнимать её за талию, как это делает… ЧТО? Каркаров обнимает её за талию? Снейп задохнулся от возмущения. Да как он посмел? Убери свои поганые лапы! Не смей трогать её… Впрочем, какое ему дело? Пусть танцуют, веселятся, хватают друг друга… Его, Снейпа, это не касается. Не касается… Не касается... Ещё как касается! Снейп отдавал себе отчёт, что его душит обыкновенная, банальная ревность, с которой он не в состоянии совладать. Значит ли это, что он, Снейп, неравнодушен к этой чертовке? И если это так, выходит, он изменяет памяти Лили! Снейпа как будто окатило ледяной водой. «Хватит!», — властно скомандовал он себе, отвернулся и перестал пожирать глазами танцующих. Но саднящее чувство в груди от этого не проходило. Танец, хвала Мерлину, подошёл к концу. Каркаров за руку привёл мисс Хаксли к группе преподавателей, не участвующих в танцах. Они улыбались и аплодировали раскрасневшейся Рэйчел. Профессор Флитвик не скрывал своей симпатии к бывшей ученице и рассыпался в комплиментах. Каркаров вернулся с двумя бокалами шампанского, подал один Рэйчел и произнёс вычурный тост за её потрясающую красоту. Снейпа едва не стошнило от всего увиденного. Он резко развернулся и направился к выходу. Как только он удалился, Рэйчел поспешила вежливо отделаться от Каркарова. Сбежав от него под благовидным предлогом, Рэйчел подошла к Синистре. — А не покинуть ли нам этот бедлам? — предложила она, глядя на толпу подростков, скачущих под бешеную музыку расходившихся «Ведуний». — Мы не деканы, нам следить за порядком не обязательно. Может, расслабимся немножечко в честь праздника? — Отличная мысль! А пойдёмте к Сивилле! У неё нас никто искать не будет. И у неё есть херес. — Пффф… Херес… — презрительно скривилась Рэйчел.- У меня есть огневиски и маггловский коньяк! Но всё равно идём к Сивилле. Они разыскали Трелони в полутьме Большого зала и втроём незаметно покинули его, предвкушая весёлый девичник с лихой попойкой. *** В этот вечер Гарри и Рон, сбежавшие в сад от разглагольствований Перси Уизли, услышали интересный разговор. — Северус, как ты можешь закрывать глаза на происходящее? Тучи сгущаются все последние месяцы, и меня, не стану скрывать, это очень тревожит… — Тогда беги. Я уж как-нибудь объясню твоё бегство. Что до меня, то я остаюсь в Хогвартсе. И ещё… Пока ты здесь, не смей подходить к этой женщине на пушечный выстрел. Ты меня понял? — Ты имеешь в виду мисс Хаксли? Это что, твоя женщина? — Не твоё дело. Я тебя предупредил. — Неужто наш Северус наконец, влюбился? — в голосе Каркарова явно слышались насмешливые нотки. Гарри с Роном ушам своим не верили. Неужели это страшилище имеет виды на мисс Хаксли?! — Тебя это не касается, — прорычал Снейп. — Но ты знаешь, какие я умею варить зелья.  — Да ладно тебе, Северус. Я не собираюсь перебегать тебе дорогу. Меня сейчас волнует совсем другое. Снейп с Каркаровым пошли дальше. По дороге Снейп так и сыпал наказаниями, снимая баллы направо и налево с влюблённых парочек, попадавшихся на его пути. Гарри переглянулся с Роном. У Рона глаза округлились от удивления: — Ты слышал? Нет, ну ты слышал? — Рон никак не мог прийти в себя, — Снейп влюблён в мисс Хаксли! — Думаю, у него нет шансов, — пожал плечами Гарри., — Разве мисс Хаксли может понравиться это пугало? Дойдя до большого каменного оленя, за которым искрились струи мощного фонтана, мальчики увидели Хагрида с мадам Максим, сидящими на скамейке у самой воды. Обернувшись, они заметили за кустом Флёр Делакур с Роджером Дэвисом. — Да что они все, с ума посходили? — возмущённо шипел Рон, пытаясь вместе с Гарри незаметно пробраться мимо целующейся парочки. *** После полуночи коридоры Хогвартса постепенно опустели. Снейп по старой прошлогодней привычке делал обход, загоняя загулявших студентов в свои гостиные. Его беспокоило отсутствие Рэйчел. Немного поостыв и вернувшись в зал, он поискал её глазами, но Рэйчел нигде не было. Он точно знал, что виной тому был не Каркаров. Но кто же тогда? Да мало ли в замке юных оболтусов, которые спят и видят себя в постели с красивой молодой преподавательницей. Да ещё эти приезжие…суровые северяне, тролль их раздери! К концу вечера его беспокойство, ревность и злость уже перехлёстывали через край. Да где же эта дрянь пропадает? И, главное — с кем? А может, она уже спит спокойно в своей комнате, в то время как он, Снейп места себе не находит. А, собственно, почему не находит? Что ему за дело до мисс Хаксли и её поклонников? Одни и те же вопросы и полное отсутствие вразумительных ответов на них. Доведённый до белого каления, Снейп медленно шёл по пустынному коридору. Вдруг вдалеке ему послышались странные звуки. Женский голос, безбожно фальшивя, тихонько напевал весёлую песенку. Из-за поворота показалась фигура женщины в синей мантии. Волосы женщины слегка растрепались. Походка была нарочито твёрдой, как у крепко выпившего человека, пытающего казаться трезвым. Несмотря на все старания, плавность хода время от времени нарушалась и женщину слегка вело в сторону. Снейп остановился. Вот зараза! Она, ко всему прочему, ещё и набралась до неприличия! Рэйчел поравнялась с ним и остановилась, слегка пошатываясь. Снейп смотрел на неё грозно и осуждающе, она бесшабашно улыбалась, пытаясь сфокусировать на нём свой разбегающийся взгляд. — Тааак… — Снейп сложил руки на груди, — И где же это мы так наклюкались? — У Сивиллы. Мы так хорошо посидели с девчонками. Они такие классные! — язык у Рэйчел слегка заплетался, но, кажется, она ещё соображала, что говорит. — Курицы бестолковые! — зло прошипел Снейп, беря её под руку, — иди ровно и не пой. Нужно было как можно скорее увести её отсюда. Мало ли кто мог пройти здесь, несмотря на позднее время. Снейпу не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел её такой. Поэтому он быстро тащил Рэйчел по коридору, направляясь к её комнате. Она едва поспевала за ним, постоянно спотыкаясь и ругая его, но он крепко держал её за локоть и не обращал внимания на её брань. Хвала Мерлину, она не накладывала на свою дверь никаких заклятий, так что комнату удалось открыть с помощью «Алохоморы». Снейп почти швырнул Рэйчел на стул и замер напротив, грозно хмурясь. — Мисс Хаксли. Какого лысого тролля вы так нажрались? Рэйчел громко икнула и с вызовом уставилась на Снейпа мутными глазами. — А что такое? Имею я право расслабиться? — Где же это вы так напряглись, чтоб настолько расслабиться? Неужели танцы отняли у вас столько сил? — Танцы? — Рэйчел ударила кулаком по столу, спьяну не рассчитала силы и схватилась за ушибленную руку. Из глаз её брызнули слёзы, и Рэйчел заговорила громко, быстро и путанно, пытаясь избавиться от всего, что мучило её долгие месяцы, выплеснуть это из себя, выкричать боль, разрывавшую её изнутри. — Чёрт бы тебя побрал, бесчувственная ты скотина! Долго ты ещё будешь мучить меня, гад слизеринский? Ты же видишь, как я по тебе с ума схожу! Но мы же такие верные! Мы храним верность женщине, которая нас никогда не любила. Ни-ког-да!!! Что она сделала для тебя? За что ты любишь её? За то, что она попользовалась тобой, а потом, когда ты стал ей не нужен, бросила тебя ради мерзавца, который издевался над тобой? Да после того, что он сделал, мне с таким противно было бы на одном гектаре…- тут Рэйчел запнулась. Несмотря на опьянение, воспитание не позволило ей продолжить фразу. — А она с ним в одной постели… — Рэйчел снова запнулась. Злые пьяные слёзы ручьём катились из её глаз, она размазывала их рукавом своей шикарной праздничной мантии, но они продолжали заливать ей лицо, и она, наконец, оставила попытки утереть их полностью. — Она стыдилась тебя. Стыдилась и искала повод от тебя избавиться! И ты ей такой повод предоставил. Подумаешь, на «грязнокровку» она обиделась! Просто ты стал для неё обузой — как чемодан без ручки. Нести тяжко, бросить жалко. Бросить просто так — некрасиво, предательство будет слишком явным. А ты ей помог, обозвал потому что понял — ей Поттер нравится. Она и ухватилась за эту возможность. Ты считаешь её необыкновенной, а она самая обычная. Это ты своей любовью возвёл её на пьедестал. А когда она умерла, вообще превратилась для тебя в святую. Предательница! Она предала тебя! Предала! А ты на неё молишься! — последние слова Рэйчел утонули в рыданиях. Она уронила голову на руки и плакала совсем по-детски, громко, отчаянно и безутешно. Снейп стоял над ней. В его лице не осталось ни кровинки. Оно казалось застывшей безжизненной маской с пустыми, потухшими глазами и намертво сцепленными зубами. Какое-то время всё его существо находилось во власти внезапно нахлынувшей гулкой, тяжёлой, беззвучной пустоты. Прошла вечность, прежде чем эта пустота заполнилась гулом крови в его ушах. Постепенно он стал различать и другие звуки, самым отчётливым среди которых были затихающие всхлипы обессилевшей Рэйчел. Снейп взмахнул волшебной палочкой: — Акцио, Отрезвляющее зелье. В его руках оказался флакончик с неприглядной на вид бурой жидкостью. Он вылил содержимое в стакан с водой и поднёс его Рэйчел: — Пей. Она безропотно повиновалась. Снейп взял из её руки пустой стакан, поставил на стол, рывком поднял девушку со стула и довёл до кровати. Рэйчел уснула мгновенно. Северус обессиленно опустился в широкое кожаное кресло, стоящее неподалёку, сцепил пальцы и в изнеможении склонил голову на руки. Никому и никогда он не позволил бы произносить то, что услышал от пьяной Рэйчел Хаксли. Он голыми руками задушил бы любого, кто посмел осквернить память Лили такими словами. Почему же он не закрыл рот этой алкоголичке? Не потому ли, что в её словах была страшная, неприкрытая, ничем не приукрашенная правда, которую он не хотел знать и от которой прятался столько долгих лет? Да, он возвёл Лили на пьедестал, поднял на недосягаемую высоту, где её не могла бы достать никакая земная грязь. Её сияние было единственным светом в его пустой и мрачной жизни. Он обвинял себя в том, что не послушал Лили и перешёл на сторону Пожирателей смерти. А если бы он не сделал этого — осталась бы она его другом? Раньше он тешил себя надеждой, что их дружба не прервалась бы, послушай он её тогда. Теперь он со всей отчётливостью осознал, что у него не было никаких шансов остаться другом Лили. Просто другом, не говоря уже о чём-то большем. Эта пьяная дрянь отняла у него самую сладкую, самую дорогую иллюзию, которая давала ему силы жить. Выбила у него единственную опору, без которой Северус не представлял дальнейшего своего существования. Его голова склонялась всё ниже на руки, веки наливались свинцом. Снейп незаметно для себя медленно погружался в тяжёлый тревожный сон. Пелена, застилавшая его сознания, постепенно спадала. Он увидел себя в коридоре Хогвартса. Избитые Мародёры, пошатываясь, убирались прочь, а он крепко сжимал руку стоявшего рядом мальчишки с длинным крючковатым носом и неряшливыми сальными волосами. ОН? Северус оглядел себя. Никакой он был не Северус. Во сне он был ею, Рэйчел Хаксли и чувствовал всё, что чувствовала она в тот вечер, который он постарался навсегда вычеркнуть из своей памяти. Это у него кружилась голова от поцелуев и всё внутри дрожало, звенело и переливалось от страха и нетерпения в предвкушении чего-то неизвестного, тревожного и такого манящего. Он ощутил, как каждая клеточка её тела впитывает жадные взгляды Северуса (то есть, его взгляды?), как ей хочется, чтобы он любовался её обнажённым телом. Он испытал то, что испытала она — удивительное наслаждение и дикое возбуждение от его губ и языка в самых потаённых местах своего тела. Он узнал, с какой силой она хотела отдаться ему и оказаться в полной его власти. Он почувствовал боль от проникновения своего члена в её тело и неразрывно связанное с этой болью ощущение счастья. Её сердце, только что ликовавшее от того, что она сумела доставить ему удовольствие, как ножом полоснул его стон «Лилиииии….» И он сполна прочувствовал всё то, что ощутила Рэйчел, сползая по стене на пол приютившей их тогда комнаты. А ещё он ощутил дикую, страшную, постоянно грызущую её сердце тоску по нему, Северусу Снейпу, её страстное желание обнять его, прижаться к нему и никогда никуда от себя не отпускать. Проснувшись, Северус долго не мог прийти в себя. Так вот что значит — быть Рэйчел Хаксли. Вот что чувствует эта девочка, глядя на него! В своё время он приложил столько усилий, чтобы добиться от окружающих ненависти, страха и презрения к себе. Чтобы все оставили его, наконец, в покое, не лезли с любовью, дружбой, жалостью или сочувствием. И он сумел добиться желаемого результата от всех, кроме неё. Ей было абсолютно наплевать на его маску. Она видела его таким, каким он сам себе быть давно уже запретил. И любила его так, как никто никогда в жизни не любил. Снейп встал и подошёл к кровати. Рэйчел спала, свернувшись клубком. Её волосы спутались и разметались по подушке, лицо имело нездоровый сероватый оттенок, дыхание было неровным. Он присел рядом с ней на краешек кровати и заглянул в лицо. Первые морщинки у губ. Тёмные круги под глазами… «Дурочка…», — подумал Снейп с внезапно нахлынувшей, такой неуместной и непривычной для него пронзительной нежностью и тихонько коснулся её щеки кончиками пальцев. Она улыбнулась во сне и показалась ему трогательно-прекрасной, несмотря на следы усталости и вчерашней попойки на лице. Снейп ненавидел пьяниц. Он помнил, как в детстве каждый вечер его сердце замирало и сжималось от страха в ожидании того момента, когда отец возвращался домой. Если он был не очень пьян, можно было расслабиться. Если же выпито было много, он начинал ругаться с мамой, иногда мог даже ударить её. Уложить его в постель было невозможно, он до поздней ночи не мог угомониться и изводил домашних пьяными криками и руганью. С тех пор все пьяницы вызывали в нём стойкое отвращение и презрение. Все, кроме спящей Рэйчел. Глядя на неё, он испытывал острую жалость, смешанную с лёгкой снисходительной иронией. Снейп вздохнул. Ему не хотелось покидать эту комнату, но новый день требовал от него выполнения своих обязанностей педагога и декана. В замке полно студентов. Должен ведь кто-то следить за порядком. Он поднялся на ноги, с помощью «Акцио» призвал Антипохмельное зелье, оставил его на столе в пределах прямой видимости Рэйчел, присовокупив записку: «Пять капель на стакан воды, если хотите избавиться от похмелья» и быстрым шагом вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. *** Поздно вечером, когда все студенты уже готовились ко сну, в дверь Снейпа тихонько постучали. — Войдите, — разрешил он, думая, что это кто-то из учеников хочет обсудить какие-то свои проблемы. Дверь неслышно отворилась и быстро захлопнулась, пропустив в комнату Рэйчел Хаксли. Снейп, приподняв бровь, с наигранным интересом воззрился на вошедшую. Он с удовлетворением отметил прекрасный цвет её лица, аккуратно заплетённые в косу волосы и довольно свежий общий вид. Вот только не было в ней сейчас обычной задиристой самоуверенности. Рэйчел как-то неуверенно топталась у двери и прятала глаза. — Проходите, мисс Хаксли. Присаживайтесь, — он указал ей на кресло, а сам уселся на стул напротив. Рэйчел неловко умостилась на краешке и, не поднимая глаз, тихо произнесла: — Северус, я пришла поблагодарить вас за Антипохмельное зелье и…и извиниться за вчерашнее, — она ещё ниже опустила голову. Снейп сложил руки на груди, снисходительно взирая на неё. - Не стоит благодарности. Я, конечно, имею здесь репутацию чудовища, но даже я не настолько жесток, чтобы дать вам умереть в похмельных муках. Хотя стоило бы… Чтобы отучить вас от привычки так напиваться. А извиняться вам передо мной не за что. Мне нет никакого дела до того, напились вы или нет. Вы вольны делать всё, что вам заблагорассудится. Меня это не касается. — Если бы вас это не касалось, вы бы не привели меня в мою комнату и не оставили бы мне зелье. Но дело даже не в этом… — А в чём же? — Мне кажется, мы с вами вчера довольно долго разговаривали. Хотя, возможно, мне это только кажется. Моё вчерашнее состояние не позволяет мне вспомнить подробности. Но я могу предположить, что наговорила вам много такого, чего говорить не стоило. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А я-то знаю, что у меня на уме. Если я вам сказала хоть малую часть из того, о чём я обычно думаю… Вы должны возненавидеть меня за это. Мне бы этого не хотелось. Вот я и пришла попросить у вас прощения, если своей пьяной болтовнёй задела вас. Поверьте, я этого вовсе не хотела. Рэйчел и впрямь выглядела виноватой. Это было так не похоже на её обычную вежливую дерзость, что у Снейпа пропала охота пикироваться с ней. — Рэйчел, всё, что ты сказала мне вчера — это чистая правда. А на правду не обижаются. Ты ни в чём не виновата передо мной. Тебе не за что извиняться. Если кто и виноват — так это я, — он сгорбился на стуле, уставившись в пол. Северус сейчас был не похож сам на себя. Рэйчел посмотрела на него с нескрываемым изумлением. Что это с ним? Почему он такой… покладистый? Куда подевался его обычный сарказм и желание говорить гадости? Видимо, она вчера действительно наговорила ему лишнего. В порыве раскаяния Рэйчел подошла к нему, присела перед ним на корточки и взяла его руки в свои. — Северус… Хватит винить себя за всё. Сколько можно жить с этим чувством вины? Прошу тебя, не надо…- она погладила его руки. Он, на удивление, не отстранился, не убрал руки и не возмутился. — Что сделано, то сделано. За всё нужно отвечать, — он ещё ниже опустил голову. Рэйчел встала перед ним на колени, притянула его голову к себе на плечо, прижалась щекой к его волосам и стала медленно поглаживать их. Северус замер, боясь вздохнуть и спугнуть что-то тёплое и щемящее, разлившееся в его груди и застрявшее комом в горле. Разве он имеет право на такие чувства? «Встань. Оттолкни её. Скажи какую-нибудь гадость и прогони прочь. Она возненавидит тебя и будет права», — скомандовал он себе. Но вместо этого обнял её и крепко прижал к себе. «Слабак, — обругал себя Снейп, — не смей портить ей жизнь». «Жизнь ей портит твоя нелюбовь, — тут же возразил ему внутренний голос, — Ты ведь сам всё видел». А Рэйчел всё глубже запускала пальцы в его волосы, и от этого у него по телу пробегали мурашки. Она прижималась к его волосам щекой, касалась губами сначала их, потом его виска, щеки, шеи. Северус поднял голову и стал покрывать её лицо быстрыми лихорадочными поцелуями. Он снова забылся, как тогда?.. И после всего обвинит её в том, что она воспользовалась его слабостью? Будь что будет. Пусть он потом убьёт её, колесует, сожрёт заживо, но сейчас, когда он не сопротивляется и отвечает на её ласки, она не в состоянии остановиться. Рэйчел стала медленно, одну за другой, расстёгивать пуговицы его сюртука. — Северус… Ты даже наедине с собой застёгнут на все пуговицы. Ты когда-нибудь позволяешь себе расслабиться? — Так, как ты вчера? — он взглянул на неё насмешливо. Она легонько стукнула Снейпа кулачком в грудь и продолжила расстёгивать его сюртук. Её пальцы дрожали от нетерпения, но она нарочно замедляла движения, испытывая от этого особое удовольствие. У него ещё была возможность остановить её. Схватить за руку, оттолкнуть, прогнать. Он должен был сделать это! Но всё его естество сопротивлялось такому исходу, скулило и умоляло: «Не надо! Пожалуйста! Не отталкивай её!» Всё меньше сил и решимости оставалось у него на это действие. Наконец, точка невозврата была пройдена. Он понял, что не сможет ей сопротивляться. Рэйчел тоже это поняла. Вот она постепенно дошла до пуговиц, расположенных ниже пояса. Каждое её прикосновение ощущалось Северусом, как маленький электрический разряд, увеличивающий его напряжение. Её ладонь чувствовала это напряжение под плотной тканью сюртука и брюк. Расстёгивая очередную пуговицу, Рэйчел поглаживала его твердеющую плоть, испытывая приятное томление во всём теле. Наконец, все пуговицы на сюртуке были расстёгнуты. Рэйчел, как будто нарочно не замечая, какими тесными стали его брюки, занялась рубашкой Снейпа, так же медленно расстёгивая пуговку за пуговкой. Он в это время избавил её от мантии, под которой оказался мягкий и пушистый тёплый халатик персикового цвета. Северус ловко развязал поясок, и халат распахнулся, открывая его взору милое кружевное бельё. Рэйчел наконец справилась с пуговицами на рубашке и поцеловала его тощую грудь. Снейп в этот момент расстегнул на ней лифчик. Она коснулась губами впадинки между его ключицей и шеей. По его телу пробежала дрожь. Рэйчел покрыла поцелуями его грудь и живот, спустившись туда, где его брюки уже трещали от невыносимого напряжения. Она, наконец, расстегнула их и приспустила его плавки. Вид его возбуждённого члена заставил её мелко задрожать. Рэйчел обхватила губами его головку и стала водить по ней языком, слизывая прозрачную жидкость, обильно покрывшую её. Его тихий стон чуть не довёл Рэйчел до экстаза. Она всё сильнее посасывала головку, продолжая ласкать её кончиком языка. Северус непроизвольно вцепился в её волосы, крепко прижимая голову Рэйчел к себе.  — Рэй… Рэээй… — задыхался он, а она от этих стонов заводилась всё сильнее и всё глубже вбирала в себя его пульсирующий член. — Рэээээй… — Северус откинулся на спинку стула и задрожал, проливаясь в неё, не выдержав атаки её настойчивого рта. Рэйчел выпустила его член и выпрямилась перед Северусом. Он тяжело дышал, любуясь её телом. Немного придя в себя, он протянул руки и, лаская её бёдра, освободил Рэйчел от трусиков. Она вновь стояла перед ним, совсем нагая, купаясь в его восхищённом взгляде, как в струях мощного сверкающего водопада. Северус встал, крепко обнял её и прижал к себе. Их поцелуй был долгим и головокружительным. Отдышавшись, он быстро освободился от остававшейся на нём одежды, подхватил Рэйчел на руки и отнёс на кровать. Они неистово ласкали друг друга, гладили руками, покрывали поцелуями, пьянели от этих ласк и никак не могли насытиться ими. Его подвижные, чувствительные пальцы, обласкав ей грудь, спустились по животу вниз, туда, где было горячо и влажно. Вот они нашли источник этой влаги и проникли внутрь, лаская её горячую, жаждущую плоть. Его губы тем временем продолжали покрывать поцелуями её небольшую упругую грудь, посасывать и покусывать твёрдые, торчащие от возбуждения соски. Рэйчел млела и таяла в его руках, полностью утратив представление о реальности. Для неё сейчас не существовало ничего, кроме этих горячих жадных губ, нежных пальцев и сладкой дрожи его тела. Северус помнил, какие ощущения вызвали у Рэйчел во сне прикосновения его языка к тому месту, названия которого он не знал, но расположение запомнил. Его тогда поразило то острое, дикое, невыносимое блаженство, которое она испытала в те моменты. Он захотел подарить ей эти ощущения вновь, поэтому оставил в покое грудь Рэйчел, встал перед ней на колени и раздвинул её ноги. Она замерла в предвкушении, вся открытая, беззащитная перед ним, нетерпеливая и страстно желающая своего мужчину. Северус устроился у неё между ног и нащупал языком заветный бугорок. Она тихонько застонала. Он ласкал его всё быстрее, лизал и посасывал, а она всё громче стонала, извиваясь в его руках и пытаясь освободиться, прекратить это невыносимое острое блаженство на грани экстаза. Но Северус крепко сжимал руками её бёдра, не давая возможности вырваться и продолжал эту сладкую пытку, наслаждаясь пряным вкусом её тела. Рэйчел кричала, выгибалась и пыталась оттолкнуть его голову. — Северус!!! — это была отчаянная мольба о пощаде, и он внял ей, чувствуя, что и сам уже находится на грани. Он навис над ней, остро ощутил самое первое, лёгкое прикосновение своей головки к её влажной горячей промежности и стал продвигаться вперёд, к заветной цели. Рэйчел обвила его руками и ногами и страстно рванулась к нему навстречу. Он видел, как она хочет его, чувствовал, как жадно и нетерпеливо вбирает она в себя его плоть, как стремится слиться с ним воедино, ощущая себя неразрывной частью его. И от этого душа его наполнялась удивительным, невозможным, безбрежным счастьем, и счастье это неудержимо рвалось наружу, грозя взорваться и разнести его в клочья. Северус пытался удержать его в себе, но, когда её тонкий пальчик скользнул меж его ягодиц и коснулся отверстия, он не выдержал. Замерев на секунду, он содрогнулся и дал выход своей страсти. Рэйчел прижалась к нему крепко-крепко и задрожала в экстазе. Северус, обливаясь потом, опустился на неё, а она снова испытала оргазм. Он лежал сверху, оставаясь в ней, и Рэйчел ещё раз содрогнулась от невероятного блаженства ……………………………………………………………………………………………………………………………………………………………… — Се-ве-рус… Се-ве-рус… — Рэйчел произносила его имя тихонько, нараспев, как будто пробовала, перекатывала во рту карамельку, пытаясь понять, с каким вкусом леденец ей достался. — У тебя красивое имя. Се-ве-рус. Её голова лежала у него на плече. Она прижималась к его боку и пальцем очерчивала его профиль, проводя по высокому лбу, по большому крючковатому носу, по плотно сжатым губам… Он схватил губами её палец, она отняла его, взамен, приподнявшись, поцеловала его губы. — Да нет в нём ничего красивого, — Северус повернулся на бок, подпёр голову одной рукой, а другой обнял Рэйчел. — Не-ет, оно красивое. Ты вслушайся. Се-ве-рус… — Как будто зимний ветер завывает, — он презрительно скривился. — Ничего ты не понимаешь! — Рэйчел прижалась к нему всем телом и спрятала лицо у него на груди. Он крепко обнял её ощущая её приятное тепло, которое странным образом трансформировалось в тепло, разливающееся в его привыкшей к одиночеству душе. Такого покоя и умиротворения Снейп не испытывал ещё ни разу в жизни. — Послушай, Рэй, — вдруг вспомнил он. — Мы ведь с тобой не закрыли дверь. — И не наложили обеззвучивающие чары… А я так орала! — Рэйчел зашлась неудержимым хохотом. Снейп посмотрел на неё, и его губы сложились в неумелое подобие улыбки. Рэйчел заливалась счастливым смехом. Слёзы текли по её щекам, а она никак не могла остановиться. — Дурочка моя… — ласково прошептал Снейп, зарываясь лицом в её растрёпанные волосы. *** Турнир Трёх волшебников продолжался. Днём Северуса и Рэйчел кружил извечный водоворот будничных событий. Их безудержно тянуло друг к другу, как ненасытных подростков, недавно испытавших радость секса и ежеминутно стремящихся ощутить её снова. Но, не желая, чтобы весь Хогвартс узнал их тайну, они продолжали на людях свою обычную игру — она дразнила его, подтрунивала и злила, он шипел и плевался ядом. Впрочем, ему легко удавалось изображать раздражительность. К вечеру нетерпение Снейпа достигало такой силы, что он чувствовал ненависть к каждому, кто не лежал в своей постели после отбоя. Едва дождавшись того счастливого момента, когда все студенты наконец-то угомонятся, он мчался к себе в комнату и замирал там в ожидании Рэйчел. Их свидания всегда проходили на его территории. Они решили, что так удобнее и безопаснее. Его, как декана, могли потревожить ночью по какой-нибудь неотложной надобности. Покой Рэйчел по ночам обычно никто не нарушал, зная, что основная часть её работы приходится как раз на это время суток. А ей всё труднее было выполнять эту работу, потому что, засыпая, она не могла думать ни о ком, кроме Северуса. Приходилось делать над собой усилия, которые зачастую заканчивались полным фиаско. Гибель Седрика Диггори потрясла всех. Рэйчел не присутствовала при допросе Барти Крауча, зато находилась в больничном крыле в памятный момент посещения Фаджем Гарри Поттера. Когда Дамблдор заставил Снейпа с Блэком пожать друг другу руки, у неё на щеках заходили желваки. Когда Фадж устроил всё это представление с выражением недоверия по поводу возрождения Волан-де-Морта, Рэйчел едва удержалась от искушения врезать по его холёной министерской морде. А когда Дамблдор, пожелав удачи Снейпу, с мрачным предчувствием во взгляде смотрел, как Северус выходит из комнаты, сердце Рэйчел сжалось и ухнуло куда-то вниз. Ему грозит опасность! «Всем нам грозит опасность теперь, когда Волан-де-Морт возродился», — услышала она свой внутренний голос. «Плевать мне на всех, — ответила она ему, — Если я его потеряю…» Рэйчел закрыла глаза и привалилась к стене, ощутив внезапную слабость в коленях. Дамблдор остановился, проходя мимо неё, сжал ей руку и тихонько, так, чтобы никто не услышал, произнёс: — Ничего, девочка. Не могу тебе ничего гарантировать, но сделаю всё возможное, чтобы он остался жив. Рэйчел с тоской посмотрела на него. Кажется, ничто не могло укрыться от пристального взгляда этих пронзительных голубых глаз. И их с Северусом тайна для него — вовсе не тайна. «Ну что же… Может, это и к лучшему», — думала Рэйчел, медленно спускаясь вниз по лестнице.