Двое под прикрытием

Студенты разъехались по домам. Хогвартс опустел и, казалось, притих в тревожном, напряжённом ожидании перемен. Они не заставили себя долго ждать. Весть о гибели Черити Барбридж потрясла всех. Расстроенный и до крайности встревоженный Флитвик, придя к Рэйчел, стал убеждать её уехать из Хогвартса и из страны, куда-нибудь подальше, туда, где её не найдут слуги Волан-де-Морта. Магглорождённым волшебникам угрожала явная, реальная опасность. Рэйчел поблагодарила Филиуса, но покидать Хогвартс отказалась, мотивируя это тем, что, во-первых, замок действительно хорошо защищён и в плане безопасности является наилучшим убежищем, а во-вторых, здесь она всё-таки не одна и может рассчитывать на помощь коллег. Если же она уедет, а слуги Волан-де-Морта найдут её за пределами страны, у неё, практически, не останется шансов на спасение. Флитвик, подумав, согласился с её доводами. И вот, наконец, настал день, когда в директорском кабинете появился новый хозяин. Снейп собрал весь имеющийся в наличии профессорско-преподавательский состав и огласил приказ, согласно которому он назначался директором Хогвартса. Ответом ему была напряжённая тишина. Собравшиеся дружно молчали, но вся атмосфера собрания была пропитана такой тяжёлой ненавистью, что, казалось, воздух в кабинете можно было резать ножом. Рэйчел осторожно, исподволь, всматривалась в черты любимого лица. Перемены в облике Снейпа, больно резали её по сердцу. Его бесстрастное лицо казалось безжизненной маской. Пустые чёрные глаза были пронзительно-холодными и пугающими. Лицо, и раньше бледное, теперь было мертвенно — землистым. Виски отдавали желтизной, щёки запали, а огромный хищный нос казался ещё больше и безобразнее. Для всех присутствующих он был отталкивающе некрасив. Для всех, кроме Рэйчел. За этой бесстрастной уродливой маской она угадывала огромную, бесконечную усталость, бессонные ночи, тревогу и страх, нечеловеческое напряжение и мучительную тоску. И не было для неё дороже и прекраснее этого ненавистного всем лица. Обнять бы его прямо здесь и сейчас, прижаться к нему, укрыть от этой всеобщей ненависти, заслонить собой… — Мисс Хаксли, — обратился к ней Директор, — Тёмный Лорд позволил вам остаться в Хогвартсе и, как прежде, преподавать полёты на метле, несмотря на ваше происхождение, — Снейп презрительно скривил губы. — Передайте вашему Лорду мою величайшую благодарность, — в её голосе было столько презрения, что никто не сомневался — оно предназначено непосредственно Снейпу. — Напрасно иронизируете, мисс Хаксли. Для вас это — величайшая милость. Многие грязнокровки уже поплатились жизнью за то, что имели наглость называться волшебниками. — Ценю его великодушие, — Рэйчел гневно сверкнула глазами. Испуганный её дерзостью Флитвик тихонько дёрнул её за мантию, призывая не лезть на рожон. — Все свободны, — Снейп не стал ждать, пока конфликт разгорится и закончил собрание коллектива. Как бы им обоим ни было тяжело, остаток лета они, по крайней мере, провели вместе. Снейп иногда думал, насколько труднее ему было бы жить в замке среди этой ненависти, вражды и всеобщего презрения, если бы с ним не было Рэйчел — его поддержки, его опоры, его щита. Оказавшись с ней наедине, он мог снять с себя ненавистную маску и, оставшись самим собой, быть уверенным, что она не осудит ни его слабость, ни его усталость, ни боль, потому что любит она его таким, какой он есть и другого ей не нужно. А Рэйчел теперь каждую ночь методично посещала сновидения коллег, пытаясь смягчить их ненависть к Снейпу и заставить их хотя бы воздержаться от её внешних проявлений, и сны самого Северуса, старясь облегчить его нелёгкую ношу. Перед началом учебного года в замке появились дементоры и братец с сестрицей Кэрроу. Хогвартс был готов к приёму студентов. ***  — Мисс Хаксли. Зайдите ко мне в кабинет, — небрежно бросил Снейп, встретив в коридоре Рэйчел, выходящую после завтрака из Большого зала. — Да, господин Директор. Услышав это, Мак-Гонагалл с Флитвиком тревожно переглянулись. По нынешним временам визит в кабинет Директора не сулил ничего хорошего. Снейп плотно прикрыл дверь и указал Рэйчел на кресло. Она послушно села и приготовилась слушать. — Мисс Хаксли, — в своём кабинете Северус обращался к ней строго официально, — Тёмный Лорд желает встретиться с вами. «Началось», — подумала Рэйчел. Она не испытывала страха, привыкнув к мысли, что её встреча с Волан-де-Мортом неизбежна. Она даже обрадовалась этому. Ожидание томило и угнетало её. Хотелось покончить с этим поскорее. Готовясь к встрече, Рэйчел по настоянию Дамблдора усиленно занималась окклюменцией под руководством Снейпа и, уж точно, извлекла из этих уроков значительно больше пользы, чем Гарри Поттер. — Где и когда? — Сегодня, после занятий, в поместье Малфоев. — Вы проводите меня туда? — Разумеется. Зайдите ко мне в кабинет, когда у вас закончатся уроки. Вы свободны. Снейп посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом. Он боялся этой встречи и оттягивал её, сколько мог. Но, получив прямой приказ Волан-де-Морта, ослушаться его не смел. Казалось, линия поведения их обоих на этом свидании была чётко проработана Дамблдором. Но разве всё предусмотришь? От этого упыря чего угодно можно ожидать. В памяти Снейпа ещё свежо было воспоминание о Черити Барбридж. Он и сам не знал, откуда у него взялись силы вынести всё это и не выдать себя. Так то — Черити… А теперь его Рэй предстанет перед этим неадекватным монстром. Мало ли что он может с ней сделать. Помочь ей Снейп ничем не сможет, да и не имеет он права раскрываться, пока игра не окончена. А сможет ли он выдержать пытку или смерть любимой женщины? Он не знал ответа на этот вопрос и не хотел знать. Рэйчел подбодрила его взглядом, слегка кивнула, прикрыв глаза, мол, всё будет в порядке, и покинула кабинет. На перемене к ней по очереди подходили Флитвик и Минерва, справлялись о том, что нужно было от неё «этому негодяю». Рэйчел отвечала, что он интересовался настроениями в среде первокурсников и их лояльностью к новому режиму. Не говорить же им, в самом деле, о предстоящем визите. Ещё пойдут штурмом брать Малфой-мэнор, чтобы отбить её у Тёмного Лорда. Обозвав Директора последними словами, профессора разошлись по кабинетам, более или менее успокоенные. И вот теперь Рэйчел Хаксли, стояла перед Тёмным Лордом, который прожигал её пронзительным взглядом красных глаз, пытаясь разрушить барьер и ворваться в её сознание. Рэйчел держалась. Уроки окклюменции не прошли даром. Уши ей буравил высокий свистящий голос, его звук был для неё почти невыносимым. — Итак, я слышал, что ты можешь внедряться в чужие сны и изменять сознание спящего? — Да. — Ты можешь изменять его по своему усмотрению, как тебе заблагорассудится? — Не всегда. С некоторыми людьми мне это не удавалось. Не знаю почему. — Я предлагаю тебе работать на меня. Ты будешь изменять сознание тех, на кого я тебе укажу так, как я тебе прикажу. — А если я не соглашусь — вы убьёте меня? — Тебя и твою семью. Ты ведь не хочешь для них тяжёлой, мучительной смерти, Рэйчееел…- он протянул её имя, как бы гипнотизируя, обволакивая её сознание и лишая воли. Она мысленно отряхнулась от медленно опутывающей её липкой паутины. Сейчас ей, как никогда, нужно было ясное сознание. — Видите ли… Я должна вас предупредить. Мой дар не рассчитан на массовые воздействия. Я могу изменить сознание одного человека приблизительно за месяц. При этом, он должен засыпать со мной в одном здании. Не знаю, как вы сможете использовать для себя моё умение. Волан-де-Морт задумался. Он явно рассчитывал на нечто большее. Рэйчел во время этой передышки немного расслабилась и исподволь рассматривала его. Чувство, которое она испытывала, глядя на него, было сродни тому, которое вызывал у неё вид паука или сколопендры. Безотчётный страх, гадливость и брезгливое содрогание. Во что же этот урод превратил себя ради власти над людьми, возможности держать их в страхе, ради того, чтобы заниматься этим вечно… Рэйчел чувствовала, как в ней закипает злость, и прежде всего — злость на себя. Кого она боится? Вот этого жалкого клоуна? Кровавого, опасного, но жалкого в своих потугах запугать, произвести впечатление, нагнать страху своим кривлянием… И Рэйчел выпрямилась, внутренне расправила плечи и посмотрела прямо в глаза этому пугалу. Жалкий. Убогий и жалкий в своём стремлении возвыситься любой ценой, властвовать над всеми, даже над самой смертью. Нащупав главное слово, которое ассоциировалось у неё с Волан-де-Мортом, она обрела внутренний стержень и была готова продолжить беседу. — Ну что же… Я подумаю, как это можно использовать в моих интересах. Жди моего приказа и будь готова приступить к работе в любой момент. И будь благодарна мне за то, что тебе дарована жизнь. Грязнокровкам не место среди волшебников. Но я умею ценить одарённых людей, даже если они не могут похвастаться чистотой крови. И помни. Если ты посмеешь ослушаться и вздумаешь хитрить, ты и твои близкие — вы все умрёте в страшных муках. А чтобы ты заранее знала, что вас всех ждёт… — Волан-де-Морт взмахнул палочкой, — Круцио! Дикая боль пронзила тело Рэйчел, выворачивая его наизнанку. Тысячи раскалённых игл вонзились в него, будто протыкая насквозь. С хрустом выкручивались суставы, кожа покрывалась багровыми полосами, как от ударов бича. Из некоторых сочилась кровь, некоторые вздулись синими рубцами. Рэйчел упала на пол, свернувшись в комок, инстинктивно прикрывая живот и лицо. Поначалу она пыталась сдержать крик, но боль затопила её сознание, взорвалась в нём яркой вспышкой и Рэйчел издала громкий, протяжный, отчаянный вопль, от которого Снейп оцепенел, едва не потеряв сознание. Следующий крик Рэйчел привёл его в чувство. — Мой Лорд, — вкрадчиво заговорил он, — если эта…грязнокровка сойдёт с ума от боли, она не сможет быть вам полезной. — Ты прав, Северус. Я увлёкся, — Волан-де-Морт опустил палочку. Тяжело дыша, отхаркиваясь и дрожа всем телом, Рэйчел медленно приподнялась, опираясь на руку. Лёжа на полу, в собственной моче и испражнениях, в разорванной одежде, с кровавой пеной на губах, она из последних сил с ненавистью взглянула прямо в глаза Волан-де-Морта и еле слышно, запинаясь на каждом слове, произнесла: — С-слышишь, уб-богий… Скажи… этому… д-директору…чтоб…повысил м-мне ж-жалованье… Работа у…него… п-плохо сказывается…н-на…моём…здоровье, — и потеряла сознание, рухнув лицом вниз на каменные плиты пола. На краткий миг гордость за эту девочку затопила в Снейпе все другие чувства. Она ещё и шутит, чёрт её побери! Но сразу вслед за восхищением пришла мучительная невыносимая боль. Всё его существо рвалось к ней — обнять, схватить на руки, помочь, спасти… Но он стоял перед хозяином со своим обычным невозмутимым выражением лица и почтительно слушал ненавистный голос: — Северус, забирай её отсюда и проследи, чтобы она никуда не сбежала. Вся ответственность за это лежит на тебе. Ты понял? — Да, мой Лорд, — Снейп поклонился, взмахнул палочкой, приподняв безжизненное тело Рэйчел над полом и вместе с ним покинул зал. Рэйчел не помнила, как, выйдя за дверь, он схватил её на руки, прислушиваясь к едва заметному дыханию, закутал в свою мантию, как они трансгрессировали к воротам Хогвартса, как он на руках принёс её в больничное крыло, отчаянно прижимая к себе, как будто пытаясь таким образом отдать ей свою энергию, свои силы, саму жизнь… Каким высокомерным тоном он сказал вышедшей к ним навстречу мадам Помфри: — Мисс Хаксли подверглась воздействию Круциатуса. Надеюсь, вы знаете, что делать. Как он уложил её на кровать и ещё несколько секунд простоял над нею, не в силах заставить себя уйти. И как он почти бегом покинул больничную палату, когда мадам Помфри подняла на него изумлённые глаза, взглянув на раны, покрывавшие тело Рэйчел. Северус метался по комнате из угла в угол, дав, наконец, волю своим чувствам. Шёл третий час ночи. Всё его существо рвалось туда, в больничное крыло Хогвартса, где на простой казённой койке сейчас лежала Рэйчел. Его Рэйчел, израненная и истерзанная, но не сдавшаяся, не побеждённая. Он порывался бежать к ней, потом останавливался, понимая, что этого делать нельзя, что его могут увидеть и тогда… Тогда вся игра, ради которой было принесено столько жертв, пойдёт насмарку. Северус садился на стул, крепко стискивал руки и пытался справиться с собой. Но через минуту вскакивал, снова бросаясь к двери и замирал, прижавшись к ней лбом и сжатыми до боли кулаками. Не в силах больше терпеть эту пытку, он наложил на себя дезиллюминационные чары и быстрым шагом направился в больничное крыло. *** Ах, Поппи Помфри… Сколько чужих тайн узнала на своём веку эта тихая, неприметная женщина! Сколько секретов хранилось неразглашёнными в её большом сердце! Сколько ею было увидено и услышано за время долгого пребывания на посту школьного целителя… И не было ни одного случая, когда тайна, ставшая её достоянием, получила бы огласку. В нынешнем году работы у Поппи прибавилось. В Хогвартсе царили порядки, при которых дети попадали к ней десятками. Возмущению мадам Помфри не было предела. Однажды привычная сдержанность изменила ей, и она в весьма резких выражениях высказала Снейпу всё, что думает по этому поводу. Он посмотрел на неё своим тяжёлым взглядом и устало произнёс: — Мадам Помфри. Идите к себе и занимайтесь своим делом. Это единственное, чем вы можете помочь. Поппи помнила Северуса мальчиком. Ей иногда приходилось оказывать ему медицинскую помощь. Он всегда был скрытным и неразговорчивым. На её вопросы, откуда у него синяк или ссадина, он неизменно отвечал: «Упал» или «Ударился». Она подозревала, что ему не давали житья школьные хулиганы, но никогда не лезла к нему в душу, молча делая своё дело. Но ей всегда было жаль его. Вот и тогда ей показалось, что за его сдержанностью скрывается нечто большее, чем просто безразличие. И она, вздохнув, последовала его совету. Проснувшись по привычке среди ночи, мадам Помфри встала тихонько, чтобы никого не разбудить, и направилась к постели Рэйчел Хаксли, отделённой ширмой от других пациентов. Не доходя нескольких шагов, она остановилась, всматриваясь в полутьму помещения, освещаемого парочкой свечей. У постели мисс Хаксли явно кто-то был. Посетитель был почти невидим и смотрелся тёмным расплывчатым пятном, в котором невозможно было узнать, кто же это такой. Можно было только догадаться, что он стоит на коленях у кровати Рэйчел, но невозможно понять, с какими намерениями он там находится. Впрочем, поднимать тревогу мадам Помфри не стала. В полутьме она разглядела руку Рэйчел, обнимающую незнакомца за шею и делающую движения, в которых безошибочно можно было узнать поглаживание по волосам. Поэтому Поппи развернулась и ушла к себе так же тихо, как и появилась. Рэйчел Хаксли имела полное право на личную жизнь. А кто был её избранником, мадам Помфри не касалось. Сейчас его присутствие было для девушки более благотворным, чем все снадобья больницы. А для Поппи не было ничего важнее, чем здоровье её пациентов. Наутро Северус, измученный вчерашним визитом к Тёмному Лорду и последовавшими за ним волнениями бессонной ночи, мельком взглянул на себя в зеркало. Его лицо серо-землистого цвета с тёмными кругами под воспалёнными глазами внушило ему самому ужас и отвращение. Но не это поразило его. По всей длине волос, начиная от виска, тянулась широкая седая прядь. Что ж. Он ещё легко отделался. У него были все шансы сойти с ума, глядя на корчившуюся у его ног Рэйчел. Он сам удивлялся, что смог выдержать это и не выдать себя. Снейп не помнил всех косметических заклятий, поэтому потратил много времени на поиски того, которое избавляло от седины. Ещё не хватало афишировать перед коллегами свои переживания! Тем более, не следовало появляться в таком виде перед Кэрроу, которые тут же донесут об этом кому следует. Весь следующий день Снейп ловил на себе возмущённые взгляды педагогов. Он не сомневался, что именно с ним они связывают факт пребывания мисс Хаксли на больничной койке. *** Время шло к полуночи. Рэйчел, запахнувшись в мантию, сидела в кресле у камина. Северус устроился на ковре у её ног, положив голову ей на колени. Она поглаживала его волосы, которые на сей раз были чисто вымыты и поражали своей необычной мягкостью. — Сев, тебе не надоело стращать своим внешним видом невинных младенцев? - Ты ещё спрашиваешь…- он прикрыл глаза и млел от её прикосновений, — но что же мне остаётся делать? Чудовищу полагается выглядеть соответственно. Должен же кто-то быть во всём виноват. Рэйчел склонилась над ним, легонько прикасаясь губами к его глазам, носу, щекам, губам… — Моё самое любимое чудовище….Самое лучшее на свете. — До сих пор удивляюсь, что ты во мне нашла и как ты меня терпишь, — Северус пытался губами поймать её губы, но она ускользала, целовала его в нос и легонько покусывала его. — У меня есть с чем сравнивать, — она хохотнула. — По сравнению с нашим общим хозяином ты — писаный красавец и добрейшей души человек. При воспоминании о Волан-де-Морте Северус помрачнел. После той достопамятной встречи ему ещё долго снились кошмары, от которых Рэйчел еле удалось его избавить. Волан-де-Морт потребовал от неё скорейшего привлечения на свою сторону всех преподавателей Хогвартса. Рэйчел тянула время, говорила, что работа эта штучная, не терпящая спешки. Проявляла заинтересованность, требовала указаний, с кого первого начать вербовку, а сама тем временем «потрошила» сознание брата и сестры Кэрроу, пытаясь добраться до их совести. И снова, как в случае с Амбридж, у неё ничего не получалось. Рэйчел терялась в догадках, отчего приспешники Волан-де-Морта и прочие негодяи не поддаются её воздействиям. Наконец её осенило. Негодяи? Ну, конечно! Ей неподвластно было сознание тех, о ком она, засыпая думала плохо. Нужно найти в каждом негодяе что-то такое, что позволит думать о нём перед сном без возмущения и злости. Рэйчел попыталась. Не сразу, но ей это удалось. Не найдя в Кэрроу никаких «зацепок», она, тем не менее, смогла вспоминать о них без злости, нейтрально. И дело потихоньку пошло на лад. Роясь в сознании Алекто и Амикуса, она понимала, что работы тут не на один месяц. Но делать было нечего, ведь кто кроме неё мог повлиять на этих уродов и избавить обитателей Хогвартса от их злобы и садистских замашек. А Волан-де-Морт, казалось, забыл о её существовании. Поняв, что рассчитывать на массовое изменение сознания с её помощью нельзя, он как будто запихнул её в дальний угол памяти -пусть живёт, авось в будущем пригодится. У него не было соперников, которых он хотел бы привлечь на свою сторону путём изменения сознания. Гораздо проще заставить людей работать на себя, применяя к ним непростительные заклятия. Проще и быстрее. Но мало ли что может случиться и для чего может понадобиться эта дерзкая грязнокровка. Убить её он всегда успеет. Рэйчел понимала, что долго это продолжаться не может. Что будет дальше, она не знала. Но в те минуты, когда она оставалась наедине с Северусом, думать об этом ей совершенно не хотелось. Не стоило отравлять мрачными разговорами их и без того безрадостную жизнь. — Не хмурься, — она запустила пальцы в его волосы и стала перебирать ими, отчего у него по всему телу побежали мурашки, — Вон, детишки без ума от твоего имиджа. На них он действует безотказно, не то, что на меня. — Да уж. Чувствую себя извергом. Послал тех героев, что пытались выкрасть меч Гриффиндора, в лес к Хагриду. Предел жестокости… — Каков мерзавец! — Рэйчел притворно то ли возмутилась, то ли восхитилась, — Как только у тебя рука поднялась? За это тебя следует примерно наказать! — Меня нельзя наказать, я — Директор. — Ну, это мы ещё посмотрим! Рэйчел вскочила, заставила Снейпа встать и потащила к кровати. Там она подняла его руки, через голову сняла с него рубашку, но не до конца. Быстрым движением связав ею Северуса по рукам, она толкнула его на кровать и привязала его руки к спинке. Он не сопротивлялся и с интересом ждал продолжения. Рэйчел медленно, кончиками пальцев стала ласкать его торс. Дальше к пальцам присоединился её подвижный язычок. По телу Северуса пробегала дрожь. Он несколько раз пытался освободиться, но Рэйчел привязала его надёжно. Пытка была долгой и мучительно-сладкой. Его возбуждение росло с каждой минутой. Она нарочито медленно расстегнула его брюки, поглаживая через ткань рвущуюся на волю плоть. Освободив его член, она быстро избавила Северуса от остатков одежды. Он страстно желал, чтобы она прикоснулась к его члену, но она нарочно не делала этого, исступлённо лаская его тело везде, кроме этого самого важного места. Снейп изнемогал, исходил желанием, стонал, но пощады не просил. Его руки… Как ему нужны были сейчас его руки, чтобы схватить её и заласкать до смерти! Ей самой страстно хотелось прикоснуться к его члену, но она всё оттягивала этот момент, продолжая сладкую пытку в надежде, что Северус не выдержит и сам попросит об этом. Но она не выдержала первой и, взяв набухший, пульсирующий пенис Снейпа в руку, поцеловала его головку, облизав её языком. — Рэээээй… — его громкий стон был наградой за её ласку. Она стремительно вскочила на него и принялась насаживаться торопливо и жадно. Оседлав его полностью, Рэйчел медленно задвигалась на нём, терзая его соски своими ласковыми пальчиками. Он стонал, сжимая руки в кулаки. Как ему хотелось схватить её за бёдра и с силой прижимать к себе, насаживая поглубже! От невозможности сделать это, Северус выгибался и почти кричал: — Ещё! Сильнее! Ещё!!! Она скакала на нём, как бешеная амазонка, пока не довела себя до экстаза. Заметив это, Северус, научившийся чутко улавливать её состояние, дал выход своей страсти. Откинувшись назад, она содрогнулась несколько раз пока он изливался в неё. Придя в себя, Рэйчел развязала его руки и стала массировать затекшие плечи Северуса. Он обхватил её, прижимая к себе изо всех сил, перевернул на спину, прижался к ней и стал целовать исступлённо, нежно и страстно, пока оба вновь не загорелись желанием. И вновь нежность и жадные, торопливые ласки позволили им на краткий миг забыть обо всём окружающем мире, о царящих вокруг ненависти и злобе, о тяжком грузе предательства, сгибающем его плечи и о страхе потерять любимого человека, терзающем их ежедневно и ежечасно. Позже, лёжа рядом со спящей Рэйчел, всем телом ощущая её животворящее тепло, Снейп думал о том, что было бы с ним сейчас, не случись в его жизни этой женщины. Какими холодными и пустыми были бы его дни и ночи без этой щемящей нежности и без уверенности в том, что он кому-то нужен, что есть на свете человек, для которого он — не трус, не подлец и не предатель, а смысл жизни и залог счастья. Странного, горького, болезненного, но — счастья. Северус не знал, сколь долго продлится это счастье, но главное, что оно у них есть, а дальше будь что будет. *** Рэйчел услышала шум, быстро оделась и пошла в ту сторону, откуда он доносился. Проходя по коридору, она заметила лежащие на полу рыцарские доспехи с вонзившимися в них кинжалами. Значит, здесь кто-то сражался. Из классной комнаты доносились голоса. Рэйчел вошла и обвела взглядом присутствующих. Беспорядок в одежде деканов ясно говорил о том, что случилось нечто неординарное. — Что за шум? У нас пижамная вечеринка? Здравствуй, Гарри, — Она наконец заметила Поттера, — Что случилось? — Снейп сбежал! — сообщила Мак-Гонагалл. Так вот в кого летели кинжалы, торчавшие из рыцарских доспехов! Лёгкая тень, пробежавшая по лицу мисс Хаксли могла быть истолкована присутствующими, как знак презрения к бежавшему директору. Вряд ли кто-то догадается, что именно она думает о них. — Профессор! — закричал Гарри, прижимая руки ко лбу, — Нужно срочно забаррикадировать школу. Он летит сюда. Ну что же. Пришло время действовать. Рэйчел отправилась вместе с Мак-Гонагалл и Спраут, чтобы помочь им в наложении защитных заклинаний. Однако, ей пришлось задержаться. Со вчерашнего вечера Рэйчел чувствовала себя отвратительно. Всему виной паштет, съеденный за ужином. Ну и времена настали! Даже домовики распустились, подсовывают на стол несвежие продукты. Раньше подобное в Хогвартсе было просто немыслимо! А теперь… Рэйчел весь вечер тошнило, пришлось пить специальное противотошнотное зелье. С утра ей, вроде полегчало, но вот опять… И голова кружится… Рэйчел привалилась к стене. Минерва оглянулась на неё, остановилась, вернулась и взяла её за руку: — Рэйчел, что с вами? Вам плохо? — Кажется, я отравилась вчера за ужином. Вы пробовали тот паштет? — Да, — Мак-Гонагалл немного удивилась, — он был неплох. Во всяком случае, никаких последствий я не ощутила. — Странно, — Рэйчел попыталась побороть слабость, но подошедшая Помона, взглянув на её позеленевшее лицо, сказала: — Минерва, начинайте без меня. Я отведу её к мадам Помфри и присоединюсь к вам. *** — Рэйчел, ну вы же взрослая женщина! При чём тут отравление? — мадам Помфри укоризненно смотрела на неё, — когда у вас последний раз были месячные? А действительно, когда? Ей казалось — совсем недавно. Но прожитые дни смешались в её памяти в тугой клубок событий, волнений и переживаний, поэтому вспомнить точно, что и когда происходило, Рэйчел не могла. Впрочем, она поняла всё сразу. Растерянно взглянув на целительницу, Рэйчел прошептала: — Поппи, вы думаете?.. Вы не ошибаетесь? — Вы ставите под сомнение мою профессиональную компетенцию? — Простите, Поппи. Я не хотела вас обидеть. Просто… Это так… неожиданно, — Рэйчел была ошарашена, — Надеюсь, это пока останется между нами? — Мисс Хаксли. Я знаю, что такое врачебная этика и умею хранить чужие тайны. А вы уже дважды попытались оскорбить меня. Рэйчел потёрла лоб рукой. — Не сердитесь на меня, мадам Помфри. Просто я сейчас очень плохо соображаю, потому и несу всякую чушь. — Рэйчел, — голос целительницы потеплел. — Не волнуйтесь Вам теперь нельзя волноваться. Всё будет хорошо. Вот вам зелье, — она подала Рэйчел флакончик, — оно помогает справится с токсикозом. Если что-то будет вас беспокоить, приходите ко мне в любое время. — Спасибо, Поппи. Покинув больничное крыло, Рэйчел в растерянности уселась на ступеньках лестницы. Как же всё не вовремя! Они с Северусом столько лет вместе, и ни о какой беременности речи не шло. Она думала, что, возможно, кто-то из них бесплоден или зачатие не происходит из-за нервного перенапряжения, в котором они постоянно находятся. Или, может, просто звёзды не так сложились. И вдруг… Что теперь? «Вам нельзя волноваться»! Предстоит битва. Ещё неизвестно, смогут ли они с Северусом остаться в живых. Но сейчас ей нужно будет думать не только о его и своей жизни, но и о жизни этого существа, зародившегося в ней? Это значит, ей нельзя рисковать? К чёрту! Она будет рисковать любой жизнью, и своей, и своего ребёнка, лишь бы спасти ту, единственную, без которой у неё не будет ничего и никогда. Рэйчел решительно поднялась и направилась вниз, туда, где профессора Хогвартса готовили достойную встречу Тому-кого-она-ненавидела-больше-всех-на-свете. *** В пылу битвы некогда думать о чём-то, кроме самой битвы. Разгорячённая Рэйчел в азарте схватки забыла обо всём на свете. Мысли о ребёнке, страх за Северуса — всё это отступило на задний план. И никакой тошноты или головокружения. Она метала заклятия в нападавших, пряталась за стенами, перебегала о одного укрытия к другому и снова метала заклятия. Дерзкая и осторожная, смелая и рассудительная, Рэйчел в этой схватке не получила ни одного повреждения. Лишь однажды камушки, отскочившие от стены рядом с ней, поцарапали её щёку, но она даже не заметила этого. Но вот защитники Хогвартса получили передышку. Рэйчел вошла в Большой зал, и её сердце больно сжалось от увиденного. Убитые и раненые. Раненые и убитые. Те, кто ещё вчера ходили на занятия, обедали в Большом зале, смеялись, разговаривали… Рэйчел задохнулась от подступивших к горлу слёз. Война, воспринимавшаяся ею, как нечто стороннее, не настоящее, ворвалась в её жизнь только теперь, когда она переводила взгляд с одного мёртвого тела на другое. Что, если и ОН лежит сейчас где-то, такой же неподвижный и бездыханный? Грудь Рэйчел как будто сдавило ледяное кольцо. Поискав глазами Гарри, она заметила его, входящего с друзьями в Большой зал. Рэйчел быстрым шагом подошла к ним. — Гарри, где ты сейчас был? -просто спросила она. — В Визжащей хижине, — ему нечего было скрывать. — Что ты там видел? — Волан-де-Морт убил Снейпа, — так же просто ответил Гарри. Она молча кивнула и направилась к выходу. Никто не обращал на неё внимания, и она беспрепятственно пробралась в Визжащую хижину. В хижине никого не было. На полу она увидела кровь. Его кровь… Она прикоснулась рукой к засыхающему пятну. Ей показалось, что она почувствовала прикосновение к его телу. Тела не было. Всё шло по плану. Рэйчел покинула хижину и отправилась в Запретный лес. В его самую дальнюю, непроходимую часть, где по замыслу Дамблдора было оборудовано тайное убежище, окружённое всеми мыслимыми и немыслимыми защитными чарами, в котором должен был укрыться Снейп после встречи с Волан-де-Мортом. *** Снаружи не было никаких признаков хоть какого-то жилья, ни человеческого, ни звериного. Только густые заросли вокруг. Рэйчел нашла это место по приметам, известным только ей и Северусу, открыла к нему проход с помощью заклинания, специально изобретённого Дамблдором для этого случая, и тщательно закрыла его за собой. После этого другим заклинанием она раздвинула густую завесу, образованную сплетёнными ветвями вековых елей и вошла в образовавшийся проход, плотно сомкнувшийся сразу за её спиной. Несколько шагов по коридору, освещаемому «Люмосом» её волшебной палочки — и Рэйчел очутилась в небольшой уютной комнате. В ней было тепло. Потрескивал камин, горело несколько свечей, а воздух был свеж и пах травами. Снейп лежал на низкой кровати. В его осунувшемся и постаревшем лице не было ни кровинки. Сухие губы потрескались, запеклись и засохли корками. Рубашка на груди была расстёгнута. На шее виднелся нечёткий шрам — следы зубов Нагайны. Было заметно, что шрам постепенно затягивается и скоро от него не останется и следа. Тогда почему он так бледен и так тяжело дышит? Рэйчел опустилась на кровать рядом с ним, взяла его горячую, слишком горячую руку и прижалась к ней щекой. Он открыл глаза и попытался слабо улыбнуться ей. Она приложила пальцы к его губам и тихонько покачала головой. — Хочешь пить? Он медленно кивнул. Рэйчел огляделась. На столе стоял сосуд с каким-то отваром. — Этот? — спросила она. — Да, — выдавил Снейп. Она приподняла его голову и поднесла стакан с напитком к его губам. Он выпил жадно, до дна, и без сил откинулся на подушку. — Северус, что-то не так? У тебя жар… Так не должно быть? Ты знаешь, что нужно делать? - Рэйчел с трудом скрывала беспокойство. — Видимо, яд очень сильный, — ему было трудно говорить, — известные противоядия не помогают. Рэйчел сжала кулаки. Неужели всё напрасно? Все меры предосторожности, все ухищрения Дамблдора, всё это укрытие и весь план по его спасению — всё зря?! Что же делать? Срочно тащить его в лечебницу святого Мунго? Раз они сумели вылечить Уизли, значит, помогут и ему? Но в глазах всех Снейп — преступник. К нему тут же приставят дементора. И если ему удастся выздороветь — тут же отправят в Азкабан. Если удастся… У Рэйчел от этой мысли сердце остановилось, а через секунду забилось так, что в глазах потемнело. Северус… Родной… Что же делать? Она сидела рядом, поглаживая его руку. Ему было очень плохо, она видела это. Нужно было на что-то решаться. Внезапно её усталый мозг пронзила мысль: «Всевозможное зелье!» То, которое он подарил ей на Рождество в её первый год преподавания в Хогвартсе. Зелье, наделяющее принявшего его человека сверхспособностями. Но какими? — Северус! Он с трудом открыл глаза. — Северус, какими сверхспособностями наделяет Всевозможное зелье? — Любыми по твоему желанию. Нужно выпить содержимое флакона и чётко вслух произнести, какую именно способность ты хочешь получить. Действует в течение часа. Кажется, Северус вложил в этот монолог все оставшиеся у него силы. Глаза его закрылись, руки бессильно вытянулись вдоль тела. — Акцио, Всевозможное зелье! Скорее, скорее! Унять дрожь в руках. Открыть флакон, не пролив ни капли. Сделать аккуратный жадный глоток. — Хочу стать целителем, способным вылечить любой недуг! Рэйчел почувствовала, как её тело стали покалывать тысячи мелких иголочек, как будто через него пропустили множество слабых электрических разрядов. Эти разряды сосредоточились у неё в пальцах рук, повисли на кончиках, будто маленькие светящиеся капельки. Она коснулась пальцами шеи Северуса и почувствовала, как они стали будто наливаться свинцом. Светящиеся капельки темнели и становились невыносимо тяжёлыми. Рэйчел убрала руки с шеи Снейпа. На её пальцах извивались маленькие чёрные змейки. Она инстинктивно стряхнула их, брезгливо утирая руки. Змейки упали на пол и стали разбегаться в разные стороны, на ходу теряя чёткость и постепенно исчезая. Рэйчел поняла, как нужно действовать. Она снова прикоснулась руками к шее Северуса, дождалась, пока тяжесть в пальцах станет невыносимой и вновь стряхнула её на пол. Раз за разом вытягивала она из его тела этих маленьких мерзких тварей. Постепенно их становилось меньше. Рэйчел торопилась. Через час действие зелья закончится. Ей хотелось успеть вылечить Снейпа за один сеанс. Вот уже ни одной змеи не оказалось на её пальцах. Рэйчел прикладывала руки к его груди, животу, спине… На всякий случай она раздела его полностью и обследовала пальцами всё его тело. Кажется, все вышли, решила она. Результат был налицо. Жар исчез. Северус, обливаясь потом, открыл глаза и удивлённо огляделся вокруг. Рэйчел, мгновенно применив осушающие чары, закутала его в одеяло и, утомлённая, уселась рядом с ним на кровать. — Сев, как ты себя чувствуешь? Он глотнул, прислушался к себе и ответил: — Кажется, хорошо. — Где болит? — Горло немного. Но значительно меньше, чем раньше. Что тут произошло? — Извлечение избытков яда из тела одного ооочень ядовитого зельевара, — Рэйчел, действительно очень устала. Ей так хотелось спать, что она едва сумела закончить фразу. Глаза её закрылись, и она повалилась на кровать рядом с Северусом, который предусмотрительно подвинулся и поднял край одеяла, накрыв им Рэйчел. Он с удивлением констатировал факт полного отсутствия одежды на себе. Это было довольно приятно. Обняв Рэйчел, он вместе с ней провалился в долгий безмятежный целительный сон. Его миссия была выполнена. Он сделал всё, что было в его силах для победы над Волан-де-Мортом. Теперь предстояло действовать другим. А он имел право на передышку. Северус понимал, что для него это — ещё не конец истории. Ему ещё предстояло очистить от грязи своё честное имя в глазах всего магического сообщества.