Они были. Полная история

Комната Кибома была похожа скорей на мастерскую, чем на обычную комнату семнадцатилетнего школьника. Сюда едва вмещались кровать, шкаф да стол, потому что все свободное пространство занимали холсты, законченные полноценные картины, эскизы, едва различимые наброски, трудно даже определить цвет обоев - все стены были завешаны рисунками. Да, живопись была страстью Кибома. Он буквально жил в красках, их запахах, он жил в своих картинах и дышал ими. Дорожил по-настоящему, но никому не показывал - глупый, просто недооценивал себя. Думал о себе, как о бездарности, а гордиться было чем. Он был человеком, рожденным с кистями в руках. Находить в занудных пейзажах изюминку и яркость, неповторимость и особенность, а потом с невероятной точностью переносить это на холст - согласитесь, дело по истине талантливых людей. Это именно то, где люди видят и чувствуют душу. Из всего разнообразного мира Кибом выбирал две вещи: волны и небо. Он был очарован этими явлениями, он был просто околдован этой неудержимой мощью и нежностью, которые были присущи обоим явлением. Но среди всего этого художественного красочного очарования и силы, среди всех законченные работ были еще несколько холстов, накрытых плотной тканью, спрятанные от посторонних глаз. Хотя зачем из прятать? Кибом и так под дулом пистолета никого не впустит в свою комнату. Но ведь быть осторожным не запретишь. Кибом иногда достает эти картины, легонько касается пальцами знакомых мазков, проводит по родным линиям. Улыбается своему творению, потому что только так может дотронуться и стать немного ближе. А Джонгхен с картины улыбается очень ярко, это совсем непривычно и крайне редко, но Кибому и одного взгляда достаточного, чтобы запомнить каждую складочку и морщинку. Кибом любил рисовать портреты брата. Лицо или же в полный рост, младший уделял внимание каждой мелочи, поэтому иногда хотелось быть уверенным и ждать, что нарисованный Джонгхен сойдет с картины и будет так же ярко улыбаться. Но Кибом прятал эти картины, спасал их словно от чумы или пожара, боялся дышать на них, но не понимал зачем он это делает. У каждого ведь есть любимые работы? Наверное, Кибом очень любил нарисованного Джонга. Но только нарисованного ли? Нет, Кибом еще не знал. Не знал о привязанности, о чувствах, об эмоциях, в которых он, возможно, захлебнется. Всему есть свое время и место, а пока только утро вторника, Кибом, не спавший полночи выползает из спальни и направляется в ванную комнату. Младший снова измазал щеки в краску, она еще яркими пятнами осталась на белой челке. Он поворачивает ручку двери, ведущей в ванну, но та неожиданно резко открывается и Кибом, не ожидавший такого резкого притяжения, летит вперед и утыкается носом в грудь Джонгхена, рефлекторно обнимая его за мокрые плечи, и так же резко отскакивает от него на несколько шагов, путает тонкими пальцами и без того взъерошенные волосы, оттягивает майку и опускает голову. - Извини... - выговаривает Кибом рассеянно и отходит от прохода, освобождая брату путь. - Опять что ли покрасился? - Джонг смотрит изучающе и внимательно, а младшему становится как-то неловко. Джонг проходит медленно, вытирает мокрые волосы полотенцем, висящем на плечах через шею, а Кибом опускает челку себе на глаза, рассматривает ее. - Да нет, не красился... - бубнит младший сам себе. Но, видя свое отражение в зеркале, Кибом начинает улыбаться и сдавленно хихикает. "Ты очень полезен, Ким Джонгхен..." - улыбается своим мыслям младший, залезая в душевую. В выпускном классе учиться тяжело. Но Кибому это дается вполне легко, еще легче это дается Джонгхену - старший вообще не учится. Но спасибо брату, который делает за него все задания и лишь благодаря этому старший еще держится на плаву, так бы давно вышвырнули. Было и то, что очень смущало Кибома: пристальные взгляды девушек. Их нельзя было назвать раздражающими, но они были очень допытывающими и липкими. Конечно же, Кибом не шел ни в какое сравнение со своим братом. На этого человека девушки вешались пачками, но ни одной не было уделено внимания больше, чем беглый оценивающий взгляд и дерзкая улыбка. На Джонга висли такие же раскованные и свободные девушки, на Кибома же засматривались девушки такие же спокойные и искренние. Здесь-то Джонг был спокоен, если сердце младшего украдет какая-нибудь скромная девчушка, которая будет долго мяться перед тем, как признается, а вот Кибом наоборот - боялся, что Джонг клюнет на какую-нибудь шалаву. Конечно, сам Кибом не был такого мнения о брате, да и сам старший был не на столько глуп, но это "неосознанное" не могло оставить младшего в полном спокойствии, оно немного задевало и царапало внутри. Кибом подходит к своему шкафчику перед биологией и находит немного странным, что оттуда вываливается что-то бумажное и яркое. Просто Кибому еще никогда не признавались любовными письмами, зачеркните, Кибому еще не признавались, он об этом мог только догадываться. Кибом улыбается, ему приятно, он думает, что можно было бы встретиться с девушкой, это, наверное, интересно, поэтому номер из записки он переносит в телефон и в приподнятом настроении идет на оставшиеся уроки. Теплый ветер забирался под школьную рубашку, солнце заставляло щурить глаза от такого яркого света. День был вполне удачным и приятным. Даже более чем приятным, как считал Кибом. Но утренняя встреча с братом в дверях не могла оставить младшего, поэтому Кибом намеревался воплотить в жизнь ту случайную покраску, сделав ее настоящей. В салоне он сидит недолго, в персиковый цвет челку ему красят быстро. Боже, теперь он выглядел еще милее, старший брат и вправду оказался очень полезен, приняв измазанную случайно челку за настоящий цвет. В хорошем настроении и довольный результатом Кибом вернулся домой. Все было как обычно: за громкой музыкой Джонгхена не было слышно даже своего голоса. Кибом знал, что в таком расположении духа Джонг никуда не пойдет, останется дома и заснет с гитарой в обнимку, у него весенняя депрессия, кажется. Это было даже на руку младшему, он сможет спокойно сходить на свидание. О Боже, свидание! Кибом срывается с места и бежит в свою комнату, его немного трясет, когда он набирает номер и нажимает кнопку вызова. Все оказалось не таким уж и страшным. Голос девушки парню понравился, он говорил с ней долго и с улыбкой. Сейчас надо было только собраться и вовремя прибыть на встречу, что Кибом с успехом выполняет. Девочка и в жизни оказывается очень милой и скромной, общий язык они находят сразу. Они гуляют в парке, смеются. Она пишет стихи, Кибом ее с удовольствием слушает и хвалит, от чего девушка только мило улыбается и опускает вниз голову. Кибом находит ее очень нежной в этом летящем платье и с волнистыми волосами, для себя сохраняет образ, который он попробует восстановить на холсте красками. Кибом считает ее общество приятным и даже очень. Они в каком-то плане безумцы - художник и поэт, они люди творчества, люди искусства, уже из-за этого их можно считать приятно ненормальными, пусть и такими юными. Вечер становится нежно-прохладным и Кибом, о да, истинный молодой джентельмен, накидывает свою рубашку на плечи девчушки - она смешно выглядит: в карамельном платьице, аккуратных туфельках и в красной рубашке, которая велика размера на три. Но ведь для всех девушек такие моменты особенно приятны. Кибому кажется, что он не хочет расставаться, еще о многом хотелось спросить. Нет, это не была любовь с первого взгляда, это была родственная душа, что так быстро становится важной и близкой. На прощание Кибом позволяет себе немного приобнять спутницу, они договариваются встретиться снова. И действительно, на следующий день Кибом после школы пулей залетает в квартиру, очень быстро собирается и вновь убегает на встречу. Они снова гуляют и смеются, катаются на велосипедах, гуляют у озера, едят в парке мороженое. В этот день Кибом позволяет себе немного крепче обнять девочку, а вернувшись домой улыбается сам себе, как влюбленный дурак. Но влюбленный в кого? Джонгхен лишь недоуменно смотрит на брата, который уже третий день светится, как начищенный самовар, провожает его пристальным, догадывающимся взглядом. Встречает младшего таким открыто веселым и радостным, только это само по себе было немного странным. В тот момент, когда Кибом уже проносился по коридору, готовый вот-вот выскочить из квартиры, Джонгхен хватает его за локоть, от чего Кибом немного скользит носками по полу и едва удерживает равновесие. - Куда бежишь? В этот момент Кибома прошибает покруче, чем простые двести двадцать. Слишком давно он не смотрел в глаза старшему и слишком давно не подходил так близко. - Я... Я в магазин. Сейчас вернусь. И Кибом понимает, что, кажется, накрыло с головой и позволило задохнуться. Не было никакой просьбы, но отказать Джонгхену... Нет, отказать самому себе в обществе старшего брата, нет, Кибом не был таким дураком. И почему только сейчас так ощущается эта нехватка внимания со стороны старшего? Умоляю, зачеркните. Внимания никогда и не было, но была едва заметная близость, которая была для младшего чем-то жизненно необходимым. Это словно глоток свежего воздуха, маленькая возможность побыть немного ближе, за которую Кибом сейчас хотел цепляться. "Кажется, сегодняшнюю прогулку придется отменить, мне действительно жаль, мы встретимся в другой раз?" - отправляет Кибом сообщение, стоя на пороге, вернувшись домой, после пары кругов вокруг дома. Сейчас ему отчего-то стало волнительно и немного страшно, никогда это не проявлялось настолько осознанно. Может это потому, что родителей сейчас нет дома? Не смешите, они оставались вдвоем не раз. Но выдыхать спокойно не получалось, воздух вырывался дрожащими порциями, когда братья сидели на диване и смотрели фильм. Джонгхен заснул еще на половине, а Кибом не смел пошевельнуться. Он даже не понял смысл фильма, он просто смотрел на лицо брата, где отражался свет от телевизора: мигающие вспышки красного, синего, желтого. Уже в темноте Кибом, словно ребенок, возьмет старшего за указательный палец и проведет своим большим по выступающим косточкам. Улыбнется немного и отпустит теплую ладошку, устроившись на второй половине дивана. Это было незначительно, но очень приятно. Это было то, чего Кибому не хватало.