За мгновение до...

Она сидела, прислонившись спиной к мощной груди мужчины. Затылок, словно по волшебству, преодолев преграды времени, покоился в будущем. А сама она смотрела строго вперед. При всем своем желании Гермиона-Белла не назвала бы собственное поведение безрассудным. Но в рассудочности и расчете крылась как раз-таки вся прелесть. Люциуса Малфоя, вопреки расхожему мнению, никак нельзя было назвать холодным человеком. Просто его огонь не горел напоказ. Он обнимал любовницу, наблюдая за еле тлеющими огоньками магического пламени в камине. Маленький домик, о котором никому не было известно, дарил покой и уединение. Совсем не то что тревожный гостиничный номер, в стенах которого связь казалась одноразовой и ни к чему не обязывающей. Сейчас она готова была выложить свои соображения. Не преждевременно, но Малфой должен был подумать и всесторонне оценить преимущества предлагаемого шага. Тем более, действия, предпринятые для приближения гибели Повелителя, не добавляли крепости его позиции. Дела Люциуса в последнее время пошатнулись. Он, можно сказать, одной ногой попирал надгробную плиту собственной могилы. Гермиона понимала, что таким способом приближала будущее, по возможности, похожее на то, из которого ее принесла нелегкая. Ведь спасение Снейпа в последний момент могло обернуться абсолютным крахом. Предположим: без Малфоя скучно не будет и небо на землю не свалится. А вот собственная гибель или, чего доброго, смерть Гарри и торжество злодея в качестве окончания авантюры никак не годились. «Нет! Гарри не умрет!» Произнесла она твердо, хотя и мысленно. Грейнджер повернулась, опираясь на крупную горячую руку, и взглянула в прозрачные глаза, являющие собой на сей раз легкую ноябрьскую дымку. — Самое время поговорить, не находишь? — она усмехнулась. — Я боюсь тебя… Это ведь плохо — бояться женщину? Я не хочу чувствовать. По крайней мере, меня устраивает желание, которое ты пробуждаешь. Но мои надежды — обойти область сильных эмоций — терпят крах. Это плохо, Белла! — Ты все путаешь! — она улыбнулась загадочной улыбкой Чеширского кота, живущей своей жизнью. — Я не знаю, что ты успел почувствовать ко мне всего две встречи спустя. Но твоя жизнь все еще остается в семье, и вне ее пределов любовь и счастье, которые ты ищешь, не существуют. — В таком случае, позволь мне считать нашу связь сном наяву, — почему-то Люциус предпочел не показывать эмоции, скорее описывая их красочно, но не проявляя. — А определиться, счастлив я или нет, позволь мне самому! — Разве что только пророческим. Я хочу предостеречь тебя от участия в финальной битве, — объяснила она буднично, одновременно устыдившись своего учительского тона. — Вряд ли мне повезет погибнуть до ее начала. А в иных случаях сражения не избежать, — он не был раздражен, скорее, вел себя так, словно присутствовал на светском рауте. — Не так уж это и сложно — затесаться в толпе фанатиков! Но не это главное. Ты должен поговорить с женой. Оба вы, при каких бы обстоятельствах не оказались рядом с Мальчиком-Который-Выжил, должны подтвердить его гибель! — высказалась она наконец. — Интересное предложение! Как мне кажется, со смертью юноши мы сразу поймем, что надежды больше нет, — подытожил Малфой. — Но, сдается мне, ты слишком много знаешь. Или о многом не договариваешь. И как масштабное сражение, которое нужно для окончательной победы, сочетается с появлением Поттера? Прыткий мальчишка изворотлив, как уж. И до сей поры он не очень-то держался за товарищей, противостоящих злу каждый день. — Хм… — Гермиона лихорадочно придумывала, как ответить на вопрос Малфоя, не нарушив секретности. Можно было наплести, что она на короткой ноге с главным злодеем. Но, если уж быть до конца честной, то накоротке с ним людей не было. Даже Долохов, не говоря уж об остальных из старшего звена приспешников, давно не трогал его блестящий и больной разум. Северус был интересен психопату, как информатор и талантливый ученый; Люциус, как финансист и предводитель дворянства. Чего уже тогда говорить о ней? Эм… — Скорее всего события станут разворачиваться по одному из двух сценариев, — продолжила она осторожно, — либо Поттер появится сам (когда устанет бегать), либо его принесет к театру развернувшихся военных действий. Он по-гриффиндорски безрассуден и патологически привержен идее справедливости. Иногда мне кажется… — Что все мы немного гриффиндорнулись, — закончил за нее Люциус, вроде бы оттаивая. — Раз диалог у нас конструктивный и во многом судьбоносный, я буду честен. Жаловаться любовнице на жену так же банально, как и заводить интрижку. Если ты утверждаешь, что поддерживаешь наши отношения только ради моего спасения, то я обречен. Мы не разговариваем с Нарциссой уже некоторое время. С тех пор, как Драко вступил в ряды Пожирателей, а я начал вести себя, как слабохарактерная свинья… — Так разве не самое время показать вновь свою силу? То, за что она тебя не просто любит, а боготворит. Ведь мне, как любовнице, виднее. Я вижу лишь, что ты воспрял духом. А что предшествовало этому — знать не хочу. — А ты словно демон Лилит, познавшая всю глубину греха. Юная телом, но твой разум будто прожил много жизней, — он опрокинул странную женщину на медвежью шкуру перед камином с энтузиазмом человека, влюбленного в порок.

***

— Что будет, когда письмо дойдет до адресатов? Гермиона обнимала колени, сидя на полу. Ее напряженная сгруппированная поза говорила о готовности к действию. Снейп, напротив, стоял в своей обычной позе, заложив руки за спину и глядя в окно. Так как палочка пряталась в кобуре на запястье, действовать он мог так же мгновенно. Но его на данный момент подстерегала опасность совсем иного рода. Он понимал, что до триумфального, красочно описанного Грейнджер возвращения Поттера остались считанные часы. Как следствие, приближалось и его позорное бегство. Бежать под крышу родного дома не получится. Темный Лорд поинтересуется обязательно, что стряслось. А свою реакцию на Гермиону-вторую он вовсе не мог предсказать. А им еще предстояло обсуждать стратегию поведения во время боя, который без участия змеи по-прежнему оставался сражением, где убивают и калечат. И диадема усмехалась, лежа на магической свалке, в ожидании судьбоносного огня. Повинуясь внезапному порыву, он схватил девчонку за руку и поднял на ноги. Обнял и некоторое время держал так, не давая пошевелиться. Что-то подсказывало — счастье будет недолгим. Гермиона могла прозреть. При ее уме нетрудно догадаться, что вскоре натура живого и здорового Снейпа возьмет свое. А он, в силу особенного понимания справедливости, честности и чести, предпочтет скрыться. С его талантами искать его придется вечность. Сам он был уверен, что добровольно и с некоторым облегчением сбежал уже от одной великолепной, неподражаемой женщины, не желая на фоне ее благородства и бескорыстия выглядеть неприглядно. Оставалось додумать, чего он хотел от девочки, что не смог получить у бабушки. Становилось ясно, как белый день: возвращенная Гермиона эгоистично выполняла лишь свои желания и по привычке режиссировала все жизни вокруг, включая свою. А юная, полная надежд — пока лишь подчинялась, выполняя не без успеха чужие прихоти.  — Думать они будут не больше суток, после чего ринутся сюда, движимые мучительными угрызениями совести. Теперь им ничто не мешает считать, что ты в беде, — его спокойный, безжизненный тон способен был заморозить все вокруг себя. — Зачем тогда мы пытались вселить в них веру в лучшее? Ведь в тексте не было ни слова лжи! — она все же горячилась. — А как без этого спасать мир? — спросил он с сарказмом. — Это ведь не все, что ты мне приготовил? — Гермиона тряпичной куклой висела в его руках. Ей казалось, и не безосновательно, что она все больше напоминает марионетку. Но в сочетании безвольности тела и лихорадочно работающего разума было что-то возбуждающее. Ей хотелось еще больше зависимости… Хотелось думать, что Снейп способен решить все вопросы одним махом. Он вновь был человеком, видящим на несколько ходов вперед. Пророком, опирающимся на незыблемые факты. Поэтому ее не покоробило всезнание. Поставив финальную точку на пергаменте, она тем самым определила время скорой встречи с друзьями. — Я хочу предупредить тебя, но у меня язык не поворачивается… Как только мы окажемся лицом к лицу с Поттером при большом скоплении народа, мне, чтобы не умереть бесславно, придется бежать. Я прошу тебя, — он судорожно сглотнул, — не судить предвзято мой шаг, не зная, какие неумолимые обстоятельства сковывают меня в решениях. Гермиона впервые запрокинула голову, глядя в глаза своего палача. Она получила то, что искала. Муку! Тяжесть всего невысказанного, разлитую во взгляде. Не было ничего более говорящего, чем эти глаза. Снейп мог изворачиваться сколько душе угодно. Но скрыть многие знания, которые, как водится, есмь многие печали, ему больше не удавалось. — Я клянусь верить тебе! Что бы ни произошло… Просто скажи мне, что делать, — пролепетала она из последних сил. — Борись! Постарайся уничтожить диадему. Тебе нужен Поттер. А для комфортной встречи и, чтобы быть в курсе местных дел, тебе вновь надо попробовать попасть в Выручай-комнату. — Но куда же? — засуетилась она. — К друзьям, как я думаю, — Снейп улыбнулся, но неискренне. — Последний глупый вопрос: сколько еще времени мне позволено будет находиться рядом с тобой? Северус провел ладонью по ее лицу, словно стирая с него выражение беспокойства, и еле слышно буркнул: — Всю жизнь.