За мгновение до...

Впечатление было такое, будто она нырнула под воду. В ушах неприятно зашумело, голову сдавило. Гермиона вновь увидела юношу, подающего руку. Нетерпеливо отмахнулась и опрометью бросилась в сторону главных действующих лиц, намереваясь перехватить Снейпа, во что бы то ни стало. Но Северус уже покосился, опускаясь на одно колено. На миг свет померк в глазах. У них было так мало времени! Точнее говоря, его не осталось совсем. Ведь в эту минуту троица спасителей приближалась к неудачной развязке. И тут уж, как ни крути, но если она не допустит Северуса в Выручай-комнату, то Гарри, вполне возможно, опомнится и кинется обратно, вместо того, чтобы отправиться исполнять свое предназначение. Еще не факт, что и Северус останется невредим. Возможно, нетерпеливая, слепая в своей ярости, Авада Лорда настигнет его, но она этого не увидит, потому что мелкий змееныш, подрастеряв альтруизма, спасет свою шкуру. Ведь некому будет приказать искать выживших. А умерев там, она и во втором воплощении закончится безвозвратно. — Северус! — она обняла его колени. Лицо… Какое у нее было лицо. Она не видела себя. А он как раз все видел прекрасно. — Говори, впрочем… — он оглянулся и потащил ее в сторону, выворачивая руку. — Я сама! Нет, скорее! — она сбивалась. Сейчас было не до сантиментов, и косые взгляды волновали меньше всего. В конце концов подавляющее большинство Пожирателей относилось к женщинам не менее странно. И то, что он ухватил тонкокостную девчонку за подбородок, почти приподнял над землей и пробуравил взглядом, выглядело обычной встречей любовников. — Это... хм… — Снейп расслабился и подпер кулаком подбородок, будто у них были часы на раздумья. — Ты уверена? А если мы совсем ничего не станем делать, все обернется так же? Как мне кажется, стоит наоборот придержать коней. Предположим, не будет там никого из нас — ни тебя, ни меня? А? Он нахмурился и прищурил одновременно левый глаз, будто глядя в себя. А она невольно потянулась рукой, чтобы вновь ощутить твердость впалой щеки. — То есть, ты думаешь, что и без змеи нас ждут совсем другие приключения? — это ей и в голову не приходило. — Трудно сказать. Мы достаточно много раз поменяли эту реальность. Крутанешь маховик еще разок, — выражение лица стало каким-то постным. — Но не скажу, что на данный момент обошлось без змей… — Люциус… — она давно не чувствовала, как румянец сливной волной наполняет лицо и шею. — Зачем было лезть?! — вспылила она автоматически. — Ты много думаешь о нем, — Снейп усмехнулся. — Что странно, я даже не замечаю этого, — призналась она буднично. — Так следует ли все еще спасать меня с таким рвением? — спросил он, ловя ее взгляд. Но и ответ был не менее однозначен. — Да! Ради меня самой! Ведь это случилось уже. Мы существуем сами по себе в твоем сознании. Мы больше не продолжение друг друга, не начало и конец. Куда же мы денем меня, мою юность, мою чистоту, мой гнев? И мою любовь… Я ведь люблю тебя! Уже люблю. Ты потрясающий! — Гермиона, — он поперхнулся именем. — Всем тяжело. Ты рехнулась? — Нет. Благодаря тебе я вижу путь предельно ясно. Все в топку. Все мои расчеты. Пусть время решает за нас. Просто постараемся не пасть в грязь лицом. Более того, я вижу, что Люциус поговорил со всеми членами своего семейства и убедил действовать сообща. Что увеличивает наши шансы. Гарри не выдадут там в лесу. Останется подождать. Она оглянулась, выныривая из омута собственных мыслей, заменивших на короткое время реальность вокруг. Армия находилась в бездействии. Не случилось еще чего-то особенного, чтобы повести всю разношерстную компанию в бой. Можно было болтать сколько душе угодно. Только Гермиона прислонилась лбом к твердой груди, чтобы ощутить защищенность, на которую претендовала по праву, как за спиной Снейпа раздалось тихое покашливание. — Ваши разговоры, господа, привлекают лишнее внимание, — Малфой выглядел изможденным, но довольным. Гермиона вытянулась в струну, ожидая чего угодно. Только что ей удалось выйти сухой из воды после встречи с самой собой. Встреча двух любовников меркла на этом фоне. Но насторожиться стоило. Она не первый день знала Малфоя и его способности. Он мог улыбаться и тут же предать. Гермиона ни минуты не сомневалась, что при победе зла, он так и останется злодеем. В противоположный лагерь его нынче привело только стратегическое мышление, что вселяло некоторую уверенность в успехе. Очевидно, следовало поговорить. Но слова почему-то закончились. На нее смотрели двое мужчин. И они ждали ответов. Снейп свои уже получил, в том числе и по поводу излишнего интереса Люциуса, которому приличествовала совсем другая компания. Гермиона взирала на сложившуюся ситуацию как будто со стороны. Ей было о чем подумать. Она бы снова бросилась действовать, если б Северус не охладил ее пыл. Пауза затягивалась, топя участников странных немых посиделок на дне непролазного болота. Она не могла ручаться, что их разговоры и перемещения в замке длились дольше, чем военный совет у его стен. Люциус молча присел на корень дерева, вытянул ноги, сорвал былинку и принялся жевать ее край, перекидывая во рту из стороны в сторону. Снейп прикоснулся губами к ее лбу и еле слышно сказал: — Я спасу тебя. Это будет совсем не сложно, когда знаешь, что делать. Ну, а ты спасешь меня. Иначе, в чем смысл? Желаю тебе удачи! Желая обнять его на прощание, Гермиона раскинула руки, но обхватила уже пустоту. Негодяй опять решил все и за всех. Она топнула от досады и медленно двинулась в сторону большого дерева, на корнях которого восседал Люциус. — У нашего друга всегда было больше привилегий, чем обязанностей. Не находишь? — спросил он безэмоционально. — Ничего не хочешь мне рассказать? Внезапно над Хогвартсом повис, упираясь в землю, похожий на гигантскую медузу, купол энергетического щита. Среди многочисленной армии Пожирателей раздался ропот. Люди двинулись с места. Люциус немедленно встал, деловитый и сосредоточенный. Он уже не смотрел в ее сторону, выискивая скорее всего Нарциссу. В его жесте было что-то настолько правильное, что собственное существование показалось ей ненастоящим. Возникло странное ощущение вседозволенности. Гермиона почувствовала себя в полной мере создателем этой истории. У нее все еще был маховик — ключ к бесконечному числу реальностей. (Если все удастся, следует его уничтожить!) Она кивнула сама себе, улыбнулась сумасшедшей улыбкой. Ее не замечали. Значит, ее здесь и не было. Путь нарисовался сам собой, огненной лентой проходя сквозь сознание. Если иву накрывал зловещий купол, то до Хогсмида он точно не доставал…

***

Гермиона протиснулась сквозь узкий земляной лаз и выскочила из портрета с довольно большой высоты. Однажды она уже видела эту комнату. Только теперь людей в ней не было. Весь скарб побросали впопыхах. И не оставили адреса. Она ринулась к выходу, пронеслась по коридору, обернулась к дверям, намереваясь отчаянно взмолиться, но двери распахнулись сами собой. Из них с кашлем и руганью вырвалось три всадника на метлах. На метле Малфоя висел насмерть перепуганный Гойл. Поттера обнимал руками и ногами Рон, рискуя сверзить обоих. А на третьей метле, словно в дамском седле, восседал Снейп и на руках держал нежнее, чем младенца, ее — юную, неискушенную, трогательную в своей прямоте. Гермиона поспешила применить дезиллюминационные чары. Ей предстояло увидеть зрелище, которому нет равных. У Северуса не было другого выхода, как признаться в верности делу света и рассказать о некоторых особенностях сложившегося положения. Но разве это было тем, что отправит Гарри на личную Голгофу? Напротив, мысли его должны были рассеяться, а решимости поубавиться, когда появляются такие могучие единомышленники. Ведь соблазн загрести жар чужими руками неистребим, какой широтой души не обладай. Но через миг она поняла, что это ее собственное подгнившее нутро политика со стажем, умелого манипулятора и достаточно авторитарной личности диктовало такое развитие сюжета. — Вы? — ожидая, что морок рассеется пристально вглядывался Гарри. — Если сомневаетесь, спросите о чем-нибудь. Только что вы, Поттер, демонстрировали не только чудеса героизма, но и весьма впечатляющую изощренность ума, — Снейп чуть поклонился, демонстрируя явную издевку. — Насколько мне известно, «оборотное» меняет лишь внешность, но не свойства характера. Но, если вам так угодно, держите свой вопрос: зачем вы убили Дамблдора?! — выплюнул он зло. — Зачем было убивать его, а теперь помогать нам? Что, поставили не на ту лошадку? Драко картинно закатил глаза. Развернулся, не спрашивая разрешения, и направился прочь достаточно быстро, чтобы его не остановили. — Мистер Поттер, у меня нет ни сил, ни времени разводить с вами душеспасительные беседы. Или поверьте глазам своим, или забудьте все, что видели. Потому что у меня не найдется весомых аргументов для вас, как когда-то не нашлось их для меня. Я лишь выполнил просьбу директора. Я верил ему и понимал, сколько дней ему еще осталось. Хотя, понять его замысел было трудно до конца. Каждое действие, тем более такое весомое, влечет за собой лавину последствий. Мир больше не будет прежним. Юная Грейнджер, доселе неподвижная, вдруг пошевелилась. Она обернулась и изловчилась ухватить почти не способного на сопротивление профессора за шею, чтобы горячо и требовательно поцеловать при всех. Гермиона-старшая безошибочно нашла свое солнечное сплетение по невыносимой чесотке. Это была ревность и радость одновременно. Жест юной Гермионы призван был отвлечь внимание присутствующих. Похоже она понимала, что для основательных откровений не время и не место. Посмотреть на свои собственные отношения со стороны оказалось зрелищем занимательным. Тем более, что ее интересовало, как и куда сбежит Снейп от справедливого гнева. Легче ужиться с осознанием его исключительных качеств и амплуа "героя в тени", чем "героя-любовника", претендующего на внимание ученицы. Но гнев так и не успел кристаллизоваться и приобрести реальные кулаки. Гермионе показалось, что с каждым лишним вращением маховика само время извращалось, собираясь в спираль, которая все скручивалась, чтобы рвануть. Или так повлияла встреча с самой собой, чего следовало избежать, но не получилось вновь. Ведь они уже имели счастье общаться. И ничего такого не произошло. Либо произошло то самое, о чем не хотелось и думать. Все события приобрели вид ускоренной прокрутки. В той старой реальности они много бегали, сражались, успели сходить в подземелье Слизерина, но на все это тратилось время. Часы… А тут и минуты, кажется, не прошло, как прогремел стократно усиленный голос Волдеморта. Он обращался только к Гарри, давя на самые болезненные точки. Почти с родительскими нотками в голосе он укорял мальчишку ни много ни мало в смерти друзей. И делал это так убедительно, что Гарри мельком ошарашенно взглянул на собственные руки. А Гермиона-старшая поймала себя на мысли, что хочет крепко обнять его и отговорить от опасного для жизни похода. Умом она понимала всю абсурдность подобного заявления. Иначе ничто и никогда не закончится. Но сердце болело за взбалмошного мальчишку, отличного друга, переживающего огромную психологическую травму. Ведь он не знал с такой же уверенностью, что останется жив. Да и она закрыла в изнеможении лицо руками. Только что все обернулось как нельзя хуже. Так откуда было брать былую уверенность в победе сил света? Гермиона вздохнула еле слышно и приблизилась к Северусу. Она тронула его щеку, как и хотела сделать около старого дуба. Надо отдать должное выдержке настоящего шпиона: ни один мускул на лице не дрогнул. Должно быть он ожидал, что Гермиона-вторая, словно незримый ангел, будет рядом. В этот, рассеивающий внимание, момент Гарри обернулся вокруг своей оси, с решимостью присущей человеку идущему на смерть, и исчез. Многие чары, защищающие школу были сломлены. Трансгрессировать на ее территории мог любой. Северусу пришлось действовать стремительно. Он совсем не нежно скрутил рыжеволосую фурию, собравшуюся невесть куда. — Эти дети вечно расползаются, как тараканы! — в сердцах обратился он к молчаливой наблюдательнице. Так как его голова очутилась достаточно низко, Грейнджер не стала терять времени. Она прикоснулась губами к уху несчастного профессора, ощущая запах гари от волос (мешающийся с родным и щемяще-неповторимым — мужчины), и прошептала: — Я позабочусь о нем, а ты о нас. Все будет хорошо!