***
Второкурсники Гриффиндора и Слизерина никак не могли отойти от последнего урока зельеварения. Для всех оставалось загадкой, кто мог придумать настолько безумную шутку. Каждый факультет винил друг друга. Многие были не прочь найти виновных. И в то же время, многие опасались. Кто мог быть настолько самоотверженным, что сотворил такое на уроке одного из самых опаснейший преподавателей? Тем временем, профессор Снейп поддерживал свою репутацию. Как и обещал генеральному инспектору, он не оставил все просто так. Каждый день он «приглашал» к себе в кабинет школьников с каждого факультета и устраивал допрос. Дети и прежде боялись декана Слизерина, теперь же он стал настоящим воплощением страха для большинства школьников. Не прошло много времени, как профессор вызвал к себе и Феликса. Мальчик был уверен, что он будет одним из первых. Это бы не стало для него сюрпризом. Однако вперед него Северус решил напасть на его сообщников. Крэбб и Гойл просидели в кабинете профессора три часа. Декан даже договорился об их освобождении с пары уроков. Все это время Феликс не мог сосредоточиться. Он понимал, что его новые «друзья» не станут отпираться и сразу все расскажут злобному декану. Больше его пугало, что именно сможет узнать Снейп. После встречи Крэбба и Гойла с деканом, они были награждены месяцем отработок. Для остальных это не стало чем-то необычным. Многие посетители кабинета декана получали аналогичную награду. Скорее редким исключением были те счастливчики, которые просто выходили с допроса с побелевшей кожей от нервного напряжения и дикого желания поскорее удалиться прочь с глаз недовольного профессора. Крэбб и Гойл с удовольствием нарушили еще бы пару правил, чтобы ответить тому, кто их надоумил. Но Северус был не единственной угрозой. Генеральный инспектор слишком пугал горе-мстителей, так что свои претензии дети выразили полным бойкотом к Феликсу. Благо им хватило ума не разболтать обо всем однокурсникам. Если бы они только узнали... Пострадала бы вся троица. Феликс отбросил из головы все тревожные мысли и постучал в дверь кабинета декана Слизерина. — Проходите мистер Торнтон. Полагаю вы понимаете зачем я вас вызвал. — Думаю вся школа знает, — беззаботно проговорил Феликс. Он не высказывал никакого волнения. «А с чего мне волноваться? Пусть сперва докажет», - улыбнулся про себя слизеринец. — Хорошо. Тогда, полагаю, вам есть что сказать? Профессор молча смотрел на школьника в ожидании реакции. Феликс лишь пожал плечами: — Я не знаю, что произошло на занятии, если вы об этом. Я выполнял все инструкции книги, как зелье начало пузыриться. Кажется, последний ингредиентом были глаза рыбы-собаки. Может они испортились от температуры в помещении? Они же сырые. Где их вообще хранят? У маглов есть на этот случай холодильники. Это такие конструкции... — Достаточно, мистер Торнтон. Не пытайтесь оправдать себя. Мне все известно, ваши сообщники выдали вас. Феликс удержался от испуга. «Не время проявлять слабость», - прибавлял себе уверенности мальчик. В этот раз так просто поддаваться преподавателю он не хотел. — Какие сообщники? Простите, но я не понимаю, о чем вы? — Винсент Крэбб и Грэгори Гойл, — отчеканил декан. Феликс не сдержал улыбки: — Друзья Драко... Знаете, я не удивлен, что эти двое назвали именно меня. Кого же еще можно безнаказанно обвинить в случившемся, как не ребенка из приюта? К сожалению, у меня нет родителей, которые могут помочь в случае обиды со стороны остальных детей. Я все понимаю, вы декан и хотите быть в курсе всего, что происходит на занятиях. Но вы не обращаете внимания, что происходит после них. Знаете, как тяжело находиться под давлением избалованных детей в свободное время, когда они в курсе что ты ничего не можешь им противопоставить? — Очень трогательно, мистер Торнтон, — саркастично ответил профессор. — Можете оставить свои выдумки для более наивных людей. Если вы не сознаетесь в произошедшем, у вас будут крупные неприятности. Феликс внимательно изучал глаза профессора, пытаясь разгадать его намерения. Наконец мальчик удостоил декана без эмоциональным выражением своего лица, слова медленно покидали его рот: — Я правда хотел бы помочь вам, но мне нечего сказать... Настал черед Северуса взять паузу. Он также пристально смотрел на мальчика, как и тот минутой ранее, профессор обдумывал следующие действия. — Вы назвали мистера Винсента и Грэгори друзьями Малфоя. А вам они не друзья? — Снейп быстро сменил тему разговора. — Конечно нет! — моментально ответил Феликс. Он попытался представить, что речь идет о Драко, чтобы ответ прозвучал убедительнее. — Тогда что они делали с вами в библиотеке, накануне моего урока? Глаза Феликса заметно увеличились в объеме от удивления. Но мальчик не стал давать декану зацепку. Он поскорее попытался придать лицу выражение страха: — Я же говорил вам, что вы не замечаете происходящего за пределами занятий. Последнее время эти двое меня постоянно преследуют. Они хотели, чтобы я делал за них домашние задания. Настойчиво хотели... Феликс демонстративно потер плечо. Благо Гойл за время их короткого сотрудничества не забывал свою привычку изрядно хлопать по измученной части тела. Раз за разом, при каждой встречи Грегори отбивал плечо. Феликс уже думал, что мальчик делает это неосознанно, ведь никакими доводами его было не уговорить о прекращении своей привычки. В итоге Феликс все же заработал пару синяков, которые могли бы послужить весомым аргументом в пользу своих слов. Однако Северус не сдавался: — Расскажите все, что происходило в день занятий. Начиная с момента, когда вы открыли глаза и увидели утренний свет. Северус начал медленно прохаживаться по кабинету. Феликс старался не обращать на него внимания. Он пытался выдать максимально достоверный пересказ дня. Очень сложно вставить выдумку в реальные события, нужно еще, чтобы ее кто-то не смог случайно опровергнуть. Поэтому мальчик усиленно вспоминал кому и при каких обстоятельствах он мог показаться на глаза. Он пересказывал и придумывал одновременно, и даже сам начинал верить в свою версию событий. На моменте с началом урока зельеварения и открытием учебника на злополучной странице, Феликс запнулся. Мысли потеряли свой ход. Он попытался собраться, стараясь не упустить ход повествования. Но разум выдавал совершенно другие вариации мыслей. Сначала Феликс снова вспомнил утро. Затем резко увидел перед глазами котел - зелье только начинало закипать. Он отчетливо видел свою руку с зажатыми травами внутри. Феликс отчаянно попытался протереть глаза, в надежде, что все придет в норму. Но мысли продолжали беспорядочный хоровод. От этого голова мальчика начинала болеть. Феликс еще раз предпринял попытку вернуть воспоминания в нужные последовательности. Но теперь он увидел птицу. Белый голубь в его руках. Феликс знал, что это за зверь. У его отца была голубятня. В детстве он часто в ней играл. Он мог проводить там целый день. Просто раскрывая клетки и гонясь за красивыми птицами. Отец никогда его не ругал. По крайней мере мальчик не помнил этого. Зато он отчетливо помнил, что произошло с делом отца. Денег постоянно не хватало. Он часто слышал споры матери и отца, когда они думали, что ребенок уже спит. А затем в его дом пришли те люди. Феликс сразу их испугался. По лицу матери он помнил, что она всеми чувствами поддерживала ребенка. Отец что-то подписал. «Он не должен был этого делать! Нет!». Картинки сменились. Всюду огонь, едкий запах жаренного мяса. Феликс видит свои подкосившиеся ноги. А рядом голубь. Но теперь он совсем не белый... Мальчик посмотрел выше, пока не заметил очертания отца. Голые, посиневшие ноги свисали на уроне глаз ребенка... Феликс помнил, что он не должен был смотреть вверх, ведь уже все было ясно. Но он взглянул. Наверное, детский разум отказывался верить в происходящее. Тело отца покачивалось из стороны в сторону. Феликс встретился со стеклянным взором отца. Глаза, некогда полные тепла и заботы - именно такими он привык их видеть ранее, теперь выражали застывший глубочайший страх. Мальчик так до конца и не узнал, чего больше всего боялся отец - смерти или, что мать оказалась права... Голова разболелась сильнее, Феликс сжал виски в надежде прогнать мучительные позывы. Картинки пропали и стало немного легче. — Пожалуй достаточно. Донесся задумчивый голос из-за спины ребенка. Северус обошел Феликса и оказался вновь перед мальчиком. Он снова обратился к школьнику, голос был куда тише, чем вначале разговора: — Мистер Торнтон, если вам есть что сказать еще, вы знаете, как меня найти. Постарайтесь не совершать глупостей. Но будьте уверены, правда все равно откроется. — Очень надеюсь на это. Может, когда вы все узнаете, школьников не будут больше пугать. Нам и так нелегко, — Феликс оставил последние укорительные слова витать в воздухе. Он бы сказал и больше. Последние воспоминания слишком выбили его из колеи. Но только дикая головная боль заставила его оставить разговор и молча покинуть кабинет.***
Выходя из кабинета, мальчик все еще потирал беспокойные виски. Головная боль никуда не ушла. Но была уже терпимой. От его занятия Феликса отвлек Невилл: — Феликс! И как прошло? — Что? Что ты тут делаешь, Невилл? — искренне удивился мальчик. — Хотел узнать, что все хорошо. Я слышал, как тебя вызвал к себе Северус Снейп. — И убедиться, что это не я сделал? Невилл опустил глаза: — Феликс... Понимаешь, у нас многое говорят по поводу прошедшего урока... — Невилл, мне не интересно в чем меня еще хотят обвинить гриффиндорцы. Я вижу для многих это в порядке вещей - чуть что, сразу виноваты слизеринцы. — Ннно, ты же ннне ддделал этого? — без труда было видно, что Невилл напуган резким ответом друга. Феликс внимательно изучил глаза ребенка, раздумывая над ответом, но решил ограничиться только похлопыванием плеча друга, оставив того одного в коридоре. Сейчас он не был намерен на разговоры.