***
— И тебе назначили отработки? — удивился Рон. Он не знал о произошедшем до самого утра. Сам мальчик без происшествий достиг спальных комнат и был так вымотан, что не заметил позднего прихода друга. На утро он сразу заметил, что с Гарри что-то не то. Друг Рона вел себя несколько отстранено, и только неугомонные расспросы заставили его говорить. К счастью, Рона поддерживали в этом Арон и Гермиона. — Нет, наверное, нет, — потирая очки произнес потрясенный мальчик. — Но что случилось с кошкой? — решил уточнить Арон. Гарри медленно вернул очки на место. Он серьезно посмотрел на собеседника. Арон и раньше видел такие моменты в друге, когда он словно становился старше. Сейчас он мало напоминал прежнего беспечного ребенка. — Думаю, мы ее больше не увидим... — ровным голосом ответил Гарри. — А что Аргус Филч? Он винит во всем тебя? — осторожно спросила Гермиона. Гарри пожал плечами: — Ясно лишь одно, в ближайшее время лучше не попадаться ему на глаза.***
Люциус Малфой прибыл в школу уже к полудню. Хоть он объявился в школе и недавно, но преподаватели сразу почувствовали напряжение, витающее в воздухе. Люциус не стал терять ни минуты, а сразу произвел обход Хогвартса. Он педантично проверял всех профессоров. Хоть это и выглядело как добродушное приветствие, но каждый понимал, что скрывается за этой маской. Только к концу дня генеральный инспектор смог достичь заключительного места в его персональном списке обхода. Альбус Дамблдор давно ожидал гостя в кабинете. Директор был уверен, что кто-кто, а Люциус Малфой не откажет себе в наслаждении упавшей на него власти. Похоже, спустя столько лет Люциусу все-таки удалось достичь своего. Пусть это не директорское кресло, но своим амбициям он не изменил. Мысли директора прервал голос генерального инспектора, тот не стал медлить и с порога начал речь: — Добрый вечер, Альбус. Стоило мне отлучиться на две недели, как у вас намечаются изменения в преподавательском составе? Малфой небрежно сел на кресло. Свою трость он расположил неподалеку. Холод улицы еще не успел выветрится с металлической рукоятки, что подчеркивало - инспектор уже посетил Хагрида. Во всех движениях Малфоя проявлялась легкость и бьющая из краев энергия. Видимо отдых пошел на пользу инспектору. Альбус не высказал никакого удивления от бесцеремонного нарушения его одиночества. Он уже предполагал, что генеральный инспектор в курсе, несмотря на то что заявление еще не было составлено. — К сожалению это решение профессора Люпина, — только и ответил директор. — Вы уже начали искать ему замену? — казалось бы новость об уходе Ремуса ничуть не волновала инспектора, он даже не удосужился уточнить причины такого поступка. Была ли в этом действительная безразличность ко всем преподавателям в Хогвартсе, либо же Люциус нашел свои ответы, которые помогли утолить интерес инспектора, Альбус не знал. Последнее время Малфой вел себя совершенно иначе, нежели прежде. Возможно, он специально старался как можно больше не соответствовать своему прежнему поведению. Либо же этот человек всегда был таким и произошедшие события дали волю истинному естеству Люциуса. — Профессор изъявил свое желание только три дня назад, как только он подаст официальное заявление, я начну поиск, — сухо прокомментировал события директор. — Что ж, печально, что профессор покидает Хогвартс прямо перед грядущими экзаменами. Быть может у вас остались еще какие-то новости? Альбус развел руки в стороны: — Увы, но боюсь, что это все, что случилось в школе за прошедшие дни, генеральный инспектор. Малфой внимательно изучил глаза старого волшебника. Наконец он принял решение и резко встал: — Вот и хорошо. Будем надеяться, что оставшаяся половина года пройдет также тихо, — отчего-то с улыбкой произнес Люциус.***
Феликс внимательно осматривался по сторонам. Он в очередной раз хотел убедиться, что никто его не увидит. Казалось бы, прошла вечность, прежде чем он снова вернулся к знакомой двери. А она совсем не изменилась. Если бы только можно было все повернуть назад... Отворив массивную дверь, мальчик услышал легкий шорох. Феликс постарался унять приближающийся страх. Последнее время он много работал над собой. И даже смог прерывать резкие порывы паники. Его руки больше предательски не выдавали дрожь, проносившуюся по всему телу. А ночью он стал гораздо реже просыпаться от посторонних звуков, доносившихся от других школьников. Его даже меньше пугала непроглядная тьма, мальчик находил в себе силы прогонять назойливые образы. Быть может спустя месяц, былые события и вовсе загладятся под тяжестью ежедневной суеты. Но сейчас у него оставалось одно важное дело. Слизеринец вновь посетил место проведения былых опытов. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь заметил продукты его творчества. Приблизившись к клеткам, Феликс обнаружил, что крысы все еще живы. Не смотря на голод, жизнь все еще теплилась в их глазах. Хотя они заметно убавили в весе. На коже невооруженным взглядом можно было сосчитать проступающие ребра грызунов. Даже на голове прослеживались четкие углы от маленького черепа. Шорох, что слышал мальчик, создавали наиболее отчаявшиеся животные. И в тоже время из всех остальных пленников, они гораздо больше стремились к жизни. Оголодавшие грызуны пытались прогрызть прутья клеток, стирая остатки зубов. Не долго любуясь зрелищем, Феликс начал открывать клетки. Он делал это с осторожностью, чтобы ни один грызун не удумал укусить его в отместку за пытку. Достаточно укусов. Как и животных. Куда теперь пойдут крысы и найдут ли они пропитание, Феликса это не волновало. На самом деле ему хотелось и вовсе сюда не возвращаться, оставив животных там, где они были. Но рано или поздно шум, а потом и запах от затихших навсегда грызунов, непременно привлекли на комнату внимание. Феликс не был уверен, что замел все следы, но крысы были определенно слишком опасным доказательством его причастности. Разобрав все клетки, слизеринец спрятал оставшийся мусор по ящикам. Удовлетворенный результатом проделанной работы, Феликс уже собирался уходить, как услышал шум. «Филч!» - быстро определил знакомый темп голоса мальчик. Второкурсник быстро спрятался под первую попавшуюся груду ящиков, в надежде, что завхоз не станет заглядывать в комнату. Мальчик прислушался. Напряжение нарастало, если он попадется сейчас, после всего что только сделал, это будет в высшей степени несправедливость. К голосу Филча добавились другие участники. «Кажется, это капитан команды Гриффиндора» - пытался разобрать звуки мальчик. Шум оставался на прежнем уровне, но Феликс смог уловить слова. Филч отчитывал гриффиндорца. Значит у него есть шанс проскользнуть незамеченным. Мальчик принялся исполнять план в реальность. Он осторожно покинул свое убежище. Приближаясь к двери, Феликс задержал дыхание. Стук собственного сердца мешал ему разобрать диалог людей в коридоре. Но этого хватило, чтобы оценить с какой стороны находятся участвующие. Быстро выдохнув, Феликс открыл дверь. Он быстро огляделся по сторонам, стараясь не высказывать страх. Мальчик понимал, если кто-то увидит, что он растерянный, то Феликс сразу привлечет к себе внимание. Вопреки ожиданиям, слизеринец не увидел рядом Филча. С нарастающим интересом, Феликс прошел по коридору по направлению, где как он считал находились действующие лица. Мальчик преодолел немалый путь, прежде чем увидел вдали завхоза и удаляющегося гриффиндорца. Видимо капитан команды все же получил отработки, раз его лицо так резко потеряло жизнерадостный вид. Но не это волновало мальчика. Он хорошо слышал их голоса, неужели Феликс так засиделся в своем укрытии, что упустил, как все ушли так далеко? Филч посмотрел на мальчика, заставив того отбросить все размышления. Феликс не стал испытывать судьбу и быстро направился в факультет.***
Две недели спокойствие школы нарушал только завхоз Филч. Он продолжал ежедневную борьбу с нарушителями. И его усердие стало заметно ощутимым. Ведь теперь нарушителем мог стать любой школьник, который случайно оказался рядом со стариком. Если сначала дети пытались игнорировать Филча, то спустя половину месяца учебы такое поведение стало создавать проблемы. Школьники пытались жаловаться преподавателям на бесчинства Аргуса. Но все, что могли сделать профессора, так это высказать ему устное замечание. Филч от этого стал только более скрытен, стараясь меньше появляться им на глаза. Кто-то даже придумал рассказать про творящийся беспредел завхоза генеральному инспектору. Но и Люциус не удовлетворил желаний школьников. Даже наоборот, Малфой всецело поддержал начинания Аргуса. В конечном итоге все усвоили, что от Филча придется держаться как можно дальше, пока его маниакальное стремление выписать каждому школьнику пару стопок отработок не иссякнет. Гарри особенно старательно пытался избежать завхоза. После случая с кошкой он всегда с успехом выполнял свои попытки. Но заботило ребенка совсем не метания старика. В надежде избавиться от гнетущего груза, Гарри вошел в кабинет профессора защиты от сил зла. — Добрый день, профессор. — О, Гарри! Не думал, что увижу тебя сегодня. Проходи, — бодро ответил Ремус. С неторопливой уверенностью он посылал очередное учебное издание в раскрытую сумку. Гарри еще раз убедился, что слухи не лгут. — Так это правда? Вы покидаете Хогвартс? Ремус прекратил свое занятие. Он оперся руками на стол, стараясь собраться с мыслями. — Я знал, что ты придешь с этим вопросом. Гарри я не могу... Профессор не успел договорить, как гриффиндорец его перебил: — Но почему? Почему? Вы отличный преподаватель, и это считаю не только я. Все так говорят. Не только на Гриффиндоре вас считают лучшим, даже слизеринцы признают это. — Спасибо, Гарри... — Ремус с трудом подбирал слова. То, что сказал Гарри, для него было очень важно. Все-таки Поттер был слишком похож на своих родителей. Если бы только он мог что-то изменить... Внутреннюю борьбу профессора прервал стук в дверь. Он резко отвел взгляд от мальчика: — Минуту, — быстро проговорил Ремус, и продолжил, обращаясь к Гарри, — Боюсь все не так просто. Гарри... Профессора снова прервал стук в дверь. Он попытался игнорировать шум, но неугомонный посетитель тоже не отступал. Наконец, Ремус решил это прекратить: — Прости, Гарри. Давай поговорим позже, — он обернулся к двери, ворча себе под нос. В другой ситуации Гарри даже бы рассмешило нетипичное поведение преподавателя. — Ну кому так не терпится. На пороге кабинета Ремуса ожидал Феликс. Мальчик явно был чем-то взволнован, он быстро без приглашения прошел в комнату, не обращая внимания на присутствующего гриффиндорца. Люпин моментально перенял тревогу школьника. Он постарался как можно мягче и быстрее отпустить Гарри в гостиную. Поттер же не стал противиться, понимая, что голова профессора станет забита другим. Ведь пока он оставался преподавателем и должен выполнять свою работу. — Феликс... о чем ты хотел поговорить? — медленно спросил профессор. Слизеринец словно потерял свое нетерпение. Теперь он медленно подбирал слова: — Дело касается той ночи... Я обеспокоен, насчет болезни. — Разве ты не отмечаешься в больничном крыле? Мадам Помфри уверяла меня... — Боюсь мадам Помфри не воспринимает в серьез моих опасений, — перебил профессора Феликс. Ремус пытался вспомнить всегда ли мальчик был так резок или он стал таким после того, что с ним сделал профессор. — Последние дни я рассказывал ей о гнетущих меня изменениях... — продолжал мальчик. — Изменений? — Да. Но мадам Помфри всегда находит им оправдание. Сначала я верил ее словам... Пока не прочитал про ликантропию подробнее... У пострадавшего волшебника действительно может измениться восприятие мира, но некоторые симптомы меня по-прежнему пугают. Понимаете, поэтому я хотел обсудить это с вами. — Какие конкретно изменения ты чувствуешь? — заметно напрягся Ремус. — Начать с того, что я слышал ваш разговор с Гарри еще до того, как поднялся по лестнице через класс защиты от темных искусств. Как и слышу, что Гарри давно покинул коридор. Думаю, вы тоже это слышали? — Нет, — признался профессор. — Не так далеко... Нам нужно срочно посетить мадам Помфри.***
Больничное крыло не содержало в текущий момент пациентов. В нем находились Ремус, приведший второкурсника сюда, сам Феликс, мадам Помфри и Северус Снейп. Профессор зельеварения оглянулся по сторонам: — Слышишь кого-нибудь? — обратился он к Феликсу. Мальчик покачал головой. Ремус осторожно коснулся плеча второкурсника: — Не волнуйся, чувства настолько обостряются только в самый первый день полнолуния. Это рождение волка... Поэтому сейчас ты становишься максимально близок к нему. — А ты умеешь утешать, Люпин, — саркастично заметил Снейп. Феликс не мог не согласиться с деканом. Глядя на мадам Помфри, он спросил: — Почему вы не дадите мне снотворного, чтобы я просто проспал всю ночь? Женщина словно постарела в одну минуту: — Прости, Феликс. Я искренне надеялась, что болезнь не коснется тебя так сильно. Зелье здесь не поможет. Твое сознание независимо от него погрузится в сон, уступая место... — целительница так и не смогла найти сил продолжить. Феликс отметил, что она никогда не произносила слов зверь или волк, всячески обрывая предложения на этом моменте. — Но болезнь также не даст тебе уснуть до наступления полнолуния. Мы проверяли... — Но это ничего, у нас есть лекарство, — вступил в разговор Люпин. Снейп демонстративно закашлял: — Не в этот раз, Ремус. — Прости, что? — не поверил своим ушам профессор. — Я не успел приготовить новую порцию. Откуда мне было знать, что вы не сможете сдержать себя в руках хоть одну ночь. — Поверить не могу! — повысил голос Ремус. Он схватился за волосы, расхаживая по проходу. — Профессор Снейп, ваше замечание не уместно, — строго заметила целительница. — Тем не менее это правда, — сухо заметил Северус. — В текущей ситуации вам остается только одно... — Да быть того не может, — ужаснулся Феликс. Наблюдая в себе изменения, он смог кое-как принять сам факт, что может измениться в полнолуние. Эту новость его мозг как-то воспринял спокойно. Но теперь с быстрым приближением зловещего часа и осознанием, что ему придется все пережить самостоятельно и в полной мере, разжигало так с большим трудом запрятанный природный страх. — Ремус, думаю ты не забыл свою давнюю лачугу? — даже в такой ситуации Северус не упускал возможности отыграться на Люпине.