Гарри Поттер и сломанное пророчество

      — Осторожнее, тут похоже уже все прогнило, — с некоторой досадой отметил профессор Люпин.       Он помог Феликсу преодолеть очередной дверной проем. Запах пыли смешивался вместе с древесиной, обволакивающей хижину, нисколько не щадя чуткое обоняние.       — В школьные годы это место мне впервые показала мадам Помфри. Каждое полнолуние я проводил здесь... Думал никогда больше сюда не вернусь...       Ремус остановился в проходе, озираясь на поблекшие стены. Феликс не стал его отвлекать, ведь сам он занялся аналогичным действием. За все время мальчик не проронил ни слова, он не знал, что говорить. На душе у Феликса было множество вопросов, но он боялся получить на них ответы. Мальчик лишь хотел, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Ремус обернулся к слизеринцу:       — Феликс, мне очень жаль, что ты был втянут во все это. Если бы я только мог все исправить...       — Ничего уже не поделаешь, — флегматично пожал плечами Феликс, — Здесь все начнется?       Мальчик рукой указал на второй этаж.       — Да. Северус говорил, что там до сих пор остались мои следы...       Лестница противно заскрипела под весом ночных посетителей. Не смотря на холод улицы, ни мальчик, ни профессор не ощущали мороза. Феликс с удивлением отметил, что ему совсем тепло, всю дорогу внутренний жар постепенно нарастал. Оказавшись в комнате, Ремус обратился к школьнику:       — По началу тебе будет страшно, это нормально. Твои чувства будут обостряться и дальше, пока не достигнут пика зверя. Это касается всего: зрения, обоняния, вкуса, осязания... Постарайся не думать о боли, — Ремус достал из кармана пиджака цилиндрический кусок дерева. — Если будет совсем туго, зажми это в зубах...       Феликс покорно потянулся за куском дерева. Он всеми силами постарался прогнать дурные мысли.       — Спасибо, профессор, — выдавил из себя второкурсник, — За то, что вы сопровождаете меня...       Это были первые и единственные слова Феликса за всю ночь. Все остальное время обреченные молча ждали появление на небосводе луны. Каждый из них думал о своем, никто не горел желанием вылить свои чувства наружу. Пока тишину не разрушил яркий свет.       Феликс и не представлял, что луна может сиять так ярко. Некогда блеклый свет, осветил с силой прожектора все стены постройки. Мальчик с трудом не зажмурил глаза. Повернувшись к профессору, он увидел, что тот воспринимает свет с той же яркостью. Феликс услышал звук крыльев. Какая-то птица взлетела с дерева неподалеку. Мальчик на мгновение сосредоточился на этом шуме. Но этого было достаточно, чтобы все чувства выстроились по направлению к парящей где-то в темноте птице. Он слышал, как она напрягает мышцы, чтобы сделать очередной рывок, спасающей ее от падения вниз. Слышал ее дыхание, так отчетливо, будто она была совсем рядом. А затем Феликс услышал сердце. С такого расстояния оно стучало приглушенно и еле было различимо за счет других шумов. Но раз настроившись на его ритм, мальчик больше не мог его упустить. Весь слух был направлен на маленький живительный насос в груди птицы. В горле Феликса пересохло. Он почувствовал сильную жажду и только с большим усилием заставил себя остаться на месте, пресекнув всякие попытки к погоне за лесным зверем.       Феликс попытался отвлечься, в поисках спасения он завертел головой. Пока его глаза не нашли луну. Удивительный чистый мягкий свет лился из сверкающего шара над головой. Мальчик не видел ничего подобного, он не мог отвести глаза от заворожившей его картинки. Словно солнце, луна излучала тысячи яркий лучей на округу. Сердце ребенка забилось сильнее, невольно он ухватился за сиденье стула. Костяшки пальцев побели, но слизеринец не чувствовал напряжения в руках. Его все еще манило необыкновенное сияющее чудо в вышине. Дыхание участилось, Феликс даже не задумался о причинах. Пока не стал задыхаться. Он схватился за горло в поисках помощи, но руки охватила дикая боль. Словно множество переломов покрыло его конечности. Мальчик попытался закричать, но из груди только вырвался хриплый всхлип. Он упал на пол. Секундой позже он услышал падение Ремуса. Профессор переживал аналогичные чувства.       Руки, ноги крутило. Пальцы мальчика изогнулись под неестественным углом. Феликс никогда не отличался гибкостью и ничем подобным даже не думал заниматься. Однако сейчас ему бы позавидовали многие мастера в этом деле. Феликс сильно выгнул спину. Его ребра отчетливо проступали и были видны даже через одежду. Мальчик почувствовал новый виток боли, еще сильнее предыдущего. В ушах зазвенел хруст костей. «Когда же все закончится?» - с ужасом гнал единственную мысль слизеринец. Но сознание не стремилось покинуть его тело. Кости деформировались и приобретали иную форму, доставляя неимоверную боль. Что-то ударило в груди и ребра рывком расширились, позволяя мальчику вновь обрести дыхание. Но легче от этого не становилось. Феликс буквально взвыл. Он попытался подняться на четвереньки, но руки были уже мало похоже на свои. Грубая шерсть покрывала безобразные ладони, пальцы вытянулись и стали длиннее обычного. Голова гремела, Феликс не мог больше терпеть. Он бил конечностями пол, кричал изо всех сил, пока его разум окончательно не одолел волк.       Новое существо впервые увидело свет. Оно не понимало кто оно, где находится и что должно делать. Зверь доверился своему телу, окунулся в чувства, изучая себя. Много времени на это не ушло. Хоть знаний у него не было, но что-то придавало ему уверенность. Словно само тело подсказывало и стремилось всеми силами помочь ему с любым действием. Зверю не составило труда подняться на лапы. Только сейчас он заметил, что находится в этом месте не один.       Другой зверь был заметно больше него. Волк чувствовал, что он похож на него. Но хоть тот зверь был старше, он вел себя осторожно. Словно также впервые оказался в этом месте. Новоиспеченный волк почувствовал волну ярости, исходящую изнутри, при виде «собрата». Он слишком мало времени провел в этом мире, чтобы понять, как противостоять первому желанию. И не в силах обуздать свою ярость с диким рычанием бросился на противника.

***

      Мадам Помфри так и не уснула прошлой ночью. Она то и дело возвращалась к окну, пытаясь углядеть хоть что-то в кромешной тьме. Визжащая хижина была далеко от школы, но целительница не могла успокоиться. Она все думала о мальчике. Что теперь с ним будет? Подсознание не давало женщине успокоиться, продолжая осыпать все новыми и пугающими вопросами.       С первыми лучами солнца она с нетерпением ожидала прихода Феликса и Ремуса. Она была так обеспокоена, что чуть не бросилась за ними в хижину. Но ждать оставалось недолго. Через полчаса после рассвета гости сами навестили ее. Мадам Помфри сразу подбежала к Феликсу. Он выглядел слегка растерянным, но держал себя в руках. Должно быть профессор Люпин смог по дороге его успокоить.       — Вы не ранены? — глядя на Феликса, испугано спросила целительница.       — Нет... Все хорошо, — с вымученной улыбкой произнес Феликс.       — Я принесу вам чай, — быстро спохватилась женщина.       — Да, это было бы весьма кстати, — подал голос Ремус.       Мадам Помфри не увидела, как он потирал оцарапанную руку. Рана уже затягивалась, так что профессор не видел причин беспокоить женщину. Дождавшись, когда она уйдет, Феликс произнес:       — Простите меня, — видя удивленный взгляд профессора, мальчик продолжил, — За руку. Это ведь я сделал?       — В первое полнолуние человек и волк максимально близки друг другу. Ты чувствовал себя иначе, но и волку передались некоторые твои чувства. Неудивительно, что ты зол на меня, я бы сам чувствовал гнев...       — Я не виню вас. По крайней мере, не так сильно, как раньше, — позволил себе улыбку Феликс. Во второй раз за утро, это далось ему легче.       — Профессор Люпин, мистер Торнтон, — раздался голос вдалеке.       Чуткий слух Феликса угас, теперь он не превосходил по уровню восприятия среднестатистического человека и не заметил, как их компанию разбавил директор.       — Прошу меня простить, неотложные дела заставили пропустить вчерашнее собрание. Но я уже обсудил с Северусом Снейпом вопрос насчет зелья.       — Хоть какие-то хорошие новости. Думаю, одного раза было вполне достаточно. Боюсь я не смогу привыкнуть к превращениям...       Феликс прервал высказывать свое восхищение из-за изменившихся лиц собеседников. Ремус хмуро поднял глаза:       — Феликс, зелье не предотвращает трансформацию.       — Что? И какой смысл его принимать? — не поверил своим ушам мальчик.       — Оно защищает других... и самого тебя... от зверя. После приема аконита, волк не просыпается, оставляя контроль над телом твоему сознанию, — продолжил также тихо профессор. — Но поверь мне, это намного лучше, чем безделье. Привыкнув к трансформации, ты и представить не можешь насколько это облегчает наше существование.       — Облегчает наше существование? — рассержено повторил Феликс. — Это уже даже не смешно! Достаточно, лучше я больше не стану задавать вопросов, а то еще узнаю что-то такое, от чего жить не захочется!       Феликс посмотрел сначала на одного участника разговора, затем перевел взгляд на другого. Но волна ярости только нарастала, мешая говорить, в итоге он быстро покинул больничное крыло. Оставшись вдвоем, директор воспользовался ситуацией:       — Ремус, я хотел бы с тобой обсудить вопрос о вашем уходе.       — Извините, директор, я не могу, — попытался отпираться Люпин.       — Ремус, с момента последнего разговора ситуация сильно изменилась. Тогда мы не знали, болен ли мальчик...       Люпин уже понял к чему ведет Альбус, он обдумывал этот вопрос утром. И принял решение:       — Не думаю, что Феликс рад моему присутствию здесь. И я его очень хорошо понимаю.       — И все же ему нужна помощь. Он пережил только одну ночь. Мальчик совсем один, у него нет родителей, ни близких, что могли бы о нем позаботиться. Ему нужен учитель. Я прошу вас повременить хотя бы до конца учебного года. Дайте ребенку время принять то, что с ним произошло.

***

      Гарри весь день был погружен в себя. Его друзья без труда заметили смену состояния друга, но понимая в чем причина, постарались не тревожить мальчика. Даже Рон меньше отвлекал своими разговорами друга, переключившись на споры с Гермионой и Ароном о предстоящих экзаменах. Гарри мало вникал в их разговор, он все еще пытался найти хоть что-то, что могло остановить профессора от его решения. Но в голову лезли совсем не те мысли. Наполняя разум больше воспоминаниями, чем размышлениями, Гарри так и не смог придумать ничего весомого к концу дня.       Возвращаясь с остальными с урока травологии, Поттер не заметил, как все остановились. Он даже едва не врезался во впереди идущего Невилла. Только сейчас Гарри ощутил тишину. Все молчали. Гарри оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что они еще не дошли до гостиной факультета.       — Что случилось, Рон? — прошептал Поттер.       — Кажется это Колин Криви, — также тихо ответил Рон.       Гарри посмотрел вперед, пытаясь посмотреть на происходящее. Ему пришлось протиснуться в первые ряды, прежде чем он увидел лежащего на полу первокурсника. Колин Криви занял неестественную позу и неподвижно лежал на спине. В руках его была зажата верная камера.       — Расступитесь! Расступитесь! — послышался голос Минервы Макгонагалл.       Рядом с деканом шел Филч, который не забыл одарить гневным взором Гарри. Но мальчик его не заметил, он, как и остальные школьники, был прикован к первокурснику.       — Не на что тут смотреть, расходитесь по комнатам, — приказала Макгонагалл.       — Этого вы тоже отпустите?       Скрипучий голос заставил детей помедлить. Филч указывал прямо на Гарри и не собирался останавливаться:       — Он убил мою кошку, а теперь перебрался до добычи по крупнее.       Гриффндорцы зашептали со всех сторон. Сплетни рождались каждую секунду, пока этот нездоровый поток не прервала Минерва Макгонагалл:       — Мне еще раз повторить? Отправляйтесь в комнаты, если я кого увижу, свободно разгуливающим по коридору, то лично лишу Гриффиндор десяти очков факультета за каждого провинившегося. А вам, Аргус Филч, должно быть стыдно, что являетесь подстрекателем небылиц!       Филч мгновенно умолк. Только внешне выразив смирение, Гарри он проводил с полным ненависти взглядом и в этот раз мальчик его заметил.

***

      Весь день Феликс просидел в спальной комнате факультета. Он безразлично смотрел на мантию, что висела на спинке стула перед ним. Взгляд его опустился на внутренний карман. «И чего ради я решил, что у меня тут что-то получится?» - отчаянно задал себе вопрос мальчик. Мадам Помфри выписала освобождение на сегодняшний день, но Феликс не был уверен, что одиночество пошло ему на пользу. В попытках унять нарастающую злость, Феликс быстро сорвал мантию со стула, на ходу одеваясь, он чуть ли не бегом отправился в библиотеку.       Слизеринец хотел отвлечься и как можно скорее. Пусть он снова будет тратить время в бесполезных попытках, но это лучше, чем сидеть вот так, целый день. Мальчик обогнул коридор, проскользнув сквозь пролетающее мимо привидение.       — Как невежливо, молодой человек! — пробурчал почти безголовый Ник.       Но Феликс уже был далеко. Он не обращал внимание ни на портреты, ни на проходящих мимо школьников. Оказавшись в библиотеке, второкурсник дал себе время передохнуть. Феликс достал первую попавшуюся книгу по заклинаниям. Также поддавшись импульсу, слизеринец открыл случайную страницу и принялся читать. Это действительно помогло. Феликс вчитывался в историю заклинания и, как раньше, мир магии увлекал своим разнообразием. Он уже не думал о произошедшем утром, углубившись в новое заклинание.       «Глациус» - прошептал мальчик. Он внимательно ознакомился с движениями палочки. Древнее заклинание, которое использовали волшебники еще в средние века. Чары призваны заморозить огонь, чтобы обезопасить мага от высоких температур. Строки про волшебницу Венделину Странную повеселили мальчика. Данная персона любила «сгорать» на костре инквизиторов, спасая себя от ожогов тем самым заклятием. Феликс придвинул свечу поближе. Он решил попробовать чары, чтобы полностью прийти в норму. Сейчас его не волновал результат. Но стоило второкурснику дотронуться до палочки во внутреннем кармане мантии, как он резко одернул руку от волшебного предмета.       Феликс быстро снял мантию и положил на стол рядом с собой. Осторожно осматривая карман, мальчик ничего подозрительного не заметил. Но пару секунд назад он был уверен, что его пальцы что-то щекотало. Он вновь попытался взять палочку. По руке мгновенно пробежали стая мурашек, вызывая повторные щекотки. Феликс подавил желание разжать руку и стал рассматривать палочку. Ничего нового он не заметил, да и ощущения почти вернулись в прежнее состояние. Только все же было что-то еще. Он словно ощущал легкое гудение палочки, почти незаметное. Оценивая происходящее, Феликс решил все же выполнить задуманное. Он произвел нужные жесты:       — Глациус, — вырвалось с губ мальчика.       Феликс почувствовал в руке что-то необычное. Он не мог с точностью описать ощущения, но ни к чему подобному он не привык. За всю жизнь, эту и предыдущую, слизеринец не чувствовал хоть малость похожего. Палочка словно отреагировала на это нечто - небольшой поток воздуха с силой вырвался с ее конца, окружая пламя свечи. Все еще приходя в себя, мальчик недоверчиво коснулся огня пальцем. Огонек только слегка нагревал холодную фалангу пальца.