***
Северус устало поднялся на верх. Он знал, что его ожидает длительный разговор, который мало чем ему поможет. Ни одна зацепка не подтвердилась. Мальчик пропал. Просто исчез. Снейп опрашивал даже маглов, но лишь впустую потратил время. Открыв дверь, маг обнаружил, что Дамблдор не один. Артур Уизли кисло кивнул вошедшему волшебнику, продолжая свой «отчет»: — Похоже, что в министерстве решили не акцентировать внимание на инциденте. Я не слышал даже, чтобы они собирали поисковую группу! Скорее всего это сведется к тому, что мракоборцы просто поймают какого-нибудь оборотня, чтобы скинуть содеянное на него. Альбус молча слушал рассказ Уизли. Он лишь изредка кивал, оставаясь далеко в мыслях. Подобное он и предполагал. Фаджа интересует лишь собственный пост, и он не станет обращать внимание на творящийся беспорядок вокруг. Артур продолжил: — Вчера министр Фадж собирал внутреннее совещание. Они не станут разглашать общественности произошедшее в Уилтшире. Более того, Корнелиус запретил всем изданиям печатать про поместье Малфоев. — Спасибо, Артур. Я очень благодарен тебе за новости, — наконец проговорил Альбус. Уизли только кивнул, ему нечего больше было сказать. Он не представлял во что выльется бездействие министерства, но надеялся на мага напротив. Артур быстро прошел мимо Снейпа, оставив двух волшебников наедине. — Я слышал, что вы приняли Нарциссу и позволили Драко продолжить обучение? — задал сразу вопрос Северус. — Это все что я мог сделать, Северус. Когда Нарцисса сообщила обо всем... Она ведь сожгла собственный дом, — развел руками Альбус. Северус невольно поежился, Дамблдор выглядел совсем не таким, каким он привык видеть великого волшебника. Словно впервые, что-то пошло не по его плану. Но Снейп только подводил к интересующему его вопросу: — Зачем вы направили Драко учиться с Поттером, — на последней фамилии Северус сделал особое ударение. — Вы думаете это хорошая идея? — Это будет полезно им обоим. Если Люциус все еще жив, он будет искать сына. — И вы хотите его заградить Поттером? Думаете темный лорд станет опасаться мальчишку? Даже я не думаю, что он способен противостоять тому, кого нельзя называть. — Северус, — произнес Альбус. Его уверенность быстро вернулась, открывая собеседнику, что волшебник никуда не пропадал, что усталость и кажущаяся беспомощность - была всего лишь маской, чтобы в очередной раз запутать остальных. — Гарри Поттер уже трижды давал отпор темному лорду. Я, думаю, он достаточно доказал, что пророчество не лжет. Снова сомнения Снейпа Альбус разбивает в прах. Как можно было отрицать очевидный факт - ребенок, совсем не подготовленный маг, но смог выжить при встрече с величайшим темным магом. Пусть даже тот и был ослаблен. Но Северус знал, что терзания вернутся, они всегда возвращались. Было что-то тут не то. Недоверие, сомнения, он никак не мог признать, что этот мальчишка, этот Поттер, на самом деле настолько важен. Или это было все от того, что он так сильно был похож на отца? Да у него были глаза матери, глаза Лили... Той, что осталась до конца, не пугаясь смерти и возможных пыток от темного лорда. Она не побоялась бросить ему вызов. Отчего же и Снейп не может довериться ей, принять мальчика? Возможно, что во всем остальном он видит в Поттере отца. Такого же безрассудного, наглого, упертого. У Северуса было много слов, но все они не подходили текущему окружению. Вместо этого, он, как и всегда, крепко взяв себя в руки, продолжил диалог: — Я так и не смог найти Феликса Торнтона. Возможно, ему кто-то помогает.***
Феликс долго лежал с закрытыми глазами. С трудом он заставлял себя не уснуть. Он пытался пробудить все плохие воспоминания, чтобы прогнать сонливость. К счастью, далеко заглядывать не надо, все было на поверхности. Волк постарался, чтобы мальчик долгое время не смог спать спокойно. Феликс не знал, сколько он пролежал, мучая себя. Он старался всячески вслушиваться в посторонние звуки, но кроме шума травы ничего не слышал. Он принял это решение еще вчера. Вот уже пять дней, волшебник вел свой путь среди оборотней. Он обратился с ними и это правда было легче. Феликс чувствовал, как волк оставался спокоен среди сородичей. Наверное, поэтому они держатся вместе. Но это было единственное, что могло его удержать. И то единственное, что он не хотел. Феликс яростно не желал, чтобы волку было хорошо. После всего того, что он натворил, после стольких потерь... Предоставить этому животному тепло и уют? Ну уж нет! Торнтон решил приоткрыть глаза. Солнце еще не встало. У него было время ускользнуть. Обращение миновало, а значит и чувства оборотней притупились. Даже Фенрир не сможет вовремя его учуять. Феликс аккуратно приподнялся. Он старался, чтобы его движения производили как можно меньше шума. Даже простые движения отнимали из-за этого больше времени. Вещи были собраны. Они всегда были собраны. Оборотни привыкли так жить. Они часто кочевали, поэтому такой распорядок даже был на руку. Феликс поднялся на ноги. Конечности затекли и ныли. Сколько километров за все время они уже преодолели? Нужно было идти. Осторожно перешагивая через спящих гигантов, Торнтон всякий раз задерживал дыхание. Он со страхом оборачивался к Сивому. «Лишь бы он не услышал» - думал про себя мальчик: «Только не он». Хотя Фенрир и казался в некоторых местах даже добрым, но правда не ускользала от Феликса. Он видел, как его побаивались другие оборотни. Это было не просто уважение. Каждый раз, они словно спрашивали его разрешения, чтобы в его присутствии высказать что-то вслух. А глаза... Вот уж действительно, где нельзя скрыть правду. Их давно поглотила ненависть и холодная жестокость. Феликс видел с каким рвением Сивый добывал провиант. Он не просто охотился на зверей. Наслаждался их убийством, каждая охота приносила ему неприкрытое удовольствие. Вот только Феликс не был уверен, что все ограничивалось только животными. С такими личностями он не хотел продолжать путь. Совсем нет. Пройдя от лагеря десять метров, Феликс услышал глухой шум. Он резко обернулся на источник, судорожно ища палочку. Это был дневник. Наверное, выпал из кармана рюкзака. Торнтон уже хотел было потянуться за ним, как увидел призрачный образ обитателя тетради. — Ну и куда ты собрался? — холодно спросил Том. — Думаю ты сам прекрасно видишь. Подальше отсюда, — кивнул в сторону спящих оборотней Феликс. — Но почему? Я думал они тебе помогают? Феликс старался отвечать как можно тише, но слова вырывались будто сами: — Они больны. И я болен. Я читал об этом. Ликантропия. Вот что это такое. Но они не принимают, что с ними случилось за недуг. Их это устраивает. Даже больше, они рады свершившемуся. Возносят это как достоинство. Ты послушай их, ладно Сивый, но даже Деррик с радостью описывает как уступает место зверю. А ведь он моложе остальных. Они никогда не позволят мне убить своего волка. Им нужен зверь, а не я. Они сами отклоняются от всего человеческого. Это деградация, я такого не хочу. Призрачный образ внимательно выслушивал Феликса, мальчику даже показалось, что тот его поддерживает: — Тебе и вправду они не нужны. Но без них ты не достигнешь своей цели. Они говорили про волшебника... Я слышал про него. Он очень могуществен. И он, наверное, единственный, кто сможет тебе помочь. Он не боится новых знаний, и не будет упрекать тебя за твои желания. — С чего ему мне помогать? — недоверчиво посмотрел на прозрачные глаза собеседника Феликс. — Дело в том, что не только я про него знаю, но и он знает меня. Я могу его убедить... — Слишком красиво звучит для правды, не находишь? — Я думал, что смог доказать, что я тебе не враг, Феликс. Если это для тебя мало, то какой у тебя выбор? Убежать в леса и сгинуть так ничего не достигнув? По-моему, так ты только лучше сделаешь для своего зверя. Феликс закрыл дневник, вместе с ним и исчез образ Тома Реддла. Он посмотрел на поляну, с которой так яростно хотел бежать. А какой у него и правда выбор? Может хватит бежать? Ведь все время, что он жил в этом мире, он только и делал что бежал. Сколько несчастий принесли такие решения? Он лишил себя всего из-за сиюминутных решений, доверяясь порыву. Может стоит что-то сделать наоборот? Вдруг волшебник и правда способен помочь? А если нет, то у него будет зацепка, куда двигаться дальше. Ровным шагом Феликс направился обратно к оборотням, возникшая уверенность прогнала все остатки страха.***
Утро наступило раньше, чем Феликс того желал. Его ночная вылазка не дала ему до конца отдохнуть. Оборотни вообще привыкли вставать с первыми лучами солнца, а их ежедневный безустанный путь только сильнее усугубляло положение волшебника. К такому Торнтон не привык. С трудом поднимаясь, он еле успевал вслед за остальными. На завтрак вновь было мясо. Они всегда ели мясо. Быстрый перекус сменился очередным движением вперед. Фенрир Сивый шел далеко впереди остальных. Он всегда шел так, показывая кто тут вожак. Остальные неуклонно двигались вслед за ним. Никто не спрашивал сколько осталось, это было неважно. Фенрир приостановил шаг, что-то вдали заинтересовало его взгляд. Оборотни нашли в этом повод передохнуть. Сивый обернулся к компании, жестом он поманил к себе волшебника: — Мы почти дошли. Феликс, пойдем кое-что обсудим, — проскрипел вожак. Торнтон послушно последовал вперед. Деррик сразу обратился к Мервину: — Старик, а чего мы вообще потащили за собой пацана? Мервин громко сплюнул: — Сивый так велел. Мне то, что вопросы сыплешь? По мне, так он нас только тормозит, но Сивый говорил, что волшебник так велел. Фенрир хлопнул по плечу Феликса. Корявым пальцем он указал вдаль: — Видишь, за тем холмом? Феликс с трудом различил черную точку. Глаза его слезились в попытках настроить резкость. Фенрир сжалился над попытками мальчика: — Скоро увидишь вблизи. Старый замок. Он всегда любил значимые места... — Сивый резко развернулся к Феликсу. Его бездонные глаза впились в лицо собеседника. — Ночью ты хотел бежать. Это был не вопрос. Сивый прекрасно знал о попытке Феликса. Торнтон не знал, что ответить. А что сказать, если человек перед ним и так все знает? — Сегодня мы придем к волшебнику. Ты сам знаешь, насколько этот мир жесток. Ты добровольно согласился идти со мной. Если передумал, уходи сейчас, — грубые руки сжались на плечах мальчика, сильно удерживая того, как в тисках. — Только, потому что ты оборотень, я даю тебе этот выбор. Если для тебя все настолько тяжело, то уходи. — Нет, — ровным голосом ответил Феликс. Ему было страшно, но он не хотел отступать, он уже все обдумал. Фенрир еще некоторое время изучал мальчика, пока, наконец, черты его лица не разгладились. Он разжал хватку, освобождая молодого волшебника и они уже в молчании продолжили путь, каждый по своему обдумывая произошедшее. К замку оборотни добрались на закате. Огромный, некогда, несомненно, еще более высокий, чем сейчас, он возвышался над местными деревьями. Полуразрушенные стены больше не служили ни для кого преградой, позволяя путникам пройти внутрь. Вокруг было тихо, словно это место давно не посещали никто из людей. Скорее всего так это и было. До некоторого времени. Сивый и сейчас знал куда идти. Он не сбавлял темп своего шага, обходя некогда обвалившиеся валуны здания. Ловко перепрыгивал трещины и обходил заросшие участки кустов. Так он провел всех к центральному зданию внутри замка. Дверей не было, но то, что было внутри оставалось загадкой, пока оборотни не вошли в темноту. Их глаза не долго привыкали к тьме. Скоро их встретило пламя факелов. Их ждали. Фенрир снова повернул и, наткнувшись на старые двери, грубо их пнул ногой. Шум разлетелся по огромному залу. В другом его конце стоял он. Волшебник, на встречу с которым так рвался вожак стаи. Очень быстро оборотни сократили с ним расстояние и Феликс увидел к кому именно они пришли. Рука его задрожала, он быстро нащупал палочку. Заклинание сработало немедленно, красный луч выбил волшебную палочку из рук мальчика. — Не так быстро, Торнтон, — улыбнулся Люциус. — У нас будет еще время поговорить. Вернее только внешне он был Люциусом Малфоем. Кто теперь стоял перед ним, Феликс не знал. Очередной взмах палочки приковал Торнтона к стене. — Фенрир, давно не виделись, — в новом обличье улыбка давалась Волдеморту легче, чем раньше. Сивый молча посмотрел на Феликса. Он ничего не возразил. Здесь не он был хозяином, и не ему было что-то решать. Фенрир давал мальчику шанс. Если бы тот послушался, если бы ушел, он что-нибудь придумал. Нашел бы, что сказать волшебнику перед собой. Но мальчик не послушал и теперь его судьба находится в других руках.