Гарри Поттер и сломанное пророчество

      Феликс осторожно отворил дверь. Каждый поход сюда ему давался нелегко. И дело было далеко не в неожиданных встречах по пути. Беллатриса Лестрейндж пугала его больше всех остальных. Феликс долгое время гадал, зачем Волдеморту вообще нужна эта женщина. Пусть она и была сильной волшебницей, с вполне вероятно сохранившимся даром магии, но при желании он мог заменить ее дюжиной других. Что-что, а убеждать темный лорд был горазд.       Но когда бывшая узница Азкабана начала приходить в себя, Феликс понял, что к чему. «Она ведь сумасшедшая», - это была первая мысль Торнтона, когда ему впервые «посчастливилось» увидеть Беллу в сознании. Тогда она не совсем осознавала, где находится. Когда Феликс принес очередное зелье, он напрасно попытался разбудить ее. Ее длинные острые когти (ногтями этот результат кропотливой работы вымотанного организма язык не поворачивался назвать), чуть не прервали недолгую жизнь мальчика. С тех пор он не решал подходить ближе, чем на метр к этой особе.       Ситуация улучшилась, когда Феликс смог встретить в отряде сбежавших заключенных родственников ведьмы. Торнтон судил лишь по фамилии - все трое были Лестрейнджами, и это было достаточно. Кроме того, они были практически единственными, кто спросил о Белле. Растабан и Родольфус нашли мальчика во второй день, как раз после происшествия с «когтями». Не известно, кем был для больной Родольфус, но Растабана она узнала сразу. После этой встречи она стала заметно спокойнее. Заметно успокоился и Феликс.       И вот сейчас, он осторожно отворил дверь ее комнаты.       — Мой лорд? — распахнула огромные темные глаза Лестрейндж.       «Кажется, она никогда не спит», - подумал про себя Феликс, но вслух произнес:       — Нет, это снова я. Я принес зелье.       — Снова этот дрянной напиток... Маги совсем разучились варить, — проворчала она, свесив на пол босые ноги. Рукой она погладила старую истрепанную простынь кровати (единственное, что указывало, что этот элемент интерьера используется), приглашая сесть рядом. — Проходи, мальчик.       Белла растянула свою кривую улыбку на пол лица. Очень сложно было улыбнуться в ответ, мимика совсем не походила на дружелюбную. Она скорее вызывала животный страх внутри Феликса. Он сделал усилие над собой, заставляя себя двигаться. Очередную порцию зелья мальчик положил на стул, рядом с кроватью. Белла разочарованно убрала ладонь с простыни, взгляд ее на минуту замер на собственной руке. Феликс проследил за ее глазами:       — Рана зажила, но нет уверенности...       — Что я не стану выть и отращивать волосы под луной? — усмехнулась она, глядя на мальчика. Похоже ее совсем не волновало больна она или нет. — Дай свою палочку.       Феликс с трудом заставил себя не рассмеяться. «Она серьезно полагает, что я это сделаю?» - задал немой вопрос мальчик. Она никогда раньше ничего не просила, поэтому Торнтон не знал как Белла отреагирует на его слова:       — Выпейте зелье, оно последнее.       Феликсу не хотелось оборачиваться к бывшей пленнице спиной, но это был единственный способ выйти из комнаты. Он дождался момента, когда ведьма откупорит сосуд, и ловя спасительные секунды направился к двери.       Прямо перед его носом стул, который только что освободился от зелья, с грохотом встретился с дверью. Неожиданная ситуация заставила Феликса замедлиться. Этого и хватило Белле, чтобы настигнуть мальчика. Она с силой толкнула его в стену. Торнтон издал хрип, пытаясь вырваться из ее цепких лап. Длинные пальцы женщины потянулись в карманы мантии, крепко удерживая Феликса в плену. Он все же кое-как вылез из-под мантии с ужасом наблюдая в руках ведьмы палочку.       Белла держала волшебный предмет рукой, искореженной укусом оборотня. Медленно она закрыла собой путь к отступлению. Резкий взмах руки и в стену полетело красное свечение. Ударившись о камень, сияние на секунду окрасило всю комнату. С безумной улыбкой она взглянула на Феликса:       — Видишь? Укус не помеха, — в ее голове щелкнул тумблер и радостное выражение лица сменилось яростью, — А ты что думал? Что у меня не получится?!       Одним прыжком ведьма достигла Феликса, крепко схватив его за рубашку:       — Отвечай!       Феликс попытался произнести хоть слово, пытаясь придумать как сбежать с этого безумного места:       — Я... Нет. Я знал, что получится, — внезапно, Торнтон понял, какой ответ она воспримет. «А что бы сказал он, ее лорд?». — Но это моя палочка.       Хватка ослабла. Женщина недоверчиво прищурилась к заложнику. Но ее недоверие испарилось также быстро как пришло. Она полностью разжала руки, пока не увидела в своих руках палочку:       — Думаешь это смешно?! Решил, что можешь обмануть меня?!       Рука волшебницы взметнулась вверх, после чего направилась на Феликса. Торнтон не видел, чтобы на конце палочки сиял какой-либо свет, но точно знал, что на него использовали магию. Голова сокрушилась болью. Если бы мозг мог бы что-то чувствовать, то Феликс был бы уверен, что это было похоже на то, что кто-то вложил в черепную коробку кучу битого стекла и решил хорошенько перемешать его с содержимым внутри. Множество картинок поспешило скрыть от глаз мальчика происходящее вокруг. Беспорядочные смены городских пейзажей ярко пестрили и били по глазам. Феликс больше не в силах был выдержать напора, он упал на пол, отчаянно пытаясь восстановить порядок в голове, схватив ее руками. Картинки разом померкли, стоило только ведьме нарушить молчание:       — А по тебе и не скажешь...       Задумчиво произнесла Беллатриса. Она протянула руку к мальчику. С удивлением Торнтон обнаружил, что его мучительница решила возвратить отобранное. Феликс не стал испытывать судьбу и быстро выхватил палочку обратно, пока безумная женщина снова не решила сменить ориентир мышления.       — Кто тебя учил? — выжидающе спросила Лестрейндж.       Феликс молчал. Он не знал, как ответить на данный вопрос. Голова его сильно болела, но не только от недавнего воздействия. Мысли судорожно перемещались по истощенному разуму, не в силах замедлить свой ход. «Так вот что это было», - Торнтон уже не первый раз переживал подобное, не задумываясь о причинах происходящего, но теперь волшебник получил ответ. Феликс уже выстраивал картину произошедшего, не обращая внимание на ожидающую его женщину: «Волшебники умеют проникать в чужой разум». Открытие простое и в тоже время достаточно пугающее. Которое дало толчок к дальнейшему всплеску размышлений.       На удачу Торнтону ему не пришлось ждать, когда у Беллы кончится терпение. Их компанию разделил тот, кого ведьма так безустанно ждала, на протяжении десяти дней. Ни Феликс, ни Белла не слышали, как дверь отворилась, хотя они были в полуметре от нее.       — Феликс, Джагсон ждет тебя внизу. У нас произошли некоторые изменения на нижних этажах. А нам здесь нужно многое обсудить, — произнес Волдеморт не сводя глаз с Беллатрисы.       Торнтон с удивлением обнаружил как изменилось поведение Лестрейндж. Она как будто уменьшилась в размерах, губы ее дрожали, а глаза выражали одновременно жажду и преданность. Нечто похожее было у собак, которые встречают своего хозяина после долгого отсутствия. Феликс не стал долго любоваться представившейся картиной, а поспешил покинуть комнату, в которую, как он надеялся, больше никогда не вернется.       Путь вниз не занял много времени. Феликс хорошо знал, где находятся оборотни, чтобы не показываться им на глаза. Со времени штурма тюрьмы он так ни разу сюда не ходил. Как оказалось, за время его отсутствия тут многое успело измениться. Сначала до Феликса донесся звон цепей. Это нисколько не насторожило молодого волшебника. Мало ли какие увлечения придумали себе оборотни?       Но очередная открытая дверь прояснила ситуацию. На пороге его встречал Джагсон. Феликс сразу понял, что это он. Освобожденных пожирателей смерти легко было узнать из далека. Их вид почти не изменился спустя стольких дней пребывания на свободе. Впрочем, кое-что отличалось. В руках у бывшего заключенного теперь была палочка.       — А, вот и ты! — простонал Джагсон. — Я совсем вымотался. У тебя не осталось хоть чего-нибудь из той дряни?       Феликс сразу понял о какой «дряни» идет речь. Он давно замечал с какой завистью смотрели на него остальные обитатели замка, пока доставлял очередное целебное зелье Беллатрисе Лестрейндж. Пусть оно и правда было паршивым на вкус и качество оставляло желать лучшего, но оно приносило эффект. Сейчас волшебница выглядит гораздо живее ее соратников. А физическое истощение по всей видимости оставляло свой след и на магии пожирателей смерти. Тоже работало и в другую сторону. Джагсон внизу явно не мешки тягал. Получив разочаровывающий его ответ, мужчина продолжил свой стон:       — Ну да, конечно... Пойдем, тогда тебе придется поработать.       Феликс послушно прошел вслед за Джагсоном. Первое, что он увидел - груда лежащих перед ним тел оборотней. У Торнтона перехватило дыхание. Женщины и мужчины расположились у одинокой стены большого зала, лица их не выражали эмоций. Лишь только мерно поднимающаяся и также плавно опускающаяся грудь каждого тела показывала, что они еще живы.       — Ну чего встал? Я почти всех заковал, остались только эти.       Джагсон махнул перед носом мальчика рукой, разнося душистый аромат многолетнего заточения. Только сейчас Феликс заметил, что почти все оборотни были закованы в ржавые цепи. Бывший узник воспринял заминку волшебника по-своему:       — Не бойся, они еще долго не оклемаются.       — Что с ними произошло? — Феликс продолжал пристально осматривать оборотней.       — Темный лорд указал на их место, кха, кха , кха, — то ли Джагсон и правда засмеялся, то ли его горло все же решило объявить протест пыльному помещению, — Давай закончим работу. Нам нужно еще подыскать комнаты, где вы будете обращаться.       «Где ВЫ будете обращаться», - повторил про себя Феликс: «Выходит теперь я в транзитной зоне, между волшебниками лорда и оборотнями подземелья».

***

      Николас Фламель всегда был загадочной фигурой. Он был всем широко известен за изготовление философского камня, позволившего ему будоражить умы волшебников на протяжении нескольких столетий. Однако кроме этого факта больше об этом волшебнике мало кто мог что-то сказать. Лишь единицы имели честь с ним общаться по переписке, не говоря уже о личных встречах. За многие года, что прожил Николас вместе со своей супругой, они редко посещали людные места. Бессмертие не только изменило их физически, позволив забыть о проблеме смерти от старости, но и затронуло их личности.       Алхимик и его жена перестали интересоваться обычными для всех остальных проблемами. Они настолько привыкли жить в собственном мире бессмертия, что редко вступали в контакт с остальным миром. Это настигло их не сразу. Несколько десятилетий супруги ничем не отличались от остального магического мира, и даже принимали активное участие в международных дискуссиях. Но чем больше проходило мимо «долгожителей» лет, тем меньше их заботили чужие проблемы. Каждая встреча с «обычными» людьми вскоре становилась похожей на другую. Каждый волшебник трепетал перед даром, доставшемся Николасу от его творения и старался по-своему воздействовать на алхимика. Вскоре Николас уже реже появлялся на публике, а спустя еще пару веков и вовсе стал отшельником. Вместе с женой он предпочел роль наблюдателя, лишь изредка позволяя себе радость общения с внешним миром.       Альбус Дамблдор, по мнению магического мира, был одним из счастливчиков, которому удалось лично узреть знаменитого алхимика. Сегодня он хотел повторить свой «подвиг». Корнелиус не обманул. Дом, стоявший перед бывшим директором школы чародейства и волшебства и его верным другом Аластором Грюмом, несомненно принадлежал великому алхимику. Фламель не гонялся за роскошью и богатством. Получив один из самых заветных даров человечества, он потерял интерес к остальным стремлениям. Поэтому дом его не отличался чем-то необыкновенным от аналогичных построек на территории Англии. Разве, что по архитектурному стилю отдавал давно прошедшими годами. Видимо привычки человека не стереть даже волной веков.       Небольшой двухэтажный дом без двора сиял в свете яркого полуденного солнца. Неудивительно, что алхимик предпочел отдалиться от людей, вокруг было очень спокойно. Обширное дикое поле открывало огромное пространство для обзора.       — На доме нет никаких защитных чар, — рассержено пробормотал Аластор.       — Зачем от кого-то защищаться, когда никто не знает где твой дом, — с легкой улыбкой ответил Дамблдор. Он хорошо помнил тот день, когда впервые увидел это здание. Хоть место проживания алхимика и менялось, но его дом следовал повсюду за хозяином.       — Но мы-то узнали, узнают и другие, — недовольно указал Грюм.       Волшебников никто не встретил. Альбус не удивился этому факту. Николас редко выходил даже к званным гостям, предпочитая встречать их на первом этаже в гостиной дома. Обычно с порога прибывших всегда встречал аромат фирменного чая супруги Фламеля - Пернеллы. Но этот раз был не из таких случаев. Вместо душистого запаха горячего напитка гостям пришлось довольствоваться сухим запахом пыли, от которой так и хотелось растереть нос.       — Похоже нас не ждали... Может Фламель решил покинуть дом? — бывший мракоборец демонстративно провел пальцев по пыльному кухонному столу.       — Его лаборатория наверху. Есть только один способ проверить вашу догадку, Аластор, — Альбус палочкой указал дальнейший путь.       Кроме рабочего места алхимика, на втором этаже также располагалась и спальня. Николас был категорически против располагать ее слишком далеко от лаборатории. Даже отойдя от общества волшебников, он оставался ученым. Пусть и с годами он редко занимался практикой, предпочитая теоретический подход, но его деятельность все также заставляла погружаться в нее с головой. Пернелла не была против задумки мужа, ей нравился вид, открывающийся со второго этажа дома.       Гости не достигли лаборатории. Именно спальня и привлекла их внимание. Вернее, ее тяжелый запах. Удивительно, как они не учуяли такое зловоние внизу. Впрочем, вскоре Аластор огласил причину:       — Чары с лаборатории распространились на весь этаж. Запах не распространяется дальше, но скапливается здесь.       С громким кашлем он взмахнул палочкой снимая все оставшиеся заклинания с дома. Следующим взмахом он избавил этаж от оков гнили. Альбус осторожно отворил дверь спальни. Увиденное подтвердило его догадку. На кровати мирно расположились Николас и его верная супруга Пернелла. Аластор быстро подбежал к тумбочке рядом с разлагающемся алхимиком, совершенно не обращая на него внимание. Грюм схватил пустой флакон и с силой вдохнул воздух, затаившийся внутри.       — Яд! — громко выдал вердикт Аластор.       Альбус заметил пергамент на столике напротив кровати. И снова он уже знал, что увидит на бумаге.       Аластор с гневом отворил входную дверь, заставив ее заметно покачнуться на петлях. Альбус же с большим уважением прикрыл дверь, что верой и правдой служила несколько столетий знаменитым волшебникам. Но такой простой атрибут дома вскоре быстро выпал у них из головы. Перед зданием удаляющихся гостей встречали пятеро мракоборцев, их сопровождал сам министр.       — Корнелиус, — Альбус поприветствовал Фаджа, — Хорошо, что вы здесь. Наверху...       — Я здесь не поэтому. С Николасом Фламелем мы поговорим позже. Сейчас у меня вопросы к вам, — быстро перебил министр, — Альбус, где Гарри Поттер?