Похищение с пристрастием..?

Мир вокруг переворачивается с ног на голову, его вздёргивают и магозоолог виснет, зацепившись самым краешком верного плаща за корягу, торчащую там, выше, чем он сейчас. Чернота перед глазами медленно рассеивается, мельтеша едкими назойливыми мушками и не давая нормально осмотреться. Но вот, рвано вдохнув чуть посвежевший воздух, Скамандер неловко стирает кровь с лица, потеревшись о плечо, ведь плащ зацепившись о ветку, лишил его всякой возможности двигать руками. Так ему и остаётся, что висеть, будто пчёлка в паутинке, да болтать ногами в воздухе. Стоп, что?! Губа закушена до крови, а сердце, кажись, сейчас пробьёт грудную клетку. И как ему выбираться теперь? Голову посещают до абсурда безумные мысли, но рёв, раздавшийся сверху, губит все идеи на корню. Мерлин! Тролль до сих пор там. В пропасть летит могучее дерево, выдранное с корнем, и камни мелкой щебёнкой осыпаются вниз; с глухим звуком парочка больно попадает по голове. Скамандер висит и не дышит, потому что монстр голоден. Голоден настолько, что когда Ньют впервые его видит, тварь обгладывает кости какого-то животного, умершего несколько дней назад, и ему всё мало. Это ненасытная дыра, бездна, поглощающая не столько плоть, сколько магию. Что уж говорить о молоденьком, явно не самом слабом волшебнике. В горле настолько сухо, что ещё один вдох и Скамандер зайдётся в ужасающем приступе кашля. Надо что-то сделать... Но что? Он мотает головой, отгоняя дурные мысли и закусывая щеку изнутри, медленно стараясь выпутаться из плаща. Внизу пропасть, не меньше мили точно. Однако, сейчас страх не самый лучший советчик, ведь там, наверху, где-то обронённые чемодан и Пикетт, и если тролля не отвлечь сейчас, то он стопроцентно почувствует исходящую от чемодана магию, а это недопустимо. Руки свободны уже по локти, но рукава совсем перекручены и предплечья зажало. Мерлин, если так пойдёт дальше... Он пару раз раскачивается, прямо как на верёвочных качелях, и ему удаётся зацепиться ступней о крохотный выступ на сплошной каменной стене. Да ладно?! Радость мимолётна, ведь тролль наверху начинает злиться ещё сильнее: прыгает, ногами бьёт землю и камень трещит, стонет. — Ой, мамочки... И ровно в тот момент, когда одна рука уже свободна, цепко держится за выступы, коряга, за которую зацепился плащ, смачно хрустит и, накренившись, летит вниз. Правую руку, все ещё зажатую в ткани, резко дёргает и парень кричит, когда край выступа, крепко зажатый между пальцами, лопается. Его просто сносит вниз, словно волной в открытом, северном море. Дракклов тролль! Рукав раскручивается и плащ вместе с корягой летят вниз, в то время как он сам чуть замедляется. С показным равнодушием смотрит на быстро приближающиеся кроны деревьев внизу и закрывает глаза. Даже если ему удастся упасть прямо на листья, не наткнувшись на ветки, шанс, что он выживет, упав с такой высоты, безбожно мал. Вот если бы всё было так просто... Только пожелаешь и хоп, магия по одному твоему желанию готова сотворить самое невероятное, могучее волшебство! В голову сразу лезут настойчивые воспоминания, как Гриндевальд одним движением пальца использовал Империо на нерадивых подчинённых под неодобрительный взгляд Ньюта. Как, стоило ему только пожелать, любой предмет сам прыгал ему в руки. Скамандер вспомнил, как от одного лишь взгляда щёки горели, а под умелыми руками тёмного мага горели не только щёки, но и дома, жизни ни в чём не повинных людей. Дьявол! Кулаки сжимаются, внутри всё невыносимо, напряжённо, будто пружина; обида яростно клокочет огнём, сжирая изнутри. Глаза распахиваются, ветер с силой бьёт в лицо, не получается вдохнуть, земля всё ближе. Уже даже можно разглядеть крохотного зайца внизу, как..! Врасплох застаёт удивительно резкая, словно ножевая, колючая боль внизу живота. Ньют не может сдержать вскрика, воздух взрывается, пространство гнётся, глаза застилают радужные вспышки и всё. Резкий удар и воздух вышибает из лёгких. *** Пресвятая Хельга... Из горла вырывается глухой, булькающий звук. Дышать странно тяжело и голова неимоверно раскалывается. Да что ж такое-то. Ньют с трудом разлепляет правый глаз, левый и вовсе не открывается, свет бьёт в лицо, ослепляя, магозоолог хрипит. Однако, несмотря на всю тягость нынешнего состояния он удивлён, что действительно выжил, даже относительно в порядке и чувствует себя весьма сносно. Внутри всё резко обмирает, когда совсем-совсем рядом, вблизи от парня раздаётся тихое шуршание, перестук копыт и любопытное ржание. Облегчённый вздох вырывается помимо воли и Ньют уже было начинает смеяться, но смешок застревает в горле, магозоолог захлёбывается кашлем. Это не фестралы! Даже близко не они... Белоснежная шерсть, фиалковые глаза в обрамлении по коровьи длинных ресниц и сверкающая, золотая грива, бликующая при свете солнца. Кадык судорожно дёрнулся. Единорог. И не один! Что здесь делает это чудесное, волшебное создание? Позади самца, о чём красноречиво свидетельствовал тяжёлый, витой рог, переступила копытами самка, чуть всхрапнула. Но... Но единороги ведь не приближаются к мужчинам! Он же не ребёнок, даже близко не девушка, и совсем не девственник. Почему? Ему немного страшно, однако, Скамандер не считает нужным предаваться панике, сперва нужно привести себя в порядок, а затем найти остальных животных, которые в чемодане, одни где-то наверху. И как он умудрился упасть в яму? Волшебник же! Аргх. За спинами единорогов возвышались высокие кроны деревьев, вокруг был тёмный густой лес, но днём здесь было не так жутко, как могло бы быть при свете звёзд. Неподалёку журчал ручей. Аккуратно оперевшись о землю, Ньют морщится, однако, всё равно встаёт, хотя и пошатывается. — Привет, — он криво улыбается. — Вы отбились от стада? Единороги молчат, настороженно провожая его взглядами, когда магозоолог подходит к ручью, набирает воды в ладони и жадно делает пару глотков, в то время как зубы сводит от обжигающего холода, а после, шипя от боли, смывает запёкшуюся кровь с лица. Но стоило ему выпрямится и облегчённо вздохнуть, как кобыла вдруг встряхивает головой и, обойдя самца, медленно подходит к Ньюту. — Что? — честно признаться, он правда очень удивлён, потому что за всю свою жизнь, даже будучи девственником, видел единорогов всего раз, и то издалека и мельком, а сейчас... — Малышка, что ты...? И тут он осекается, потому что единорожка подходит так близко, что между ними всего пара дюймов. Смотрит в его синие глаза своими волшебными, фиалковыми. Будто пытается сказать что-то важное. Но Ньют не понимает или вовсе не желает понимать, у него сердце заходится ходуном, по спине бегут мурашки. — Дорогая..? Кобыла всхрапывает и утыкается своим носом прямо ему в живот. Парень стоит в полном ступоре и даже не знает, что сказать. Что сделать. От прикосновения единорога всё его естество буквально заполняется магической энергией, бурлит, чуть не переливаясь через край. Глаза распахиваются ещё сильнее, ему не хватает воздуха, все чувства обострены до предела, а во рту вдруг появляется какой-то странный, нежно сладкий привкус. Ньютон никогда не пробовал единорожьего молока, но сейчас на все сто процентов уверен, что вкус один и тот же. Такое мягкое, сливочное... В глазах разноцветные вспышки света, голова кружится. Он испытывает самую настоящую эйфорию. О, Мерлинова борода. Ему сейчас так... так... Вдруг кобыла вздрагивает и, передёрнув ушами, отстраняется. Всхрапнув, громко ржёт, а самец и ещё несколько особей где-то там вдалеке подхватывают и пара грациозных созданий резво скрываются в чаще леса, оставляя за собой лишь лёгкие цветочные нотки, степенно витающие в воздухе. Скамандер ещё секунду стоит, а потом мешком оседает на землю и глупо, по-дурацки улыбается. Единороги... Такие красивые! Он смеётся, будто пьяный и сумасшедше счастливый, ему хочется просто взять и обнять всех людей на свете! Сила бурлит внутри, переливается, ещё немного и... Да и как можно кого-то не любить? Все такие хорошие, милые, приветливые... А все его недавние страдания это лишь бред, пустяки! Он сегодня же подойдёт к брату и скажет, что любит его, скажет Банти, что она прекрасно справляется. Аппарирует в Нурменгард и объяснит Лерту, что тот заблуждался, что он, Ньют, хороший и очень любит его, а потом... Громкий хлопок и рядом, всего в паре метров от него, появляются самые лучшие люди на свете. — Сей! — он улыбается счастливо, пьяно, а в глазах буквально искрит магическая энергия, он явно получил больше, чем смог бы выдержать. — Банти! Они явно обеспокоены, о чём-то трещат, машут руками. Тыкают пальцами на чемодан с тварями, трясут его за плечи. Толкуют что-то о маячке на одежде, тролле (какое смешное слово) и том, что волновались... Это так мило! — Да что с тобой такое, брат?! — Мистер Скамандер, вы в порядке? — Ньют.. Ты..! — Ми... Ска.. М.. Всё сливается в одну сплошную цветную полосу и магозоологу уже не так весело, тошнота резко подкатывает к горлу, всё мутнеет. Магический резерв корежит, раздувает, словно воздушный шарик и... Взрывается. Волшебная волна энергии яркой вспышкой отлетает от него во все стороны, Тесея и Банти отбрасывает далеко от Ньюта. На траве остаются жуткие борозды и она окрашивается в разные тона, по воздуху летают воздушные пузыри. Скамандер какое-то время сидит тихо, не шевелясь, всё вокруг стихло. Мордред... А в следующую секунду его просто выворачивает наизнанку. Волнами накатывает ощущение нереальности происходящего, сильно дрожат руки, колотится сердце, а на лбу выступила испарина, не хватает воздуха. Его рвёт и рвёт, но выходит одна желчь. Парень с утра ничего не ел, голова идёт кругом. Когда всё это заканчивается, он сплёвывает и утирает рот рукавом, ему по-настоящему плохо, магозоолог не знает, что делать, рядом испуганно восклицает Банти, а брат просто подходит и, подхватив его на руки, куда-то несёт. В голове, кажется, слишком много мыслей и одновременно с этим зияющая пустота. Ему больно глотать, горло дерёт, обжигает. Остаётся лишь надеяться, что всё будет хорошо и... Скамандер всхлипывает и тихо обмякает в руках старшего брата, от чего тот нервно вздрагивает да ускоряет шаг. Он доставит младшего в больницу и поможет в чём бы то ни было и чего бы это ему ни стоило! Иначе он не сможет уважать даже самого себя. — Дьявол...