Похищение с пристрастием..?

— Мистер Скамандер... — колдомедик смотрел на него строго, но сожаление всё равно плескалось на самом дне светло-серой радужки глаз. — Вы ждёте ребёнка. Сердце пропускает удар, а потом стучит намного быстрее. — Вы шутите? — магозоолог облизывает враз пересохшие губы и просто не может поверить этим словам. – Как можно? — пожилой мужчина грустно качает головой, но тем не менее смотрит с исследовательским интересом настоящего учёного. — Мы же не магглы, мистер. В волшебном мире возможно всё, другое дело, чем за это придётся расплачиваться. Голос дрожит, однако, Ньют пытается казаться ещё храбрее, чем чувствует себя сейчас. Он лишь выпрямляет спину и впивается ногтями в ладонь. — И... Чем же? Маг шумно выдыхает. — Давайте я попробую объяснить на простом для вас языке, вы же тоже учёный, я правильно понимаю? Ньютон утвердительно кивает и мужчина в лимонной мантии, кашлянув, продолжает свою речь. — Когда встречается пара волшебников и их магия... Мм... Хорошо подходит друг другу... — запинается. — Нет, не просто хорошо. Буквально, идеально; необходимо, чтобы магический фон одного был естественным продолжением другого. А самое интересное то, что ни физически, ни эмоционально невозможно почувствовать это сразу. Разве что столь мимолётно, что толком и не станешь обращать внимание на секундную вспышку интереса. Колдомедик расхаживает по палате медленно, старательно подбирая слова. — Поэтому когда люди предназначенные друг другу магией всё-таки находятся в отношениях и живут половой жизнью, то в утробе более слабого волшебника начинает формироваться небольшая магическая оболочка. Она не заменяет полностью женскую матку, совсем нет! Просто когда... — мужчина с сожалением смотрит на Скамандера. — Там начинает зарождаться плод, то... Ох. Скажу прямо, вы взрослый человек и должны меня понять. Встаёт вопрос между жизнью ребёнка и жизнью отца, который вынашивает плод, понимаете? Понимает. Как не понимать. — А есть... Другие варианты зачатия? — Конечно, есть, но ваш случай... — И всё же, я бы хотел знать. Колдомедик, главврач отделения, неодобрительно косится, но не может отказать — это его работа. — Существует специальное зелье. Его используют однополые пары для зачатия ребёнка от обоих родителей, чтобы не было третьего звена, вынашивающего. В этом случае родитель, принявший решение, пьёт курс зелий, а затем состоится процедура зачатия при обязательном контроле лучшего колдомедика; однако, к такому способу прибегают лишь аристократы для продолжения Рода... — Это всё? Ньют боится. Боится встретиться с братом, сказать ему эту новость, боится остаться наедине, сам с собой, со своими мыслями, поэтому... — Ещё бывает, что когда у мощного, древнего Рода лишь один представитель и он не планирует размножаться, то Родовая магия в праве по завету предков сама принять решение и будь то мужчина или женщина... Зачатию быть. Мальчишка шумно дышит и хватается за горло, волшебнику трудно понять всё, что сейчас происходит. Он ощущает какой-то странный, пугающий внутренний озноб, лёгкое удушье. Ему под руку подсовывают небольшую склянку из тёмного стекла и он послушно опрокидывает в себя содержимое. Вряд ли в больнице хотят его отравить. — Я, конечно, не могу говорить за вас, но как врач утверждаю, панические атаки - это меньшее, что вам сейчас нужно. Мы пропишем вам курс зелий, но... — Каков процент выживания носителя при согласии на роды? — Что? — мужчина недоуменно моргает и встряхивает головой. — Но... — Каков? Процент? Ньют говорит твёрдо, хотя голос всё ещё дрожит. Ему нельзя показывать слабость, только не перед этими людьми. — Десять. — целитель смотрит уверенно, вызывающе. — Выживает лишь один из десяти магов, решивших рожать. В трёх случаях из десяти погибает ребёнок. Но вы... — Мне нужно время. — сглатывает вязкую слюну, но всё ещё пытается держаться, проявить силу. — Позовите моего брата, пожалуйста. Мужчина раздражённо вздыхает, всплёскивает руками, но всё равно выходит из палаты, напоследок недовольно взглянув в сторону Ньюта из под кустистых бровей. И что его только не устраивает? Он же заплатит за лишнюю возню, заплатит за зелья... Или не в деньгах дело? Может, тут и до него побывала целая куча магов, да хлопот от них было ого-го? И в конце концов... Теперь ему нужно быть ответственнее — не только за себя отвечает. Скамандер, честно признаться, в полнейшей растерянности, хотя если бы он не отворачивался от симптомов, что прямо-таки сигнализировали, а обратил внимание на постоянное магическое истощение, перепады настроения, аппетит. Вспомнить только два магических выброса в один день, а ведь малышу не больше месяца-двух! Он будет сильным волшебником. Или она. Волшебник сам не заметил, как мягко положил руку на живот в защищающем жесте и нежно улыбнулся. Мало того, что он всегда любил о ком-то заботиться, любил животных, детей... Магозоолог не был сильно огорчён от этой новости, он испытывал явно неоднозначные эмоции. Малыш был зачат в любви, в этом он уверен, однако... Он помнит, по какой причине ушёл. Когда ты становишься ненужным, когда тебя даже не ищут... О! А Ньют уверен, если бы Геллерт захотел, то нашёл бы его сразу же! Но в такой ситуации... Если мужчина узнает. Ребёнка заберут. Мерлинова борода... Какого драккла всё так запутанно?! Поэтому, когда дверь открывается и входит взволнованный брат, Ньют в очередной раз получает подтверждение своим мыслям — он будет молчать. В семье не примут ребёнка чёрного мага. — Как ты, Ньют? Тебе принести чего-нибудь? Что сказал целитель? — Сей, Сей... Успокойся, — магозоолог нежно улыбается такой обеспокоенности и аккуратно берёт ладонь брата в свою, тот сразу же сжимает её в знак молчаливой поддержки. — Целитель сказал, что я... Я... — Что-то серьёзное? Открытое беспокойство приятно звучит в чужом голосе и Скамандер сначала кивает, потом отрицательно мотает головой, а затем вновь кивает. Тяжело вздыхает и смотрит в такие же синие, как и у него самого, глаза аврора. — Брат, я... Жду ребёнка. Некоторое время в палате царит тишина и парень боится поднять взгляд, однако, потом Скамандер-старший сжимает его ладонь сильнее. — Что? Но... И пока Ньютон как-то скомкано объясняет, что в волшебном мире возможно многое, в том числе и это, Тесей мрачнеет всё больше и больше с каждой секундой, а уж когда вялый поток слов вовсе стихает, убийственно заявляет. — Я убью его. — Кого? — волшебник испуганно замирает. Неужели он в курсе?! — Хоть Мерлина, хоть Дамблдора, хоть самого Гриндевальда... Плевать! — хватает младшего за плечи, внимательно всматривается в глаза. — Скажи, тебя заставили? Кто это был?! Волшебник сглатывает и растерянно хлопает ресницами. Что? Заставили? Да как он мог такое подумать? Хотя... Мог. Ньют весь месяц был вообще никакой, заявился домой рыдающий, в синяках... Ну и что, что в порыве страсти Геллерт совсем забывает об осторожности, Сею то это откуда знать. Поэтому Ньют отрицательно качает головой и кладёт свои руки поверх рук брата, которыми тот крепко сжимает его плечи. — Нет, всё было добровольно. — Но почему тогда ты... К чему тогда слёзы, синяки? — Просто оказалось, — магозоолог шумно выдыхает и смотрит наверх, прилагая все возможные усилия, чтобы слёзы градом не покатились из глаз. Ни одна. — Что он не любил меня. — А ты... Ньют молчит и Тесей всё понимает без слов. Недовольно вздыхает, рычит в бессильной ярости, расхаживая по палате. — Я бы вмазал ему с такой силой, что... Он бы у меня, как миленький... Будет знать, как моего брата..! Пока аврор извергал бессмысленные угрозы, Ньют, наконец, улыбнулся. Ему даже захотелось рассмеяться, потому что услышь эти пустые слова Лерт, Сею бы не поздоровилось. Хотя и брат не лыком шит, вот было бы противостояние. Магозоолог всё-таки не выдерживает, смеётся от той картины, что нарисовало воображение. Нет, ну вы можете себе представить... Что Тесей..! Самому злобному магу... Да по самое не могу... Ой, умора. Аврор вдруг замирает и завороженно смотрит на младшего брата, ведь когда тот смеётся, такое ощущение, что вокруг распускаются цветы. Словно солнце светит ярче и сразу хочется улыбнуться в ответ на этот заразительный смех. Что же. Если волшебник считает, что его партнёр не заслуживает наказания... То пусть будет так. Он не станет искать. Ради брата. — Ньют, я... Знаешь, наверное, не подходящий момент, но мне нужно сказать тебе. — Скамандер-старший смотрит с волнением, для него это важно. — Мы с Литой помолвлены. А Ньютон какое-то время молчит, а потом улыбается чуть печально и понимающе, ведь старший тоже заслуживает своего счастья, а он... Он уже счастлив. Рука мягко поглаживает живот и несмотря на все преграды, волшебник уверен — всё будет хорошо. *** — Вас будет курировать мой заместитель Джим Оливер Уингер. Всего хорошего. И дверь громко хлопает, закрываясь за главным целителем Ланселотом Пруэттом. Все дружно вздрогнули. — Ну что за противный старикашка, с самого уже песок сыпется, а он Джим то, Джим сё... Фи. — молодой целитель в новенькой лимонной мантии по-детски передразнивает вышедшего мага и, надо признать, отлично получается. Сей старательно давит улыбку, пытаясь оставаться серьёзным, а магозоолог, совсем не стесняясь, тихо хихикает. — Ну так что у вас? — парнишка потирает руки. — А то этот ворчун ничего толком и не объяснил, только повторял: "Это важное задание, будь ответственным, а не как в прошлый раз..." — чихнул. — В общем, всё, как обычно. Ну так как? Ньют удивлённо моргает, но всё-таки улыбается. Это волшебник произвёл по-настоящему хорошее и лёгкое впечатление, но не стоит обманываться; этот колдомедик вовсе не профан, как может показаться. То, что он в таком юном возрасте уже занимает пост заместителя ведущего целителя, этот нарочито беззаботный вид, но цепкий взгляд... В общем, он хорош. Волшебник в этом почти не сомневается. — Мой брат в положении и я бы хотел знать, чем это ему грозит. Слово взял Тесей, за что Ньют ему был очень признателен, слишком волновался. — О! — целитель сразу оживляется. — Ой, как интересно! Признаться, это лишь второй случай на моей практике, но первым занимался сам Ланселот, поэтому я мало что помню. Джим, словно маленький ураган, начал носиться по кабинету ярко-жёлтым вихрем, то шурша какими-то бумагами, то звеня склянками различных зелий, то тягая на стол здоровенные талмуды. Братья недоуменно переглядываются в то время, как колдомедик неразборчиво бубнит себе под нос и сверяет непонятные длинные диаграммы, списки и тому подобное, сверкая от восторга необыкновенными, даже среди магов, оранжевыми глазами. — Так... Выпишу-ка это, это... Ага. При болях настойку растопырника, мм... Настой Лирного корня или чай с Аиром, так... Шуршание пера стихло через несколько минут. Паренёк оторвал взгляд от пергамента и, посмотрев Ньюту прямо в глаза, на дно радужек, кажись, и вовсе мысли прочёл. Но вдруг улыбнулся, вышел из-за стола и, указав палочкой прямо на Скамандера, шепнул пару диагностических заклинаний. Удивлённо моргнул и склонил голову по-птичьи, набок. — Ой, а у тебя тут, — невежливо тыкнул пальцем и забавно почесал веснушчатый курносый нос. — Полный резерв, да и энергия какая-то странная... Переливается! — А, это. Ну... До того, как оказался здесь, я повстречал единорога, — внезапно Скамандер осёкся и удивлённо замер. Так вот почему эта единорожка подошла к нему! Из-за ребёнка. Что за чудесные создания. — И она... Кажется, поделилась со мной магией. Тесей ахнул. — Так вот почему ты был в таком состоянии! А я думал это всё шок от встречи с троллем. — Тролль? Единорог? — в оранжевых глазах зажглось неподдельное любопытство. — Ой, как интересно!