Похищение с пристрастием..?

— Слушанье открыто. Вы просите снять запрет на международные путешествия. — люди собравшиеся в этом зале явно преследуют какие-то свои цели, из уст чиновника летит откровенная насмешка. — Почему? — спрашивает какой-то маг из пятёрки собравшихся. В конце-то концов это его пятое слушание! Тяжёлый вздох. Это глупо. Это очень-очень глупо. Зачем он подписался на весь этот фарс? — Потому что я люблю эти путешествия. Банально. Причина более весомая, чем кажется на первый взгляд. — Субъект дал крайне уклончивое разъяснение целей своего последнего путешествия. Угум. — Это была научная командировка, сэр, я собирал материал для книги о магических существах... — Разрушили половину Нью-Йорка! — Нет, это утверждение вдвойне ошибочное, дело... Они не дают вставить ему и двух слов, постоянно давят своим авторитетом, своим взглядом и лоском в одежде. Но тут вышла одна ма-аленькая ошибочка. Ещё несколько лет назад этот дешёвый трюк бы прекрасно сработал, но только не после того ада, через который ему пришлось пройти. — Ньют. — Тесей предупреждающе шевельнул рукой, действуя прямо так, как они договаривались, по сценарию. — Мистер Скамандер, безусловно, вы сильно огорчены, как и все мы... Фальшиво улыбаются, считают, что ведут этот разговор, но, Мерлин упаси, ошибаются. Как и всегда. — Чтобы прийти к компромиссу, мы хотим сделать вам предложение. — Какое предложение? Довольные переглядывания. Рыбка попалась на крючок. — Комитет готов снять запрет на путешествия при одном условии, Вы будете работать в Министерстве, а именно... В отделе вашего брата. Говорим, как нужно, чтобы они подумали, что братья и вправду не ладят, что они нашли именно ту самую больную мозоль, верно надавили. — Нет. — мямлит. — Ну, думаю, я... — неловко улыбается, опускает взгляд. —Тесей – аврор. А я талантлив в другой области. — Мистер Скамандер, волшебные и не волшебные миры годами существовали в гармонии, Гриндевальд хочет эту гармонию разрушить и некоторые члены нашего сообщества находят его призывы... Привлекательными. — к чему это вдруг речь зашла о нём? — Многие чистокровные маги верят, что рождены властвовать не только над нашим миром, но и над миром магглов тоже. В омуте памяти, расположенном прямо в дубовом столе перед судьями, завихрились образы и линии, сплетаясь между собой в единый, знакомый до последней чёрточки образ. В сердце защемило. Кажется, он начинает терять контроль, ведь пусть они с братом это обговаривали сотни раз — было крайне неприятно увидеть лицо того, кто до сих пор навещает его в кошмарных снах. Даже спустя годы. Образ в омуте медленно менялся на совершенно иное лицо и Ньют... Растерялся. Но взял себя в руки и сделал вид, что не в курсе того, что юный обскур выжил, это знание чревато последствиями. —Для них Гриндевальд герой, а для него, этот... Мальчик. Лишь средство достичь желаемого. — Извините, но вы говорите о Криденсе, как будто он жив. В лице растерянность, голос дрожит. Молодец. — Так и есть, Ньют, — Тесей деловито кладёт голову на сжатые ладони в качестве подставки, смотрит внимательно, мол, не переигрывай. — Он жив и покинул Нью-Йорк несколько месяцев назад, сейчас он в Европе, но... Мы не знаем, где именно. Судорожный вздох. — Вы хотите, чтобы я выследил Криденса, чтобы убить его? И тут из-за угла книжного шкафа появляется тот человек, которого он взаправду не ожидал увидеть. Вот прям вообще. По спине липкой змейкой пробежал холодок. Его не должно быть здесь. — Старый, добрый Скамандер... — глумливый смешок со стороны нового лица, явно знакомого всем присутствующим. — Что он здесь делает? Магозоолог видел этого человека пару раз, ещё в Нурменгарде, но уже тогда успел хорошо запомнить лица окружающих его людей. Мерлин... — Я выполняю работу, для которой вы слишком мягкотелы. — прохаживается с ленцой, как бы нехотя всматривается в омут памяти. — Это он? Всё идёт не по плану. Не по плану. Магозоолог не выдерживает и срывается с места, волчком выскакивая за дверь. Сердце бешено колотится и вслед летит будничное: — Запрет на путешествия продлён. Точка. Как гвоздь в доску гроба. Сей досадливо шипит, кидается следом. — Ньют! — догоняет уже на выходе, пытается отдышаться. — Ты чего творишь? Шипит. — Сам же должен понимать, что от этого "разрешения" зависит весь план, нам срочно нужно вывезти Эйдана из страны, здесь слишком опасно. — Да понимаю я, просто, — нервно кусает губы, не смотрит брату в глаза. — Не ожидал, что начнут говорить такое... Аврор стискивает его плечи, рассерженно ругается, укоряет. Волнуется. Скамандер и сам прекрасно осознаёт, что нужно было всего лишь не подавать виду, что он узнал этого человека, всего лишь притворяться, как и всегда до этого, но... В тот момент внутренности словно ошпарило кипятком, настолько сильно, резко, ударила паника, что мозг просто отключился, перестал нормально функционировать. А всё из-за одной ничтожной, совершенно абсурдной мысли, что, мало ли, вдруг, как тогда в Нью-Йорке... Под личиной мужчины будет скрыт абсолютно другой человек. Как в ситуации с Грейвзом, например. И простая мысль, всего лишь секундно промелькнувшая внутри его головы, что он может вновь, лицом к лицу, встретится с Геллертом — напугала до предобморочного состояния. Мерлин. Он снова всё испортил... *** Когда Ньют сразу после слушания навещает свой старый дом, в котором сейчас живёт Банти и одновременно с этим ухаживает за остальными его тварями, что-то настораживает. У самого входа, в окне — горит свет. И не просто горит, а словно кто-то, развлекаясь, щёлкает выключателем туда-сюда, светло-темно... Скамандер бы заподозрил, что это Эйдан балуется, но тот сейчас точно не здесь. Он уверен. А вдруг..? Магозоолог вдруг замирает и сглатывает вязкую слюну. Вдруг это что-то опасное?! Или кто-то. Мерлин. Он едва, самую малость приоткрывает слегка скрипнувшую дверь и заглядывает внутрь, в слабой попытке разглядеть то, что прячется внутри. Дракклы его раздери, это всего лишь нюхль качается на блестящей верёвочке от лампы, эти существа всегда стремятся стащить что-нибудь яркое, маленькие сороки. Облегчение мощной волной затопило его изнутри. О, Хельга... Кажется, он становится законченным параноиком. В голове крутятся всякие абсурдные мысли, пока магозоолог ловко отлавливает сбежавших зверьков: один из малышей всё-таки оторвал несчастную цепочку от светильника, второй пытался стащить серебряные гирьки на весах, кстати, крайне забавное зрелище, третий — самый крохотный, с чёрно-белой шёрсткой — открутил пробку от шампанского и та с громким чпоком полетела вверх. Серьёзно? Скамандер смотрел на всё это по-философски, здраво считая, что эти малыши довольно не умелы в своих попытках разбогатеть по сравнению со своими родителями. Ну ничего, научатся. — Банти.— магозоолог резво спустился по лестнице. — Ба-анти! Детёныши нюхля опять сбежали. Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась, она в это время осматривала здоровенный рот волшебного существа, до жути похожего на маггловского оленя. — Вот они. — Ньют аккуратно поместил всех малышей в гнездо. — Простите... Они снова вскрыли замок, пока я убиралась у авгурий... — Ничего страшного. — он мягко улыбнулся, умело лавируя между животными, чтобы закапать глазки лунтелятам, они у зверёнышей часто сохнут, а потому болят. Они с Банти негромко переговаривались по поводу лечения существ и магозоолог решил отпустить девушку отдыхать пораньше. Она ему здорово помогает. Но вдруг напарница как-то сморщилась и болезненно зашипела, неловко встряхнув рукой. — Я же сказал, что сам займусь келпи. — он серьёзно посмотрел в её виноватые глаза. — Нужно было мазью помазать... — Я не хочу, чтобы ты осталась без пальцев. Ньют пытается настоять, чтобы девушка всё же пошла наверх, она правда выглядит уставшей, но та тем не менее твёрдо стоит на своём и вызывается помочь с келпи. Всё-таки, вдвоём и вправду легче. И уже после того, как Скамандер весь насквозь мокрый и счастливый заканчивает с морской лошадью, то невзначай слышит, как что-то разбивается в гостиной. Радость тут же отступает. Он всё же уговаривает Банти отправиться в выделенную ей комнату, а сам в это время поднимается наверх, на ходу простым движением палочки высушивая сырую одежду. Он аккуратно и максимально незаметно выглядывает из-за угла, мгновенно столбенея от шока. Как они оказались здесь? — Приве-ет, Нью-ют! Иди сюда, дружище! Ковальски выглядит счастливым и до безумия радостным, но внутри Ньюта что-то неприятно дёргается от этого стеклянного взгляда. Что-то не так. — Ты не возражаешь, милый, что мы вломились к тебе? На улице льёт сейчас, как из ведра, в Лондоне холодно... Он почти не обращает внимание на Куинни, которая сейчас кружевным платочком стирает подтёки воды с пухлого лица своего любимого. — На тебя ведь наложили заклятие Забвения, так? — неуверенно интересуется. — Точно! Не сработало, дружище, ты сам говорил — зелье стирает только плохие воспоминания, а у меня их просто не было. — активно жестикулирует руками. — Ты пойми, у меня были странные воспоминания, были страшные, но этот ангел... — Якоб пьяно улыбается, когда смотрит на смущённую сладкими речами блондинку. — Этот ангел взял и затмил собой всё плохое... И тут, словно щелчок по лбу, всё сразу становится понятно. И странное поведение, затуманенный взгляд и дёрганные движения. Ты околдовала его, верно? — Ох, что? Нет, конечно. — девушка чуть вздрагивает и наигранно смеётся. Он смотрит ей прямо в глаза, настойчиво пытаясь передать всю бредовость идеи. — Перестань читать мои мысли. Куинни, ты привела его сюда против воли. — Ах, какое возмутительное обвинение, он ведь счастлив... Ты ведь счастлив, да? Якоб что-то говорит, но Ньют не слушает, вся эта ситуация ужасно его коробит, ведь кто бы что ни говорил, ему в своё время хотелось того же. Особенно когда не было сил на физическое проявление эмоций и парень просто тихо дрожал, внутренне задыхаясь от агонии. Ему точно так же хотелось взять и заколдовать объект своих чувств, чтобы всё было легко, хотелось стереть себе память о запахе горького кофе и табака, что прочно въелся в подкорку мозга и даже сейчас, спустя столько времени, когда внутри уже не болит, он помнит его, словно мужчина стоит прямо за его спиной. — Тогда, ты не будешь против? Скамандер делает пару движений палочкой, стараясь не обращать внимания на поникшую Куинни. Если Ковальски всё-таки не любит её, магозоолог уверен, она справится. — Сургито. Маггла трясёт и волшебные чары рассеиваются приторно розовым туманом, а после наступает до абсурда безобразная сцена. Они начали ссориться, выяснилось, что Якоб всё-таки любит её, но сильно беспокоится, что её посадят за связь с ним и бла-бла-бла, прочая романтическая ересь. Ньют смотрит на это с толикой зависти, но несмотря на это неприятное чувство, радуется за друзей, ведь главное то, что они чувствуют одно и то же, а на остальных плевать, эти двое справятся со всеми склоками и препятствиями, дабы быть вместе. Что ещё нужно для счастья? А ему в этом плане не повезло. Скамандер вздыхает, машинально давя в себе вскинувшиеся чувства, от которых, честно говоря, осталась одна лишь выжженная пустошь. Мерлин. Куинни аппарирует во Францию, к сестре, а Ковальски начинает трясти его самого, чтобы Скамандер помог ему встретиться с любимой вновь и объяснить ей все светлые чувства. М-да. Может, и вправду слетать, развеяться? Вряд ли с ним случится что-нибудь серьёзное. И плевать на запрет от Министерства, им нужно перевезти Эйдана за границу, потому что здесь явно что-то назревает. Его сын должен быть в безопасности. О, Хельга, спасите его от этого безумия...