Похищение с пристрастием..?

У всего на свете есть начало и есть конец. Если Уроборос начинает свой путь по земному шару, то он всё равно, рано или поздно, укусит свой собственный хвост. Тем сложнее было осознавать и принимать, что всё вернулось в ту самую точку невозврата, которая стала именно тем судьбоносным моментом, что изменил всю его жизнь. Его самого. Мерлин. Что ещё делать в здешнем, тусклом, глухом, буквально осязаемом полумраке, который липкой смолой обволакивает всё его тело, нефтяными щупальцами щекочет пятки, оставляя после себя гадкий маслянистый чёрный след, навязчиво забивается в нос, заползает в глотку, туманит кричащий, воющий о спасении разум. Почему всё возвращается туда, откуда пришло? Вечный вопрос — ничтожный ответ. Магозоолог недовольно шипит от едкой, разъедающей кровь боли в натёртых до содранной кожи запястьях. Слышится тихий, как будто сюрреалистичный лязг цепей, якобы воспроизведённый на старом-старом грамофоне, шарканье поцарапанной пластинки, искусственный скрежет, бьющий по нервам; ноги промёрзли насквозь. Скамандер до последнего не хочет признавать, что оказался там, где больше всего на свете боялся очутиться вновь. В желании успокоиться закусывает нижнюю губу, от которой почти не осталось живого местечка: полностью искусанная в кровь, потрескавшаяся, сухая. Болит. Последнее, что он помнил – это отчаянную надежду на спасение, на то, что удастся вырваться из преисподней живьём, на то, что сам дьявол не схватит его и не заставит кричать, метаться в агонии, наслаждаясь заживо пожираемой огнём жизнью. Он помнит беспросветный крах всех стремлений и мечтаний в тот момент, когда собственная магия отказывается подчиняться, когда ему, одному-единственному из присутствующих в колизее, блокируют доступ к силе и не позволяют аппарировать так далеко, насколько хватит всех возможных жизненных сил. Он помнит ужас, сковавший его, тихий шёпот на ухо и резко навалившуюся темноту. Всё. А стоило магозоологу прийти в себя, так парень сразу понял, не открывая глаз, только лишь по внутренним ощущениям, что оказался в той самой пещере, где уже побывал ранее. Откуда не возвращаются. Мордредова скверна! Ньют чувствовал обжигающую, обгладывающую всё его нутро вину за то, что оставил Эйдана одного. За то, что Тесей в момент такой тяжёлой потери оказался наедине с собой, ведь даже когда Скамандеру было плохо – Сей был рядом. Помогал, поддерживал... Утирал слёзы с мокрых щёк и ресниц. Каково этому сильному мужчине, аврору, солдату, враз потерять возлюбленную и брата. Он даже не подозревает, что Ньют жив. Да и не факт, что надолго. Наверняка думает, что сам чудом успел переместиться, в то время как магозоолога обратили в пепел, точно так же, как и нарочно подставившуюся Литу. Двойной удар – так аморально. Волшебник шмыгает носом и выдыхает небольшое облако пара. Холодно. А он в одной лишь белой рубашке и тонких хлопковых штанах, босиком. Мерлин. Ему ничего толком и не остаётся, кроме как вспоминать. Вспоминать лучшие моменты прошедших пяти лет, которые яркой вспышкой пролетают перед глазами, заставляют сердце болезненно сжиматься и в глухой тишине, полумраке подвала глотать невкусные, горькие слёзы. Вряд ли он выйдет отсюда живым... Вряд ли. *** Как ни странно, самые лучшие его воспоминания были связаны с крохой Эйданом, который в своей детской непосредственности был весьма очарователен. К примеру, когда тот замучил Скамандера просьбой поиграть-побегать-подурачиться, то к парню пришла до безумия абсурдная идея, такая, которая посещает лишь во время настоящей родительской усталости. — Малыш, а... А может, испечём печенье? У меня был друг, который умеет хорошо готовить, и я в своё время кое-чему научился... — Ой, прямо как магглы? Печенье? Настоящее?! Глаза ребёнка загорелись неподдельным восторгом, мальчику настолько понравилась мысль попытаться изготовить настоящие-пренастоящие печенья (и чтобы обязательно с шоколадом), что от радости по комнате начали летать разноцветные мыльные пузыри. Ньют засмеялся и ласково потрепал сына по кудрявым волосам. — Давай, будет интересно. — подмигнул. Эйдан захлопал в ладоши. Ну хоть что-то! Магозоолог облегчённо вздыхает и простым "акцио" приманивает увесистый старинный том по кулинарной магии и различным рецептам, который ещё с давних пор принадлежал его матери. — Та-ак... — почти сходу отыскав нужную страницу, разукрашенную его детской рукой в разные цвета, со списком продуктов и инструкцией по приготовлению тех самых сладостей, которые он когда-то готовил вместе с мамой и Сеем, так же как сейчас с Эйданом, Скамандер, не теряясь, призвал необходимые ингредиенты. Те незамедлительно, словно из ниоткуда, вынырнули из многочисленных шкафчиков, тумбочек, полочек. — Молоко, мука, яйца... Угум... Ваниль, масло... — А шоколад? — сын умоляюще надул губы. — Ох, конечно. Волшебник незаметно прикрыл глаза и улыбнулся. Куда же без этого? Собрав весь необходимый перечень ингредиентов, Ньют достаёт большую миску для смешивания и подставляет к массивному высокому столу стул, на который сразу же взбирается шебутной ребёнок. — Бах-бах! — магозоолог сам не понимает, зачем сынишка озвучивает каждое его действие, но то, как он заливается звонким смехом при каждой мимолётной шалости, тянущим теплом отдаётся в груди. Эйдан – его подарок небес. Его солнце. Скорлупа яиц раскололась надвое и в миску тягуче плюхнулись желтки, а белки тонкой ниточкой стекли вниз. — Пу-ух! В воздух поднялось небольшое облачко муки. — Хрусть! Толстая плитка шоколада прямо в воздухе раскрошилась на множество мелких сладких кусочков и неряшливо плюхнулась в миску с остальной смесью ингредиентов. Скамандер хотел уж было начать формировать ровные кругляши с помощью магии, но тут его осенило. — Хей! — он игриво подул Эйдану на макушку, вороша густые кудряшки. — Хочешь самостоятельно вылепить что-нибудь? У мальчика загорелись глаза. — А можно? — Конечно. В комнате витал совершенно восхитительный сладкий аромат. Когда вечером Тесей вернулся с работы, то был очень удивлён, застав брата и племянника, уснувших вместе на небольшом диванчике в то время, как вокруг них и на столе были разбросаны слегка подгоревшие, но до жути странные печенья. Кривой нюхль, фестрал с тремя ногами, Пиккет с конечностями, как у паука... В общем, мурашки по спине. Но с губ спящего ребёнка улыбка не сходила до самого утра. *** Когда Эйдан был ещё слишком маленьким для путешествий, но кому-то срочно требовалась помощь, Ньют оставлял его с Сеем, однако аврор не всегда мог справиться с заданием. Как и в этот раз. На улице оглушающе гремели раскаты грома, тяжёлые капли дождя барабанили по стеклу, а полумрак комнаты мимолётно освещали мерцавшие молнии. Эйдан плакал. А после каждого грёбанного раската грома заливался плачем ещё сильнее: малыш дрожал, трясся и отчаянно цеплялся за белоснежную, выглаженную рубашку Скамандера-старшего, пачкая её слюнями, слезами и соплями. Но это не страшно, простое Эванеско решит такие глупые проблемы, как испачканная рубашка. Тут есть проблемы посерьёзнее, например, трёхлетний Эйдан, который, заикаясь, зовёт папу, потому что страшно. И ребёнку, и Сею. Тот уже что только не предпринимает: и колыбельные, и покачивание, и Ньютовское "чшш", но ничего не помогало. Наверное, дело в том, что дети волшебников остро ощущают всё происходящее вокруг, в том числе погоду, состояние родителей, волшебную энергию и многое другое. Стёкла звенят от стихийной магии ребёнка, того и гляди – треснут. Аврор не выдерживает и посылает срочного патронуса брату, чтобы тот поторопился. Десять минут, двадцать... Час. Вдруг из прихожей слышится приглушённый хлопок, сдавленное ругательство и в комнату залетает насквозь мокрый Ньют, с одежды единым потоком течёт вода, волосы облепили лицо. Но на всё это плевать, взгляд магозоолога прикован к Эйдану, а тот, словно почувствовал, что папа рядом, подуспокоился, хныкает, икает. — Ты где так долго шатался? Тесей шипит сквозь зубы, а сам цепко выискивает даже малейшие царапины и синячки на теле брата, но находит лишь бледное лицо, да круги под глазами. — Колючки собирал. — огрызается. Мгновенно высушивает свою одежду простым взмахом палочки и, уже не сдерживаясь, кидается к сыну, берёт того на руки и целует в горячий лоб. — У него температура поднялась. — шёпотом. — Ну, конечно же, так плакать – у любого маггла поднимется! Ньют только закатывает глаза от бесконечного сарказма брата, но понимает, что тот тоже волнуется за малыша, поэтому магозоолог нежно укладывает Эйдана в кровать, но, как только тот вновь начинает хныкать, сразу же ложится рядом. — Иди отдыхай, Сей. Я буду рядом с ним. — Спокойно ночи, Ньют. — Приятных снов. Всё обязательно будет хорошо. Иначе никак. *** — Папочка-папочка! — М-м? — Представляешь, у нюхля появились малыши! Они та-акие хорошенькие! — Ох, Эйдан, прямо как ты. Шкодные и милые. — Да не-ет. — Да да-а. — Хэй, а ну не смейся! — Не могу, ты так забавно надуваешь щёки, прямо как бельчонок. — А вот и нет! — Хах, а вот и да. — Ну, па-ап. *** Это утро в очередной раз настигло Ньюта промозглым осенним настроением и гудящей спросонья головой, в памяти замелькали смутные образы по-тревожному суматошного сна, который почти никак не отложился в сознании. Чашка горячего чая и апельсиновый джем это как раз то, что нужно в прохладное время года. Мерлин... Магозоолог блаженно прикрывает глаза, со вкусом сёрпая обжигающий напиток, уютно кутаясь в тёплый плед и наслаждаясь контрастом холодной улицы с тёплым домом. Время растянулось, словно дорожная пробка в час пик, медленно и до безумия липко. Но приятно. Первым тревожным звоночком стало то, что время близится к обеду, а Эйдан до сих пор не подал ни единого признака жизни, хотя по-обыкновению самый первый всегда вскакивал с постели и в играх с нюхлем ставил на уши весь дом. Чертёнок. Это собственно и стало вторым звоночком. Третьей причиной, которая насторожила Скамандера, стала неясная, совершенно не привлекающая внимание возня в библиотечных комнатах. — Эйдан? Шуршание на миг замерло, а потом продолжилось как ни в чём не бывало. — Эйдан! Волшебник устало вздохнул и с тихим стуком поставил полупустую кружку обратно на стол, от медово-медной поверхности чая поднимались изящные завитки тусклого пара, распространяя вокруг притягательные ароматы. Ньютон поёжился, стянул плед и поплёлся на второй этаж, дабы выяснить, чем таким интересным-увлекательным занят его сын. Библиотечная дверь негромко скрипнула, и Эйдан, сидящий на полу в окружении множества различных фолиантов, настороженно обернулся. Однако, Скамандер уже успел заметить тот текст, который его ребёнок стремительно прикрыл ладошкой. Драккл его раздери... Он так надеялся, что этот момент никогда не наступит. Сердце ухнуло в пятки и болезненно забилось внутри, отдаваясь тяжёлым комом в горле. "Волшебники и их Родословная." "Священные Двадцать Восемь." "Кровная магия или как найти последнего в Роду." "Величайшие исследования о Магии Крови 11 век." — Мерлинова борода... — перед глазами на секунду стало темно, магозоолог пошатнулся, но вовремя схватился за дверной косяк. — Папочка! Эйдан обеспокоенно вскочил и метнулся к парню. Его синие глаза взволнованно блестели, а светлые кудряшки находились в полном беспорядке, ребёнок настойчиво желал знать всю правду о своём втором родителе. — Малыш... Ты же мог просто спросить у меня, знаешь же, что многие старинные книги опасны не то, что для детей, но и для взрослых магов, а если бы... — Папа..! На больших тёмных ресницах мальчика заблестели слёзы, он ухватился за край домашней рубашки отца и быстро забормотал. — Я же... Я же знаю, что тебе больно говорить об этом! Но, но несмотря на это я хочу знать, кто моя мама и почему она оставила меня. Почему я... Не нужен... Скамандер задрожал и, опустившись на корточки, крепко обнял сына. — Не нужен? О, Мерлин мой, какие глупости, малыш. Я безумно люблю тебя, а помимо меня ты нужен дяде Сею. — магозоолог подхватил уже не такого лёгкого ребёнка на руки и отнёс на самый ближайший диванчик. — Он точно так же дорожит тобой, как и я, даже Джим бы расстроился, если бы с тобой что-нибудь случилось, дорогой... — Па-ап... — М-м? Эйдан смущённо зашмыгал носом. — Я тоже люблю тебя. Сильно-сильно. И спрятал викрастую макушку у Ньюта на груди. Тот тихо засмеялся и нежно поцеловал ребёнка в висок. — Я, конечно, поощряю твою самостоятельность, сынок, однако, пока ты не слишком большой, то правда можешь пораниться сам или поранить кого-то, поэтому стоит всегда подойти ко мне и я всегда-всегда найду время, чтобы поговорить с тобой. Эйдан какое-то время молчал, но потом вздохнул и тихо обронил. — Спасибо, пап. Ньют кивнул. — Ты правда хочешь знать? Волшебник посмотрел на решительное выражение лица своего малыша и сразу понял, что тот не отступится. Совсем. М-да, и ведь не понять, в которого из родителей он пошёл этим ослиным упрямством. Скамандер хмыкнул и покачал головой. — Садись ровно и слушай, потому что вряд ли мне хватит внутренней силы воли, чтобы каждый раз вспоминать всё это. Мальчик сразу же подобрался и внимательно посмотрел на отца, готовый внимать, в его синих глазах на самой глубине зрачков поселилось какое-то странное хищное выражение. Какое-то... Змеиное? Ох, Мерлин, ему же всего около пяти! Он слишком быстро развивается. И даже читать, пусть пока только по слогам, но умеет же! — Понимаешь, малыш... В волшебном мире не всё так просто. Мы не говорили тебе, ты был ещё слишком мал, да и сейчас... Но будь мы в маггловском мире, то у тебя правда была бы мать, однако здесь всё так получилось, что роль матери на себя принял я, а вот твой второй отец, он... Тяжёлый вздох. — Дело в том, что ему не нужен именно я. О тебе он не знает, так получилось, малыш, что ему никто не сказал о тебе, потому что твой второй отец плохой человек. И даже дядя Сей не знает, кто он. Эйдан долго молчал и напряжённо смотрел в пол, перебирая в маленьких пальчиках крупную деревянную бусину от браслета оберега. Ньют нервно продолжил. — Я скажу тебе, кто он такой, но только когда ты станешь чуть старше, милый. — прикусывает губу так, что она белеет. — Дело в том, что ты пока не в состоянии защитить себя самостоятельно, ведь случись что, мы можем оказаться в большой опасности, поэтому... — Пап. Магозоолог вздрагивает и подавленно смотрит на хмурого сына. — Я понял. Мальчик встряхивает копной светлых кудрей и задумчиво кивает каким-то своим мыслям. — Ну раз понял... — внимательный взгляд. Скамандер смиренно вздыхает и, старательно улыбнувшись, щёлкает ребёнка по носу. — Пообещай мне, что не наделаешь глупостей. Поджатые губы и тяжёлый взгляд в ответ. — Пожалуйста. — Обещаю. *** Ньютон понимает, что сам не сдержал того обещания, которое попросил у сына. Не сдержал. Натворил делов. И опять оказался здесь, чёрт возьми! Усталый выдох и затёкшие плечи. Он снова не знает, что делать.