Похищение с пристрастием..?

Густая кровь медленно наполняла рунный круг, выбитый на каменном полу, тягучей змейкой вливаясь в предназначенные для ритуалов желоба. Чёрной кляксой расползаясь по гудящей от магии поверхности алтаря, поблёскивая в тусклом пламени свечных огарков. Удушающий запах свежей крови ватой забился в нос, а перед глазами магозоолога стояла захлёбывающаяся девушка с перерезанным горлом. Булькала, откашливая багровую пену, и замирала с закатившимися глазами. Мёртвыми. Рыбьими. Скамандер почувствовал резкий приступ тошноты, сглотнул, стараясь дышать через раз и не концентрироваться на вони, на премерзкой кислоте, заполнившей рот, лишь смотрел. Смотрел на то, как от безжизненного тела юной ведьмы отделился плотный сгусток магической энергии, размером примерно с грецкий орех, и ярко осветил окружающее пространство. Под руководством Альбуса ядро плавно поднялось вверх, почти под потолок и равнодушно замерло. Ньют заметил, что на висках Дамблдора выступили капельки пота от напряжения. Магозоолог уже так устал от всего этого. Да, он чувствовал напряжение и опаску, ведь не каждый день на твоих глазах убивают настоящего живого человека, но все события последних дней словно происходили не с ним самим, а каким-то другим Ньютоном Скамандером. И сейчас не он сидит в заточении в компании брата и самого страшного тёмного мага современности, и не на его глазах всегда добрый преподаватель трансфигурации превращается в чудовище, не он... А тот, другой. Магозоолог якобы засунул голову в песок и не осознавал происходящее. Всё это так... Сюрреалистично. Вот Альбус взмахивает палочкой и безвольное тело девушки мешком валится с краю у стены, вот профессор хватает вздрогнувшего Виллиама за руку и валит на освободившееся место на алтаре, вот Розье сопротивляется, кричит, кусает Дамблдора за руку, но ничего не может сделать, когда из разрезанной шеи толчками выплёскивается кровь, поэтому только сипит. А Ньют думает "может, мне снится?" Он не обращает внимания ни на прокусившего губу Тесея, белого как смерть, который не доверяет Тёмному, но зато доверяет брату, ни на Геллерта, сжавшего руки в кулаки, мрачного, словно дождевая туча. Он видит только сгусток магии, оторвавшийся от уже неподвижного тела Розье и зависший рядом с другим, поменьше. Если это правда, то Виллиама было жаль. Он, конечно, подонок редкостный, но такой гадкой смерти не заслужил определённо. Да и... Будем честны, магозоолог понимал его мотивацию. Сам бы он никогда не стал портить отношения дорогого человека, только посмотрел бы грустными глазами да ушёл. Пожелал бы счастья. Розье был из другого теста, он считал, что сможет добиться всего, чего только не пожелает, но... Для него уже поздно. Скамандер отстранённо следил за происходящим. Звуки доносились, как будто из-под многометровой толщи воды. Хельга, дай ему сил. Глухо бухнул труп, словно какой-то мусор, привалившийся к такой же бездыханной незнакомке в углу. — Зачем ты проводишь этот ритуал, Альбус? — проникновенно спросил Геллерт. Тот засмеялся. Страшно. Безумно. С рук Дамблдора капала ещё тёплая кровь, а вот та, что брызнула на лицо, уже начала покрываться коркой. — Знаешь, друг мой, — он сыто облизнул испачканные красным губы. — После того, как я вскрыл клятву, то заметил, что мои силы стали понемногу таять с каждым днём. Альбус во внезапном приступе откровенности задумчиво прислонился бедром к стене. — Сначала я этого не заметил, а вот когда до меня дошло... Резерв просел на треть. — сложил руки на груди. — Я начал интуитивно тянуть магию из окружающих меня волшебников, но этого... Геллерт вздохнул, зная, что услышит дальше: — Тебе было мало. Заместитель директора ободряюще кивнул, скорее по привычке поддерживая "студента" за верный ответ. — Верно. И тогда я начал искать способы, как заполнить эту зудящую пустоту внутри. Ньют дрогнул, когда в тихий диалог вклинился третий, до боли родной голос: — Нашёл? — до этого молчавший аврор буквально выплюнул это слово. — Как видишь. — профессор только развёл руками. И тяжело посмотрел на дрожащего от ярости Тесея, мол, куда ты лезешь, не видишь, взрослые разговаривают. — И ты не придумал ничего лучше ритуала, запрещённого во всём магическом мире, — Гриндевальд раздражённо фыркнул. — Кроме, разве что, изолированного сообщества шаманов дикой Африки? Дамблдор недоумённо пожал плечами. — Зато он помогает, я ещё даже не впитал отданную силу, а меня уже переполняет энергия. — довольно улыбнулся. Геллерт же весёлым отнюдь не был: — Хочешь знать, почему у тебя начала пропадать магия? Альбус никак не высказал своего интереса, но по лёгкому повороту головы в сторону Тёмного показал, что внимательно слушает. — Всё из-за того, что ты не "обманул" данную в молодости клятву, — злорадный оскал исказил до этого спокойное лицо Гриндевальда. — А нарушил её. Профессор дёрнулся. — Я не нарушал! — Да ладно? — саркастично, намеренно издеваясь. — Она как-то сама, да? Дамблдор вспыхнул как спичка и процедил: — Эти жертвы сделаны ради всеобщего блага, тебе ли не знать. Тёмный сощурился, но в этом жесте не было ничего хорошего. — Я никогда не использовал столь грубые, грязные методы, не стану и впредь. — вернул подколку. — Тебе ли не знать. Альбус выпрямился, встряхнул ладонями, разбрызгивая не высохшие капли крови вокруг себя. Парочка попала Ньюту на одежду, и его замутило. — К чему ты клонишь, Гелл? Гриндевальд очень выразительно глянул на заместителя директора, как бы сомневаясь в способности того нормально соображать. — К тому, что ты, старый друг, навлёк на себя гнев Матери Магии и получил печать предателя крови. — снисходительно ответил. Тот неверяще мотнул головой. — Что? Бред! В такую ересь верят только чистокровные, — презрительный тон ясно показывал отношение профессора к новой информации. — Это всё пережитки прошлого и не касаются нас, современных магов! — Поэтому я и покинул тебя, Альбус. — Тёмный скучающе откинул голову на стену позади себя. — Не мог больше терпеть рядом с собой пустоголового магглолюба, который не видит дальше своего носа. Окинул пустым взглядом окружающее пространство и продолжил: — Ты предатель крови, от тебя за версту несёт гнилью, — усмехнулся. — Если раньше ты мог без проблем прожить лет двести, то теперь, даже с грязными ритуалами... — наигранно задумался, хотя уже знал ответ. — По моим подсчётам не более пятидесяти двух лет. В лучшем случае. Скамандер же про себя добавил, что Дамблдор в ближайшие лет пять стремительно постареет и начнёт терять зрение. Ещё через несколько лет ритуалы перестанут помогать, и магия вновь начнёт уходить, конечности вообще потеряют чувствительность, практически перед смертью начнут чернеть. И по расчётам Геллерта, зимой девяносто седьмого года Альбус отойдёт в мир иной. Жаль не было. В конце концов, рыба гниёт с головы. Тем более, магозоолог получил хорошее образование, и всё это знал с детства. Как и его брат, который сидел и морщился от отвращения, не понимая, как мог не замечать всего этого раньше. Звук шагов и мрачный голос вновь заставил Ньюта вернуться в реальность, чтобы меланхолично наблюдать за происходящим. — Это мы ещё посмотрим. По упавшей на него тени магозоолог понял, что Дамблдор остановился прямо перед ним, а подняв голову, только убедился в этом. Профессор смотрел на Скамандера сверху-вниз. Его рука медленно потянулась к кудрявым волосам, Ньют не успел испугаться, только подумал, что от волос будет сложно отмыть запёкшуюся кровь, как вдруг пространство разрезал резкий, какой-то свистящий голос Гриндевальда. — Не трогай его. Рука замерла, так и не коснувшись волос, всего в паре сантиметров. Затем лениво опустилась. Альбус тягуче повернулся у Геллерту всем корпусом и вопросительно поднял бровь, тот, видя, что его слушают, повторил: — Не трогай его. Meine Magie ist stärker. — аврор выпучил глаза, а Дамблдор счастливо улыбнулся, будто только этого и ждал. — Brauchst du mich? Dann nimm. Ньют растерянно переводил взгляд с одного на другого и осознавал, что единственный не знает немецкого. Говорил же себе ранее, что нужно выучить! Мерлин. Кажется, слова, которые полушёпотом произнёс Тёмный, были очень важны. Иначе, кто может объяснить магозоологу то, что Альбус импульсивно упал на колени рядом с Геллертом, обнял его лицо ладонями и чувственно поцеловал. Какого драккла? Сердце глухо бухнуло в груди, когда Скамандер широко открытыми глазами созерцал весь этот беспредел. Профессор издал откровенно пошлый стон. А Ньюта пробила ледяная дрожь. Рыжая макушка Дамблдора закрывала весь обзор на процесс, но не скрывала глаза Лерта, смотрящие прямо в столь им любимые, синие. Во взгляде Гриндевальда отражалось немое извинение за этот перфоманс и молчаливое... Прощание? Что!? В голове всё смешалось, завертелось, закружилось. Ему бы понять, что именно значили те слова, тогда стало бы гораздо проще задавить в корне ворох застарелых, искорёженных временем обид. Но он не понимал, что происходит. Странная, неестественная апатия не желала отпускать Скамандера-младшего из вязких маслянистых объятий, лишь глубже пропихивала его в зыбкую топь, откуда не выбраться. И никакой светлячок, никакой путеводный огонёк не спасёт его. Не найдёт. Заблудится. Альбус отстранился, посмотрел на Ньюта пьяно, довольно. Словно говоря: «гляди, я забрал твою игрушку, теперь она моя, а ты один". На лице Тёмного Лорда остался багровый отпечаток в виде чужой ладони, а нижняя губа припухла и предательски кровоточила. Дамблдор встал, коснулся палочкой цепи, соединяющей крюк в стене и антимагический артефакт на шее Геллерта, звенья с тихим хлопком исчезли. Он был свободен. В теории. На практике же, под прицелом палочки профессора с наслаждением потянулся, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы, сладко хрустнули косточки. И спокойно двинулся в сторону лоснящегося от крови алтаря. На Эшафот. Мерлинова борода... Рядом шумно выдохнул Тесей. Ньют не дышал всё то время, что Гриндевальд садился на алтарь, пачкая дорогие брюки, подставлял белые запястья Альбусу, чтобы тот оставил на них длинные алые росчерки, вспарывая кожу, ложился на жертвенник всем телом, окончательно вымокая в чужой крови. Его собственная в этот момент тонкими струйками стекала по длинным аристократичным пальцам и присоединялась к другой, уже заполнившей рунный круг на полу. Смешивалась. Дамблдор резво махал узловатой палочкой, палочкой... Геллерта? Магозоолог почувствовал, как в горле пересохло, а грудь распирало от сжатых, задавленных чувств. В ту секунду, когда Альбус договорил последние ритуальные слова, круг слабо замерцал, а помещение постепенно начал заполнять всё более яркий, насыщенный свет, неторопливо выплывающий прямо из груди Гриндевальда... Ядро его магии было размером с квоффл. Ньют заметил, как до этого спокойно лежащая рука Тёмного чуть дрогнула и безжизненно соскользнула с пульсирующей поверхности алтаря. Окоченевшие пальцы разжались, и кольцо, которое Лерт до этого сжимал в кулаке, выпало, звякнуло и витиевато подкатилось к ногам магозоолога. Слабо блеснула гравировка. Скамандер успел прочитать. "Мотылёк" И Ньют почувствовал, как прострация, не отпускавшая его долгое время, лопнула, словно воздушный шарик. А реальность обрушилась ему за шиворот потоком бурлящей колодезной воды, без вдоха погружая на самое дно отчаяния.