дурная привычка

— Курица или рыба? — Ищешь себе прозвище? Забавно. Тэхён бросает на Чонгука колючий взгляд и крепко стискивает челюсти, играя желваками. С момента их ссоры прошло достаточно много времени, а если быть точнее, то целая неделя, и Ким уже думал, что Гук оттаял, но не тут-то, конечно, было. — Я могу не выбирать и вообще не готовить. Будешь палец сосать, — пересиливая отчаянное желание запульнуть в Чонгука каким-нибудь тяжелым предметом проговаривает Тэхён и пожимает плечами. — Сосать будешь ты, милый, это лишь вопрос времени. Целую неделю они дулись на друг друга и у них не было секса, а обыкновенная дрочка даже со смазкой не приносила никакого удовольствия. Тэхён судорожно вздыхает и сжимает пальцами край стола, за которым обычно готовит, пока ловит вьетнамские флэшбэки. Пошлое хлюпанье… влажное причмокивание… потные тела… кожа к коже… М-м-м. О таком теперь можно, разве что, только мечтать. Тэхён игнорирует последнюю фразу, сказанную младшим, и зло усмехается. Чонгук дразнится, и Ким знает, что также изо всех сил сдерживается, только бы не проиграть Тэхёну в их негласной битве. Ну что ж. — Курица, так курица. Чонгук глупо хлопает глазами, не веря тому, что на его подначивания Ким просто не отвечает. Да такого быть не может! А если может, то что это тогда означает? Тэхён смирился? Тэхён потерял интерес? Тэхёну все это надоело? Тэхён разворачивается и принимается разделывать курицу, напевая под нос незамысловатую мелодию, и Гук больно закусывает нижнюю губу. Если это действительно так, и Тэ к нему охладел, то нужно что-то делать. План под номером один: вывести его из себя, разозлить настолько, чтобы сорвало крышу. После таких ссор у них обычно страстное примирение, и ни для кого не секрет, что иногда страсть является главным катализатором отношений. Но, а что, если Тэхёна как раз и достали их ссоры? Тогда дела обстоят намного хуже. План под номером два: заставить Тэхёна хотеть Чонгука. На самом деле это не сложно, но в такие вот периоды Ким достаточно к этому сдержан, и даже если у него на Гука будет железно стоять — он этого не покажет. И на свой страх и риск Чонгук решает попробовать первый вариант. — Что, по учебе опять завал? — начинает Чон заранее зная, что для Тэ это — больная тема, и видит, как рука, в которой он держит нож, напрягается. — М-м, да, мистер Кан опять не принял мой доклад. — А, это тот, который перед всей твоей группой сказал, что ты — позорище журналистики? Припоминаю. Резкий стук ножа о деревянную дощечку пугает Чонгука и он для верности решает отойти на несколько шагов. А Тэхён поворачивается к нему с холодной, язвительной улыбкой на губах. — Нет, это тот, который назвал тебя доморощенным качком с лицом ребенка. Чон вновь закусывает губу и думает не о том, что Тэхён ему только что сказал, а о том, что мистер Кан себе позволяет в отношении учеников. Чонгук обязательно с этим разберется, только для начала бы личную драму расхлебать. — Вот как? — задумчиво проговаривает Гук и подходит к столу, за которым готовит Тэ. Он знает, что Киму капец как не нравится, когда суются туда, где его место, поэтому намеренно пользуется этим. И буквально видит, как Тэхён начинает вскипать. Вон, красный уже весь. — Уйди. Чонгук не хочет этого признавать, но сейчас ему действительно страшно. Однако, потерять Тэхёна страшнее. — Не-а, — и макает пальцем в соус, тут же отправляя его в рот. Ким смотрит на него самым хмурым и не предвещающим ничего хорошего взглядом, а потом поджимает губы и лезет в буфет, вытаскивая из него пачку кофе. Чонгук не знает, что у Тэхёна сейчас в голове, а когда видит, как одну за другой ложки с молотым растворимым он погружает в свой рот — немного офигевает. — Что ты делаешь? Тэ кривится, прожевывая кофе, и отвечает чуть погодя: — Хотел узнать, какой же ты на вкус. Такой же горький. Чонгук не знает, в какую категорию определить тэхёнов поступок, но в следующий момент он смотрит на Кима не со страхом, а с вызовом, сжимая руки в кулаки. Он думал, что начал Тэхёна терять, а сейчас он вообще не хочет думать, какие там тараканы в его дебильной голове. — Значит, горький, да? — цедит Чон, оглядывая квартиру, а Тэхён кивает, продолжая кривиться, но жевать этот злосчастный кофе. — Ну-ну. И убегает в ванную. Ким тут же выплевывает то, что не успел проглотить, в раковину, и трет язык ладонью. Ну надо же было до такого доду… Гук возвращается с бруском мыла в руках и прежде, чем Тэ успевает что-либо понять, откусывает кусок. — А ты такой же противный, понял? Тэхёну уже далеко до злости. Ему смешно настолько, что он, смотря на то, как его парень пытается даже тут с ним посоревноваться, начинает смеяться. Чонгук не понимает. Ничего. Не. Понимает. Почему его парню дебилом быть можно, а ему почему-то нельзя? — Ты такой дурак, Боже, — говорит Тэхён, чистя младшему зубы в ванной, сидя на стиральной машине, а тот смотрит на Тэ с такой нежностью, что практически сразу забывает о том, из-за чего, собственно, обижался на него целую неделю. Вкусовые предпочтения у них, однако, специфичные.