дурная привычка

— Ебать того в рот, Тэхён! — восклицает Юнги, когда Ким, будучи подвыпившим в говно, лезет к Чонгуку на колени. Ему прямо сейчас хочется целоваться (и не только), а потому нормы приличия он сейчас в рот ебал. Прямо как и высказался Мин. — Слезь с него, пожалуйста, и не позорь нас ради Бога. — Ты только что упомянул Бога? — оторвавшись от чонгуковых губ удивленно вопрошает Тэхён, а Чон уже на уровне привычки легко сжимает тэхёновы ягодицы. И то, что его от кое-чего важного оторвали, немного начинает злить. — Изыйди нахуй, пожалуйста. Где-то в сторонке устало вздыхает Намджун, рядом с ним ехидно хмыкает Чимин, а Хосок, кажется, начинает реально молиться. Потому что Юнги и Тэхён не умеют не нервировать всех вокруг. И почему Хосоку в парни достался придурошный Юнги с придурошным младшим братом? Чонгук, наверное, думает точно также, но ему ли сейчас судить? Косяк с телефоном Тэхён будет помнить долго, даже если на следующий же день его ожидал новый. — А ну-ка повтори, — пугающе спокойно проговаривает Юнги и смотрит так, что у Кима вмиг трясутся поджилки. Хоть он и не признает этого никогда, но у Мина получается одним взглядом Тэхёна заставить молиться Богу. — Успокоились. Ты и ты. Оба, — Хосок раздает каждому по подзатыльнику и переводит указательным пальцем с одного на другого. — Мы сюда выбрались, чтобы просто расслабиться, а не для того, чтобы наблюдать за тем, как вы пиздитесь. — Лично я только на это и рассчитывал, — пожимает плечами Чимин, который до этого момента вообще не подавал признаков жизни, а Намджун привычно закатывает глаза. Пак Чимин — Аля — «Я королева бала в рот всех ебала» в действии. — Что? Это уже традиция. Все вслед за Намджуном (кроме Пака, конечно) закатывают глаза, а Тэхён все-таки слезает с чонгуковых колен и садится на стул рядом. — Пошли в туалет? — говорит Чонгук, смотря на тэхёновы влажные, чуть припухшие из-за поцелуя губы, и инстинктивно облизывает свои. Но Ким, наверное, намеков не понимает, а потому отвечает: — Не, я не хочу в туалет. Чон мысленно бьет себя ладонью по лицу, собирает остатки терпения в кулак и прикладывает руку Тэхёна к своему стояку. Господи, почему его парень не понимает таких очевидных вещей? — О, я… — до Кима, наконец, доходит, он понимающе кивает и ласково улыбается. — Малыш, подожди немного. Я закажу нам выпить, и мы сразу же уединимся, — и шепчет в ухо так томно и возбуждающе, что у Чонгука по щекам моментально расползается румянец. И он не против потерпеть еще несколько минут. Тэхён несколько раз запинается о ноги друзей, наступает на белые кроссовки Чимина (на этот раз специально) и наконец огибает угловой диванчик, направляясь к бару. Практически все стулья у барной стойки заняты, поэтому Киму приходится пару раз пробежаться глазами по обстановке и выловить незанятое место в самом углу. — Что будете заказывать? — спрашивает бармен, лучезарно улыбаясь, а Тэ поудобнее усаживается на стуле. — Два шота бренди, — не задумываясь отвечает Тэхён, потому что это единственное, что ему удалось вычерпнуть из памяти. — Почему не водку? — спрашивает незнакомый голос совсем рядом, что опешивший поначалу Ким чуть не сваливается со стула назад. — Русскую водку я стараюсь забыть, как ночной кошмар, — кое-как придя в себя отвечает Тэхён, и, не поворачивая головы, уже готовится незнакомца отшить. Бармен с бутылкой бренди приходит как раз вовремя, разливает алкоголь по двум стопкам и подвигает к Киму, когда тот роется в карманах в поиске денег. Но незнакомец опережает. — Я заплачу. — Нет, спасибо, не надо. — Но я настаиваю, — продолжает гнуть свою линию назойливый незнакомец, на что Тэхён машет рукой, мол, ваша воля, и под закрытыми веками закатывает глаза. Ким просто всем нутром чувствует этот прожигающий взгляд на себе, оттого и мерзкий холодок пробегается по спине, который точно ничего хорошего не сулит. И с разгона впечатывается взглядом в незнакомца, который нагло и без зазрения совести действительно на него пялился. — Не хочешь развлечься? — ухмыляется парень, а Тэхён думает, что пора бы заканчивать этот цирк уродов, в котором главным гвоздем программы является он сам. — Слушай, иди нахуй, а? Незнакомец лишь широко улыбается, и от этой вот самой улыбки у Тэхёна чешутся кулаки. — Ну, мы это еще успеем, — и кладет ладонь на тэхёново бедро. Кима пидорасит так, как никогда не, а оттого он грубо скидывает чужую ладонь и притягивает за воротник наверняка дорогой рубашки парня на себя, зло сверкая глазами. — Еще раз так сделаешь, и лишишься яиц, усек? До парня доходит спустя считанные секунды, что Тэхён не шутит, и в смирительном жесте поднимает руки вверх, часто-часто кивая. Чует чем пахнет, называется, а еще озирается по сторонам (позор-то какой), ведь где это видано, чтобы какой-то дрищ запугивал качка? Тэхёну просто немного похуй на самом деле, потому что алкоголь в организме перевешивает страх и в конечном итоге дает такие суперсилы, о которых Супермен даже мечтать не мог. Ебанутость, например. И в какой-то момент Ким поворачивается скорее даже на интуитивном уровне, чем за надобностью, и видит разочарованный взгляд Чонгука. Или разозленный, на расстоянии нормально и не разглядишь. — Ну все, тебе пизда, — говорит Тэхён, замечая, как распрямляются чонгуковы плечи (точно как у нахохлившегося петуха), но Чон вдруг резко поникает и сгорбливает спину. Если он подумал, что Ким ему изменяет, клянется себе Тэ, то он точно его ударит. Пару раз, чтобы мозги на место встали. — Блять, ложная тревога. Короче ты меня понял, да? — качок вновь кивает, а Тэхён резко отпускает его рубашку и отталкивает от себя, забирая бренди. — За твой счет. Ким возвращается к друзьям, садится на свое прежнее место и протягивает Чонгуку шот, но тот лишь отрицательно мотает головой и зажимает руки между ног. Так он делает, только когда чувствует себя растерянно или подавлено. Тэхён не понимает, почему, но если это связано с тем незнакомцем у бара, то ему точно не помешает пара неплохих пиздюлей. — Ты приревновал меня к этому мудиле? — вполголоса спрашивает Ким, чуть ли не вплотную приблизившись к чонгукову лицу, и смотрит в глаза пронзительно, что рассудок окончательно трезвеет и встает на место. — Знаешь, я уверен в тебе на все сто процентов, — также тихо говорит Гук, придвигается еще теснее, что его нос соприкасается с тэхёновым, и кладет ладонь на щеку, ласково проводя по ней большим пальцем. И Тэхён как будто от единого этого жеста влюбяется в Чонгука заново; в его голос, в его взгляд, в его нежные губы и маленький шрам на щеке. — Но меня разбивает вдребезги от того, что я вижу тебя с кем-то посторонним. Я чувствую себя таким никчемным, Тэхён-а, я просто устал постоянно показывать всем, что я — твой парень, — и устало кладет голову на плечо Тэхёна, тихо сопя в районе шеи. А ведь на самом деле всегда, когда к Киму кто-то подкатывал, Чонгук вмиг появлялся рядом и либо деликатно просил отвалить, либо занимался клинингом лица (читать как: начищал морду), когда как сам Тэхён гордо и довольно наблюдал за всем происходящим со стороны. И только сейчас Тэ понимает, как эгоистично вел себя по отношению к своему парню. Разве за любовь не должны бороться оба? Тэхён, переварив одну жирную, обведенную красным маркером мысль у себя в голове, мягко отодвигает от себя Чона, а потом залезает на его колени и громко заявляет на весь бар: — Я — Ким Тэхён, заявляю всем и официально, что этот молодой человек — мой парень. Всех желающих ко мне подкатить прошу пойти нахуй, иначе начищу табло, — и глубоко целует ошарашенного выходкой своего парня Чонгука. Парни зависают с отпавшей вниз челюстью, потому что, во-первых, это стыдно, во-вторых, это безумно, в-третьих, это горячо, а в-четвертых… Поступок Тэхёна где-то в глубине души вызывает гордость. И Чонгук, сладко мурлычащий в поцелуй, полностью это доказывает.