дурная привычка

Юнги стоит на балконе, курит сигарету, от привкуса дыма во рту которой Хосок обязательно откажется его поцеловать, но сейчас его это не особо волнует. Волнует впервые вступивший в отношения младший брат и его парень, неподходящий под эту роль. Мин знает Чонгука немного дольше, чем сам Тэхён, но от этого лучше не становится. Юнги мог заметить, что эта парочка ходит вместе по Университету, мог заметить, как перекосилось лицо Кима, стоило Мину один раз упомянуть фразу «ебет все, что движется» и «Чонгук» в одном предложении, и… Он этого не сделал. А сейчас стоит на балконе и курит четвертую по счету сигарету, думая о том, как эту кашу ему теперь расхлебывать. Не он ее, конечно, заварил, но склеивать разбитое тэхёново сердце придется именно ему. И что теперь, прикажете ему, делать? Дверь на балкон открывается, выпуская теплый воздух из помещения в уличный, немного морозный и покалывающий кончики пальцев, и Юнги тяжело вздыхает. Ему не хочется поворачиваться и смотреть, кто же потревожил его одиночество, потому что варианта только три: либо Хосок, либо Тэхён, либо… — Привет, хён. … Чонгук. — Зачем пожаловал? Чон поджимает губы в тонкую линию, прячет руки в карманах толстовки и встает рядом, практически плечом к плечу. Они знают друг друга чуть больше года, и им хватило лишь одной встречи, чтобы понять: они никогда не подружатся. Но время, однако, все и всех расставляет по своим местам. И Юнги отказывается верить в то, что место Чонгука рядом с Тэхёном. — Поговорить. — Говори, если есть о чем. У Мина нет желания сопротивляться, нет желания попусту тратить свои драгоценные нервные клетки, поэтому он соглашается. А Гук немного тушуется от того, что старший так быстро сдал позиции. — Я… Я знаю, что мы познакомились не самым лучшим способом… — Ты трахнул мою одногруппницу и сбежал, а потом растрезвонил всему потоку о том, что она спит за деньги. — Но она правда спит за деньги, а со мной она хотела переспать только потому, что я мордашкой вышел. — Да даже если и так, но никто не давал тебе права говорить это всем. Ты знаешь, что ей парни прохода теперь не дают? — Да мои это парни, — вздыхает Чонгук, опираясь о железные перила ладонями, и склоняет голову вниз. — Они специально ее везде зажимают, чтобы ей надоело этим заниматься. Я не настолько мудак, хён, когда ты наконец это поймешь? Юнги молчит, потому что вдруг взявшаяся из неоткуда откровенность младшего его порядком удивила. Удивила и пристыдила, к сожалению. И Чонгук, кажется, и правда не такой уж и мудак. — У нас с Тэхёном все серьезно, — продолжает говорить Чонгук, прокручивая в голове все моменты, связывающие его с Кимом. И на лице его вдруг всплывает глупая, бесячая, до жути влюбленная улыбка, что Юнги передергивает. Точно такая же на лице Тэ каждый день. — Не знаю, как, но так уж вышло, что мы с тобой в будущем будем родственниками. «Боже упаси» — думает Юнги, оглядываясь через плечо, замечает, как мило болтают его младший брат и его парень, и неожиданно для самого себя улыбается. — Если ты обидишь Тэхёна, то я превращу твою жизнь в Ад. Это так, для заметки, — Мин опускает голову, хмыкает, а потом яростно трет глаза и шмыгает носом, смахивая все на морозный ветер. Но Чонгук понимает и разделяет его чувства также, как и он сам. Потому что боль Тэхёна, его страдания, его грусть вмиг делятся, но теперь уже не на двоих, а на троих людей. И Гук никогда бы не смог обидеть того самого человека, что нежданно-негаданно поселился в его сердце и душе. — Тэхён хоть и глупый, наглый, безбашенный и никогда не фильтрует речь, но он хороший. Хороший младший брат. Береги его. Чонгук кивает, на самом деле понимая всё, что сказал ему Юнги, а Тэхён машет ему рукой, зовёт внутрь, к себе. К себе. И Чон идет, потому что отказать себе оказаться в объятиях любимого человека неимоверно сложно и бессмысленно. Чонгук так сильно любит Тэхёна, что даже если бы Юнги был против их отношений, даже если бы целый мир был против их отношений, он бы пошел против всех. Они бы пошли против всех. Вместе.