дурная привычка

Тэхён любил эту жизнь. Возможно, он ненавидел учебу и ходить на подработку, пуская большую часть дня под расход, но приходил домой с улыбкой, потому что объятия в руках Чонгука — это то, что в сутках радовало его больше всего. Тэхён любил эту жизнь, несмотря на то, что постоянно жаловался на всякие пустяки. И вот сейчас, стоя у порога родительского дома Чон, он видит, как эта самая жизнь проносится у него перед глазами. Он любил эту жизнь, запомните Тэхёна таким. Молодым, красивым и перепуганным до усрачки. — А ты уверен, что надо идти туда вдвоем? Я могу и здесь подождать, знаешь, это ж не мои родители все-таки, да и вдруг у них стула на меня не хватит? Неловко получится, — пытается дать заднюю Ким, на грани истерики придумывая пути отступления. Чонгук же устало вздыхает (Проходили, знаем), и подталкивает в спину, нажать дверной звонок. — Может не надо? Хорошо же общались, — все ещё пытает удачу. Как оказалось, удача сегодня не на его стороне, потому что Гук смотрит безжалостно. И Тэхён сдаётся, поднимая белый флаг. После первой трели звонка не слышно шагов. После второй тоже. Немного нервозно стоять вот так, гадая, не хотят ли тебя впускать, или просто… Забыли, что на сегодня назначена встреча? Лицо миловидной женщины средних лет разбивает чужие догадки. Улыбка в уголках рта вовсе ставит в ступор. — Привет, мам, мы приехали. Чонгук обнимает миссис Чон, а та по-матерински целует его в висок. И переводит добрый взгляд на Тэхёна. — Здравствуй, милый. Ты, должно быть, Тэхён? Чонгук много о тебе говорил. Ким сглатывает вязкую слюну, которая неприятно стекает по пересохшим стенкам горла. Сейчас бы ему хотелось слиться с окружающим пейзажем. — Здравствуйте, миссис Чон. Интересно узнать, что обо мне такого говорил Чонгук, — и косит взгляд в сторону причины всех его бедствий. Чонгук удачно делает вид, что его не существует. Мелкий гаде… — Что ты любовь всей его жизни, конечно, — говорит миссис Чон совершенно обыденным тоном, обескураживая и выбивая почву из-под ног не готового к этому Тэхёна, напрочь игнорируя возмущённый вздох Чонгука. — Ну мама, я же просил! — Проходи, Тэхёни, не стой в дверях. Чувствуй себя, как дома, — ставит точку в разговоре самая очаровательная, добрая и милая женщина, которую когда либо встречал Ким, и он мысленно вопрошает «Мам, почему ты не можешь быть такой? Разве так сложно любить сына?». Миссис Чон игриво хлопает дверью перед чонгуковым носом.

***

Тэхён в немом восторге от родителей Чонгука: Они полностью поддерживают его выбор и прекрасно понимают что не в праве указывать ему, кого любить. Хотя бы потому что эта задача невыполнима и мы не можем контролировать сие чувство. Отец Тэхёна принял его сразу не задумываясь: Что тут думать, он его единственный родной сын, которого мистер Ким не мог потерять из-за глупых предрассудков и стереотипов. Бывшая миссис Мин — добрейшая женщина, которая и собственного сына приняла, и поддержала Тэхёна, зная что ему нужно материнское плечо. Тэхён, к глубокому сожалению, не чувствовал в ней матери, потому что на момент брака отца и миссис Мин ему было 10 лет, и он уже не мог назвать кого-то своей мамой, кроме родной, настоящей… И которая так нещадно прогнала его с порога собственной квартиры, когда услышала, что ее сын долбится в задницу с парнем. После этого она заблокировала его номер и больше не выходила на связь, сказав, что потеряла единственного сына. Тэхёну было больно и паршиво, после этого он проплакал, наверное, часа четыре к ряду, но Чонгук, семья и Намджун успешно его боль разделили. Сказали, что если мать любит ребёнка, то в любом случае, сколько бы времени ни прошло, обязательно примет его выбор. Не приняла. Не перезвонила ни на следующей неделе, ни через месяц. Ни через два года. Просто забыла о его существовании и спокойно продолжила жить, строя новую семью и надеясь на то, что ее следующие дети не вырастут «неправильными». Тэхён смирился с тем, что больше не поговорит с мамой по душам и никогда не сможет сказать, что сейчас он по-настоящему счастлив, да и не то, что бы ей было интересно знать, счастлив ли Тэхён… Просто изредка, наблюдая за отношениями родителей и детей со стороны, становилось горько и обидно за себя, а так — всё как всегда: Счастливые и весёлые будни с Чонгуком, вредный, но хороший старший брат, верный лучший друг и отец, который никогда от него отворачивался. Этого хватало для того, чтобы забыть об отсутствии в жизни матери. Но не сейчас, когда миссис Чон заботливо накладывала в его миску кимчи и по-матерински гладила по голове, словно у неё не один, а два сына. Это выбивало из колеи несмотря на то, что миссис Мин всегда уделяла ему внимание и относилась к нему, как к родному. Было сложно представить, что кто-то может полюбить тебя только из-за того, что ты являешься чадом любимого человека. Здесь же он является любимым человеком чьего-то сына, а уже чувствует, будто заочно отхапал кусочек любви, которую мать отдавала единственному сыну. — Такой прелестный ты, Тэ-Тэ, уже как второй сынишка. «Тэ-Тэ» — Тэхёна так никогда не звали, но… Почему-то хотелось, чтобы это прозвище произнесли ещё раз; до того ласково оно звучало. А Чонгук ёрзал на стуле и чуть ногти себе все не сгрыз, надеясь, что его мама своей чересчур навязчивой заботой Тэхёна не спугнула. Постоянно боялся, что ляпнет что-то не впопад по незнанию и порывался уже вскочить и забрать его домой, думая, что надо было обговорить границы дозволенного с мамой заранее, когда Тэ, промаргивая выступившие на глаза слёзы, повернулся к миссис Чон и тихо попросил кусочек мясного пирога. Тэхён, однозначно, был счастлив. Когда его обнимали с двух сторон и успокаивающе гладили по спине, он чувствовал, что обрёл ещё один дом, в который бы хотелось вернуться. В котором оказался любим.