this is a trick

Сугавара курит за последние десять минут вторую, гипнотизируя вход в здание полиции. И наверное, он со своим траурным лицом вызывает много вопросов, — во всяком случае у дежурного, который бросает на него тревожные взгляды всё время, что он тут стоит. Суга вздыхает, отправляет окурок в урну и достаёт телефон. — Слушаю! — раздаётся в трубке нервное. Ощущение, будто Куроо так задолбался, что даже на экран не посмотрел. Суга чувствует, знает, и от этого ему не по себе — слишком близко, он у него теперь, кажется, под кожей. — Куроо? Пауза между ними почти что ощутимая. Как ощутимо и то, как Куроо смягчается за секунду. — Привет. Несмелое вдруг, личное, оголённое. Сугаваре горло перехватывает. И его это чувства или Куроо, определить сейчас сложно. Ну хватит, всё. Суга мысленно трясёт головой, выгоняя оттуда чужое присутствие. — Спустись за мной, иначе ваш дежурный мальчик заработает инсульт, решая, забить на меня или всё же вызвать подкрепление. В трубке слышно, как Куроо тихо смеётся. — Иду. Давно стоишь? — Достаточно. — Чего сразу не набрал? Суга зачем-то ищет в его интонации какие-то эмоции, помимо простого вопроса, но одёргивает себя. Он здесь, чтобы разобраться в том, что происходит. Чтобы понять, какое его место в этом кровавом сценарии. Чтобы вытащить Ойкаву. Никак не за тем, чтобы сломаться практически в самом начале. — Не хотел заходить. Наотмашь честное, даром что Куроо к этому привык. — Что так? — Куроо посмеивается грустно. Сугавара достаёт третью сигарету, зажимая телефон плечом, чиркает зажигалкой. Пальцы немного дрожат. — Лабиринт там у вас то-ли, — ворчит, выдыхая дым. Дверь открывается, и Куроо сбегает по ступенькам вниз. Суга сбрасывает звонок и прячет телефон в карман. — Но я рад, что ты пришёл. — Куроо подмигивает кем-то из относительно безоблачного прошлого, забирает из пальцев сигарету и затягивается, улыбаясь. Сугавара закатывает глаза. — Чем быстрее мы разберёмся в убийствах, чем быстрее я их пойму, тем быстрее мы обнаружим его мотив. И найдем его самого. Куроо выбрасывает окурок и пожимает плечами легко: — Твоя правда. Пойдём. — Кивает головой в сторону дверей, разворачиваясь на пятках. — Не рассчитывай, правда, на многое. Это мистика какая-то, но все наши попытки нарыть хоть что-то заканчиваются провалом. Молчу про то, что он как специально выбирает тех, о ком ничего толком нет. — Да именно, что специально. Сиротки, асоциальные затворники, люди, связанные с преступным миром. О них либо ничего нет изначально, либо было так много, что они давно позаботились о ликвидации подобной информации. Идеальные мертвецы. — Значит, чисто теоретически, — Куроо слабо жестикулирует пальцами в воздухе, не оборачиваясь, — убийца имеет доступ к подобного рода информации. Когда они заходят внутрь, Суга подмигивает дежурному мальчику, заставляя того стремительно покраснеть до ушей, а Куроо давится смешком. — Но кое-что мои орлы всё же добыли, — усмехается довольно через плечо, поднимаясь по лестнице. — Не сомневаюсь, — выдыхает Суга тихо, запинаясь на секунду перед дверью отдела. Небольшое помещение на несколько рабочих мест, много света из больших окон, три доски с прикрепленными материалами и пометками маркером. Два молоденьких сотрудника, бурно о чём-то спорившие, застывают в растерянности, но на всякий случай кланяются. Зелёные совсем. Немногим старше Акааши. Суга отвечает им кивком головы. Куроо ведёт его вглубь к самому большому угловому столу. Он легко подхватывает тонкую папку и отдаёт Сугаваре, приваливается к столу бёдрами. — Хината очаровал девочек-бойцов, выведал кое-что. — Кивает довольно головой в сторону парней. Суга оборачивается, рыжий сияет как медный таз. — Спасибо, Хината-сан, — тянет он, улыбаясь, машет легонько папкой. Рыжий идёт восторженными пятнами, и кажется, не в состоянии сказать ни слова. Второй парень по всему виду очень сдерживается, чтобы не отвесить ему подзатыльник. Куроо прокашливается, возвращая себе внимание. — В целом, всё как ты и сказал. — Угу. — Суга открывает материалы по убитой, бегает глазами по строчкам. — Маширо Хаяши. — Да, молоденькая совсем. Сирота. Три года назад выпустилась из приюта. Суга находит глазами название приюта и чувствует поступающую фоновую тошноту. — Никто туда не ездил? — Он два года как закрыт, не думаю, что в этом есть смысл. Если только персонал разыскать, поспрашивать. Но опять же, что это даст, кроме потраченного времени и сил. Суга старается расставить всё в своей голове по полочкам. Хрипящая рваными волнами бездна скрывает важные куски головоломки, путает их местами. Приют, нелегальные бои, третья жертва — Мицуо Ямамото, имеющий отношение к клану. Мысль, что происходящее всего лишь странное совпадение кажется всё более абсурдной. Дверь хлопает, за спиной слышатся уверенные шаги, мальчишки вскакивают сразу в поклоне. Куроо вздыхает устало и кивает мужчине: — Савамура-сан. — Куроо, — коротко приветствует мужчина в ответ. — Почему посторонние в отделе? — он деланно спокойно смотрит на папку в руках Сугавары, и поднимает взгляд, встречаясь с ним глазами. Суга цепенеет на секунду, две, три. Бездна захлёбывается рваными волнами где-то в районе затылка и через мгновение замолкает послушным зверем в ногах. Мужчина, совершенно обычной приятной внешности, старше на пару лет, не больше. Крепкий, хорошо сложенный, в почти что идеальной форме. Он сразу располагает к доверию, такая манера держаться характерная, очень хочется ему понравится. Но Суга чувствует лёгкий мороз по спине от его внимательного взгляда. — Сугавара-сан, — объясняет немного раздражённо Куроо начальнику. — Специалист, посвятивший большую часть своей профессиональной деятельности психологии преступника. Я попросил его оказать нам помощь, дать консультацию, составить психологический портрет. Сейчас я знакомлю его с материалами по жертвам. — Вот как, — тянет Савамура и смотрит ещё пару мгновений в глаза Суге, а потом поворачивается к Куроо. — Не возражаю, в таком случае. Надеюсь, до конца дня увидеть на своём столе все процессуальные документы по эксперту. Савамура вежливо кивает Суге и уже собирается уйти, как Коуши выпаливает: — Надеюсь, буду вам полезен. — Протягивает руку, дружелюбно улыбаясь. Савамура смотрит на узкую ладонь немного удивлённо, но всё же пожимает. Бетонные стены и приглушенный свет, перед Сугой с оглушающим грохотом смыкаются раздвижные тяжёлые двери, ударяясь друг о друга, — он чудом не дёргается, сжимая крепкую руку. Уже когда Савамура скрывается за дверью своего кабинета в другом углу отдела, Куроо отмирает и делает большие глаза: — А что это такое было сейчас? — Да так, — задумчиво бормочет Суга, покусывая нижнюю губу. — Проверить хотел кое что. — И как? — Сложно сказать. Во всяком случае, Суга впервые встречает человека, настолько закрытого. Может быть, это издержки профессии. Телефон в кармане вибрирует входящим сообщением. — Куроо, а что со вторым трупом? — он вспоминает вопрос, который не успел задать до появления начальства, пока открывает сообщения. «Не планируй ничего на вечер, адрес вышлю сейчас», — от Ойкавы. — Таканори Шимада. — Куроо смотрит в сторону и хмурится, вспоминая. — Немного за сорок, жена умерла, детей нет. Из примечательного — длительная депрессия из-за потери супруги, лечился в частной клинике, но там ничего интересного для нас, на самом деле. У супруги был инфаркт, смерть неожиданная, и он просто не справился с этим потрясением. А больше ничего не нашли на него. — Больше и не надо, — растерянно отвечает Сугавара, когда паззл вот-вот грозит сложиться. — А кем он работал? Куроо скребёт пальцами по подбородку, озадаченно глядя на Сугу. — Слушай, кажется, нотариусом. Бездна заходится издевательским смехом. Суга отворачивается, улыбаясь бледно, взгляд сам задерживается на двери Савамуры. Каков шанс, что они найдут убийцу раньше, чем он их? Сугавара успевает заехать домой, чтобы принять душ и переодеться, — получившая подтверждение мысль, что кто-то следил за ним так долго, копался в его жизни, оставила на коже липкое мерзкое ощущение. «Нам всё же нужно съездить в приют, Куроо», — набирает он сообщение, кутаясь в большое полотенце, — «я не всё тебе рассказал. Но обещаю оъяснить по дороге многое». Наверное, просто время пришло. Невозможно заниматься этим делом и держать Куроо в неведении. Всё же детектив из них двоих он. Ответ приходит ответ почти сразу: «Завтра?» «Да, чем быстрее, тем лучше». «Хорошо. Заеду за тобой в 9». Сугавара ставит телефон на блокировку и идёт одеваться. Такси привозит его к жилому дому. Суга осматривается: сколько раз за свою жизнь в этом городе он проходил мимо? Невозможно вспомнить. Мысль о том, что где-то есть человек, который знает про Сугу множество подобных мелочей, и, возможно, думает о нём прямо сейчас, — сводит немного с ума. Не укладывается в голове, ощущается инородной. Какой следующий ход предпримет этот человек? За мыслями он не отслеживает подъем на этаж, и только остановившись у нужной двери, возвращается в реальность. Табличка с именем пустует, а Ойкава прислал только адрес. В свете последних событий жизни Сугавары, всё это, конечно, выглядит подозрительно, но он привык безоговорочно доверять Ойкаве во всём, поэтому нажимает на звонок. — Вы долго. — Дверь открывает Акааши, улыбаясь тонко краешком губ. Сугавара закатывает глаза — как это, чёрт возьми, было ожидаемо — и почти уже разворачивается, чтобы уйти, но из глубины жилища раздаётся голос Ойкавы: — Да господи, Суга, просто зайди в чёртову квартиру! — Она не чёртова, но как вам будет угодно, — флегматично отзывается Акааши за спину, не повышая голос. Он снова улыбается Суге, как-то слишком понимающе для человека, которому известно примерно нихрена. — Вообще-то я никого не вожу к себе, но Ойкава-сан был настойчив. Ну разумеется, он был настойчив. Сугавара вздыхает, но всё таки проходит внутрь, разувается и идёт туда, откуда звучал голос Ойкавы. — Вы оба умом тронулись. — Суга останавливается в центре гостиной, Ойкава покачивает бокалом с красным вином и улыбается довольно. — Он студент мой, вообще-то. — Показывает рукой назад. Акааши накрывает его руку ладонью, мягко опускает: — В университете мы с вами студент и преподаватель. — Обходит, вставая перед Сугой. — А сейчас мы просто двое мужчин. Расслабьтесь, Сугавара-сан, вам понравится. Акааши говорит это тихо и очень уверенно, и есть в нём что-то магнетическое, потому что Суга смотрит в его глаза и не может отрываться. Неожиданно не хочет. Уходить — не хочет тоже. Моральные нормы в его жизни давно не имеют значения, все они лишь правила игры, которые он соблюдает, чтобы находиться в обществе. Переспать с прехорошеньким студентом — не самый аморальный поступок из его списка. Сугавара поднимает руку и сжимает подбородок Акааши, чуть задирает наверх: — Мне-то понравится, — тихо говорит он так, чтобы до Акааши дошёл смысл каждого слова, и то, что он собирается заняться сексом с двумя взрослыми, не самыми адекватными мужчинами. — А тебе? Ты уверен, что тебе понравится, когда нам тормоза сорвёт? Акааши тянет воздух носом прерывисто, взгляд его мутнеет. Суга усмехается: — Как ты быстро заводишься. Ойкава на периферии тихо хмыкает: — Он хорош. Хорош. Сугавара рассматривает его впервые так близко: бледная, почти фарфоровая кожа, тонкие нити тёмных сосудов на веках, аккуратные брови, длинные густые ресницы, мягкие короткие завитки волос, обрамляющие очень красивое лицо. Акааши красивый, тонкий весь, хрупкий. Той хрупкостью, которую хочется проверить на прочность. Главное, не забыть, что он его едва ли совершеннолетний студент. Суга перемещает большой палец, проводит по его нижней губе с нажимом, и Акааши легко прикусывает подушечку. Ойкава, всё это время наблюдавший со стороны, подходит со спины Акааши, кладёт руки на его плечи и давит несильно, заставляя опуститься на колени. Акааши ведёт ладонями по телу Суги вниз, пока не цепляется за край джинсов, — мягкий стук его колен о пол запускает по телу предвкушение. — Хороший мальчик, — шепчет Ойкава тихо не понятно кому из них, потому что смотрит в глаза Суге, а по голове гладит Акааши. У них уже давно это табу — не спать друг с другом, что угодно, только не секс. Но сегодня с ними Акааши, и Сугавара себя отпускает, признавая с облегчением, что так сильно скучал по этому Ойкаве, у которого в глазах чёрное непроглядное желание и очень спорный самоконтроль. Акааши, тем временем, берёт в рот, а Суга тащит Ойкаву на себя, чтобы поцеловать. Ойкава отвечает на поцелуй и гладит Акааши внизу по щеке, зарывается ему в волосы аккуратно, сжимая до короткого стона, заставляющего Сугу вздрогнуть. В глазах Ойкавы немая просьба поддаться на этот раз. Может быть, им и правда нужно это сейчас. Забыться, расслабиться, хотя бы на одну ночь. В любом случае, Сугавара же привык безоговорочно доверять Ойкаве. Они перебираются на кровать, и что Суга, что Ойкава — оба — каждый момент времени находятся на грани, чтобы сорваться друг к другу, наплевав на табу, но Акааши встаёт между ними раз за разом в правильные моменты, зацикливая их обоих на себе. Удивительно, насколько он чувствует их настроение и состояние, как умело направляет их, отдаваясь полностью. Он такой жадный до их прикосновений, поцелуев, жмётся ближе, гладит ладонями, выгибается, подставляется. Ойкава вылизывает аккуратные серёжки в его сосках и оттягивает их зубами до первой боли, выбивая из Акааши какой-то совсем виктимный скулеж, который только сильнее их всех заводит. Акааши весь — одна демонстрация подчинения и покорности, делайте со мной, что хотите, но на деле он контролирует всё, что происходит в постели, следит за каждым их вздохом, даже когда закатывает глаза от удовольствия, прогибаясь под жёсткими толчками Сугавары, и теряет, казалось бы, связь с реальностью. Это всё так забавно и интересно, а Сугавара любит играть с чужими нервами. Он шлёпает Акааши легонько по бедру, выходя, и подталкивает к Ойкаве, внимательно за ними наблюдающему. Акааши целует Ойкаву медленно и глубоко, насаживается сразу до конца одним движением. Он начинает двигаться, как только отрывается от его губ и выпрямляется, запрокидывая голову. Сугавара прижимается со спины, подставляя под его затылок плечо, подхватывает Акааши одной рукой под рёбрами, помогая двигаться, а второй ладонью медленно скользит по гладкой горячей коже, пока рука не опускается на член. Акааши колотит от ощущений, и, кажется, где-то здесь проходит та грань, где он неминуемо перестаёт контролировать происходящее. Суга усмехается Ойкаве и видит в его глазах ответные искры интереса. Он кивает вниз, чтобы Ойкава сменил его руку и уводит свою между ягодиц Акааши. Ойкава легко двигается в нём, и Сугавара гладит растянутое кольцо мышц пальцами, чуть надавливая, — Акааши всхлипывает и сжимается непроизвольно, заставляя Ойкаву шипеть. Суга нажимает на поясницу, чуть заваливая Акааши на Ойкаву и трётся головкой у входа. — Сугавара-сан... — у Акааши голос слабый, он дышит тяжело от того, как поменялся угол проникновения. — Я не... я не смогу вас обоих... — Тш-ш, — шепчет Ойкава успокаивающе, гладит по щеке ласково, большим пальцем по брови к виску, продолжая размеренно толкаться до упора. Сугавара молчит, ведёт ладонью от поясницы по позвоночнику наверх, — Акааши сводит лопатки нервно, и его дрожь такая ощутимая, уже совсем предоргазменная. Суга шепчет тихое: — Давай. — Просит Ойкаву ускориться, и добавляет лубриканта между ягодиц Акааши. Ойкава от ощущений и понимания происходящего стонет сквозь зубы несдержанно, в унисон с долгим стоном Акааши, в котором Суга явно слышит честные нотки животного страха. И это именно то, чего он добивался. Он вцепляется зубами в его плечо и пропихивает с новым толчком Ойкавы внутрь сразу два пальца. Акааши сжимается и вскрикивает — больше от неожиданности и испуга, чем от боли: лубрикант сглаживает проникновение, а Акааши хорошо растянут. Ойкава тянет его на себя, укладывает полностью, обнимая руками крепко, и через пару толчков Акааши кончает с высоким криком, утягивая за собой и Ойкаву, которому добавляют ощущений ещё и пальцы Суги. Разумеется, Сугавара только пугал Акааши, он не стал бы входить в него, неподготовленного и немного испуганного. Может быть, в другой раз, если он будет вообще. И если Акааши захочет. А сейчас Суга вытаскивает аккуратно пальцы под недовольный болезненный стон и додрачивает себе, кончая на его поясницу. Ойкава улыбается сыто, родными демонами, наблюдая за его оргазмом, и поглаживает успокаивающе мальчишеские худые плечи. Есть что-то безумное в том, чтобы доверять кому-то вот настолько. Сугавара отходит от ощущений, когда каждую мышцу выкручивает, выжимает удовольствием, усмехается в ответ и наклоняется к бледным ягодицам, чтобы слизать широко с мошонки до копчика их перемешанную сперму. Ойкава ловит стоны Акааши ртом, утягивая в неторопливый поцелуй, пока Суга вылизывает его, оставляя пару засосов, поддавшись желанию. — Понравилось, — говорит охрипшим голосом Акааши спустя пару минут, всё ещё в руках Ойкавы, когда Суга ложится рядом. Сугавара вопросительно приподнимает бровь. — Вы спрашивали, понравится ли мне, когда вам двоим тормоза сорвёт, — терпеливо объясняет Акааши. — Мне понравилось. Ойкава ржёт неприлично громко, и Акааши морщится от неожиданности. Суга качает головой и улыбается мягко: — А ты с головой не дружишь совсем, да? Акааши улыбается в ответ слабо, а потом тянется ближе, чтобы коротко поцеловать. — Вы его любите, — не спрашивает, а констатирует Акааши, вставая у окна рядом. — И он вас тоже. Суга курит на его небольшом балконе, рассматривая ночь, пока Ойкава принимает душ. Надо бы до завтрашнего утра попасть домой. — Тебе зачем это всё, а? — легко улыбается Суга, встречаясь с ним взглядом, щёлкает зажигалкой под его сигаретой. — Флирт, секс, анализ наших взаимоотношений. Зачем мы тебе? Не могу понять. — Я просто очень люблю секс. — Невозмутимо пожимает плечами Акааши, приоткрывая губы, давая дыму стечь по ним. Завораживающая картина. — А ещё мне давно интересны вы, и это, полагаю, не такой уж секрет. Ну и предложение поступило от Ойкавы-сана, грех было отказываться от перспективы провести ночь с ним в одной постели. Никаких потайных мотивов, клянусь. Акааши пожимает плечом небрежно и выдыхает дым в окно. Будто не поклялся мимоходом, а высказался насчет качества сигарет или ночного неба. — А ты довольно откровенный, — усмехается Сугавара. — Так проще жить. — Так сложнее жить, — поправляет Суга, рассматривая его красивый профиль. Акааши ловит его взгляд на несколько мгновений. — Как посмотреть. Он тушит сигарету в пепельнице и подаётся к Суге одним плавным движением, запуская пальцы в его волосы и целуя глубоко. Сугавара не глядя тушит свою сигарету и обнимает его обеими руками, прижимает к себе, чуть задирает край футболки на пояснице, касаясь молочной кожи пальцами. Акааши отстраняется, и Суга чудом не вздрагивает: по его горлу тянется алый порез, кровь льётся сначала тонкими ручейками, после — широкой полосой. Ворот белой белой футболки намокает и расходится красными пятнами. — Сугавара-сенсей? — Акааши гладит большим пальцем рядом с его ухом. Крови больше нет. — Не называй меня сенсеем. — Цепляется за эту мелочь как за спасительную соломинку, лишь бы не думать о причинах того, что он видел сейчас. — Не когда мой член был в тебе полчаса назад. Акааши фыркает смешливо и дёргает уголком губ. — Как скажете, Сугавара-сан. Куроо дожидается его у подъезда в назначенное время, привалившись к капоту своей машины. Круги под глазами дают неутешительную подсказку о количестве ночного сна, стремящегося к нулю. — Утро, — выдыхает Куроо и протягивает стаканчик кофе на подставке. Второй такой же стоит рядом с ним на капоте. Солнце светит как сумасшедшее, хотя к обеду обещали дождь. Пока что ни облачка. — Ты спал вообще? — Куроо заводит машину и косится на Сугу. — Полагаю, даже дольше, чем ты. Куроо в ответ только морщится, будто закусил кофе долькой лимона. — Ой, всё. Суга улыбается и отпивает из стакана. Какое-то время они едут молча, слушая тихо играющее радио. Приют находится где-то за городом, так что путешествие предполагается неблизким. — Ладно. — Вздыхает Суга. — Наверное стоит просто начать. Но зная тебя, думаю, ты не сидел сложа руки и какие-то факты про мою жизнь уже знаешь. Куроо медленно кивает головой. Осторожно. — Насколько много? — Достаточно. — Ойкава рассказал? — улыбается Сугавара. Куроо поджимает губы и, в целом, выглядит недовольно. Редкое явление. Суга смеётся тихо. — Я не против. Не злюсь, правда. Учитывая дело, это даже хорошо, что тебе проболтался Тоору. Значит, про клан ты знаешь? И про побег мой? — В общих чертах. — Так будет проще. — Кивает головой Суга, соображая с чего начать. — Начни с сегодняшнего дня, — подсказывает Куроо, видя внутренние метания. — Почему мы едем в этот приют? Сугавара поднимает глаза, смотрит несколько секунд сквозь лобовое стекло невидяще. — Потому что это мой приют. Куроо хмурится: — Тебя же усыновил покойный глава клана? — Ну, не совсем. Какое-то время после... инцидента, я провёл в больницах. Потом кумитё меня забрал к себе. Но юридически я числился воспитанником этого приюта до совершеннолетия. — И ты там вообще никогда не был? — Ни разу. Куроо качает головой задумчиво. — Ойкава говорил, что ты учился в какой-то школе. — Учился. У меня было что-то вроде домашнего обучения, приходили учителя из соседней школы, даже аттестат в итоге не приютский. Я не знаю, Куроо. Наверное, когда ты глава влиятельного клана, у тебя мало в жизни бытовых вопросов, которые было бы сложно решить. — Сугавара улыбается натянуто, глядя на дорогу. — Я знаю только то, что по документам я жил в приюте, а не у главы. Но суть сейчас не в этом. — А в чём? Сложно сказать, что из эмоций намешано в голосе Куроо. Суга кусает губу и косится на него. Они спят уже, кажется, целую вечность, но что они знают друг про друга? Интересно, что Куроо чувствовал, когда узнавал подробности его жизни у Ойкавы. — После побега я пользовался знакомствами, которые завёл во время жизни в клане. Какое-то время жил у хозяйки одного из борделей и зарабатывал разными не очень законными способами. — Например, подпольные бои? — Куроо спрашивает как можно безразличнее. — В том самом клубе, где дралась первая жертва. — Кивает Суга, смотря на его профиль. — Совпадение? Сугавара вздыхает нервно. — Дальше. Третья жертва. Старший брат Мицуо Ямамото — Ичиро Ямамото: был одним из близких людей кумитё, да и сейчас, наверное, где-то в верхушке. Я хорошо знаю его. — Знал. — Знал? — Он мёртв. Младший брат убил его. В голове звенящая пустота. Ичиро на самом деле очень нравился Сугаваре, он был одним из немногих в клане, с кем было просто и безопасно. — Когда это произошло? — Месяцев шесть назад.— Куроо поджимает губы недовольно, не отвлекаясь от пустой дороги. — Ты же знаешь эту кухню. Цукишима Акитеру очень попросил полицию не мешать ему. Но Мицуо качественно залёг на дно. Целый клан не смог его найти, а убийца нашёл. Суга поправляет ворот толстовки, будто это избавит его от удушья. — Ладно. — Выдыхает Куроо. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Связь с первой и третьей жертвами. — Это не всё. — Ну давай, — невесело усмехается Куроо. — Жги. — Ты знаешь, кем работал мой отец? Куроо хмурится, вспоминая: — Ойкава упоминал, что... — осекается, когда до него доходит, бросает быстрый взгляд на Сугу. — Что он был нотариусом. Сугавара не сводит глаз с его напряженного профиля, продолжает тихо. — Когда мама умерла, он долго не мог смириться. Спустя какое-то время у него диагностировали депрессию, но это и так понятно было. Куроо резко тормозит, пробегается нервно пальцами по рулю. Молчит несколько секунд, и Суга не мешает роящимся в его голове мыслям. Будто если тронуть — всё взлетит на воздух. — Перекур. — Куроо отстёгивается и выходит из машины. Так странно видеть, как он проигрывает эмоциям. Суга выходит следом. Куроо щёлкает зажигалкой несколько раз под сигаретой, и останавливается, когда Сугавара касается его локтя. Куроо убирает сигарету в карман нервно. — Что ты всем этим хочешь сказать мне, Коуши? Самые страшные глаза — не те, которые смотрят на тебя с гневом. Отчаяние, осознание неизбежности — вот, что страшно. — Куроо, это... — Я втянул тебя в дело, где серийный убийца, оказывается, что? Охотится на тебя? Я не понимаю, Коуши, что происходит? Как это возможно? Это какой-то бред. На самом деле, последние вопросы тоже беспокоят Сугу, ответов на них нет, а они представляются самыми важными. Каков был шанс, что Куроо попросит его помочь? Что Суга вообще узнает об этом деле, учитывая, что с Куроо у них был только секс. Каков был шанс, что дело передадут Куроо, если его начал другой детектив? И самое последнее и главное: что такого он совершил, что до него добираются вот таким образом? Ответов нет. Куроо смотрит устало, ожидая хоть какого-то ответа. Сугавара только пожимает плечами, что он может сказать? — Ты давно всё знал, с самого начала? — Куроо снова достаёт из кармана сигарету без намерения закурить, крутит её в пальцах, видимо, чтобы отвлечься на моторику. — И ты просишь меня выбрать Ойкаву. Ты, конечно, всё знал. Куроо переламывает сигарету по линии фильтра, и Сугу передёргивает вчерашними флешбеками. — Я не знал. В какой-то момент начал догадываться, что я имею к этому всему отношение. Хотя и не понимал до последнего, цель я или средство. — Суга отворачивает голову в сторону, прищуривается из-за солнца. — Я видел Ойкаву с пулей во лбу. Не один раз. Поэтому и попросил. Ойкава может пострадать из-за меня, просто так. А я... Даже если меня не убьёт серийник, я с этими приступами не жилец, я знаю это так же ясно, как и то, что ты стоишь сейчас передо мной. Куроо делает шаг ближе, поднимает его голову за подбородок. — Я не собираюсь жить в том мире, где тебя нет, Коуши. Я знаю это так же ясно, как и то, что ты стоишь сейчас передо мной. Его голос, тихий и будто вылитый из металла, парализует. То, что он говорит, страшнее объявленной на Сугу охоты. Это не должно пугать, уговаривает себя Суга, они ведь друг другу никто. Куроо не ждёт ответа, отпускает подбородок и делает шаг в сторону машины: — Поехали, мы почти на месте.