Drarry is love. Drarry is life

      На всю округу раздавался гулкий звон колоколов, возвещавший всех местных зевак о начале свадебного торжества. Около Дюлока стояло не менее двух сотен стражников в начищенных до блеска латах. В замке главный зал был битком набит народом; бо́льшей части достались сидячие места, но были и те, кто смотрел на происходящее стоя на высоких подоконниках витражных окон. Перед зрителями возвышалась мраморная лестница, на которой происходило главное действо. Два подданных Волан-де-Морта с гордо поднятыми головами держали в руках таблички, гласившие «благоговение», и люди послушно вздыхали и ворковали; те же, кто по неосторожности не следовал заданному действию, были подвергнуты Империусу.       Наконец вышел священник, старый как мир, который, казалось, ещё чуть-чуть и вот-вот рассыпется у всех на глазах. Он начал свою тихую нерасторопную речь, и надписи на табличках вмиг призвали к «благоговейной тишине». — Делай голос тоньше, как я тебя учил, — еле слышно сказал Волан-де-Морт, одёргивая принца за рукав. Впрочем, этот жест никто из присутствующих не заметил. Драко бросил на него испепеляющий взгляд, но ничего не ответил. «Как я тебя учил» — было громко сказано: вспомнив, как это нечто пыталось сымитировать женский голос, переходя на сиплый визг, юноша захотел провалиться сквозь землю. — Гости Дюлока, мы собрались сегодня, чтобы почтить славный союз нового короля… — Прошу прощения, — Драко перебил старца как можно более бархатным тоном, — а можно сразу к делу?       Волан-де-Морт произвёл подобие какого-то похотливого смешка. — Дальше, — он махнул рукой священнику, игнорируя просьбу принца.       В этот момент за стенами Дюлока на землю с грохотом приземлилась дракониха, так, что несколько близстоящих стражников попросту отбросило в сторону. Хвосторога изрыгнула пламя, и все двести с лишним человек, недолго думая, тут же разбежались врассыпную. Гарри слез с чешуйчатой громады и понёсся со всех ног к замку. Рон остался договариваться с драконихой о дальнейшем плане действий — как ни странно, та всё быстро смекнула и улетела восвояси. Парень развернулся к товарищу, но тот уже почти что выносил дубовые двери замка с ноги. — Эй, Гарри, подожди! Надо действовать по правилам! — он подбежал к разгорячённому разбойнику и оттащил его от входа. — Я тебя не пойму, о чём ты?       Рон закатил глаза, мол, всё было слишком очевидно, чтобы чего-то не понимать. — Священник спросит насчёт препятствий к браку, скажет: «говорите или молчите вовек». Тут ты выкрикнешь: «возражаю!». — Да некогда разводить церемонии! — сокрушался Поттер и снова попытался пройти к дверям, но его опять отволокли. — Стоп-стоп, подожди, послушай меня. Ты ведь любишь его, так? — Я его… э-э… что? — Ладно тебе. — Ну… — бедолага весь покраснел от напряжения. Однако под напором пары пытливых глаз он всё же раскололся, — да. — Хочешь его обнять? — не унимался Рон. — Да… — Порадовать? — Да, чёрт возьми! — Так нежнее и деликатнее ты с красоткой ста-а-ань! — загорланил парень, и Гарри в который раз диву дался, откуда тот знает столько идиотских нескладный песенок. — Они обожают романтику. Ну, девушки. Но тут невелика разница, наверное… — Ну всё, убедил! — схватился за голову разбойник. — Когда же я должен это сказать?       Рон задумался. — Сперва посмотрим.       Священник заканчивал свою торжественную речь. Лицо Волан-де-Морта победно сияло, Драко же был хмурее тучи. — И ныне властью данной мне…       Никто из гостей, похоже, не замечал всплывающий силуэт в круглом резном окне под куполом башни. Гарри прилагал все усилия, чтобы подбросить Рона как можно выше; тот, в свою очередь, старательно высматривал обстановку внутри стен замка. В который раз приземлившись после длительного полёта Поттеру на руки, он ошалело завертел глазами. — Ну, что ты видел? — нетерпеливо спросил разбойник. — Там весь город! — выкрикнул Рон, снова взмывая в воздух. Упав обратно, он сообщил: — Они у алтаря!       Тем временем священник уже вовсю произносил заветное:  — Я объявляю вас…       Гарри стало уже заметно тяжелее подкидывать товарища вверх. Из последних сил он запулил того к окну, уже злясь, что вообще согласился на эту аферу. — Мужем и женой. Королём и королевой.       Рон ойкнул и, всё ещё находясь в воздухе, истошно закричал: — Гарри, мы упустили момент! — Ох, не зря я торопился! — прогремел Поттер и, сжав кулаки, толкнул дубовые двери. Рон с хрустом упал на землю.       Молодожёны уже почти целовались, причём одного из них священник подталкивал насильно. Гости начали подозревать неладное, и тут в зал с криком ворвалось что-то непонятное, изуродованное, в обносках и нечеловеческого роста. Все всполошились, женщины начали поголовно голосить и падать в обмороки, мужчины повскакивали со своих мест и закричали всевозможные оскорбления. Тут уже никакие таблички и заклинания не могли призвать к тишине, хотя и сами подданные, державшие указания для гостей, пребывали в глубоком шоке. — Я ВОЗРАЖАЮ! — взревел разбойник, пробегая между многочисленными рядами зрителей с быстротой молнии. Священник, глядя на всё это, пробормотал что-то неразборчивое, перекрестился, схватился за сердце и так и обмяк, рухнув на пол. — Гарри? — прошептал принц. Это обращение потонуло в звуках общей суматохи и возгласах. — Что за дерзость… Откуда он?! — вознегодовал Володька.       Волнение народа уже было не остановить, все таращились на взявшееся не пойми откуда чудовище, и все как один заявляли, что ничего хуже они ещё не видели. Гарри, однако, такая реакция только повеселила. Он усмехнулся. — Я вас приветствую! Что, развлекаемся? — он подмигнул какой-то дамочке в толпе, и та, закричав, вжалась в спинку сидения. — Обожаю Дюлок, тут так чистенько! — Зачем ты пришёл?        Улыбка тут же сползла с лица разбойника. Он обернулся. Голос принца был ледянее некуда, но выражение его лица было ещё хуже. — Да уж! Само твоё существование оскорбительно, но явиться без приглашения на свадьбу?! — вмешался Волдик и топнул ногой, как обыкновенно он делал, когда был не в духе.       Поттер пропустил замечание коротышки мимо ушей, да и вообще, по сути говоря, в его сторону даже не смотрел. Он замер, глядя на возмущённого юношу, и всё его нутро болезненно сжалось. — Драко, есть разговор, — неуверенно начал он. После этих слов стало заметно, как резко стихла толпа. Несмотря на явное отвращение к новой персоне, людям было любопытно узнать, что тот имеет в виду, и как на это отреагируют молодожёны. Похоже, назревала нешуточная перепалка, и уж явно она была куда гораздо интереснее монотонного бубнежа старого священника. — Вот как теперь запел, — процедил Драко. Он уже не скрывал своего настоящего голоса, и если кто в зале это и заметил, то не придал большого значения, ведь всем было интересно, что произойдёт дальше. — Поздно спохватился. Так что не мешай мне! — он, уже без всякой помощи священника, наклонился к Волан-де-Морту. Гарри, однако, вовремя оттащил его за руку. — Ты не должен быть с ним.       С сидений послышалось хоровое оханье и улюлюканье. Кто-то, шибко внимательный, обратил внимание толпы на обращение «должен», но его быстро заткнули. — Почему это?! — Ведь он… — Гарри запнулся. Он не особо представлял, что собирался сказать дальше, но всё же нашёлся: — Ведь он заключает брак только ради власти.       По рядам прокатилась новая порция вздохов, удивлённых, негодующих, взволнованных. Лицо Волан-де-Морта, обыкновенно бледное, позеленело от злости. — Как не стыдно! Вирджиния, не слушай его! — Он не любит тебя! — возразил разбойник.       Драко хмыкнул. — Что ты можешь знать о любви? — хладнокровно спросил он. — Ну… Я, э-э… так сказать…       Гарри во все глаза посмотрел на принца, надеясь всё высказать одним взглядом, так, чтобы тот понял, но тут же виновато отвернулся.       Драко изменился в лице. — О-о, великолепно, — Волан-де-Морт рассмеялся так, что выступили слёзы, — бедный тролль влюбился в прекрасную принцессу! — одной рукой он закрыл лицо, а другой помахал слугам, чтобы те сменили таблички. «Благоговейная тишина» сменилась «смехом». Расчувствовавшиеся или недоумевающие гости теперь все дружно гоготали, тыкая пальцами на алтарь. Возгласы «тролль и принцесса» сливались с безудержным смехом, создавая жутчайшую какофонию. Гарри выглядел в крайней степени растерянным и подавленным.       Он никогда не терял лица перед вечно глумившимися над ним деревенскими мужиками и прочим людом. Он не реагировал на многочисленные клятвы о том, что его линчуют, четвертуют и так далее, далее. Высказывания о его внешности давно перестали для него что-либо значить. Колкие выражения летели мимо ушей. Но то, что происходило сейчас, буквально выбило его из колеи. Он не кричал, не грозил никому мачете, не сжимал до хруста в пальцах волшебную палочку. Он абсолютно не понимал, как себя вести. И это было… страшно.