Жить, а не существовать

— Папа, я так соскучилась по тебе, — лопотала Элли на французском, обнимая Ричарда. Блэк с теплой улыбкой обнял ее в ответ, ощущая, как в животе толкается маленький Анри. Судя по рассказам драгоценной дочурки, они ожидают альфу. Наследника рода Алеларда Леруя. А вот кто он будет по видовой принадлежности, неизвестно. Как в семье Блэка уже не первое поколение рождаются в основном львы, так и Леруя гордятся своим генами снежных леопардов. Но лично Ричарду все равно, кем будет его внук. Хоть львом, хоть леопардом, главное, что он появится на свет. И уже совсем скоро. Два месяца пролетят незаметно. Хотя, честно признаться, Ричард думал, что именно Майкл первым сделает его дедушкой, ведь до поступления в колледж, а потом и в институт он, чего греха таить, многих омег перетрахал. Но похоже, не забывал о контрацептивах. Или же решал вопросы так, что до Ричарда ни единого слуха не долетело. Разговаривая с дочерью, Ричард не мог стереть с лица теплую улыбку. Он хотел, чтобы его дом вновь наполнился детьми и внуками. Чтобы они так же, как когда-то Майкл с Элли носились по коридорам, сбивая с ног прислугу и вазы. Веселились, хохотали, жили полной жизнью, не зная печали. Только вот в данный момент Майкл проклинал это место. Ему нужен был чистый воздух и отец. Ему нужен был тот, кто сможет сдержать его, а родитель - единственный, кто на это сейчас способен, был далеко, а добираться до выхода очень долго. Но Майкл бежал. Бежал, вновь распугивая прислугу, но теперь не детскими проказами, как раньше, а своим видом и рыком разъярённого хищника. Длинный коридор. Ступени лестницы со второго этажа, что он перепрыгивал. Просторный холл с выходами на террасы. До обостренного носа и слуха с одной из террас донесся смех сестры и запах отца, и ошалелый альфа рванул туда. Двери резко распахнулись и застекленное помещение наполнилось густым запахом взбеленённого Майкла. Рубашка расхристана, глаза шальные с узким зрачком, когти царапают лак на дверях, а из горла вырывается звериный рык. — Элли! — успел скомандовать Ричард, отчего та без лишних слов спряталась отцу за спину. Майк сейчас был опасен и мог напасть на любого, не разбирая, кто это. Майкл по кругу стал их обходить явно не для дружелюбных объятий. Ричард и сам понемногу начал выпускать своего зверя, чтобы при необходимости ответить на выпад. Ситуация накалялась с каждой секундой. На веранде уже не осталось и глотка свежего воздуха, лишь запахи обоих альф, от которых словно искры летели. Уловив момент, Элли успела выбежать и прикрыть за собой дверь прежде, чем Майкл резко бросился на Ричарда, окончательно слетев с катушек. В ход тут же пошло все, что находилось на веранде: кресла, столы, цветы. В пылу потасовки Ричард не сразу заметил запах Оливера и только после разодранного в клочья пиджака, порванной рубашки и парочки убедительных ударов в челюсть сыну, повалил его на пол. — Да что на тебя нашло?! — рыкнул Ричард, удерживая когтистой рукой отпрыска за шею. Распустив запах и не давая молодняку вырваться из хватки, он вмазал еще одну оплеуху, чтоб тот уже хоть что-нибудь ответил, кроме рыка. — Омега, — через рычание ответил Майкл, и Ричард тут же догадался, о ком говорил сын. — Пришел ко мне… в покои... Он так пах!.. — очарованно и в то же время похотливо выдохнул Майкл. Сердце Ричарда тут же ушло в пятки. Несложно догадаться, сложив дважды два. Но неужели Оливер готов вот так его бросить ради более молодого и перспективного?! Не удержав собственные эмоции, Ричард еще пару раз ударил сына и вылетел с веранды. Позабыв обо всем на свете, он несся туда, где должен быть любимый. На ходу раздавая указания охране и прислуге, Ричард влетел на второй этаж, а когда увидел вдалеке Оливера, его мозг отключился окончательно, почуяв его запах. Лишь поцелуй. Мокрый, страстный, граничащий с укусами. Руки подхватили легкую фигуру и усадили на бедра. Нет ни сил, ни желания вырваться из этого дурмана. Инстинкты перебили все мысли и сомнения, которые отправляли вопросы о том, «что делал Оливер в спальне с Майклом», куда подальше. Из глотки Ричарда вырвалось лишь приказание-желание: — Готовь задницу… И он с ухмылкой бросил омегу на все еще разобранную кровать. Буквально раздирая когтями на себе рубашку, Ричард отбросил ее в сторону, как и остальные вещи. Нитки и ткань халата трещали под пальцами альфы, когда тот сдирал с Оливера ненужную сейчас вещь. Поцелуи. Укусы. Клыки царапали нежную кожу шеи, пока руки, огладив бедра, притягивали их ближе к возбужденной плоти. Мысли о том, что к Ричарду вроде бы дети приехали погостить, маячила где-то на периферии сознания, но тут же пропала, когда Олли сжался на его члене. Когда омега жадно цеплялся за него и стонал, надрывая голос от очередного толчка. Почти три дня они провели в сексуальном дурмане. Зверю внутри Ричарда совсем крышу сорвало, и почти при каждой сцепке он кусал. Кусал Оливера, ставя метку на его шее снова и снова. Может, тут сыграл тот фактор, что другой альфа пытался взять омегу у него же в доме. Ведь запаха Ричарда на омеге явно недостаточно и нужно было заклеймить парня так, чтобы ни одна скотина больше не посмела прикоснуться к нему! Лак на изголовье кровати был исцарапан до самой древесины, тяжелая кровать под конец начала скрипеть, а уж сколько белья испорчено когтями и перепачкано спермой и смазкой - вообще тяжело посчитать. Примерно раз в день им служанки-беты приносили плотный обед, и Ричард иногда через не хочу впихивал в любимого еду. Пару раз альфа намазал омегу медом и сливками и облизал, доводя до исступления языком и пальцами. Под конец их марафона Ричарду казалось, что его яйца словно ядра грецкого ореха – сморщенные и сжавшиеся. Естественно, про контрацепцию никто и не вспомнил. Ричард не забывал лишь о таблетках для пострадавшего носика Оливера. Только спустя несколько дней Ричард смог нормально заснуть, а не задремать под действием гона, и проснуться от того, что в лицо светит солнце. Солнечный луч, пробивающийся сквозь плотно зашторенные окна, бегал по лицу, перескакивая то на нос, то на глаза, не давая покоя, переходил на волосы любимого. Ричард едва нашел в себе силы с улыбкой огладить омегу по щеке и вновь провалился в сон. В очередной раз, когда солнце решило погреть Ричарду веки, он лениво открыл глаза, чуть морщась от неприятного ощущения во всем теле. Но немного размяв тело, он остановил взгляд на Оливере и буквально замер. Какой же он красивый, когда спит! Умиротворенное лицо с искусанными после последнего раза губами вызвало теплую улыбку. Слегка дергающиеся в такт дыханию ушки заставляли сердце Ричарда ликовать и едва ли не мурчать. Голову наконец не дурманят феромоны, и Ричард мог бы долго наслаждаться сонным видом Оливера, как вдруг его взгляд упал на шею омеги и сердце пропустило удар. Метка на шее любимого... Да, она есть, и если присмотреться, их несколько, но ни одна не является постоянной, хотя Блэк метил Олли и во время вязки тоже. Но тогда почему, черт возьми, метка временная?! Вон, даже видно, как идет заживление последней, полученной парочкой часов ранее, самая нижняя была больше, и след от одного из клыков альфы уже почти затянулся. Это было настолько странно, что Ричард не мог найти этому объяснения. Нужно будет спросить у Миранды, почему у Оливера получилось его пометить, можно сказать, не слишком напрягаясь, а сам альфа не смог этого сделать даже после нескольких попыток. Стараясь не раскисать и не спихивать все это на свою старость, Ричард кротко поцеловал Оливера в лоб, тихо шепча: — Доброе утро, львенок… Просыпайся. Пора вставать. Вот только в опровержение своим словам Ричард сильнее прижал омегу к своей шрамированой ничем не прикрытой груди, руками спускаясь по гибкой спине и сжимая в руках упругую ягодицу. Оливер улыбнулся, выгибаясь в пояснице, а после несколько затраханно замычал, почувствовав ладонь на заднице. Ему всё нравилось и всё устраивало. И вставать совершенно не хотелось, как, собственно, и отлипать от Ричарда. У парня только и хватило сил на то, чтобы слегка прикусить грудь альфы. — Доброе... но лучше бы день. А можно и вечер. Никуда не хочу... Потянувшись, Оливер почувствовал, как ноет все тело. Мало того, он, кажется, весь в сперме и смазке, отчего кожу неприятно тянуло. — Хотя, наверное, нужно принять ванну, — ухмыльнулся Оливер, вырисовывая на спине Ричарда непонятные символы. — Ванна – это очень даже хорошая мысль. С улыбкой Ричард покрыл поцелуями плечи, ключицы и шею омеги, довольно урча от того, что парень пахнет им, прижимается к нему. Дышит одним воздухом. И последнее, самое главное – он просто весь его! Рука Ричарда погладила по гриве любимого, заправляя отросшие прядки за пушистое ушко. Нужно пригласить стилистов. Львенок и так красив, как самый драгоценный камень, просто нужно его немного огранить. — Лежи, я сейчас наполню ванну и приду за тобой. Тело приятно ныло, а царапины после последнего раза щипали, заживая. Но это все фигня, львенку должно быть совсем худо. Это его первая течка, которую он провёл с альфой. И не сказать, что Блэк себя сдерживал. Однако когда Ричард встал, к нему вновь вернулись неприятные ощущения. Его буквально мутило. А каждый шаг, пока он направлялся к ванной комнате, был наполнен болью, словно ему под кожу осколки стекла засунули. Прикрыв за собой дверь в ванную, Ричард позволил себе вымученный выдох. На лице гримаса боли и страданий. Руки затряслись до скрежета когтей о раковину, а зубы заскрипели до сведенных мышц на лице. Боль... Боль... Она везде. Она пронизывает до самых глубин души и кончиков волос. Хотелось кричать, выть, сдирать с себя кожу... Делать все что угодно, лишь бы это все прекратилось! Кровь капнула на ладонь и в слив умывальника. Ричард зашёлся кашлем такой силы, что кажется, он сейчас легкие выплюнет. Перед глазами все плыло. Блэку пришлось держаться за край раковины, пока кашель не прекратился. На ладони рубиновыми каплями блестела кровь. И наконец до Блэка дошло. Таблетки! Ему нужны таблетки. Черт возьми, он не забывал нужные запихивать в Оливера, а про себя совсем позабыл. Пытаясь удержать сознание, Ричард потянулся к зеркалу, за которым стояли его таблетки. Но реальность покинула его, и таблетки рассыпались, когда он упал на пол с подогревом.