Жить, а не существовать

Лежа в кровати, Оливер поймал себя на мысли, что едва не поймал руку уходящего Ричарда, чтоб он не оставлял его. Омега уже не понимал, что с ним случилось. Когда был тот переломный момент, в который его принятие «альфа» стало нечто большим, чем юношеская неприязнь? Практически необходимым ему. Черт возьми, сейчас Оливер в большей степени думал о детях, потому что их желает Ричард. Парню хотелось порадовать Блэка ими, нежели он сам отдавал себе отчет в содеянном. Подобные мысли заставили Олли перевернуться на спину и положить руку на живот. Вероятнее всего, за эти дни он забеременел. Оливер плохо понимал, что значит быть папой. Но улыбка сама собой выходила от осознания, что это будет ребенок от Ричарда. Громкий и явно нехороший кашель заставил Олли нахмуриться и посмотреть на дверь в ванную. — Ричард?.. — неуверенно спросил омега, привстав. Но вместо ответа услышал грохот. — Ричард? — громче и с волнением повторил Оливер. Тишина в ванной напрягала. Не задумываясь, он, встав с кровати, накинул халат и направился в ванную, неловко заглядывая и зовя альфу вновь. Однако когда он увидел упавшего альфу, влетел в комнату и с ужасом бросился к нему. — Ричард! — рыкнул омега, заглядывая в лицо альфы. У Оливера внутри будто всё оборвалось. Вокруг Блэка валялись таблетки. А от вида крови Олли лишь больше заходился страхом. — Ричард! Ричард! — в панике повторял омега, стараясь растормошить альфу, но все было тщетно. Блэк буквально давился собственной слюной и кровью. Царапал когтями пол, а его глаза были стеклянными и не видели ничего вокруг. Переворачивая альфу на бок, Оливер кряхтел, едва справляясь с тяжелой тушей: — Заделал ребенка и сдохнуть решил? А вот хрен тебе, Блэк! Как только Ричард оказался в нужном положении, Оливер стартанул из ванной, хватая телефон и набирая Элен. Он выбежал в коридор, не зная, где быстрее найдет помощь, но не успел отбежать от спальни, как кого-то увидел краем глаза. — Кто ты? Что ты делал в покоях моего отца? — обеспокоенно спросила Элли с французским акцентом. В этот же момент в телефоне перестали гудеть звонки и Оливер услышал голос Элен. Его всего сжало словно тисками от напряжения. Глаза увеличились вдвое, и он едва не набросился на девушку, от которой услышал самое главное: «отец». — Таблетки! — рыкнул Оливер, не зная, куда больше — в телефон лисице или же дочери Ричарда, хватая ту за руку, словно боясь, что та уйдет. Бешеный взгляд прошелся по ее животу, но в данную секунду ни одной эмоции и мысли это не вызвало. — Какие таблетки нужны Ричарду?! Он потянулся к аптечке и рухнул без сознания после страшного кашля, — наскоро пытался объяснить Оливер ситуацию. В первые секунды девушка с явным недоверием направилась следом за Оливером, когда ее потащили, ухватив за рукав. Никто и никогда не смел с ней так обращаться, даже муж. Но когда Оливер заговорил об отце и о том, что ему нужны таблетки, первая побежала в спальню. Блэк в бессознательном состоянии кашлял, захлёбываясь от крови. Кое-где из открывшихся шрамов уже сочилась кровь, впитываясь в ткань одежды. — Отец! — кинулась к отцу Элизабет. — Зови Элен, она должна знать… Девушка не успела договорить, как в комнату влетела лисица с белой коробкой в руках. Их разговора хватило, чтобы понять, что с Ричардом что-то произошло из-за проблем с серебром. Чаще всего это происходило, когда в него попадала серебряная пуля. Но то, что увидела Элен, заставило ее замереть, рассматривая. Такого никогда не случалось при ней и она просто не знала, что сейчас делать. — Как это произошло? Звони Айдену, — отдала приказ Элен львице, подходя к Блэку. — Как вылечить этого идиота, знает только Тигр. Лисица даже не заметила, как назвала врача армейской кличкой. Подняла веки Ричарда, проверяя реакцию зрачка, а потом достала из коробки шприц с белой как молоко жидкостью и без замедления ввела его в вену. Оливера трясло. Он смотрел на всю эту суету и буквальном вернулся в тот день, когда Ричард попал под пулю вместо него. Вот и сейчас было ощущение того, что альфа страдает из-за него. Глядя на то, как Элен вкалывает шприц, а львица звонит доктору, Оливер вышел из спальни, чтоб не мешать. К подобному повороту, буквально на ровном месте, он не был готов. — Чертов Блэк! — рыкнул Оливер, разбив какую-то вазу в коридоре. Только после этого он увидел Майкла. Слезы пусть и не лились, но глаза были на мокром месте. Ничего не сказав, Олли вышел на балкон. Сжав перила, он смотрел вдаль, вспоминая всё подряд. И то, что врач говорил о десяти годах в лучшем случае для Ричарда. Десять лет, черт возьми! Всего каких-то жалких десять лет! *** Оливер маялся, пока с Ричардом возились то его дети, то Элен, потом ждали врача. Оказалось, что толком никто не понимал, что случилось с альфой, до того как Айден не прибыл в особняк. Дочурка Ричарда буквально трахала мозг Оливеру. Элизабет была свято уверена, что всё, что случилось с её отцом, произошло по вине Оливера. Да и слова Айдена о том, что это, возможно, из-за того, что Блэк не принимал нужные лекарства, окончательно убедили ее в правильности своих слов. Из-за несчастного случая и того, что в доме взяли все в свои руки дети Блэка, Оливер чувствовал себя лишь лишним и понимал, что его присутствие раздражает. При этом он каждый раз косился на беременную Элизабет и понимал, что из-за него она лишь больше нервничает, считая произошедшее его ошибкой и едва ли не убийцей Ричарда. На удивление, Майкл его даже защищал. Старался лишний раз их развести по разным комнатам, чтобы они не виделись. На следующий день Блэк чуть не умер в больнице во время операции, у него остановилось сердце. Тигр его откачал и вернул к жизни, но… Но Оливер понял, что больше не может оставаться здесь. Элизабет нервничала, даже несмотря на то, как вокруг нее все прыгали. Черт, а ведь у нее уже восьмой месяц. Оливер краем уха услышал, что супруг не хотел отпускать ее на эту встречу. Понятное дело, что вокруг нее пляшут чуть ли не с бубнами. Оливер прекрасно понимал всю серьезность ситуации, ведь уже подумывал о своей беременности. После обеда, когда состояние Ричарда улучшилось, Оливер смог хотя бы с помощью Майкла зайти и попрощаться с Ричардом. Омеге совершенно не хотелось бросать альфу. Сердце кричало и вопило, что нужно остаться. Что Блэк очнется. Что всё наверняка наладится. — И куда ты поедешь? — явно недовольно спросил Майкл, когда Оливер с чемоданом уже направлялся на выход. Олли даже усмехнулся, приметив, как тот похоже хмурит лоб, сводя брови к переносице, напоминая Ричарда. — Давно нужно было съездить в деревню, — вполголоса ответил Олли. — Думаю, пока я там буду, у вас тут все наладится. А там, глядишь, и я вернусь. Оливер отчего-то не был уверен, что вернется. Он оставил небольшую шкатулку Ричарду на память о себе со словами любви, которую делал уже очень давно, но не было случая вручить. Оставил все подарки, кроме кольца. Оливер отчего-то начал бояться своего будущего с Ричардом. Сколько Блэк действительно проживет? Сколько еще будет подвергать себя такой опасности? Привязал его к себе. Подарил ребенка и уже второй раз играет со смертью. Хуже всего то, что на Оливере так и не было метки альфы. Подобное, естественно, вызывало массу вопросов не только у Оливера, но и у детей Блэка. Под очередные слова Элизабет, мол, и скатертью дорога, Майклу не оставалось ничего, кроме как дать Оливеру охрану в пару человек и машину, чтобы доехать. Собственно, по этому вопросу он даже не смог переговорить с лисой, так как она старательно скрывала все следы и старалась максимально не допустить слухов о состоянии Блэка. ***** Ричард вновь оказался в своем личном Аду. Все вокруг полыхало и горела. В носу запах горелого, а в ушах истошный крик. Нет… Нет, только не это!.. Нет! Ричард же наконец смог избавиться от этого кошмара! Он не хотел вновь быть здесь. Но при очередном крике о помощи Ричард сорвался с места и побежал. Вокруг практически ничего нет. Лишь пыль, грязь и огненные языки пламени. Ричард практически бежит на одном месте, а крики о помощи разрывают его сердце. Заставляют рваться дальше пока впереди не виднеется он. Тот самый внедорожник, в котором погибли его девочки. Только ноги вдруг прилипли к полу и Блэк не в состоянии сделать и шага. Единственное, что оставалось, это смотреть на то, как взрыв поглощает машину и самому кричать, срывая голос. Почему?! Почему опять?! Упав на колени, Ричард громко зарычал. Руки обессиленно упали вниз, а ему самому пришлось только наблюдать, как алое пламя пожирает металл. Вдруг дверца машины, точнее то, что от нее осталось, открылась и оттуда появился горящий силуэт, за на ним второй. С каждым шагом они все больше и больше приобретали вид Люси и их ангелочка. — Папочка! — Девочка бросилась к Ричарду в объятия, обнимая со всей любовью и целуя его в щеку. — Мой ангелок. Моя маленькая принцесса. Как я по тебе соскучился, — прошептал с болью Ричард, сжимая дочь в ответ, поглаживая по голове и не замечая, как предательские слезы покатились по щекам. — Мы тоже по тебе соскучились, мой глупый лев, — с улыбкой проговорила львица. Люси присела рядом и погладила Ричарда по гриве. Стерла тонкими пальцами влагу со щек альфы и запустила длинные пальцы в волосы Блэка с уже заметной проседью. — Я тобой горжусь, Ричи. Ты смог нас отпустить, — продолжала шептать женщина, не прекращая движений рукой. — Но это плохо, что ты сейчас здесь. Рядом с нами… Ты нужен там. Ты нужен Майклу и Элли. Ты нужен Айдену и Миранде. Ты нужен Элен и своим людям. Но главное, ты нужен Оливеру. Ему страшно и одиноко. Он твой омега, и ты должен его защищать и оберегать. Это плохо, что ты сейчас рядом с нами. Тебе нужно возвращаться. Возвращаться в первую очередь к нему. — Мы любим тебя, папочка, но ты должен быть там, а не здесь. — Твое время еще не пришло. За нас не бойся. Мы счастливы оттого, что счастлив ты. Ричарду не дали сказать и слова, оставалось только переводить взгляд с жены на дочь. Анна в последний раз обняла его и, освободившись из объятий, подошла к матери, взяв ее за руку. — Я больше вас не увижу? — спросил Ричард, а сердце замерло от тоски и боли. Когда Ричард протянул руки, чтобы их обнять, омеги покачали головами, больше не подпуская его к себе. — Вы там счастливы? — задал последний вопрос Ричард, полный надежды, хотя и понимая всю абсурдность. — Да, мой лев. Мы счастливы. Улыбнувшись, Люси и Анна, вновь стали огненными силуэтами и растворились в огне от пылающей машины. Запоздалой ударной волной Ричарда отбрасывает назад, в какой-то непонятный лес. Где-то в подкорке засела мысль: — Я должен отсюда выбраться! Должен! *** Приходить в себя Ричарду было очень сложно. Но все же ему удалось пересилить слабость и со стоном приоткрыть веки, что-то прохрипеть пересохшим горлом и потрескавшимися губами. В первое мгновение сфокусироваться было сложно. Лишь сбоку мелькали расплывчатые фигуры. Отличить их Ричард не смог даже по запаху. Вдруг перед глазами вспыхнул огненно-рыжий ураган, в рот Ричарду запихнули несколько таблеток и дали смочить горло, напоив несколькими глотками самой вкусной воды за последние несколько лет. Уже через несколько минут сознание более-менее прояснилось, и Ричард смог различить лицо Элеоноры с темными синяками под глазами цвета майского меда, даже волосы потеряли объём. — Блэк, подонок ты, вот кто! Самый везучий и непрошибаемый идиот во всей Вселенной! Еще раз такое отчебучишь, и я лично придушу тебя, понял?! — услышал возмущенные вскрики Элен, которая наперекор своим словам крепко обнимала его и только через несколько секунд отстранилась, потрепав по гриве. — И я тебя тоже рад видеть, Красная, — с усилием улыбнулся Ричард, сжимая руку своей боевой подруги — одного из самых близких ему людей. Вдруг в палату открылась дверь и зашли Майкл с Элли. Сын остался чуть в стороне, обычно одетый с иголочки, сейчас слегка помятый, с серым лицом и такими же синяками, как у помощницы. Элли же сразу бросилась к Ричарду обниматься и проверять, цел ли он, щебеча на французском, как отец всех напугал. Что теперь она сама будет следить за его состоянием и приёмом лекарств, и не дай Бог, Ричард пропустит хотя бы один раз. Все носились вокруг старшего Блэка, но в этом круговороте лиц, вопросов и слов Ричард не увидел того, кто ему и помог прийти в себя. — А где Олли? Ричарду подняли спинку кровати, чтобы он мог сесть и рассмотреть всех. Из вены на руке торчали катетеры, а кардиограф с противным пищанием регистрировал удары его сердца. Силы понемногу возвращались, и Ричард вполне уже мог держать стакан с трубочкой, наполненный водой. Никто не отвечал. Секундная пауза заставила сердце Ричарда пропустить несколько ударов, отчего техника взбесилась, и альфа просто сорвал с себя датчик. А под давлением его взгляда Элен выключила прибор. — С ним что-то случилось? Почему вы молчите? Где мой омега?! — начал злиться и рычать Ричард на Адена, который сразу достал шприц с успокоительным и хотел вколоть в вену. — Отец, тебе сейчас нельзя волноваться… — начал Майк, но еще один злобный рык заставил его… потупить взгляд. — Я не спрашивал, можно мне волноваться ли нет! Я спросил, где мой омега?! — Отец, это из-за него ты здесь. Это он виноват в том, что ты едва не умер! Если бы не он, ты бы не забывал о своем лечении и не лежал бы на больничной койке, — защебетала дочь на французском. — Я сам виноват в том, что здесь оказался. Это я не пил свои таблетки и настой в гон. Это моя вина! Где он сейчас? Он в поместье? — Он уехал, отец… — тихо ответил Майл. От него было совсем непривычно слышать иностранную речь. Они все неосознанно перешли на французский, видимо, чтобы Элли было немного легче. — Как уехал? Куда? Почему вы его отпустили? Ему нельзя! За его головой охотится его мачеха! Ему нельзя покидать поместье! Только там он в безопасности! — зарычал Ричард, предпринимая попытку встать с койки. Но его тут же уложили обратно на подушки ухоженные руки помощницы, в то время как Айден вколол успокоительное. — Нет!!! Зачем?! Мне нужно к Оливеру! Мне нужно его защитить… Перед тем как вырубиться, Ричард послал обещания мук и пыток Айдену. Тигра же понимает, как дорог Блэку этот омега. Так зачем вставляет палки в колеса?! Радовало теперь хотя бы то, что вечный кошмар Блэка больше не будет его преследовать. И вместо пылающего Ада Ричарда ждала успокаивающая, обволакивающая темнота. *** — Отец слишком бурно отреагировал на то, что этот омега уехал, — сказала Элизабет, которая вместе с Майклом сидела в палате, выделенной специально для девушки. Тридцать первая неделя — это не шутки, тем более с такими переживаниями. — Нормально он отреагировал. Как и подобает тому, кто любит. — Майкл отпил из фляги любимый сухой джин и потер глаза от усталости. — Если бы не этот Оливер, отец не пережил бы снова клиническую смерть! — огрызнулась в ответ сестра, поглаживая свой живот, где пинался ее первенец. — Ты думаешь, он этого не понимает? Думаешь, он совсем идиот и по незнанию все это затеял? — не выдержал младший Блэк. Он тоже устал, а Элизабет несла полнейшую чепуху. — Ты выгораживаешь этого? Он пробрался слишком близко к отцу и хотел его таким образом женить на себе, только немного не рассчитал и едва не убил раньше задуманного. Пусть катится куда подальше! — Когда ты перестанешь быть эгоисткой? Омега даже опешила от такого вопроса брата. — Что, прости? Это я «эгоистка»?! — Да, ты, милая сестрица. Хотя и я не лучше. Мы оба его бросили. Ты укатила во Францию, сначала в частную школу, потом осталась там, познакомившись со своим мужем, и вовсе осталась там. Я тоже свалил в колледж, а потом стал управлять частью его бизнеса. Мы оставили его одного рядом с могилами мамы и Анны. Я удивлен, что он до сих пор не пустил себе пулю в висок. Я несколько раз видел, как его мучали кошмары и как он звал маму во сне. Как ходил по поместью привидением и не спал сутками, стараясь отрубиться, чтобы не проснуться. Тринадцать лет мамы и нашей сестры нет, для него эти годы были Адом, пока не появился этот омега. Вспомни, как горели его глаза, когда он нас встречал. Элизабет едва не начала жевать губу от всех этих слов. Пусть она и не хотела признавать свою вину, но некий здравый смысл помогал понять, что они оба с братом поступили не лучшим образом. — А метка? Скажи, кому это могло быть позволено? Поставить постоянную, да с остальными игрушками он даже на временную не соглашался. Я, в отличие от тебя, видел, какими глазами Оливер смотрел, когда увозили отца. Я видел, как он старался попасть в палату и с какими мыслями он уезжал. Я видел боль, когда ты его оскорбляла и прогоняла. Отец его любит и готов был пойти на такие жертвы, чтобы вылечить этого омегу. На непонимающий взгляд сестры Майкл только усмехнулся: — Ах, ну да. Ты же не знаешь. Ведь за оскорблениями и проклятьями ты даже не поинтересовалась, как они познакомились, что их связывало и что ради Оливера отец уже подставлялся под пулю. Тебе ведь все равно на других. Тебе главное, что у тебя в голове, а остальные пускай подстраиваются. — Проваливай, Майкл. Свали на хер. Если тебе так дорог этот ублюдок, то проваливай. Мне нужен живой отец и дед моего сына. Как только за братом закрылась дверь, омега расплакалась, обнимая свой живот и завыла, совершенно не понимая, почему брат на нее ополчился. *** Второе пробуждение Ричарда было уже почти ночью. За окном первые сумерки. В палате укрытая пледом Элен спит на плече у читающего какие-то документы Майкла. Прокашлявшись, чтобы привлечь внимание, Ричард взглядом указал на кувшин с водой в немой просьбе. Сын сразу понял. Аккуратно переложив голову лисы на спинку дивана, принес стакан-непроливайку, отчего Ричард осушил его в три или четыре глотка. — Рассказывай, что здесь произошло, и почему вы отпустили Оливера. И главное, куда?! Вздохнув, сын растрепал свою гриву и, подкатив стул, сел рядом с больничной койкой. Пристально глядя за всем этим, Ричард понимал, что разговор будет нелегким. Ему оставалось лишь надеяться, что Оливер не поехал в деревню. — Нашел тебя лежащим в бессознательном состоянии именно Оливер. Он ломанулся за помощью и нарвался на Элли. А ты знаешь ее… Она если вбила себе что-то в голову, то только гильотина оттуда это достанет. В общем, Элен вызвала дядю Айдена, который и привез тебя сюда. У тебя под действием серебра открылось внутреннее кровотечение и ты едва не откинулся на операционном столе. Сейчас уже все устранили и тебя лечат от острой интоксикации серебром. Говорят, хорошо, что до мозга токсин не добрался, ведь в противном случае… Сын бесконечно устало посмотрел Ричарду в глаза и также измученно выдохнул. — Почему ты не пил свои таблетки и настои? Ты же знаешь, что только благодаря им все еще жив… Ричарду стало стыдно от того, каким голосом его сын это спросил. Будто не Ричарду сорок с гаком лет, а ему. Будто Майкл отчитывает провинившийся молодняк. — Я не думал, что все так обернется. Не думал, что из-за гона процесс может ускориться, и не думал вообще о себе. Я думал об Олли и о том, как бы в него впихнуть таблетки для реабилитации после операции. У меня обычно есть фора в неделю в таких случаях, но… Видимо, гон все ускорил, и я не успел принять даже обычную дозу препаратов, что уж говорить об усиленной. После недолгого молчания Ричард накрыл ладонь сына своей, сжимая ее: — Я больше так не буду делать. Честно. Вместо ответа Майкл обнял его и прошептал: — Если ты умрешь раньше, чем у меня родится сын, я убью тебя, понял? Ричард усмехнулся. Все-то его убить грозятся. И так с ним возятся и паникуют, когда он при смерти. Старший обнял сына настолько сильно, насколько мог в ответ, понимая, что вот она, его опора в жизни. — Понял, сын, понял. А теперь скажи мне лучше, куда и почему вы Олли одного отпустили? Ему нельзя в деревню ехать, по крайней мере без меня. — Я дал ему твой бронированный Лексус, водителя и двух охранников. Они от него и на шаг не отступят… — сразу в свою защиту начал отвечать Майкл. А внутри Ричарда все начало сворачиваться комом ужаса и страха. Неужели Оливер поехал туда, куда не следовало ни при каких обстоятельствах?! Пока они разговаривали, уже наступила ночь. За окном появилась луна, мягко освещая все вокруг своим холодным светом. И не успел Ричард собрать все мысли в кучу, чтобы решить, с чего ему сейчас начать, как вдруг зазвонил телефон. Это был телефон Ричарда, который пока Майкл взял себе, чтобы держать руку на пульсе дел. И первые секунды он даже не хотел отдавать его отцу, но под строгим взглядом сдался. — Алло, — ответил на звонок Ричард, но вместо холодного и как всегда отстраненного голоса пантеры Блэк услышал голос любимого.