Жить, а не существовать

Пока застолье было в самом разгаре, Оттин, словно тень Оливера, прятался чуть поодаль, но особо не отходил от омеги господина. Собственный опыт подсказывал, что если с парнем что-то случится, то пантере проще будет сделать сразу себе харакири, нежели еще раз испытать на себе гнев Блэка. Всей охране хватило прошлого побега Оливера, чтобы научиться расставлять приоритеты. Поэтому, глядя на весь этот водевиль, который устроила Реббека, Оттин внутренне содрогался от ее лицемерия и нехорошего предчувствия. Спустя полчаса застолья пантера напрягся еще сильнее, когда ему не поступил сигнал от волка. Тот должен был осмотреться по прибытии и доложить об остановке в деревне. Попытка связаться с волком или с буйволом – провалилась. Никто из них не вышел на связь, и в этот момент Оттин понял, что пора делать отсюда ноги. Именно поэтому, когда Оливер вдруг покинул застолье, Оттин с удовольствием последовал за ним, лишь на секунду покосившись на Ланса, который с нескрываемым интересом рассматривал омегу. — Нам надо уезжать. Срочно! — прошипел Оттин, не отставая от Оливера ни на шаг. — Да-да-да, — безучастно отвечал ему Оливер, оглядываясь по сторонам в поисках тихого места. Как только они отошли за дома, омега остановился и поднял просящий взгляд на пантеру: — Дай телефон… Вдруг Ричард уже очнулся? Я ему сразу сообщу, что мы едем домой… — Оливер, это не шутки! — закричал шёпотом Оттин, инстинктивно хватаясь за парня. — Один звонок, — прошептал убедительно омега. — А ты пока заводи машину… Оттин не хотел уходить, но взгляд омеги практически кричал, что они все еще здесь только из-за нерешительности пантеры. «Заводи и поехали!» – кричал взгляд Оливера с легким дополнением: «Дай позвонить». Отдав свой телефон господину, альфа отошел чуть в сторону, чтобы не мешать разговору, о чем очень быстро пожалел. Все произошло в секунду. Благо Оттин действовал на инстинктах. Шорох. Выстрел из пистолета. И вот уже пантера сбил Оливера, стараясь прикрыть собой, но услышал пищащий рык, словно коту наступили на хвост. «Значит, жив!» – успокоил себя Оттин. Но толком не успел осмотреть парня, лишь бегло прошёлся по телу и увидел рану в плече. Дон ему голову и за это снимет. Благо омега несмертельно ранен. — Быстрее! Сюда! — суматошно шептал Оттин, скрываясь с омегой. В ночной тиши залаяли собаки. Местные жители начали тут же вылезать из домов или выглядывать на улицу из окон. Как сарафанное радио, деревенские начали кричать и передавать друг другу, что чужаки вооружены и опасны. Оттин с этим был готов поспорить, ибо ни один из напарников так и не вышел с ним на связь, да и машины, на которой они приехали, не было видно. Оливер прикусывал губы до крови в попытке молчать. Но кусты, через которые они бежали, то и дело хлестали по его раненой руке, отчего омега шипел, мычал и скулил. Боль пусть и стала тупой, но не проходила. Скорее, наоборот, напоминала о себе с каждым новым ударом ветки. Едва глядя через приоткрытые глаза, Олли старался хоть как-нибудь сориентироваться, куда его тащит пантера. — Туда, — хмурясь от боли, Оливер чуть приподнял руку, указывая на один из домов, в котором все еще горел свет. — Уверен? — скептически спросил Оттин, бросив на него недоверчивый взгляд. А уж когда из дома вышел старый черный лев, пантера и вовсе был готов похоронить эту идею, если бы не Олли. — Ганджу, — шепнул Оливер, выбираясь из кустов. Оттин резко отдернул его назад. Но из-за шороха старый лев дернул ушами и посмотрел на кусты, из которых доносилось шипение. — Ганджу, — вновь послышался шепот. Услышав суматоху, что шла по деревне, Ганджу нахмурился и не сдвинулся с крыльца. Несмотря на преклонный возраст, у него был светлый ум. И дурак бы понял, что если на деревню напали с оружием, то убить старика была бы не проблема. А в кустах кто-то явно прятался и даже спорил, судя по шебуршанию и невнятному шепоту. — Это я! — высунулся из кустов Оливер, когда ему удалось договориться с пантерой. — Нам нужна помощь, — поставил омега старика перед фактом и без промедления потянул Оттина в чужой дом. Ганджу оставалось только охнуть, когда он увидел руку Оливера в крови. Закрыв за ними дверь, старый лев ринулся к аптечке. — Нужно вытащить пулю, — сухо отрезал Оттин. — Тут до больницы часа два, — со слабостью в голосе отметил Оливер, но его без разговоров уложили на пустой стол и порвали одежду на плече. В этот момент он всё понял, но не принял. — Нет! Вы чего?! Нет! — вскочил Оливер. Его прошиб пот и страх только от одной мысли, что мелькнула в голове. Сердце было готово вырваться из грудины вместе с криком паники и страха. Ганджу тут же засунул ему какой-то кляп в рот, а после вернул обратно на стол, пока Оттин наносил обезболивающий антисептик на рану и обрабатывал свои руки. Оливер принялся уже вовсю пинаться и ворочаться, чтобы избежать этой участи. Но нависший над ним Оттин придавил его всем своим весом. Омега не успел даже пикнуть, как пантера оттянул края раны и протолкнул внутрь палец. Правда, по ощущениям можно было подумать, что омеге в плечо засунули раскалённый уголёк. От боли у Оливера свело ноги. В глазах потемнело. А его крик был безмолвно хриплым и удушающим. Оттин все еще заливал в рану какую-то жидкость. Просовывал палец все глубже и глубже в мышцы. Поиск пули занял долгие минуты, за это время Оливер уже был готов смириться со смертью, но Оттин резко вытащил палец и… омега всё равно ощущал, будто палец пантеры все еще внутри него и растягивает рану. Но когда на смену пришло режущее чувство от пинцета, Оливер начал орать, в попытке вырваться от живодеров. Прошло, наверное, около часа, как прозвучал выстрел в деревне. И минут двадцать с момента, как пулю вытащили, а руку перебинтовали и прибрались в доме. Оливер едва ли понимал, что вообще происходит вокруг, куда и зачем его начали пихать в какой-то подвал вместе с Оттином. Было темно. Холодно. Больно и страшно. Все тело Оливера лихорадило, хотя Оттин кутал его в шубы и прижимал к себе. Лишь когда в дом Ганджу залетели ошалелые деревенские и начали что-то рассказывать старому льву, до Олли начало доходить, что его ищут. И кажется, собираются сделать из него не пострадавшего в данной ситуации, а наоборот, виновника. Тут же вспомнились слова Ричарда о Реббеке. Олли и так не особо верил словам мачехи о том, что случилось с отцом, а теперь он был просто уверен, что за всей этой свистопляской стояла Реббека. Это она пыталась убить его сейчас. Она устроила пожар, инициируя смерть отца и преданных ему людей… Губы Оливера задрожали от воспоминаний, как его поймали по пути в деревню. Накачали чем-то, и он оказался на аукционе в клетке. Вся жизнь парня пошла по пизде из-за нее! И всё ради чего? Господи! Оливер просто не мог понять, зачем это было надо Реббеке, ведь у нее и так всё имелось! Дверь в погреб со скрипом открылась, пуская легкий свет на Оливера с Оттином. Ганджу осмотрел их и лишь тяжко выдохнул, явно обдумывая что-то свое. — Я пойду разузнаю обстановку,— спокойно сказал Ганджу в больше степени Оттину, поскольку видел пустые и потерянные глаза Оливера. — Вы потихоньку выбирайтесь оттуда и тихо сидите в доме. Они вряд ли вернутся. Но если что, можно спрятаться на чердаке. Оттуда хотя бы можно будет сбежать. Перед уходом Ганджу демонстративно оставил телефон, чтобы они связались с Блэком. И пожалуй, это было наихудшим напоминанием о том, как закончился прошлый разговор Ричарда и Олли. Зная дикую натуру Блэка, несложно догадаться, что лев там рвет и мечет от безысходности, в полном неведении того, что происходит и в каком состоянии сейчас Оливер. Оттин остался на первом этаже охранять на случай, если в дом кто-то все же решит зайти. Оливер же забрался на чердак и, усевшись недалеко от окна, чтобы наблюдать за происходящим возле дома, начал теребить в руках телефон. Оливер прекрасно знал, что должен позвонить. Сказать, что с ним все нормально. Ричард же там наверняка изводится от незнания. Но на Оливера всё так быстро свалилось, что у него руки дрожали от страха. Нет ни голоса, ни сил. Пазл того, что вообще происходило в последние месяцы, сошёлся. Да, были какие-то просветы, но это такая фигня по сравнению с тем, что за всем этим стояла его мачеха. Оливер просто не понимал ни мотивов, ни причин, почему Реббека так сделала. Это настолько озадачило Оливера, что парень просто не мог нормально и здраво мыслить. — Да, мы нашли! — послышалось за окном, немного возвращая Оливера в реальность и заставляя задуматься, «кого они нашли», ведь он с Оттином здесь. Точно, он же приехал сюда с охраной! Боже, сколько еще должно пострадать народу из-за какой-то ненормальной бабы?! — Ричи, — слегка дрожал голос Олли, когда все-таки набрал ему. — Боже, Олли... — облегченно выдохнул Ричард, услышав знакомый голос. — Ты жив… — Всё в порядке… — постарался улыбнуться Оливер, но у него это слабо выходило. — О том, что ты сам полез в это кубло, мы поговорим потом. Сейчас скажи, где ты? И я слышал выстрел. Ты цел? — Да, я... — секундная пауза. Оливер открыл рот, но не смог сказать правду. — Все нормально, — повторил парень, стараясь не думать о том, что произошло. — Мы пока в деревне. Скоро тут немного утихнет, и мы уйдем. Я... Оливер не знал, что хочет сказать, отчего не может подобрать слова. Сколько раз Оливера уже пытались убить или навредить? Сколько раз так или иначе Ричард его уже спасал? Блэк был той единственной крупицей, которая позволяла Оливеру еще держаться и не поехать кукухой. — Я люблю тебя... — тихо произнес Оливер. Три на первый взгляд простых слова, которые за мгновение выносят из головы все мысли и хочется улыбаться, хочется верить в светлое будущее. — И я тебя, милый. Очень и очень. Потерпи немного. Скоро я приеду и заберу тебя домой. А твоя мачеха ответит за то, что сотворила… Оливер задумался над предложением Ричарда. Безусловно, Реббека самый ужасный человек, которого Олли только знал. Она точно не заслужила жить. Но сейчас, находясь в шоковом состоянии, Оливер просто хотел ощутить рядом крепкое плечо Ричарда. — Просто забери нас… — тихо ответил Оливер, мотая головой. — Хочу домой, — не выдержал он, а глаза начали слезиться и по щекам пробежала пара слезинок, которые он поторопился смахнуть. Оливер даже не заметил, как назвал особняк альфы «домом». — Тш-ш-ш, милый. Не плачь, — стал успокаивать любимого альфа. — Скоро ты будешь дома. Я обниму тебя крепко-крепко и никуда не отпущу…