А если бы...

Кируми даже не шипит, когда игла прошивает её плоть. Крепкие стальные нити надёжно стягивают края глубокой раны на боку, которую ей нанёс Минато во время сражения. На самом деле, всё было не так уж и страшно - чужой кунай задел всего лишь искусственные органы, которые ей уже помог подлатать Белый Зетсу - были повреждены лишь кожа да мышечные ткани, которые нуждались в помощи большей, нежели просто замена фрагмента тела на другой. Сам же кунай, которым это было сделано, остался лежать на краю деревни Листа - Кируми бы очень не хотела, чтобы Жёлтая Молния переместился прямо к ней. Саму себя она ещё по дороге проверила на наличие меток - на ней, благо, не было ничего. Если бы было, то это был бы провал. - Знаешь, ты могла бы и попросить о помощи. - Думаешь, я с нитками без тебя не разберусь? - сверкает разномастными глазами Кируми в сторону скалящегося Кисаме. Тот взмахивает свободной рукой, мол, не беспокойся, я просто шучу. На это Кируми выдыхает и снова сосредотачивается на своей ране, с которой она уже заканчивает - она не в настроении шутить, совсем. - Лучше скажи мне, как проходит вербовка. Ты поговорил с тем бессмертным? - Поговорил, конечно, - кивает Кисаме, который закидывает на плечо свою Самехаду и почти любовно гладит рукоять. Меч довольно урчит на это. - Его было проблемно найти, но я справился. И также сложно было заболтать, но это я тоже сделал. Ну, Лидер, похвалишь меня за такую чудесно проделанную работу? - Обойдёшься. - огрызается Кируми, которая затягивает узел из нитей на своём боку и стягивает тем самым края раны. В её голосе читается раздражение, которое она, осознав, сразу же топчет - непозволительно ей так показывать свои эмоции. Выдохнув сквозь зубы, она откладывает в сторону иглу и тянется к влажным тряпкам, одной из которых она начинает быстро смывать со своей кожи кровь. Кисаме наблюдает за этим действом неотрывно, улыбаясь почти голодно, а после, когда Кируми накидывает на свои до сих пор обнажённые плечи плащ, горестно вздыхает. - Вот так и работай на благо твоего плана, - протягивает он. - А меня, между прочим, нашёл ещё один кандидат в нашу команду, - поймав любопытный взгляд Кируми, Кисаме скалится. - Сасори очень заинтересовался нашей деятельностью. Он сказал, что, возможно, в ближайшее время присоединится к Акатсуки. Последнее произнесённое Кисаме слово заставило Кируми чуть прикрыть глаза. Она, на самом деле, долго думала над названием, каким стоило бы заклеймить их группу, их миссию; думала долго, потому что это же должно было что-то для неё значить, верно? Только вот для неё не имеет значения ровным счётом ничего; ей хочется в это верить. И единственное, о чём она может думать - о благородной маленькой группке шиноби из Дождя, которые стали жертвами и фундаментом для желанного будущего. Которое так и не наступило. Да и это название разве не подходит их плану больше, чем что-либо ещё? - Сасори Красных Песков... - говорит тихо тем временем Кируми, подходя ближе к огромному окну. Она смотрит вверх - на тёмное небо с рассыпанными на нём звёздами и думает о гениальном кукловоде из Песка. Ей очень нужны такие люди - надёжные и сильные, способные сражаться наравне с Каге скрытых деревень. Ведь сражаться им и правда придётся. - Что ж, это будет достойное пополнение, помимо бессмертного. - Вот видишь, - хмыкает Кисаме, в то время как его Самехада урчит и трётся о его ладонь. - Всё складывается пока ровно так, как и надо. Так почему бы не порадоваться? Кируми не отвечает и стреляет с Кисаме быстрым, раздражённым взглядом, который она мгновенно прячет за большим капюшоном своего плаща. Кисаме ждёт какого-то ответа, хоть и осознаёт, что такового не последует, ещё около пары минут, после чего пожимает плечами и двигается по направлению к выходу из помещения - ему кажется, что предводительницу стоит оставить сейчас одну. А сама предводительница снова смотрит на небо, не то считая звёзды, не то выискивая какое-то определённое созвездие, которое подсказало бы ей ответ или путь, по которому ей следует идти сейчас. Что ей стоит предпринять? Ведь всё складывается далеко не так, как нужно. Совсем, совсем не так; она так и не смогла заполучить себе в союзники обладателя мощнейшего в этом мире доудзюцу. Не смогла убедить его, не смогла... Что же ей делать сейчас? Ей всё ещё нужен Риннеган - если она хочет возродить Мадару ближе ко времени финальной битвы, то ей он просто необходим. Она не может, просто не может позволить этим глазам ускользнуть от неё, потому ей нельзя сидеть сложа руки. Пока правлением в Тумане занимается попавший в её гендзюцу Ягура и пока Кисаме вербовал отступников в Акатсуки, ей стоило бы заниматься тем, что подрывать веру Нагато в непоколебимость идеалов его товарищей. Они единственные удерживали его от того, чтобы он склонился в сторону Кируми - если бы Ханзо смог убить одного из них... Цокнув языком, Кируми выдыхает и натягивает капюшон ниже, скрывая за ним слишком яркие волосы и разномастные глаза, один из которых она устало прикрывает. У неё осталось не так много чакры и сил, хотя, казалось бы, какая к чёрту усталость, если половина её органов - и не её вовсе; казалось бы, она должна тратить энергии в половину меньше, чем обычные люди. С этой мыслью Кируми легко запрыгивает на каменный подоконник, чуть покачнувшись на нём. - Зетсу, - обращается она. Пусть комната за её спиной и встречает её слова полной тишиной в ответ, она знает, что её слышат. И она знает, что будет услышана. - Не уходи далеко от статуи, пока меня не будет. - Как скажешь, Лидер. - слышится тихое шелестение за её спиной, на которое Кируми уже и не обращает внимания. Она просто складывает одну единственную печать и почти тут же исчезает с подоконника, сопровождаемая лишь едва различимым свистом прохладного осеннего ветра. В деревне Дождя Кируми оказывается спустя всего лишь полчаса. На окраине было тихо, в гарнизоне было всего несколько шиноби, и без того не шибко внимательных сейчас. Это позволяет Кируми незамеченной скользнуть вглубь тихих и узких подворотен, где она снова натягивает капюшон пониже и поправляет длинные рукава - чтобы не было видно шрамов на ладонях. Через минуту она выходит на оживлённую улицу. Люди, которые тут же окружают Кируми, суетливые, ходят туда-сюда и улыбаются. Кируми помнит их лица в тот период, пока над ними шествовал Ханзо - тихие, мрачные, молчаливые, они прятались по углам их собственной деревни и старались не высовываться лишний раз; они не хотели попадать под дождь, который контролировал Ханзо. Теперь же некоторые и вовсе ходят без привычного для этой маленькой страны капюшона на голове, тянут руки к небу и ловят ими дождевые капли. Они выглядят такими... счастливыми. Кируми на это почти удивлённо выдыхает, оглядывается по сторонам, пытаясь найти место, куда бы она могла прибиться и аккуратно поговорить с кем-нибудь. Это составляет некоторые трудности, но по итогу Кируми всё же смогла разглядеть на другой стороне уже широкой, главной улицы небольшую палатку, в которой сидит седая от и до старушка, продающая что-то съестное. В удивительно-большой толпе людей не было места для того, чтобы спокойно пройти, потому Кируми начинает аккуратно проходить сквозь толпу, извиняясь каждый раз, когда она неловко встаёт на чужую ногу или случайно задевает прохожих своими плечами. Ей отвечают - не ругаются, но понимающе кивают и говорят, что в этом нет ничего страшного. Поразительно, потому что раньше жители Дождя были более... неприветливые. Кируми ли не знать - она провела здесь довольно много времени за слежкой за местными миротворцами. - Сегодня так шумно. - проговаривает Кируми как бы невзначай, протягивая старушке, продающей горячие булочки, пару монет. Та принимает их со спокойной улыбкой и безмятежным лицом. - Да, - тихонько скрипит в ответ старушка, убирая монеты в своё кошель - даже не считая - и выбирая одну из аппетитных булочек для юной покупательницы. - Чудесно, правда? У нас так давно не было праздников. Теперь думается, как же мы жили-то до сих пор, без всего этого? - Праздников? - переспрашивает аккуратно Кируми, принимая из рук старушки булочку: самую большую и, кажется, одну из самых свежих. В ответ на вопрос Кируми старушка стреляет в неё внимательным взглядом, а после тихо смеётся. Она снова улыбчиво смотрит на Кируми, которая напрягается и готовиться... незнамо к чему. Она просто чуть пружинит ноги, словно хищник для прыжка, но вместо ответного напряжения или, тем более, нападения, она получает что-то совсем другое; что-то, что Кируми вообще не рассчитывает получить от кого-то в деревне Дождя. - Так ты не местная, - добродушно замечает старушка. - А я всё думаю, что ж такая молодая девочка, да в капюшончике. Сегодня большинство местных без капюшончиков ходят. В знак уважения перед героями деревни. Кируми невольно распахивает глаза и смотрит на старушку, которая, слава Ками, не замечает этого - она смотрит вперёд, туда, где и концентрируется большая часть толпы; куда постепенно идут все. Было бы неловко, заметь она разномастные глаза своей собеседницы. Собственно, уже не думая об этом, Кируми поворачивает голову туда же, что и старушка. Отсюда не было видно ровным счётом ничего, потому Кируми суёт булочку в свой подсумок и кивает старушке на прощание. Старушка же ей в ответ рассыпается в прощаниях и пожеланиях удачи и хорошего пути, и это было бы мило и приятно, если бы Кируми её слышала. Кируми же, на самом деле, уже не слушает старушку - она аккуратно, уже приноровившись, скользит между людей, пробираясь ближе к эпицентру всего этого действа. Вокруг становится более шумно, и это вызывает в Кируми иррациональное спокойствие, от чего она гораздо более лёгким и изящным шагом доходит чуть дальше, чем за середину толпы - максимально близко к центру. Там она уже может разглядеть то место, вокруг которого и собрались все люди; только вот на том пятачке нет ничего, кроме влажной земли. Становится очевидно - они все ждут чего-то. Или кого-то. - Долго ещё ждать? - как бы в пустоту задаёт тихий Кируми вопрос, поправляя свой капюшон. Стоящий рядом с ней мужчина - тоже без капюшона, кстати, как и большинство людей вокруг Кируми - кидает на неё быстрый, любопытный взгляд. - Я и так заболевшая пришла сюда ради торжества... Взгляд мужчины, который, кажется, услышал всё, что хотел знать, снова переключается с Кируми куда-то в совершенно другое место. И только сейчас она замечает, что его взгляд устремлён совсем не вперёд. Он смотрит вверх. - С минуты на минуту уже должны появиться. - сообщает он, подключившись секундой позже к разговору своей, видимо, компании, стоящей чуть сбоку. Кируми кивает, хоть всем на это было уже плевать, и, придерживая края капюшона вскидывает голову вверх. И только теперь она понимает, что шли люди вовсе не к тому пятачку земли, к которому поначалу решила Кируми - все люди пришли сюда к башне, самой высокой башне в Дожде. Судя по масштабу сего мероприятия, это наверняка не просто чей-то день рождения; судя по благоговейным взглядам всех собравшихся, что-то грандиозное и связанное с властью. А власть тут одна. В это мгновение с одного из балкона этой самой башни выходят три человека. Они не так уж и высоко - Кируми подозревает, что это для того, чтобы люди видели их - и потому удаётся и без помощи Шарингана разглядеть и несколько неловкую и взволнованную улыбку Яхико, мягкий взгляд Конан и тихую радость в глазах Нагато, чей Риннеган сверкал удивительно-ярко. Они были в обычных лёгких плащах, без капюшонов, и сейчас Кируми понимает, к чему старушка говорила про "знак уважения", хотя она сама назвала бы это жестом солидарности. В общем и целом, Кируми теперь представляла, что у них здесь за праздник и более это место на ближайшие сутки интереса для неё не представляло, но сейчас уже она решила остаться до самого конца, не смотря ни на что. Не ради сбора информации для плана, а просто из человеческого любопытства. - Жители деревни Дождя! - торжественно начинает Яхико, подойдя к самым перилам балкона и окидывая людей внизу взглядом. В нём не читается ничего тёмного - лишь светлая радость, восторг и решимость, которые приковывают Кируми к месту. - Мы рады, что вы отмечаете этот день также, как и мы втроём - благодаря этому мы чувствуем единение с каждым из вас. Спасибо вам за поддержку, которую вы оказывали нам на протяжении тех двух лет, пока существуем мы, как защитники нашего дома. Кируми кивает самой себе - она была права. День официального признания Акатсуки. Сам же Яхико в это время неловко кашляет, скрыв лицо за кулаком, а после снова смотрит на жителей его деревни, на этот раз - серьёзнее. - Мы на вершине не так уж и долго, - говорит он уверенно. - Но мы сохраним нашу политику, какую мы вели, будучи группой поддержки населения. После истощающей войны на территории нашего дома, которая разорила большую часть наших земель, нам понадобится ваша помощь, чтобы мы могли вместе восстановить наш дом. Мы обещаем, что больше никогда на нашей территории не будут проходить войны других стран, население больше не будет страдать из-за конфликтов других. Мы будем делать всё возможное, всё что в наших силах, и дальше! Кируми слушает это всё, как заворожённая, и приходит в себя только тогда, когда вся толпа взрывается громкими одобрительными криками. Кируми от этого вздрагивает и смотрит по сторонам, на лица окружающих её людей; на лица тех, что совсем недавно были истощены подавляющей властью Ханзо. Сейчас в них было столько облегчения и готовности идти до конца, столько веры в тех, кто сейчас стоит перед ними, что Кируми просто не может оторвать от этого зрелища глаз. Они выглядят так прекрасно... Нагато был на удивление прав - они, кажется, идут не только за ним и его глазами. Слова Яхико вызывают отклик и резонанс в душах окружающих Кируми людей, и ей теперь кажется, что миротворец в глазах людей здесь не только Нагато. Они все втроём такие - те, в кого жители их деревни верят, благодаря кому они все меняются. Их заслугами, их заботой о родном доме они помогают жителям Дождя, наконец, вкусить спокойную жизнь, которую теперь они сами, кажется, начинают вспоминать и заново любить: без крови, без бдительно наблюдающих из-за каждого угла шиноби, без недоверия и постоянного напряжения. Они меняют их дом. Без кровопролития, без смертей, с добровольного согласия других людей. Одной лишь любовью к дому и силами всех, кто есть рядом и кто разделяет их убеждения. Кируми замирает, когда осознаёт это. Она смотрит, не отрываясь, на Яхико, а после медленно переводит взгляд на Нагато. Он стоит и улыбается самым краем губ, уверенный и сильный, убеждённый до глубины души, что их путь правильный. И Кируми смотрит на него, как и сотни людей рядом с ней, и думает о том, что они меняют. Они способны менять свой мир и устоявшиеся порядки; да, они делают это медленно, да, на это уходит очень много времени и сил. У них ушло два года на то, чтобы люди одной маленькой деревни смогли чувствовать себя чуть спокойнее и нужнее собственному дому. Но они же сделали это, верно? Размышляя об этом, Кируми медленно натягивает капюшон ниже, опускает голову и разворачивается спиной к балкону. Она протискивается между столпившимися людьми, смотрит на собственные ноги и повторяет в своей голове раз за разом - они меняют. Они делают это, совсем не так, как сама Кируми, но всё же делают. Это вызывает внутри Кируми нечто странное. Она не знает, как на это реагировать, потому она просто тихо скользит между людей, которые не обращают на неё внимания и двигаются лишь ближе к башне. Это позволяет Кируми скользнуть в один из переулков и прислониться спиной к стене. Тут пусто, нет совсем никого, потому она снова складывает одну единственную печать и снова исчезает, сопровождаемая лишь едва слышным свистом ветра. На этот раз она останавливается не вплотную к убежищу - замирает в километрах двух, оборачивается и смотрит на горизонт, за которым скрылась граница Дождя. Кируми задумчиво и несколько рассеянно смотрит туда ещё пару секунд, после которых отворачивается и начинает медленно идти в сторону своей базы, где под землёй сидит, сложив руки, Статуя Гедо, ожидая, когда Кируми начнёт воплощать собственный план в жизнь. Впереди Кируми ждут годы работы, по итогу которых, наконец, все будут счастливы; по итогу которых она сама, наконец, обретёт покой и счастье. Думая об этом, она вытаскивает из подсумки большую, уже остывшую булочку и смотрит на неё мгновение. Только после этого она кусает её, но смотрит Кируми теперь лишь вперёд - на распростёршуюся перед её глазами деревню Травы.